Insight

Он всегда думал, что в ней больше от Талли, нежели от Старков. Она была слишком яркой, слишком теплой, слишком открытой, чтобы походить на этих молчаливых северян - бледных людей с водянистыми глазами. Ее пламенеющие волосы выделялись режущим глаза пятном среди белых холмов и серых замковых стен. Летнее дитя. Он ошибался. Льдистый цвет ее глаз, ее холодность и надменность, с которой она обращалась к нему, стала очень под стать этому суровому краю. Разумеется, он сам способствовал тому, чтобы взрастить Север в ее душе, и теперь сам покрывался инеем. Он сам был рожден зимой, холодной и суровой, и первым воспоминанием его детства был холод, спрятаться от которого можно было только под теплым материнским боком. Впрочем, и это убежище вскоре исчезло. На Перстах и летом было не особенно тепло, а та, последняя зима была слишком суровой. Хотя и она не шла в никакое сравнение с тем холодом, что сковывал каждую ночь этот мрачный замок и его душу… Сначала она просто игнорировала его. О, это было ожидаемо. Она была обижена, слишком сильно, чтобы можно было рассчитывать на что-то другое. Он терпеливо выжидал, когда ее обида уляжется. Не станет слабее, но отдалится во времени. Но он ее недооценил. После равнодушия и холодности, она перешла к изощренной мести, какую он даже предположить не мог. Взяла на вооружение самое страшное оружие и пользовалась тем, что знала его. Знала, чего он хочет. Девочка играла с ним или думала, что играла. Он прекрасно видел, как она еще неумело, пытаясь скрыть смущение, пытается дразнить его. Это было бы смешно, если бы его тело не реагировало так остро на ее нелепые полуприкосновения, полувзгляды, полунамеки. Ох, Санса, Санса. Даже ее ненависть была бы не столь мучительна. Она сидела напротив него за ужином, пригубляя вино резко очерченными, припухлыми губами, невзначай облизывая их и посматривая на него так, что он покрывался испариной. Она иногда надменно улыбалась ему при встрече, глядя на него своими сапфировыми глазами, будто просвечивая его насквозь. «Я знаю, чего ты хочешь, Петир Бейлиш», - говорили эти глаза. В этих глазах было обещание, от которого сводило скулы, от которого скручивало низ живота и болела голова. Она давала целовать свою руку и ее пальцы, будто случайно порхали по его губам и щеке. Она поправляла этими тонкими мраморными пальцами ожерелье на шее и медленно, невыносимо медленно гладила свою белую кожу с просвечивающими голубоватыми венками, проводила ими по линиям тонких ключиц. Она знала, что он смотрит. Он работал допоздна, писал, считал, просто читал книги до глубокой ночи, пока сами собой не слипались глаза, и это позволяло засыпать быстро, не думая о ней. Но утром он просыпался с ощущением неистового желания, в остром возбуждении, словно мальчишка, впервые осознавший, для чего ему эта штука между ног. Странно, она никогда не снилась ему, но она была нужна его телу. Он, видевший самые грязные, самые откровенные сцены соития в своих борделях, сам опробовавший самых изысканных шлюх и самых благородных дам Вестероса, ищущих утешений на стороне от своих престарелых мужей, терял голову всего лишь из-за ее кротких взглядов и белеющих в вырезе платья плеч. Это было невыносимо. Он хотел ее. Он любил ее. Она убегала сразу же, как только он пытался перевести разговор на более личную тему. Она отдергивала руку, если он задерживал ее в своей. Она отводила глаза, как только видела, как разгорается огонь в его взгляде. Становилась холодной как лед, если он делал движение навстречу. И продолжала дразнить. С каждым днем она становилась все искушеннее.

