В плену своих чувств

      События учебного года происходят своим чередом, капля за каплей, всё к одному катится непонятно куда. Вот за плечами поступление в академию Юэй, первые уроки и неудачный экзамен по спасению. Первое нападение Альянса Злодеев, спортивный фестиваль, а так же первая практика. Время ускользало незаметно, словно песок сквозь пальцы, не намереваясь задерживаться. Летний лагерь, похищение Бакуго Катсуки, весьма эксцентричного ученика класса 1-А, победа и одновременно поражение Символа Мира над главным злодеем из Альянса. Всё приобрело огромный резонанс, на академию накинулись с обвинениями в некомпетентности, словно стая шакалов, журналисты пытались урвать кусок «эксклюзива» да задеть за больное.       «Вашего ученика выкрали злодеи!»       «На академию совершалось уже два нападения!»       Во избежание повторных атак со стороны злодеев было принято решение ввести режим общежитий для учеников академии. Хоть многие и порицали Юэй в данных намерениях, сказать это открыто боялись. Всё-таки академии покровительствовали сильнейшие герои, никому не захочется иметь дурную славу в героике, дабы не загубить собственную карьеру.       И вот, переезд состоялся, многим пришлось по душе жить со своими одноклассниками. Кто-то стремился узнать друг друга получше, а кто-то с головой окунулся в учёбу. Было спокойно и даже как-то по-домашнему. Если не брать в расчёт двух лидирующих учеников класса по успеваемости и силе, что будто сошли с ума одновременно и решили подраться с наступлением комендантского часа. В чём заключалась суть их спора с последующей дракой, неизвестно, или же просто тщательно скрывается. Впоследствии обоих посадили под домашний арест. Инициатору дали четыре дня «заключения» в стенах общежития с исправительными работами, адресату — три дня.       То, что произошло в один из дней домашнего ареста, заставило весь 1-А содрогнуться в ужасе.       Шото этой ночью не спалось, на носу маячил скорый гон, и желание поскорее покинуть территорию учебного заведения с каждым днём росло всё сильнее, как и постоянное чувство голода. Ощущение насыщения не приходило даже после второй съеденной порции за один приём пищи. Желудок постоянно сводило, то ли от переизбытка еды в нём, то ли от тошноты на непрекращающиеся запахи омег в его классе. Вроде бы ничего особенного, лёгкие ароматы: сирень, корица, ваниль, ощущались они не сильно, но дурнота была его постоянным спутником. Так же как голод.       В очередной раз убедившись, что закрыть глаза и пытаться игнорировать собственный желудок, не принесет никаких результатов, он решил пройти на первый этаж. Может, чашка зеленого чая угомонит эту жажду ненадолго, и всё-таки получится уснуть. Тодороки на это надеялся.

