***
Переходы, повороты, лестницы, мигающие лампы… Бэтмен нёсся по аккуратно спланированным тюремным коридорам, не сбавляя скорости, и даже карта в его шлеме была отключена: он и так помнил, куда нужно идти, чтобы выбраться на крышу. В своё время ему, прозванному «величайшим детективом», были предоставлены планы Айрон Хайтс и достаточно времени, чтобы их запомнить. А уж визуальная память, редко когда его подводившая, с готовностью подсовывала в сознание воспоминания о той самой экскурсии с тогда ещё новым директором. Харли, не отстававшая от него, с любопытством оглядывалась по сторонам, явно запоминая дорогу: мало ли в каком качестве она окажется здесь в следующий раз… если окажется, конечно. А ещё она не была бы Харли Куинн, если бы не болтала — практически беспрерывно. — А знаешь, Бэтс, я обиделась на мистера Джея! Очень-очень обиделась. Я уже говорила, что он отобрал у меня биту? — Да. Очередной мощный удар впечатал в стену очередного бритого зека. Что с ним будет дальше — забота охранников. Медлить нельзя: в эту ночь Бэтмен нужен не только в тюрьме Айрон Хайтс. — Но это не главное! — Клоунесса отвесила красивый пинок в нежные места своему противнику и добавила дубинками по шее и затылку, когда тот согнулся, выпучив глаза. — Он смеялся, когда говорил, что убил Айви. Это он, он убил Плющик пятнадцать лет назад! А мне тогда сказал, что это был Сайонис… Ну, то есть они вместе её убили, но на Сайониса мне насрать, а Айви я мистеру Джею никогда не прощу! Он уже не мой пудинг! А почему ты мне тогда не сказал? Бэтмен хмыкнул, бросив на неё быстрый взгляд: — А ты бы поверила? — Нет, наверное… Я тогда слишком любила мистера Джея, — чуть погрустнела Харли, но тут же радостно застучала кулачками (так-то бы захлопала в ладоши, но мешали дубинки): — Ой, Зас! Но высокий тощий человек с лысой головой, почти полностью испещрённый шрамами, что выскочил им навстречу, так и не добежал в гостеприимно раскрытые объятья бывшей принцессы преступности Готэма. Впрочем, до Бэтмена он тоже не добежал. За его спиной взвилось в воздух что-то тёмное и громоздкое, раздался смачный удар, тело знаменитого маньяка повалилось навзничь… Позади него стоял мрачный плечистый детина, краснолицый и мордатый, с внушительными пшеничными бакенбардами. Он как раз успел опустить на пол самый обычный офисный стул и поднять руки с раскрытыми ладонями, показывая, что безоружен и нападать не собирается. — Так-так-так… — протянула Харли, закидывая дубинки на плечи. — Знаменитый Виктор Зас, мастер ножа и пафосный мудила, безжалостно оглоушен… стулом. Браво, Бум! А с чего вдруг? — С того, что я не идиот и очень хочу отсюда выбраться, — отозвался нежданный помощник с густым австралийским акцентом. — А для этого надо не бросаться на Бэтмена, а сотрудничать с ним. Помнишь меня, Мышенька? — Диггер Харкнесс, он же Капитан Бумеранг, — кивнул Бэтмен, пропуская мимо ушей фамильярное обращение. — Я смотрю, до своих бумерангов ты не дошёл, но любимый фетиш забрал первым делом. Или тебя его и не лишали? Детина густо покраснел до самых бровей и сомкнул руки на груди, как будто защищая что-то. Его оранжевая роба слегка топорщилась, скрывая нечто небольшое и мягкое, а между двумя пуговицами предательски торчал витой плюшевый рог. — Попробовали бы они забрать у меня Пинки! — Вот тебе и тюрьма особого режима! — вздохнула Харли. — Капитан Бумеранг — и его розовый единорог… — Директор сам разрешил держать её в камере… За хорошее поведение! — набычился Харкнесс. — И я её тут не оставлю. С вами пойду. Я и без бумерангов кое-чего стою, буду