***

Она не подняла на него глаза, когда он вошел, только дрогнула тонкой, цвета темной меди бровью. - Вы звали меня, миледи? Он склонился в почтительном поклоне. Санса Старк кивнула на кресло перед собой. Он подавил усмешку, усаживаясь. То, как старательно она изображала равнодушие и холодность к нему, уже забавляло. Он чувствовал себя не очень хорошо. Сильно болела голова, он не выспался и никак не мог согреться. Его спальня плохо отапливалась, сколько бы он не настаивал на том, чтобы в камин закладывали больше дров. Он тронул висок, стучащий противной болью, и вопросительно посмотрел на нее. - Из восточной деревни прислали тридцать пять мешков пшеницы. Санса протянула ему растрепанную толстую счетную книгу. Он взял, почувствовав, как дрогнули ее пальцы при нечаянном соприкосновении. - Сколько они присылали в предыдущие годы? - Восемьдесят. Они всегда присылали больше остальных. - Там плодородные земли, а близость к морю и реки обеспечивают посевы влагой… - он бегло пролистал книгу. – Крестьяне спрятали зерно. - Я поняла это, лорд Бейлиш, - она откинулась в кресле. Санса Старк никогда в открытую не просила у него советов, но они оба знали, когда она нуждалась в них. Он с готовностью помогал ей, надеясь, что этот лед начнет оттаивать… Терпения ему было не занимать, но порой он задумывался, стоит ли продолжать, натыкаясь на ее взгляд, не дающий ему ни единого шанса. - Сейчас не время для милосердия, - он сделал вид, что увлечен книгой, поглядывая на нее поверх страниц. Она закусила губу и подалась вперед, внимательно слушая. Она презирала его, но отдавала ему должное, признавая его ум. Девочка делала успехи, используя способности окружающих на благо себе. - Пошлите отряд в деревню. Пусть заберут остальное и еще двадцать мешков сверху. Она нахмурилась. - Грядет самая долгая зима, миледи, - он понизил голос, зная, как его низкая хрипотца действует на собеседников. – Наша главная задача – выжить. Вы сделаете здесь крупнейший на севере склад продовольствия и будете выдавать необходимый минимум, когда закончатся собственные припасы у крестьян. Это позволит им спастись от голода, хотя сейчас вы окажетесь жестокой и немилосердной правительницей в их глазах… Она внимательно слушала. Он едва не сбился, когда она облизала губы. Висок заломило сильнее, и это заставило его поморщиться. - Невозможно быть хорошей королевой для всех. Иногда непопулярные решения оказываются самыми нужными… Она постучала тонкими пальцами по грубой поверхности дубового стола. Решение уже было принято, но ей нужно было изображать задумчивость. Не могла же она сразу дать понять, что принимает его совет. Он покачал головой. Это все было бы забавно, если бы он… Если бы он не любил ее. Синие глаза сверкнули в свете свечей прозрачным льдом. - Лорд Бейлиш, вы можете идти. Он с готовностью встал, чувствуя досаду. Ни слова благодарности, ни единого теплого взгляда, ни тени улыбки. Холод опустился на его спину, проник под плотный плащ, под наглухо застегнутый камзол. Он едва сдержался от того, чтобы не передернуть плечами от внезапного озноба. В дверях он остановился. Он еще пытался сдержать себя, но импульсивность была одной из немногих черт характера, от которых он еще не до конца избавился, и которая периодически приносила ему проблемы. А другим кое-что и похуже, его несчастной женушке, к примеру, которая улетела в Лунную дверь. - Леди Санса, - он повернулся к ней вполоборота. – Простите мне мое любопытство, но я все чаще задаюсь вопросом… - Каким? – он видел ее силуэт, залитый мертвенно-бледным светом из узкого окна. Рыжие волосы и лед в глазах. - Что вы имели в виду, написав в письме, что обещаете мне награду? Еще до того, как последнее слово сорвалось с его губ, он уже пожалел о сказанном. Все его осторожны попытки сблизиться с ней были сейчас разрушены. Но голова слишком сильно болела, а ее глаза были слишком холодны… Он все больше уверялся в том, что