***

      Мощнейший взрыв раздался в стенах общежития! Он, кажется, разбудил всех учеников и, возможно, половину учительского состава, что жили в соседнем здании.       Взбудораженные и испуганные, ученики факультета героев ринулись на звуки борьбы и истошные крики, доносящиеся с первого этажа их жилища. Злобное рычание, хлопки от взрывов и треск льда: вся эта какофония звуков пугала, наводила животный ужас. Дым клубами поднимался к верхним этажам, запах гари стоял невыносимый, были и ещё запахи, но их разобрать не удавалось никому, даже беты класса закрывали носы — зловоние было ужасное, словно кто-то нарочно вывел сильно альфу из себя. Так благоухать мог только взбешённый Альфа.       Первыми, кто добрался к общей комнате, были Урарака, Каминари и Хагакуре. Девушки неистово закричали при виде творящегося кошмара перед глазами. — Твою Мать! Киришима!!! Срочно! — оглядываясь в толпу одноклассников, Денки увидел Эйджиро первым, — зовите Айзаву-сенсея!!! — Никому не приближаться к ним, если жизнь дорога!!! — завопил на весь этаж Шоджи, используя руки-репликанты, копируя их и пытаясь дотянуться до всех присутствующих одноклассников. — Что с ними?! Почему они дерутся? — Очако вжалась в стену, обнимая себя руками, неумело скрывая дрожь во всём теле. — Боюсь предположить, — начал было Денки, прижимая к себе дрожащую Джиро, пытаясь успокоить, — но похоже, наш Взрывокиллер умудрился вывести из себя сущность Тодороки. Если учитель не поспешит их остановить… — Исход боя может оказаться летальным… — добавил староста класса.       В языках пламени проглядывались два силуэта, что схлестнулись в рукопашном бою. Оба в лохмотьях обугленной одежды, словно звери, скалятся в сторону друг друга. Нанося удары один за другим, уворачиваясь, применяя причуду в сторону противника и снова противоборствуя. Секунда. Удар в челюсть сбивает оппонента с ног. Тот пятится назад, попутно поднимаясь в вертикальное положение, утирая запястьем разбитые губы.       Ни минуты промедления. И вот, соперники снова стоят друг напротив друга на расстоянии около двух метров. Один держится за бок, прикрывая рваную рану чуть ниже рёбер. Второй в наклоне, почти касаясь руками пола, смотрит исподлобья, готовый сорваться в атаку в любую секунду. — Ты… — скорее шипит, нежели нормально проговаривает Шото, — чёртова бета, как ты мог позариться на омегу… — последние слова он словно глотает, извергая уже гортанное рычание, оголяя зубы-клыки, — ничтожество. — Слышь! Двумордый! — вдыхая дым, он закашлял, но быстро взяв себя в руки, продолжил, — тебе какое дело, дерьма ты кусок! — Бакуго был готов сдать позиции, прекратить этот бессмысленный бой, но гордость давила на лёгкие, не давая и шанса отступить.       Секундное промедление, Тодороки срывается с места, хватая Катсуки за плечи, впиваясь ногтями в плоть. В гетерохромных глазах плещется жажда убийства, если не этого, то желание изувечить точно присутствует. Поворот, подсечка справа. Противник на полу. От сильного удара головой блондин на мгновение жмурится. Этого Тодороки достаточно, чтобы провести захват и с силой ухватить парня за волосы, приподнимая голову. Катсуки открывает глаза, его взгляду предстает обезумевший взор, ныне светящихся очей обеспамятевшего альфы. — И это вся твоя сила, половинчатый? — с ухмылкой на разбитых губах произносит бета, сплевывая кровь прямо в лицо оппоненту, добавляет почти шёпотом, — если ты решил, что он достанется тебе, ты глубочайше не прав, Тодороки.       Истошный вой заполнил помещение, заставляя всех содрогнуться. Обезумевший Альфа склоняется над жертвой, припечатывая, что есть сил, голову к полу. — Я тебе сейчас горло перегрызу, ублюдок, — считанные сантиметры отделяют острые клыки от шеи, секунда промедления может стоить жизни.       Взволнованные крики в стороне от них не имеют значения, лишь только цель перед ним — сомкни челюсть, и всё будет кончено. — Не надо, Тодороки-кун…       Мидория, оцепеневший от ужаса, всё это время сидел на полу в дальнем углу комнаты, сжавшись в комок, не смея поднять взгляда на происходящее. Страх не позволял ему двинуться с места, лишь только истошные крики над головой привели его в чувства. — Мидория, ты слышишь?! — весь млеющий от ужаса Минета тряс его за плечи, пытаясь дозваться, — что здесь произошло?! Изуку! Ответь же!       Пару раз моргнув, сделав глубокий вдох, темноволосый поднял голову на одноклассника, пытаясь понять, сон это всё или взаправду. Увидев перед собой испуганного одноклассника, Изуку не смог сдержать тихого «О-ох.» — Слава Богу, ты как, они тебя не ранили? Чего это с ними? — Минору схватил парня за руку, пытаясь поднять. Тот лишь дёрнулся, освобождая руку. — Они… кажется… это из-за меня?.. — осознание мигом рассеяло страхи, тронув себя за шею, он с ужасом осознал «Ошейник-блокиратор…» и, не теряя времени, кинулся к лежащим на полу парням, намереваясь проверить самую страшную догадку. — Не надо, слышишь… То… Шото-кун…       Сидя на коленях перед парнями, обнимая альфу почти со спины, он не смог сдержать слёз. Ведь не может быть это правдой, это не могло так произойти. Шото не должен был калечить Каччана. Плечи затряслись в немом плаче, Альфа хоть и остановился в своих намерениях, но с места не двинулся. Пытаясь собраться с мыслями, он сделал вдох носом, тут же жалея о своей глупости.       Он почувствовал запах. Почувствовал запах Шото, совсем легкий, отстранённый и неяркий, но всё-таки почувствовал! Как такое возможно?! Ведь все годы после первой своей течки он был на препаратах, он не должен чувствовать запаха альфы! Тем более его одноклассника! А именно сейчас, когда он пытается спасти Каччана от гнева сына Старателя! Почему всё так? Шото пах приятно, запах словно пытался проникнуть под кожу, но это было настолько… правильно, что мысли словно выветрились из головы. Зарываясь носом в волосы на затылке альфы, он не смог сдержать сдавленного стона. Кажется, ему именно этого не хватало всю его жизнь.       Хватка альфы ослабла. Отпустив свою жертву, он повернулся к Мидории корпусом, раскинул было руки к объятиям, как его обвили полосы плотной ткани и клейкие ленты. Гортанно рыкнув в сторону, откуда появилось препятствие, он поднял прояснившийся взгляд на Изуку, что в оцепенении сидел рядом, уронив руки на пол и смотря куда угодно, но только не на Шото. — Изуку…       Всё, что смог произнести Альфа перед тем, как его потянули в сторону, повязав, как преступника. Это был Айзава-сенсей, кажется, он поспел почти вовремя. Разозлённый, помятый, с вороньим гнездом на голове, он казался ещё более грозным. — Все на улицу, сейчас прибудут пожарные. — Выпроваживая подростков из горящего здания, Сотриголова отдавал указания, дабы избежать ненужной шумихи. Когда в помещении, что всё ещё полыхало огнём, осталось всего четверо, он оглянулся, — Мидория, веди Бакуго к Исцеляющей Девочке, с твоим альфой я уж как-нибудь сам разберусь.       Мальчишка лишь качнул головой, не смея увести взгляда от Тодороки, что послушно сидел у ног Айзавы и так же внимательно рассматривал Изуку, и, кажется… принюхивался?       Хотел было Мидория обернуться и подать руку Катсуки, как тот резко и довольно сильно толкнул его в плечо, проходя мимо. — Не смей подходить ко мне! Деку — предатель! — прихрамывая, но всё так же гордо задрав голову, он прошествовал к выходу из общаги.       Сил говорить не осталось, Мидория рассеянно оглянулся вокруг, заприметив кольцо ошейника. «Вляпался ты, Деку, по уши в дерьмо…» — единственная мысль билась в голове юного будущего героя. Подойдя и подняв ошейник, Изуку оценил ущерб, всё же надевая его на положенное место. «Надо бы извиниться перед Катсуки… он, наверное, не так всё понял…»