В плену своих чувств

      Тишина и напряжение, что воцарились в помещении, ощущались будто физически, заставляя каждого тяжко вздыхать и лишь обводить тяжелым взглядом присутствующих. Неназванные в слух предположения, словно раскалённые угли на языке, нестерпимо жгли, пытаясь словно испепелить орган. У всех, кто стал свидетелем произошедшего, бушующее непонимание прочно осело на уровне лёгких, мешая спокойно вздохнуть.       Данная ситуация не то чтобы нова в стенах заведений со смешанными типами учеников, но всё-таки встречалась. Драки, или же иными словами обычные скандалы среди учеников за право обладать той или иной омегой присутствовали, но с такими последствиями даже академия Юэй столкнулась впервые.       И ладно, если бы между собой сцепились два альфы, это вполне логично и даже правильно, но чтобы альфа агрессивно среагировал на бету, это было уму не постижимо. Такое в современности, со времён общей просветленности по типажам и как их распознавать, было впервые. И ведь даже не в этом заключалась вся абсурдность, а в том, что Альфа бросился даже не с кулаками на бету, а атаковал оного прорезавшимися когтями и зубами с готовностью перегрызть глотку, вот это и было чём-то из ряда вон выходящим. Среднестатистические стычки двух типовых самцов были не настолько жестоки, максимум из повреждений, сравнительно у каждого, были перебитые носы и пара царапин. Это был условный максимум повреждений, по крайней мере в стенах лучшей академии по обучению будущих героев. Что уж говорить о других учебных заведениях.       Основным критерием сильнейшего проявления агрессии считалась опасность для омеги выбранной альфой, но по имеющимся фактам, данные омега и альфа отношениями связанны не были, из этого и выходит, что причин как таковых не существовало, по крайней мере с научной точки зрения. Парадокс, не иначе.       И ладно, пусть будет так, пусть они нашли причину для буйства, ведь всегда присутствуют недопонимания, особенно в период созревания личностей. Подростки, что с них взять. Только вот ни один из учеников, участвовавших в данном конфликте, не мог дать достойного ответа. В чём же заключалось недопонимание, и какова реальная причина? На вопросы «Как это вообще произошло?» и «В чём заключался смысл драки?» ни один из учеников ответить не мог, все трое лишь пожимали плечами и бормотали что-то неразборчивое под нос, «Это было внезапно», «Я и сам подобного не ожидал» и «Мне похер».       В большее же замешательство вводило то, что инициатором потасовки являлся Тодороки Шото. Вот уж действительно «В тихом омуте черти водятся». С виду самый спокойный и адекватный ученик, не выделяющийся скверным поведением, словно обезумел. Сорвавшись в бой, применяя всю силу причуды, как вспомогательную часть к силе его типа. А это была, по существу, смесь очень опасная. Он, в прямом смысле этого слова, намеревался убить своего одноклассника. Выстоять в подобного рода ситуации было крайне сложно. В особенности бете. И то, что Бакуго остался минимально ранен, привело учителей в некое подобие восторга, окутанного замешательством и искренним удивлением.       Дабы не допустить очередного воспламенения ситуации, было решено допрашивать учеников по одному, соблюдая последовательность действий. Первым в кабинет директора в сопровождении Всемогущего и Исцеляющей девочки, пригласили Мидорию, как самого менее активного участника потасовки. Надеясь, что будучи не причастным к бою, он мог дать больше ответов на вопросы, нежели двое оставшихся.       Помещение освещала лишь настольная лампа, что сиротливо стояла в центре стола, будучи направленной на вошедшего ученика. «Ей Богу, кто-то пересмотрел детективов и воплощал свою мечту, стать сыщиком, не в лучший для этого момент» иронично хмыкнув про себя, Тошинори оглянулся на своего преемника.       Мальчишка, словно испуганный зверёк, вжал голову в плечи, смаргивая слёзы, проступившие от резкого света, ослепляющего глаза после приятной темноты коридора. Все мыслимые и не мыслимые оправдания, словно выбило из головы точным ударом осознания в челюсть.       