обманывает сам себя, надеясь на прощение. Ему все равно нечего терять. - Я не говорила, что обещаю, - ее голос скрипел морозом. Ему казалось, что из ее рта сейчас появится облачка пара, так холодно стало в кабинете ее отца. – Я написала, что подумаю над этим. Он с улыбкой кивнул, повернулся к двери и взялся за медную ручку. - На какую награду вы рассчитываете? Ее голос чуть дрогнул, когда она произносила это. Он вздохнул. Оттягивать этот разговор не имело больше смысла. Он повернулся к ней, замершей в кресле, напряженной и бледной. - Я бы соврал, если бы сказал, что мне ничего не нужно. Она судорожно вздохнула. - Прощение. Это было бы самой лучшей наградой, миледи. Санса Старк смотрела на него, не отводя глаз. Он продолжил: - Но я знаю, что вы никогда не простите меня и никогда больше не доверитесь мне. - Странно было бы ожидать другого после всего, что я пережила из-за вас, – она вздернула подбородок, спокойная и прямая, но голос выдал ее. - Мне достаточно было бы улыбки на вашем лице, - он устало потер раскалывающийся висок. – Которая предназначалась бы мне. Она молчала. - Даже этого я не заслужил? – внутри его головы будто полыхал дикий огонь. Никогда прежде он не испытывал такой головной боли. - В том, что я редко теперь улыбаюсь, есть и ваша вина. Он прикрыл глаза от режущего их света. Он был тусклым, но его бедной голове казалось, что свет разгорался все сильнее, проникал сквозь веки и усиливал болезненные толчки крови внутри головы. - Как же мне искупить эту вину, если я знаю, что прощения не будет? Такой откровенности межу ними не было с того разговора в Богороще несколько недель назад. С тех пор он был вежлив и почтителен, она – надменна и холодна, но никто из них не говорил о чем-то большем, кроме как о запасах провизии и необходимых мерах для защиты замка. Но сегодня что-то надломилось в нем. Возможно усталость, и проклятая головная боль, или осознание всей тщетности своих попыток добиться ее расположения… - Я благодарю вас за все, что вы сделали для Севера, лорд Бейлиш, - с расстановкой сказала она. – Но если ваша помощь несет в себе корыстные мотивы, я вынуждена буду отказаться от нее. Он усмехнулся. - Надеяться на ваше прощение – корыстный мотив, леди Санса? - Думаю, ваша помощь Северу уже не нужна. Когда вы собираетесь вернуться в Долину? Это был конец. Она посмотрела на него таким уничижающим, скучающим взглядом, в котором едва ли не сквозило презрение, что у него впервые за все время появилось раздражение. В самом деле, стоит ли это таких усилий? Почему он не может просто отказаться от этой девчонки… - Как можно скорее. Он поклонился ей и вышел из комнаты в полутемный холодный коридор Винтерфелла. С него хватит.

***

По пути в свою спальню он навестил мейстера, который дал ему маленький флакончик какой-то омерзительно пахнущей настойки с не менее омерзительным вкусом. Он выпил весь, содрогаясь от омерзения, и этот вкус на языке не могло прогнать даже хорошее вино. Но голова в самом деле утихла. Осталось только неприятно ощущение тяжести в висках и отголоски боли, к которому прибавилось теперь головокружение от выпитого вина. Давно он не пил так много. Он расстегнул камзол, подвинул кресло как можно ближе к огню и с наслаждением вытянул ноги, наслаждаясь теплом. Скоро опустится ночь и холод проберется внутрь замка. От свирепых морозов не спасала даже теплая вода, текущая в проложенных в стенах трубах от источников неподалеку. Холод, тьма и завывание ветра. Даже на Перстах было жизнерадостнее, чем здесь, в промозглом Винтерфелле. Ему в самом деле стоило уехать уже давно и подумать над своими дальнейшими действиями. Влияние на Север можно получить и минуя расположение Сансы Старк. А что касается его самого… Что же, рыжеволосые красавицы не впервые отвергают его. Только на этот раз он не будет делать глупостей и страдать. Достаточно он настрадался из-за ее матери. Шрам на груди отозвался давно