Книга Химеры

      Рика смотрела на знакомый район, дышала готэмским туманом и чувствовала, как горечь стыда на губах постепенно рассасывается. От пафосной героической речи, наспех скомпонованной для Коббплота-младшего с помощью Барбары и подключившейся Лины, хотелось плеваться. От осознания того, что это лишь хорошая мина при плохой игре и прикрытие собственной задницы, а на деле — декорация в отлично срежиссированном спектакле высокопоставленной преступницы, — пить и грязно ругаться, смешивая лексикон Логана, Константина и Капитана Бумеранга.       Тем не менее, на Кобблпота подействовало. Спасибо Лине: подсказала, на какую именно театральщину падок внук Пингвина. Теперь очередь была за Саймоном Уэллсом — но перед этим Химере захотелось перевести дух. И теперь она смотрела на те места, где не так давно жила, — и ей казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Но, несмотря на явные следы уличных беспорядков и грядущей грозы, в основном, зрелище радовало.       К телефонной конторе Пита Беркли Рика напрямую не сунулась, но ей хватило вида освещённых окон: ночная смена работала, контора жила.       Гриль-бар Морна был цел и невредим, не разграблен и не заколочен, только закрыт. И не насовсем, а на ночь — что неудивительно, учитывая поздний час.       А вот и Преступная аллея… И магазинчик Вартана. Смотри-ка, работает! Окна не разбиты, следов пожара нет, табличка «Открыто» висит. Зайти, что ли?       Рика хмыкнула, отъехала чуть подальше и припарковала мотоцикл в одном из обезлюдевших переулков. Щёлкнула кнопкой противоугонной системы, достала из багажника клетчатую фланелевую рубаху, накинула и застегнула поверх боевого костюма. На место рубахи отправилась маска, а вздыбленную копну волос Химера ловко упрятала под бейсболку.       Пять минут бега по притихшей улице — и вот уже знакомый звон дверного колокольчика возвестил о прибытии новой клиентки. Подняв на неё глаза, Вартан сначала изумлённо моргнул, а потом расплылся в широкой улыбке и вынул руки из-под прилавка, распахивая их в имитации дружеских объятий.       — Ай, кого я вижу, красавица! Здравствуй, здравствуй, как давно тебя здесь не было!       — И вам поздорову, Вартан-джан, — засмеялась Рика, закрывая за собой дверь. Заученное за первую пару дней жизни в Нижнем обращение легло на язык так привычно, будто его и не покидало: ещё тогда девочка узнала, что хозяин круглосуточного мини-маркета был не турком и не арабом, а армянином.       А тот уже кричал куда-то в подсобку:       — Эдик! Эдик, постой за меня, у меня гостья! Кофе пить будем!       Вынырнувший из недр магазина улыбчивый юноша, сын хозяина, поклоном приветствовал девочку и занял место за прилавком, привычным жестом положив руки куда-то под него — скорее всего, на отцовский дробовик.       Кофе, сваренный на раскалённом песке, был по-прежнему превосходным. Рика пила его из крохотной фарфоровой чашечки, заедая шоколадными конфетами с коньяком и примечая новые мелкие детали в облике Вартана: облачко тревоги на смуглом лице, уставшие глаза, уже поджившие костяшки на правой руке, не так давно разбитые в кровь — явно о чью-то наглую морду…       Тот, не чинясь, рассказывал о своём житье-бытье — и сам забрасывал нежданную гостью вопросами. Так и перекидывались репликами по очереди: да, безобразят, но помаленьку, вот Мустафу из соседнего квартала допекли и из лавки выжили, а тут-то ничего… — да, устроилась на новом месте, не пропала, в школу поступила, науки превозмогать…       Услышав про школу «Нова», Вартан помолчал, многозначительно пожевал губами, будто соображая что-то, а потом усмехнулся и прицокнул языком:       — Ай, всегда знал, что ты далеко пойдёшь, Рика-джан. Новости-то читаю, знаю, что к чему. А и хорошо!       И ловко подлил гостье кофе из узорчатой медной турки.       Уже завершая недолгий, но приятный разговор и прощаясь, Рика постаралась как можно более обтекаемо предупредить радушного армянина, что завтра вечером магазин лучше закрыть, семью спрятать и на улицу не высовываться. На всякий случай. Вартан с серьёзным видом поблагодарил и сердечно пожал девочке руку обеими ладонями.       — А миссис Уэллс-то ещё не съехала? — вспомнила Рика. — Её бы тоже предупредить, и вообще…       — Не съехала, — усмехнулся Вартан, провожая гостью до двери. — Ей-то как раз… ничего не грозит. Дураков нет. А навестить — навести. Она тебе порадуется. Сколько ни заходит ко мне за продуктами — всё тебя вспоминает, какая ты девочка хорошая.       Рика невольно улыбнулась — и попросила коробку печенья с корицей.              Миссис Уэллс не изменяла своим привычкам. Ложилась поздно, вставала рано — пользовалась всеми преимуществами старческой бессонницы. Вот и сейчас её не пришлось поднимать с постели.       Закутавшись в уютный домашний халат, пожилая леди пила чай вприкуску с печеньем, от чего отказалась Рика — после кофе-то. Все четыре котика, ночные животные, крутились рядом, тёрлись о ноги, выпрашивая вкусняшку. А сама девочка, как в первый раз, смотрела на эту чистую кухню, ухоженных питомцев, аккуратные морщинистые руки, идеальную причёску даже в столь поздний час — и думала, думала, думала…       — Половина жильцов съехала, — огорчённо говорила миссис Уэллс, мешая чай тонкой ложечкой. — Кто в Средний решил пытаться, кто и вовсе из Готэма бежать намерился. От страха, Рика, от страха. Того и гляди на улицах начнутся настоящие беспорядки. Ох, хоть и понимаю, что город у нас не мирный, но всё же… Скорей бы всё это кончилось.       — Кончится, миссис Уэллс, — решилась наконец Рика. — Завтра и кончится. По крайней мере, я очень на это надеюсь.       Пожилая леди смерила её пристальным взглядом, но ничего не сказала, отпивая из чашки.       Барбара меня убьёт. Ну да ладно.       — Скажите, миссис Уэллс… А вы не хотели бы пойти работать к нам в школу? Экономкой, так сказать. Там, конечно, есть дворецкий, но одной пары рук на всю ораву учеников не хватит, и новый штат он себе только обучает, а домоправительница с вашим опытом — ну и то, как вы готовите…       — А ты, значит, меня порекомендуешь… Федерика? — негромко уточнила миссис Уэллс, отставляя чашку на блюдце. Белый кот с золотыми глазами тут же воспользовался случаем и прыгнул к хозяйке на колени.       Федерика Клейтон — Федерика Уэйн… Фото наследницы репортёрам взять неоткуда, но имя им не дать не могли — швырнули, как собаке кость…       — Я предлагаю вам должность, — с ударением поправила девочка, поневоле расправляя плечи — чтобы хотя бы выказать ту уверенность, которую она не то чтобы чувствовала.       Миссис Уэллс улыбнулась и почесала кота за ушами.       — Что ж… С одной стороны, говорят, что не годится на старости лет круто менять свою жизнь. С другой… я никогда не подчинялась стереотипам. И знаю, что род Пенниуортов — достойный род. Наверняка мы сойдёмся характерами с вашим дворецким. Вот только…       Она встала, немилосердно скидывая кота с колен. Тот недовольно мрякнул и исчез под столом. Миссис Уэллс прошлась по кухне, машинально и неосознанно проводя рукой по ажурной скатерти, по шкафу с посудой, по баночкам со специями.       Одинокая старая женщина, болеющая душой за своих жильцов — но ничем не могущая им помочь. Или… не желающая? Потому что такой помощи никому не желают?        — Что случится завтра, Рика? — тихо спросила миссис Уэллс, застыв к девочке спиной.       — У Нижнего города останется только один хозяин, — хрипло ответила та. Почему-то перед этой леди совершенно не хотелось прикрываться героическими позами. — Саманта Паркер собирает сходку. Завтра в десять у завода. Кобблпот уже предупреждён. И я…       — Можешь не тревожиться. — Миссис Уэллс круто развернулась на месте, и волна воздуха от этого движения колыхнула взбитые пряди её причёски. — Своему сыну я скажу сама. Скажу так, чтобы он явился.       Пожалуй, только тренировки у Пьетро и Логана не дали Рике безнадёжно уронить челюсть после этих слов.       