вас прикрывать. Кулаки у него были действительно мощными. Да и в принципе — Бэтмен помнил, каков в бою этот на вид нескладный, разухабистый мужик. Харли неуверенно покосилась на своего спутника. — Что скажешь, Бэтс? — Слушаться меня во всём: скажу прыгать — прыгай, скажу падать — падай, — проговорил Бэтмен, возобновляя шаг. Бумеранг невольно посторонился, уступая ему дорогу, а потом с довольной ухмылкой пристроился за левым плечом. Ричард, конечно, не одобрит. Но этот ведь всё равно наверх полезет. А с нами — возможно, останется жив. С Бумерангом всё действительно пошло и быстрее, и веселее. Помимо его посильной помощи в схватках с оголтелыми заключёнными, ошалевшими от мнимой свободы, теперь Харли было с кем пикироваться и хохмить. А ещё двум сильным мужчинам оказалось куда проще справляться с заевшими дверями и местами обрушившимися стенами, чем одному. Чем выше поднимался маленький отряд, тем меньше становилось стычек. Коридоры пустели, лишь эхо разносило вокруг звук гулких шагов Бэтмена и Капитана Бумеранга и звонкое цоканье каблучков Харли. Искрила кое-где повреждённая проводка, но рентгеновское зрение шлема не подводило даже в самых тёмных местах. Лестницы ближе к верхним этажам тоже пострадали, и порой Бэтмену приходилось задействовать крюк. Харли ничуть не возражала, когда её крепко обхватывали за талию; а Харкнесс кряхтя повисал у Тёмного рыцаря на спине, цепляясь за наплечные пластины. На одной из площадок устроили привал: по данным сканеров выше уже начиналась полная разруха и затопление, нужно было набраться сил перед финальным рывком. — Куда хочешь податься после? — поинтересовалась Харли у Бумеранга. Она лежала на спине, закинув руки за голову, а скрещенные ноги — на ближайшую стену. — Домой, в буш, — пожал плечами Бумеранг, нежно поглаживая мягкую выпуклость под робой на груди. — Я подустал от Америки, а дома ещё осталось полно банков, которые я не навещал. А ты, Харлс? Та неопределённо хмыкнула и пожала плечами, не меняя позы. Бэтмен, стоявший у той же стены, но чуть поодаль, повернул голову в её сторону. Гибкая и изящная клоунесса внезапно показалась ему совсем маленькой, хрупкой и бесконечно одинокой. Улыбка по-прежнему не сходила с её лица, но уже не выглядела такой весёлой. Всё-таки явление мёртвого Джокера, да ещё и такое предательство — качественно её подкосило. Если она, несмотря ни на что, всё же вернётся к нему — это будет означать не только усиление моего противника, но и гибель её как личности. Но сейчас ей больше некуда идти… Или она просто не знает об этом. — Я могу предложить тебе кое-что, — проговорил он, прикинув все «за» и «против». — Не знаю, как ты к этому отнесёшься, но я бы попросил тебя помочь моим наследникам. — Наследникам? — опередив Харли, ухватился за слово Капитан Бумеранг. — А ты, стало быть, собираешь манатки и сваливаешь на пенсию? — Можно сказать и так, — усмехнулся Бэтмен. — Тебе не предлагаю, ты вряд ли видишь себя в роли наставника молодёжи. — Тот согласно фыркнул и отвернулся. — А твои навыки и опыт, Харли, могут серьёзно помочь подрастающему поколению героев. — Героев? — рассмеялась Харли и перекатилась на живот, дрыгая ногами. — Я — в рядах героев? Ты шутишь, Бэтс! А мистер Джей всегда говорил, что у тебя нет чувства юмора… — Не шучу, — отозвался Тёмный Рыцарь. — Ты многое можешь им дать. И тебя примут, я уверен в этом. Для всех в нашем мире есть надежда, Харлин Куинзель. И поверь мне, для тебя она сияет ярко. Харли подпёрла кулачками щёки и с неожиданной грустной серьёзностью взглянула на бывшего врага. — Я… сейчас