забытой болью. Лорд Бейлиш скрипнул зубами от злости. И почему судьба с таким завидным постоянством и нарочитой насмешкой посылает ему мучения в виде женщин Талли? Он залпом выпил еще согревшегося вина, прикрыл глаза, наслаждаясь разгорающимся внутри теплом. В дверь постучали. Это была одна из служанок со стопкой простыней. - Милорд? Разрешите сменить постель? - Конечно, - коротко бросил он, не вставая. Он задумчиво смотрел на уже затухающее пламя камина. Служанка тихо шуршала тканью за его спиной. - Милорду еще что-нибудь нужно? – в задорном молодом голосе ему послышались кокетливые нотки. Он посмотрел на служанку, оторвавшись от навязчивых мыслей. Она оказалась довольно симпатичной, с хорошей фигурой и темными вьющимися волосами. - Нет, не нужно. Как тебя зовут? – спросил лорд Бейлиш, закидывая руки за голову и наблюдая за ее быстрыми ловкими движениями. - Дженни, милорд. Дженни Гловер, - улыбнулась она. - Ты здешняя? - Нет, милорд, я из Мокрого Утеса, что на востоке. Это маленькая рыбацкая деревушка. Молва принесла весть, что в замок требуется прислуга, и я решила попытать счастья. Она говорила без страха, улыбаясь и поглядывая на него из-под ресниц. Потом нагнулась над кроватью, заправляя простынь, но нагнулась сильнее, чем требовалось , выпятив округлый молодой зад. «Попытать счастья... Подцепить богатенького сира, а то и лорда, который задаривал бы тебя подарками. А если повезет, то и понести от него бастарда». Она обернулась на него, продолжая убирать кровать. Он улыбнулся самой своей обаятельной улыбкой, припасенной для особых случаев. - Ты молодец. Такой девушке как ты место в замке, а не в пропахшей рыбой деревне. - Вы так добры, милорд. - И как же тебя отпустил муж? Или жених? - Муж утонул, милорд. Год назад, в шторм, - она перестала улыбаться, но было видно, что воспоминания о муже не доставляли ей особой боли и сожаления. - Какая жалость. - Такова жизнь, милорд. Он рассмеялся. - Мне нравится твоя рассудительность, Дженни Гловер. Тебе не скучно здесь долгими вечерами? - Бывает, милорд, - еще один взмах ресниц и кокетливая улыбка. Он почувствовал внезапный прилив крови к паху и свел ноги. Закусил губу, рассматривая ее. - В Винтерфелле так мало развлечений… - А милорд знает толк в развлечениях? Он усмехнулся. - Хмм… Самую малость. К примеру, я знаю одно занятие, которое является самым приятным развлечением и для мужчин… и для женщин, если им повезет с мужчиной. Она посмотрела на него долгим, зовущим взглядом, не переставая улыбаться. Петир представил другой взгляд, прозрачно-синих глаз, полный такого же обещания, и почувствовал вдруг стыд. Он разозлился. Почему он должен чувствовать вину, разве они связаны обязательствами? Эта девочка играет с ним, не зная, какое мучение может доставить. Она его отвергла, дав понять, что у него нет ни единого шанса. Терпеть все это не сможет ни один мужчина. Ему нужна разрядка, просто жизненно необходима. Скорее, в нем еще было какое-то мальчишеское желание отомстить ей, но он скрыл это от самого себя, как скрывал многое. Он встал и подошел к Дженни Гловер сзади, удовлетворенно почувствовав, как она с готовностью потерлась об него всем телом. Он сжал руками ее груди, крепкие и подтянутые, услышав, как порывисто она вздохнула. Приличия диктовали ей сейчас взвизгнуть и убежать в румянце, но Дженни Гловер была слишком умна и целеустремленна для подобной глупости. - А ты смелая, - сказал Бейлиш, проводя пальцами по ее шее. – Будь мы в Королевской Гавани, я бы мог помочь тебе с работой. Подождешь меня сегодня внизу? Мне бы не хотелось, чтобы… наши развлечения были замечены. На самом деле, он не хотел заниматься этим здесь. Спать потом на этих простынях, в этой постели… Он легонько шлепнул ее по заду, отталкивая от себя. - Как изволите, милорд, - она собрала белье и, одарив его еще одной лучезарной улыбкой, вышла из спальни. Когда за ней закрылась дверь, он грязно выругался.