Сыну… но как?! Она же… он же… И тот, в тюрьме…       — Саймон — поздний ребёнок, — улыбнулась миссис Уэллс, поплотнее запахивая халат. — У меня была бурная юность. Я выступала на сцене, знаешь ли. Гастроли, цветы, поклонники — в том числе и из Готэма, в том числе и не очень законопослушные. Я многое видела — и уже потом начала многое понимать. А Харрисон… Когда-то он был просто гениальным учёным, безо всяких претензий, как бы смешно это ни звучало. Я влюбилась без памяти и бросила сцену. Даже поехала за ним в Централ-Сити, свой родной город, куда очень не хотела возвращаться — по семейным причинам. Но после неудачи с ускорителем частиц мы с ним начали всё больше отдаляться друг от друга. Последнее, в чём я его послушалась, — это поехала в Готэм, когда он внезапно позвал меня с собой, после пары лет дежурных поздравлений на праздники. И показался совсем чужим тогда… Хотя фраза «моего мужа будто подменили», пожалуй, всё же слишком громкая. Но когда он напрямую связался с криминалом… — Она горько усмехнулась, прикрыла глаза и повторила: — У меня была бурная юность. И я не хотела повторять её на закате зрелости. Когда его посадили в Айрон Хайтс четырнадцать лет назад, мы с ним уже были разве что не в официальном разводе. Но когда мальчик пошёл по стопам отца — я не стала мешать ему принимать наследство.       Машинально взятое из вазочки печенье хрустнуло в её руке, разламываясь на две половинки. Миссис Уэллс открыла глаза, с лёгким удивлением посмотрела на них и положила на блюдце, ссыпая туда же и крошки с ладони. А потом взглянула девочке в глаза.       — Ты можешь обещать мне, что его не убьют?       — Я не допущу кровопролития на сходке, — твёрдо отозвалась Химера. — Скорее всего, Сэм потребует изгнания.       — Хорошо, — спокойно кивнула миссис Уэллс. Какое самообладание… Вот у кого мне ещё учиться и учиться! — Что ж, я согласна поступить на службу в школу «Нова»… если моё присутствие там до сих пор приветствуется.       — Ещё как приветствуется! — горячо воскликнула девочка, в порыве чувств вскакивая с места. — Вам там непременно будут рады!       Амалия Уэллс, жена и мать двух криминальных авторитетов и домоправительница с безупречной репутацией, улыбнулась горячности своей бывшей жилицы.       — Единственное что… Если я всё правильно понимаю, контингент в школе «Нова» — скажем так, своеобычен. И я бы не хотела, чтобы моя фамилия порождала какие-то неприятные ассоциации. Кроме того, если уж оставлять прошлое за порогом — то исключительно как полагается. Вам так не кажется… мисс Уэйн?       — Полностью разделяю такие взгляды, — уверенно тряхнула головой Рика, уже нисколько не удивляясь прозвучавшей фамилии. — Но как вы хотите называться?       — Я верну себе девичью фамилию, — тонко улыбнулась уже-не-миссис-Уэллс. — Пусть ваш дворецкий представит меня персоналу и всем прочим как мисс Амалию. Аллен.       

***

      Это было так странно… Вот был день, светлый и радостный, и мисс Аллен, воцарившаяся на школьной кухне, и её котики, милостиво позволившие себя затискать всем, кто только хотел, — до определённого предела, разумеется. А вот уже поздний вечер — и промозглый туман с моря, и мрачная громада сталелитейного завода, и Химера, в костюме и маске, со связью в ухе, с суфлёрами и помощниками на проводе — и отчаянным осознанием себя безнадёжной и нелепой дурой.       Саманта пощадила её чувства. Она не стала приезжать раньше. Как и в прошлый раз, все три кортежа хозяев Нижнего города появились на точке рандеву практически одновременно.       Рика глубоко вздохнула и расправила плечи. Высоко над ней в небе плыла тревожная жёлтая луна, так напоминавшая сейчас фонарь Бэтмена, а где-то в городе прыгали по крышам, гоняли на мотоциклах по улицам и сражались за спокойствие мирных граждан её товарищи, её команда, её друзья.       Я не имею права их подвести. И не только их. Сам Готэм. Брюс… Брюс, помоги, дай мне сил на это.       Химера закрыла глаза и вызвала у себя в памяти тяжесть чёрного плаща на плечах. Это придало ей толику уверенности.       А они уже подходили с трёх сторон, три акулы, дельца и преступника, и замершие в отдалении охранники с автоматами наперевес пахли адреналином и настороженностью, готовые в любой момент взять в прицел всех, на кого укажут хозяева.       Кобблпот поздоровался первым, учтиво приложил два пальца правой руки к полям своего котелка. Пенсне блеснуло в лунном свете, металлический наконечник трости высек искры из каменной дорожки под ногами.       — И вновь приветствую главу команды «Нова». Приятно видеть, что новая готэмская виджиланте держит слово и не устраивает ненужных засад.       Ошибка! Надо было говорить первой, как хозяйке положения. Ладно… Попробуем исправиться.       Саймон пробурчал что-то неразборчивое, слегка ссутулившись и спрятав широкие ладони в карманы, — долговязый, хмурый, раздражённый.       Саманта молчала, слегка изгибая губы в ироничной улыбке. Если она и испытывала чувство снисхождения по отношению к Рике и торжества по отношению ко всей ситуации, они были слишком искусно запрятаны, чтобы их мог обнаружить эмпат двенадцатого уровня.       Даёт мне право перехватить инициативу. Что ж, я действительно буду полной дурой, если упущу этот шанс.       Рика набрала воздуху в грудь.       Ну, поехали…       — Я обещала прийти одна — и я пришла одна. Поговорить. О том, что меня и мою команду не устраивает то положение вещей, которое начинает разворачиваться в Нижнем городе. От ваших разборок страдают мирные граждане. И вы обязаны прекратить эту грызню.       Главы Нижнего города переглянулись с мрачными улыбками.       — Проще сказать, чем сделать, — пожала плечами Сэм, и Рика могла только позавидовать её выдержке и актёрскому мастерству.       — Видите ли, Химера… — мягко начал Коббплот, опираясь на трость. — Это неизменный цикл. Как гнойный нарыв, понимаете? Готэм ненавидит застой и гнилое болото стагнации. А это, к моему величайшего сожалению, смывается кровью и огнём. Напряжение в Нижнем росло уже давно. И недавние события… — не удержался, метнул быстрый острый взгляд на Сэм, ответившую ему безмятежной улыбкой, — недавние события лишь усугубили его.       — Примерно то же было пятнадцать лет назад, — буркнул Саймон, неприязненно разглядывая тонкую фигурку не знакомой ему доныне виджиланте. — Только ещё круче. С замахом на Средний, и вообще. Столько народу полегло…       — Вот именно повторения той ситуации я и не хочу, — отрезала Химера. — Слишком много смертей. Слишком много пожаров и разрушений. И если вы думаете, что без нашего наставника мы ничего вам не противопоставим…       Глядя прямо в глаза Саманте, Рика повторила свою тираду — про улицы, залитые лавой, взбешённого белого медведя и прочее. На лице той не дрогнул ни один мускул.       — Поэтому вы должны прямо сейчас разобраться между собой — и не впутывать в это мирное население города, — закончила Химера и уже по очереди оглядела всех троих. — Мне уже ясно, что втроём вы здесь не уживётесь. Поэтому — останется только один. Тот, кто сильнее. А как он или она удержит весь этот район в одиночку — это уже будут его или её проблемы. Вопросы есть?       — Есть, один! — взорвался Саймон, у которого уже давно ходили желваки на скулах. — С чего мы вообще слушаем эту пигалицу? Даже Бэтмен не вмешивался в заведённые в городе порядки! Ещё меня всякие обезьяны в масках жить не учили!       И холодная ярость вспыхнула в груди Химеры, и память о том, как разговаривал Бэтмен, наполнила её голос глубиной и силой.       — Я. Не. Хочу. Гибели. Людей, — отчеканила она медленно и раздельно. — Включая ваших. Мы не можем себе этого позволить сейчас. Все мы.       — Почему же? — усмехнулся Коббплот. — Готэм испокон веку решал проблемы вертикали власти именно таким образом. Что же сейчас мешает нам последовать зову традиций?       Секунды растягивались в минуты, дробя вечность томительным сосанием под ложечкой. Мысли метались и путались, по связи что-то говорила Барбара, но кровь, толчками бьющаяся в уши, мешала её слышать.       Внезапно перед глазами девочки вспыхнула очень яркая и живая картина: суеверный ужас на лице Харли Куинн, её руки, в панике цепляющиеся за чёрную латную перчатку, и на грани истерики — рассказ о том, что…       И тут всё со щелчком встало на свои места. Оставалось произнести только одно слово.       — Джокер.       Брови Саманты дрогнули, еле заметно сводясь к переносице. Этого она явно не ожидала.       — Джокер мёртв, — осторожно, на грани того тона, каким разговаривают с душевнобольными, напомнил Коббплот.       — Да, — спокойно кивнула Рика. — Джокер мёртв. Но это не мешает ему ходить, говорить, смеяться, предавать свою былую соратницу — и запускать баллистический снаряд в тюрьму Айрон Хайтс.       