не скажу тебе. Сперва бы выбраться отсюда… Но я подумаю. Ладно? Бэтмен кивнул и молча подал ей руку, помогая встать. Передышка закончилась, нужно было двигаться дальше. Для того чтобы подняться на затопленные этажи, пришлось пожертвовать потолком в одном из кабинетов. Сперва Бэтмен выдал Харли респиратор для дыхания под водой. Он был только один, но ему самому в костюме было без надобности, а Харкнесс великодушно махнул рукой и постучал себя кулаком в могучую грудь, мол, с такими лёгкими не пропадёшь. Затем они забаррикадировали дверь, убедившись, что её не смоет мощным потоком воды, когда она ринется сверху. А потом Бэтмен, встав на стол, нанёс на потолок взрывчатый гель и скомандовал остальным сгрудиться поближе к нему. — И всё-таки, что у тебя с летучими мышами? Может, ты с ними ещё и трахаешься? — вздохнула Харли, глядя на узнаваемые очертания фигуры, нарисованной на потолочной плите. Бэтмен позволил себе усмешку в честь этой бородатой шутки, уже столько лет не звучавшей в его присутствии. А потом ровным голосом сказал: — Нет, — и нажал на кнопку активатора. Раздался взрыв, треск, грохот — и мутная толща озёрной воды обрушилась вниз, накрывая собой людей, вминая в пол, давя на плечи. Три тела рванулись вверх, туда, где должны быть небо, воздух, свобода… Но сперва нужно было довольно много проплыть, уворачиваясь от дрейфующего мусора и огибая обломки на разваленных ракетой этажах. Бэтмен загребал воду размеренно и мощно, не забывая оглядываться на своих спутников. И через какое-то время заметил, что Капитан Бумеранг начал выдыхаться. Даже в тёмной мутной воде сквозь рентгеновское зрение было заметно, как налилось кровью его лицо из-за нехватки воздуха, и вот он уже неловким движением зацепился за какой-то штырь… Но Харли это тоже заметила. Минутное колебание — и она, вильнув ногами, изящной рыбкой подплыла ближе, сорвала с себя респиратор и надела на Харкнесса. Бэтмен, оказавшийся рядом на секунду позже, жестом приказал ей цепляться за плащ, чтобы лишние движения не расходовали кислород. Через два этажа Капитан Бумеранг вернул ей респиратор. Казалось, это никогда не кончится: лавирование между развалинами, сопротивление взабаламученной воды, рыбки, проплывающие прямо рядом с лицом… Порой, если бы не сканеры, Бэтмен понимал, что мог бы потерять ориентацию в пространстве: ведь у него бы не получилось выпустить пузырьки воздуха и посмотреть, куда они устремятся. Но умное детище Люциуса Фокса не подвело и в этом. Как и во всём остальном. Всё когда-нибудь кончается — и хорошее, и плохое. В какой-то момент на очередном гребке руки в латных перчатках пробили поверхность воды. Рядом вынырнула белокурая головка Харли — и вырвался на волю Капитан Бумеранг, лихорадочно хватая ртом воздух и отплёвываясь. Этому серьёзно мешала вода, падающая сверху и заливающая лицо: над Готэмом и окрестностями успел зарядить довольно сильный дождь. Молнии озаряли свинцовое небо, поднявшийся ветер гнал большие волны. А над водами озера, на вид обмелевшего из-за понижения уровня воды, возвышались мрачные рваные отроги берегов — порода, обнажившаяся после ухода тюрьмы на глубину. И высота их была… Мда. Бэтмен посмотрел результаты работы сканеров, оценил высоту и понял, что тут его крюк не достанет до верха. — Придётся лезть! — крикнул он, заглушая шум ветра и дождя. — А ты разве не можешь вызвать свою птичку и забрать нас отсюда?! — завопил в ответ Бумеранг, удерживаясь на плаву. — Бэт-винг не сядет на воду! И не удержит бреющий полёт в такую бурю. За мной! Крюк им всё-таки пригодился. На