***

Она проснулась ночью, мокрая от пота. Ночная рубашка неприятно липла к телу. В комнате стояла невероятная духота и она, с трудом поборов головокружение, поднялась с постели, чтобы открыть окно. Свежий воздух немного охладил ее кожу. Боясь простуды, она сменила рубашку. Камин полыхал обжигающим жаром. В кувшине на прикроватной тумбочке не оказалось воды и, мысленно ругая служанку, Санса выскользнула из комнаты, взяв накидку. Жажда становилась невыносимой. Спустившись вниз, в кухню, по темным лестницам замка, она испытала забытый детский страх. Вязкая темнота окружала ее, и казалось, будто неведомые твари сидят в ней, ожидая удобного момента, чтобы схватить ее за обнаженные щиколотки. Она усмехнулась. Твари, которые недавно жили в стенах этого замка, были гораздо страшнее ее детских страхов. Она набрала питьевой воды из массивной кадки, здесь же сделала несколько глубоких глотков и, поёживаясь от ночного холода в нетопленной кухне, направилась назад. Ее привлекла слабая полоска света из-за двери дальней кладовой. Она подошла ближе и услышала приглушенные голоса… стоны. Замерев на несколько мгновений, Санса вплотную приблизилась к двери. Характер этих звуков уже не оставлял сомнений, и краска стыда залила ее щеки. - О, мой лорд, - томный женский голос показался ей знакомым. – О, боги, быстрее! Она явственно различала влажные шлепки плоти о плоть. Мужчины не было слышно, только женские стоны и шумное дыхание. - Не останавливайтесь, - задыхаясь, громко шептала женщина искаженным от похоти голосом. – Лорд Бейлиш… У Сансы будто остановилось сердце. В темноте, в холодной комнате, стоя босиком на ледяном полу она почувствовала себя в самой середине огромного костра. Она начала гореть. Не осознавая, что делает, она приблизила лицо к крохотной щели между стеной и дверью. Лорд Бейлиш сидел на бочке с элем. Его штаны были приспущены до середины бедер, а на нем неистово прыгала оголенным задом Дженни Гловер, ее служанка. Пальцы Бейлиша впивались в ее крутые ягодицы, оставляя на нежной коже ярко красные пятна. Ее платье, спущенное с плеч и задранное до живота, лежало скрученным комком на ее пояснице. - Ооооо, – простонала Дженни, откинув голову назад, давая ему впиться жестким поцелуем в свою шею. Ее руки вцеплялись в его взлохмаченные темные волосы, шарили по его плечам, сминали полурастегнутую светлую рубаху, прижимали к себе его голову, когда он вылизывал языком ее ключицы. Она отчетливо видела как полные груди служанки, с бесстыдно торчащими сосками подпрыгивая, касались его лица. Видела, как на ее обнажённой спине блестели капельки пота. Каким затуманенным был его взгляд. И даже сейчас с его лица не сходила усмешка. Санса поднесла ко рту руку и изо всех сил прикусила кожу на тыльной стороне ладони. Ее ноги свело внезапной судорогой. Его руки заставили ее изменить темп и теперь Дженни плавно ерзала на нем вперед и назад, вжимая и расслабляя ягодицы с каждым поступательно-возвратным движением. Он довольно высоко поднимал ее, когда она придвигалась к нему, так что Санса увидела то, что соединяло их тела. То, что принадлежало ему и блестело от ее соков. Она отпрянула от двери, выпустив свою руку из стиснутых зубов, и на непослушных, мягких ногах, побежала к себе. Она не была девственницей, но сейчас умирала от стыда. Она чувствовала себя словно вываленной в грязи. Ее щеки полыхали, а глаза практически ничего не видели из-за вспыхивающих разноцветных пятен. Добежав до спальни она забралась на кровать, накрылась одеялом с головой и крепко зажмурила глаза, стараясь выгнать из памяти только что виденную картину. Но как назло, она продолжала стоять перед глазами в мельчайших подробностях. Санса Старк вдруг почувствовала сильную тошноту. А потом заплакала.