Главы Нижнего города вновь переглянулись — уже с недоверием и, к тихой радости Рики, с тенью страха на лицах. Теперь главное — не сойти с занятой высоты, не загнать себя на положение просителя.       — И это не всё то странное и жуткое, что происходило в Готэме в эти последние дни — и чего вы не заметили, поглощённые своими дрязгами, — продолжала девочка, добавляя в голос напористости и уверенности — и благодаря в этот момент всех богов за уроки Курта Вагнера. — На данный момент Джокер покинул город, и никто не знает, что его безумный мёртвый мозг замыслил для всех нас. Возможно, в данный момент он пытается разыскать моего наставника — по понятным причинам. Он не найдёт его, Бэтмен оставил Готэм. А когда не найдёт — может вернуться сюда. Неизвестно когда. Неизвестно с какими силами. Неизвестно с какой целью. — Пауза, чётко и точно выверенная, а затем — кода: — И вы уверены, что обескровленный вашей войной Нижний город не явится причиной гибели всего Готэма?       Побледневшая Сэм с силой закусила губу. Кобблпот нахмурился, до скрипа перчаток сжимая набалдашник трости. Саймон Уэллс набычился и пробурчал:       — Откуда нам знать, что это правда?       — Это слишком серьёзно и неправдоподобно, чтобы я лгала об этом. А вам, мистер Уэллс, — усмехнулась Химера, переводя на него взгляд, — если уж вы сомневаетесь, не помешало бы навестить вашего отца в тюрьме. Он рассказал мне много чего интересного, когда я с ним разговаривала. И наверняка подтвердит мои слова.       Это даже не было блефом. По какому-то наитию, звериным чутьём Рика понимала: подтвердит.       Саймон отшатнулся, как от удара. Сузившиеся было от гнева глаза распахнулись, зрачки расширились. Смесь эмоций, хлынувшая от него пряной волной, была слишком сложна, чтобы Рика могла хотя бы попытаться их различить, да и не было у неё на это ни времени, ни желания. Она глубоко вздохнула, ещё раз осмотрела трёх могущественных, но таких… людей, стоявших перед ней, и тихо поинтересовалась:       — Так кто из вас уверен, что сможет удержать Нижний город в одиночку — при таких условиях?       Это был удар под дых — даже для Саманты. Она-то явно ни секунды не сомневалась в том, что Химера не врёт. Рика чуть ли не наяву слышала тиканье в её мозгах, пока та обдумывала новые, неожиданные обстоятельства её восхождения к власти. Но всё-таки… всё-таки чутьё подсказывало: эта гордая женщина не откажется от своих планов. Джокер — не Джокер, мёртвый — не мёртвый…       Хорошо. Такой друг-враг нам очень даже пригодится.       От этой странной взрослой мысли у Рики похолодело где-то за грудиной и помутилось в глазах, и в следующую минуту она со стыдом поняла, что только что отзвучавшие слова Кобблпота позорным образом прослушала. Спасало одно: он обращался не к ней, а к своим бывшим «соправителям». И Сэм его доводы явно не убедили.       — Джеймс, я тебя умоляю, — фыркнула она, уже полностью овладевшая собой. — Старик Кармайн сейчас не обладает и половиной той власти, что была у него в руках те же пятнадцать лет назад. И кичиться связями с ним — право, я не ожидала от тебя такой непрактичности.       — Не с ним, а с Сонни, — довольно вяло возразил Коббплот, явно до этого говоривший, только чтобы что-то сказать — не утрачивая достоинства и не вредя самолюбию. — Вы хотите сказать, мисс Паркер, что у вас есть более достойные союзники?       — Марони, — кивнула та, и Саймон злобно хмыкнул:       — И «договаривались» насчёт завода мы в его ресторане… Ну да, ну да, нейтральная территория, как же!       — И Слэйд Уилсон, — не обращая внимания на его язвительность, закончила Сэм — как будто положила на зелёное сукно козырную карту из прикупа.       Воцарилось поражённое молчание. И Рике не надо было обладать телепатией своего приёмного отца, чтобы прочесть мысли, прямо написанные в этот момент на лицах двух мужчин. Чтобы старый прожжённый шовинист и наёмник оказывал протекцию какой-то дамочке, невесте сына мэра, которая даже пистолета с собой не носит, а в делах упирает исключительно на социальные связи…       Они проиграли. И они это знают. Зуб даю, Саймон даже не будет ничего говорить.       