Помощи ждать неоткуда, Яги перед дверью кабинета посоветовал не юлить и рассказать правду. Но что сказать директору академии его мечты в оправдание, лишь бы его самого и двух его друзей не отчислили, как быть, если и сам не знаешь, какова причина бесчинства в общежитии буквально часом ранее. Это сумасшествие его самого обескуражило и ввело в крайнюю степень шока. Он не понимал абсолютно ничего.       Не юлить и рассказать правду? Хорошо. Вот он, с Катсуки, после отбоя решил прогуляться по общежитию к холодильнику за прохладительными напитками, и, будучи уже на кухне, второму взбрело в голову снова прижать Мидорию к стенке в намерениях обнюхать? Стоит ли уточнять, что ребята не просто так, наобум, по велению судьбы, оказались на кухне вдвоём? Или же раскрыть себя и сказать, что они были в комнате Катсуки и занимались… тем чем занимались, и после этого захотелось жутко пить? И вот они стоят в самом тёмном углу общей комнаты, у двери в тренажёрный зал, и в комнату спустился Тодороки? И, не объясняя ничего, кинулся на Бакуго? Неужели стоит говорить это? Но ведь это несусветица какая-то. Кто сможет поверить в нечто подобное? Он бы точно не поверил, не присутствуй там лично.       Да, он знал, что Тодороки и Бакуго связывали достаточно странные отношения. Они, словно два взбешённых быка, не давали друг другу прохода. Точнее, это Катсуки был таковым. Шото же… реагировал на всё малоэмоционально, предпочитая подколоть взрывного, либо стараясь игнорировать вспышки ярости со стороны блондина. Нрав Альфы не позволял ему воспринимать Бету всерьёз. Иначе бы подорвался его авторитет, как одного из сильнейших альф класса 1-А. На что Бакуго, в свою очередь, бесился с завидным постоянством. «Самовлюблённый Двуликий Ублюдок» если дословно цитировать то, что Изуку мог разобрать из матерного причитания Каччана после очередного спарринга на уроке от Айзавы-сенсея, днями ранее.       Но вся эта мелочь не сравнима с тем, что произошло сегодня. И как теперь ему самому быть, в окружении этих двоих, не понятно. Тот факт, что поговорить с Каччаном перед посещением директора не вышло, огорчал. Всё же ему стоило извиниться за его слабость в отношении запаха альфы, тут уж инстинкты взяли своё. Тодороки стал его первым альфой, чей запах он почувствовал. Его аромат, хоть и был слабым и еле уловимым, но он снёс Изуку крышу, и на доли секунды тот потерял самообладание. Страшно подумать, что бы произошло не появись Сотриголова, как далеко его могло унести только лишь от запаха его одноклассника. А Бакуго стал главным свидетелем этой картины, боязно предположить, какова будет его реакция на это. То, что его назвали предателем, действительно, правильно. Как можно поддаться этому чёртовому животному инстинкту, когда рядом тот, кого ты любишь? Предательство… не иначе. Да, он ужасен, противен сам себе, но с природой сложно бороться, она любыми способами будет пытаться одержать верх. Один раунд уже был за ней.       А сейчас же, находясь перед пытливыми взглядами директора и Полночи, когда дело касалось юношеских сердец, она была тут как тут, и не знаешь, радоваться этому или плакать, Изуку почувствовал острую необходимость в защите. Он словно хомячок в колесе, загнанный в угол. От него чего-то ждут, а он сидит в своей обители, то и дело хлопая глазками, ожидая действий взрослых. Будь то вопросы, предположения, наказание… ну хоть что-нибудь, только бы не слышать эту звенящую тишину, что искусно вскрывает внутри все замки и выпускает всё то, что хотелось бы оставить закрытым и не думать об этом. — Что ж, Мидория, я полагаю, мне стоит начать с простого вопроса, — начал было Незу, поставив на стол чашечку уже с остывшим чаем, — что тебя связывает с Тодороки Шото?       Не в бровь, а в глаз. Чего-чего, а вот такого вопроса, Изуку не ожидал. Он думал, предполагал, что его сначала спросят о их с Каччаном взаимоотношениях, на что бы он действительно ответил правду, пусть думают что хотят, но никак не предполагал, что разговор пойдёт о их связи с сыном Старателя. Было не по себе и немного боязно. Стоило собраться с мыслями и вести себя достойно, в его планах не было посрамить честь Всесильного, показывая себя с неприглядной стороны. Намереваясь уже ответить, подбирая слова хоть и в спешке, он открыл было рот, как тут же захлопнул его, услышав от директора поправку. — Или же нет, я должен другое спросить, — глаза зверька заблестели в полумраке комнаты, от чего мурашки поднялись от самого копчика до затылка, предвещая явно неладное, — почему в твоей медицинской карте стоит прочерк о твоей принадлежности к одному из трёх типов?       Как гром среди ясного неба. Чётко, по центру, прям в лоб. Хорошо, хоть в обморок не грохнулся. — Я полагаю, на этот вопрос стоит ответить мне, — Тошинори Яги перехватил поднимающуюся руку Мидории, что потянулся почесать затылок, мягко улыбаясь мальчишке и аккуратно кивая, говоря, мол всё будет в порядке, — моя вина, это я посоветовал юному Мидории скрыть свою омежью сущность, как сделал это я в своей молодости. Вы ведь в курсе, что…       Не давая Всесильному далее сказать и слова, кабинет заполнился громким «Довольно!». Незу был не в духе слушать истории о приемниках, геройских секретах и прочих душевных терзаниях. Его внимание от Яги переместилось к совсем сжавшемуся Деку. — То, что вы намеренно сотворили, не имеет сейчас значения, Яги. Меня интересует осознанность Мидории по поводу данного проступка. И я задал вопрос ему, а не тебе, Всесильный, — с акцентом на последнем слове, директор хмыкнул. Если бы слова были физически ощутимы, Изуку уже бы лежал на лопатках и молил о пощаде. Ведь грозный тон директора явно не предвещал чего-то хорошего или хотя бы снисходительного. — Я продолжу, всё же я жду ответа от тебя, Изуку Мидория. То, что ты скрыл свою принадлежность, меня мало интересует, это дело каждого, но предполагал ли ты, что это возымеет такой резонанс, и из-за тебя два твоих одноклассника начнут сражаться?       Тело стало словно свинцовым, поднять голову или даже пошевелись рукой, не было возможным. Страх оковал его тело. Именно эта самая мысль, именно она тогда и заставила его сорваться с места, предотвратить дальнейшую бойню. Из уст директора она приобрела другой смысл. Совершенно неправильный и даже нелогичный. Не могло это быть правдой. Если до этого он предполагал, что Тодороки принял увиденное за издевательство над омегой, всё же отсутствие ошейника явно говорило о том, что его запах был общедоступным в ближайшие полтора два метра, то сейчас… это просто стало похожим на сцену из дешёвых мыльных опер, Мидорию тупо пытались поделить посредством драки. И не кто-то там, не какие-то актёришки, что получили роль по блату, а два сильнейших ученика их класса. Шото и Катсуки. Друг детства, первая любовь, его парень, любовник Бакуго Катсуки и спасённый им от терзаний прошлого, новый друг и прекрасный товарищ, перед кем не страшно открыть спину, зная что он прикроет, Тодороки Шото, они делили его? Быть не может!!! А если всё же…? Или нет… это же не так, Тодороки не тот человек, что станет безрассудно бросаться и бороться за неизведанное… или станет?.. голова кипела… мысли путались… хотелось снова почувствовать тот запах и наконец успокоиться… запах… кажется, он смог понять, что очаровало его в запахе альфы…зимняя вишня… и…       Резко тряхнув головой из стороны в сторону, он поднял нечитаемый взгляд на директора учебного заведения и, вложив всю свою природную убедительность, произнёс на одном дыхании: — Да, я нарочно скрывал факт того, что принадлежу к классу омега. Но это лишь потому! — дыхание сбилось, остановившись лишь на секунду, чтобы вдохнуть побольше воздуха в лёгкие, он продолжил, — я осознано так поступил, чтобы быть с тем, кому принадлежит моё сердце. Прошу простить меня, — он низко поклонился, прижимая руки по бокам от себя, — я не доверяю природе в выборе пары, лишь поэтому я решил скрываться. — Всё находясь в поклоне, он продолжал, — я ни как не мог предположить, что что-то подобное может произойти. — Поднявшись и снова опускаясь в очередной поклон, Изуку сдерживал непрошеные слёзы, что стали застилать взор. Но у них были другие планы. Крупные капли влаги стали срываться с ресниц и падать на напольное покрытие кабинета, — это всё целиком моя вина, я понимаю, что Тодороки-кун лишь стал невольным участником и заложником своей альфа натуры… так же, как и Каччан… стал свидетелем и соучастником… — всхлип, раздавшийся в тишине помещения, заставил его самого вздрогнуть, — накажите только меня, прошу… они не виноваты.       