Саманта повернулась к Химере, и глаза её блеснули — и от обуревающих её чувств, и отблеском лунного света.       — Я обещаю удержать порядок в Нижнем городе. Я обещаю, если придёт та беда, о которой ты говорила, или любая другая, подобная ей, забыть о старых распрях и сделать всё для защиты города. И я обещаю, — тут она повернулась к мужчинам, — что не буду устраивать репрессии вашим людям, если вы не будете агитировать их устраивать партизанскую войну, когда покинете Готэм.       А они покинут Готэм. Она даже не приказывает, а констатирует факт. Ни тот, ни другой не смогут остаться здесь — побеждённые, униженные, подчинённые…       — После драки кулаками не машут, — буркнул Саймон, с безнадёжной злостью закуривая папиросу. — Разбирайся теперь с портом сама. Посмотрим, как у тебя это получится, когда я заберу оттуда лучших людей.       — Кто захочет остаться в Готэме — тот останется, — с неожиданной усталостью кивнул Коббплот. — И перейдёт под твою руку. Я оповещу своих. Но не могу ручаться, что все останутся довольны таким поворотом событий. Никакой партизанской войны не будет, но, боюсь, мелких стычек всё же не избежать. Именно сегодня. Именно сейчас, когда станет всё известно.       — Кровь прольётся, — кивнула Саманта, серьёзно и торжественно, будто провозглашая какую-то жреческую формулу. — Чтобы смыть грязь. Но я постараюсь не доводить до смертоубийств. И не буду чинить препятствий тем, кто захочет уйти вместе с вами.       Мужчины коротко кивнули, развернулись и направились к машинам. А Рика отчётливо пожалела, что не может сейчас исчезнуть и раствориться в темноте, как это обычно делал Бэтмен. И дело даже не в том, что она не хотела говорить с Самантой сейчас. Просто это было бы эффектно.       Но Сэм молчала. Молчала и смотрела вслед уходящим — бывшим конкурентам. А потом заговорила, и голос её звучал глухо:       — Я недооценила тебя. И тебя, и то, как меняется этот мир. И я прошу прощения за то, что использовала тебя ради своей выгоды. Больше такого не повторится. А ты — ты не давай никому забыть, от каких угроз ты и тебе подобные на самом деле защищаете этот мир. Как чуть не забыла я.       Рика шагнула вперёд, но Сэм, не поворачиваясь, подняла руку в запрещающем жесте.       — Мы никогда не будем с тобой настоящими подругами, Химера. Но я не отрекаюсь от своих обещаний. Нижний город — мой, и я буду хранить его, стоя по другую сторону баррикад. А теперь иди. Я не буду смотреть, как ты уходишь.       И Рика повернулась и пошла. А потом, когда её уже было нельзя услышать, побежала. Вдоль спящих строений промышленной зоны, зияющих слепыми окнами, с трудом глотая холодный осенний воздух, давясь им до пронзительной кислоты где-то под рёбрами, практически не видя, куда несут её ноги. И только сообразив, что давным-давно проскочила припаркованный в тёмном переулке мотоцикл, остановилась и упёрлась руками в колени, пытаясь отдышаться. Грудь давило и теснило, лёгкие горели, всё тело трясло от напряжения — хоть и пробежала девочка совсем немного для мутанта с её способностями.       А где-то там, в жилых кварталах Нижнего города, начиналась фактическая смена власти, только-только утверждённая официально. И Химера была нужна там, на всякий случай, как и все остальные, — присмотреть, проконтролировать, не допустить… Но только сейчас она внезапно поняла, насколько устала и насколько ей хреново — несмотря на то, что так-то всё закончилось хорошо. Впору было садиться на мостовую и плакать от странной смеси облегчения и бессилия.       Рика закрыла глаза, сжала ладонями виски и прошептала внезапно пришедшую в мысли фразу, безо всякой надежды на то, что её услышат без включённой связи, — прошептала, потому что не могла кричать:       — Курт… мне нужна твоя помощь!       Секунда, другая… Мягкий хлопок, запах серы — и надёжные и крепкие трёхпалые руки обхватили девочку за плечи, придавая сил и помогая держаться прямо.       — Йа здес, Химера. Йа здес.       А в свинцовых готэмских небесах, прямо на грязном брюхе тучи, только-только заслонившей собой луну, вспыхнул ярко-жёлтый круг, на который отбрасывала тень расправившая крылья летучая мышь.