Тишина воцарилась в кабинете, ни один из присутствующих не мог вымолвить и слова. Всесильный аккуратно поглаживал по спине подростка, что стоял, закрыв лицо руками, и плакал. Вот она, сущность героя. Даже будучи ребёнком, он совершает по истине прекрасные поступки. Не каждый будет готов понести наказание за то, чего не совершал.       Исцеляющая девочка, что молчаливо выжидала, стоя чуть поодаль обладателей «Один за Всех», тяжко вздохнула. Негоже это — сваливать все тумаки на ребёнка, что ещё не познал собственной принадлежности в полной мере. Ведь отсюда и растут ноги. Закатив глаза к потолку, тяжко придыхая, она решила развеять эту тишину, в которой были слышны всхлипы раненой души, ещё не признавшей себя омеги. — Прошу меня простить, директор Незу, — женщина невысокого роста коротко поклонилась, — Но я осмелюсь предположить, у вас есть решение данной ситуации? — задав вопрос, она выждала минуту, вглядываясь в глаза-бусины чёрного цвета, чей взгляд был не читаем, — как бы прискорбно это не было для Мидории Изуку, вы намерены огласить тот факт, что он является омегой? Во избежание подобного рода конфликтов, разумеется. Я права?       Причудливый зверёк, восседающий в центре стола, на огромном кресле, загадочно ухмыльнулся. Нет, ну точно, ему словно доставляет удовольствие это оттягивание момента. Неужто, настолько в его душе было всё черно и молило о возмездии, что будучи сейчас, он был не в силах сдержать свою злобу и обиду на своё прошлое.       Но ухмылка сменилась тёплой улыбкой, он преобразился, и аура вокруг словно разрядилась, становясь чуть ли не розовой и мягкой по ощущениям. — Что вы, я не настолько жесток к студентам своей академии, — лапками хлопнув по столу, он поднялся в кресле и, взгромоздившись на стол, встал, широко расставив ноги, указывая пальцем на Изуку, — ты должен лишь объясниться с бетой и альфой, что имели глупость затеять драку без ведомой на то причины и, — тут его взгляд метнулся к двери, потом на Полночь, что в это время уже успела подойти и взяться за ручку, — сделаешь ты это прямо сейчас. Такое не требует отлагательств.       Двери кабинета распахнулись, являя взору находящихся в нём, в первую очередь, двух представителей разных типажей. За ними стояли учителя, контролирующие ситуацию. Айзава-сенсей, плотно связавший обоих своими лентами, применял свою причуду, ка бы эти двое не решили затеять драку в кабинете директора. Мик, готовый оглушить в любой момент совершенно всех, не церемонясь. А в кабинете Полночь, державшая ухо в остро. Привести этих двоих сразу после потасовки, было кощунством по отношению к Деку, издевательством в отношении учителей и безумством в общей степени, оценивая ситуацию по всем критериям сразу. — Как же так, директор? — взмолился Всемогущий, стоявшими в пол оборота, разглядывая поочередно всех трёх парней.       Альфа и Бета были крайне спокойными, словно им предварительно вкололи огромное количество седативных препаратов. Что было бы и не удивительно, учитывая какой силы была их нервная возбудимость до этого. Взгляды обоих были прикованы лишь к одной фигуре в помещении, которая, кажется, перестала реагировать на реальность происходящего и потерялась где-то в себе, в своих раздумьях. Взгляд был потерян, его мелко трясло. Те эмоции, что сейчас бушевали в нём, обуздать крайне сложно, но необходимо. — Изукуу~. — Деку…       Одновременно окликнули парня двое, когда их фактически впихнули в кабинет. То, что тот не среагировал ни на одно из обращений, было не удивительно.       Это ведь сложно! Сложно сейчас вот так стоять перед этим двумя! Господи, не сейчас! Ему же ведь и без того дерьмово! Он хотел бы поговорить с ними, но не так… не здесь! Не перед Всемогущим! Не перед каждым из них, выбирая, к кому обратится первым! Не надо! Эти смешанные чувства давят на грудную клетку! Прекратите издеваться!       «Не могу… не могу… НЕ МОГУ!!!» — кричал внутренний голос Изуку, в надежде, что его долгое молчание трактуют правильно и его отпустят, освободят от этой жестокой пытки. Чувства, стаей необузданных жеребцов, бились в сердце.       Он обязан был подойти к Бакуго, обнять его и просить… нет, молить о прощении. Ведь они вместе, они уже долгое время были парой, любили друг друга. Но эта палка была о двух концах.       Он так же испытывал нестерпимое желание броситься в руки Тодороки. Прижаться, уткнуться носом в ключицу, снова испытать этот трепет в груди, податься соблазну, вдохнуть этот тёплый аромат зимней вишни и табака, что будто щекотал нервные окончания, доставляя восторг. Ощутить что-то новое. Запретное.       Но это было бы аморально… неправильно по отношению к Каччану!!! Нечестно по отношению ко всему, что когда-либо их связывало! Это же, будь она проклята, Измена! Чёртова природа!!! Он не желает быть вероломным! Хреновы инстинкты! Но как же хочется окунуться в эту новизну ощущений и чувств! Бред! «Как же я жалок…» Мальчишка поднял глаза, оглядывая присутствующих. Мысль, что зародилась в его голосе, набатом билась о стенки черепной коробки. Нужно оценить ситуацию, остальное потом.       Всесильный сочувствующие смотрел на Изуку, положив руку на плечо, молча поддерживая. Сотриголова вовсе нашёл что-то более интересное на стене, что была справа от него, отвернувшись от главной причины его местонахождения в данном помещении. Он бы предпочёл быть сейчас в своей кровати или на худой конец в общежитии класса 1-А, наблюдая за происходящим ремонтом на скорую руку, нежели быть здесь в качестве свидетеля акта экзекуции. Взгляда Мика было не понять, он даже среди ночи стоял перед ними в солнечных очках. Они, похоже, неотъемлемый атрибут его стиля, и так просто расставаться с ними он не собирался. Полночь же с интересом разглядывала парней, что в своё время, пристально следили за каждым движением Мидории. Исцеляющая девочка лишь присыхала в стороне ото всех. Обернуться на директора Незу, Деку, смелости не хватало.       Вдох-выдох. Расчёт окончен. Секунда. Две. Он срывается с места, подпрыгивая в высоком прыжке, приложив силу причуды, дабы перепрыгнуть препятствия. Приземлившись в паре метрах за спинами ребят и учителей, он делает рывок в попытке открыть двери, но те не поддаются.       За спиной слышатся возгласы и отборная брань, явно Катсуки оживился от такого представления. Не давая возможности остановить себя, среагировать на его поступок, он с помощью полного покрытия будто вырывает дверь из петель, ломая только замок. Ох и влетит ему, но это потом, не сейчас. Сейчас главное сбежать! Скрыться до утра! Обдумать всё! А потом, выбрав лучшую тактику, решать все вопросы.       «Простите меня… — лишь срывается с губ Мидории, перед тем как он срывается с места и бежит вперёд по коридору, скрываясь от жестокости и насилия над ним. — Простите… простите… Всесильный, простите меня за мою трусость и нерешительность…» — И что это было, директор Незу, для чего была эта показуха? — когда в кабинете осталось лишь трое мужчин, первым решил нарушить тишину Айзава-сенсей, как ответственный за учеников класса 1-А, он обязан был узнать причину данного спектакля. — Я также обязан поинтересоваться причиной смены планов, было ведь оговорено, что разговор с мальчишками произойдёт тет-а-тет, — негодовал Тошинори, ему бы пойти на поиски сбежавшего Мидории, но его тактично попросили остаться. — А то, что произошло было просто жестоким издевательством, по отношению к Изуку…       Остальных участников представления попросили разойтись по комнатам, даже коллег выставили из кабинета, сетуя на их усталость и о вреде отсутствия сна, а им, троим оставшимся, нужно было ещё поговорить о своём. Про-герои беспрекословно удалились, в то время как два особо важных экземпляра решили возмутиться. Но те попытки к выяснению причин происходящего были прирезаны на корню. Им было сказано доступно и просто, «Нужны ответы, ищите их у Мидории», директор явно издевался над мальчишкой, но возразить ему в присутствии учеников не позволяла этика, негоже давать ученикам усомниться в авторитете директора Незу. — Это была необходимость, иначе бы мальчишка не смог принять себя, как истинного инициатора скандала, — невозмутимо попивая чай, процедил зверёк. — Он думает, что это простое стечение обстоятельств, но я вижу в этом совсем другое. Уж простите меня за столь откровенную жестокость, ничего не могу с собой поделать.       Напряжение свалилось на плечи тяжким грузом, не поднимая взгляда со своих рук, покоившихся на столе, Яги вздохнул и решил высказать свои предположения. — Как бы мне не хотелось посвящать других в жизнь моего приемника, но… — поднимая глаза, он встретился взглядом с глазами Айзавы-сенсея, тот лишь кивнул, будто давая одобрение на продолжение, — насколько я знаю, он состоит в отношениях с Катсуки Бакуго. А исходя из произошедшего сегодня, смею предположить, что Тодороки является ему истинным, вы тоже пришли к этому выводу, Директор Незу? — Совершенно верно, да! — с громким звуком поставив чашку на стол, согласился Незу, — и поэтому, лучшим выходом из этого треугольника было столкновение лбами. Дальше они сами разберутся, может не сразу, но точно скажу, что это будет их выбор, как самостоятельных людей.       Повисло молчание, каждый задумался о своём, кто-то мечтал о сне и отдыхе, а кто-то с беспокойством перечислял в голове все места, где бы мог сейчас находиться Мидория, ведь время позднее, а мальчишка сбежал, будучи уверенным, что его предали, выставляя на растерзание. «Мой мальчик, Мидория, где же тебя искать…»       Рыская по территории академии, уже в который раз заглядывая все возможные места, где бы мог спрятаться Изуку, он сходил с ума. Его терпению приходил конец, действие седативного препарата, что ввели им в медкабинете, после драки, сходило на нет. От того беспокойство охватывало его всё сильнее с каждым проверенным пустым переулком.        «Ну где же ты?» хотелось вопить и завывать, неприятное чувство разрасталось в груди, сводя с ума. Не хватало ещё самому тронуться рассудком, не сейчас. Ему необходимо найти Мидорию, им нужно поговорить. Потом будет сложно. Потом будет страшно! Нужно найти.       «Деку!», крик, словно звериный вой, разрывает ночную тишину, содравший воздух в округе. Изуку нигде нет, от этого становится тошно. Куда же он мог убежать?       Мысль, словно озарение, снисходит к нему, и он, поворачиваясь на все сто восемьдесят градусов, срывается с места. Кажется, он знает, он надеется, что понял где его искать, осталось только добраться и действительно найти его там.       «Только не с ним! Умоляю, будь там один! Будь там!» — надеется он, несясь на всей своей скорости.       Дыхание сбилось, сердце в груди сходит с ума, делая невообразимые кульбиты, отбивая ужасающе громкую чечётку о рёбра. И вот, ещё один поворот и двадцать метров отделяют его от цели. Вот она, Арена Бета! Ещё немного и…       «Ну наконец-то!!!» Эйфория охватила его лёгкие, когда он заприметил спину разыскиваемого им мальчишки. Чувство облегчения накрыло с головой, и он не смог удержаться на ногах, буквально свалившись, как мешок картошки, рядом с сидящим на земле Мидорией, что, кажется, не слышал его приближения. Но тут же вздрогнул от шума, что издало тело при падении. — Н-но как т-ты… м-меня… наш-шёл?       Изуку был страшно вымотан, глаза, красные от пролитых слёз, опухли, потеряв свой блеск, и сейчас выглядели словно стеклянными. Покрасневший нос и щёки, что тот усилено натирал, горели алым сиянием. Они бы выглядели чертовски мило, эти нежные щёки, с россыпью бледных веснушек, если бы не причины, по которым он плакал. — Я… — пытаясь отдышаться, присев рядом с мальчишкой, начал он, — я так хотел тебя найти, поговорить и… вот… — он замолчал, глядя на то, как парень подсел к нему ближе, взяв его самого за руку. — Давай поговорим обо всем позже… — Деку мягко улыбнулся, склонив голову немного в бок, — я так хотел, чтобы меня нашли… и… я рад, что это оказался ты, Шото.       Больше не говоря ни слова, он прильнул своими губами к губам Тодороки, сплетая их в невинном, целомудренном поцелуе.       «Остальное потом…»