какую-то высоту он смог поднять всех троих, по старой схеме «обними-и-цепляйся», но потом Бумерангу пришлось ползти отдельно. Какой бы широкой ни была спина Бэтмена, но всё же оба его спутника не могли там уместиться. А Харли весила гораздо меньше. Внизу было полегче: пусть и скользко, и ветер пытался сорвать людей с обрыва, но всё же скальная порода не крошилась под пальцами. А вот когда начался слой почвы, подъём стал гораздо опаснее. Приходилось тщательнее выбирать, за что ухватиться и куда поставить ногу. То и дело вниз срывались ненадёжные шматы земли, но отличная реакция пока спасала обоих мужчин — и размалёванную пассажирку. Харли от страха материлась в три горла, цепляясь за броню Бэтмена. Бумеранг, надсадно рыча, отвечал ей коротко, но ёмко: берёг дыхание. Сам Бэтмен лез наверх молча, упорно и непреклонно, напрягая сервоприводы брони и собственные мышцы. Но вот когда они добрались до выступа на полпути, где пришлось чуть ли не мостиком выгибаться, чтобы уцепиться за его край, — случилось непоправимое. У Капитана Бумеранга одновременно поехала левая опорная нога — и правая рука, которой он потянулся наверх, тоже ухватилась за предательский ком почвы. Почувствовав, что падает, он нелепо взмахнул руками, но всё-таки успел оттолкнуться ногами, чтобы хотя бы не разбиться о склон. Бэтмен дёрнулся к нему, протягивая руку, — но было уже поздно. Мощное тело австралийца без единого звука кануло в бурные воды озера. — Держись! — рявкнул Бэтмен, ссаживая Харли со спины, и та безропотно приникла к выступу, цепляясь за него, как обезьянка. А Тёмный Рыцарь оттолкнулся от склона — и прыгнул, расправляя плащ… Но напрасно парил он над бушующими волнами, высматривая недавнего спутника. Капитана Бумеранга не было видно, и даже розовый единорог Пинки не плавал нигде сиротливо, как подобало бы по законам жанра. То ли Харкнесс от удара потерял сознание и утонул, то ли… — Слинял, — шмыгнула носом Харли, когда они всё-таки закончили подъём и стояли на краю обрыва, грязные как чушки, позволяя струям дождя смывать с себя землю, глину и налипшие водоросли. — Как есть слинял. Этот — непотопляемый. Наверняка всплывёт где-нибудь в своей Австралии и будет ржать за пинтой пива, рассказывая приятелям, как Бэтмен метался с воплями, как чайка над заливом, и его искал. Бэтмен только хмыкнул. Харли осторожно потыкала его кулачком в бронированный бок. — Эй, Бэтс, ты сделал всё, что мог… — Это возможно, — кратко процедил Бэтмен, поднимая голову к плачущему небу, где даже сквозь буйство стихий отчётливо виднелся его знак. Знак, несущий надежду. Знак, говорящий о том, что он нужен. Вздрогнув, будто вспомнив о чём-то важном, Бэтмен включил внешнюю связь. И тут же в ушах раздался родной и знакомый голос Барбары Гордон, заметившей ожившую частоту: — Часовая Башня вызывает Бэтмена, приём! — Здравствуй, Оракул, — искажённый модулятором голос Тёмного Рыцаря заметно потеплел. — Рад тебя слышать. Пауза в несколько секунд… И Оракул, дрогнув, ответила: — И я тоже рада тебя слышать, Бэтмен. Всё в порядке? — Мы потеряли Капитана Бумеранга, но Харли со мной. Свяжись с полицией, пусть поищут его тело — или следы у озера, если он выбрался. И направь Бэт-винг в нашу сторону, тебе это проще. Кажется, меня сейчас ждут совершенно в другом месте. — Будет сделано, — чётко, по-военному, отозвалась Барбара. — Переключаю автопилот. А Бэтмен обернулся к Харли, улыбаясь под маской своей обычной скупой улыбкой. — Мне нужно в мэрию, а потом на базу, в Часовую башню. Прокатишься в отсеке для заключённых? Харли убрала со лба прилипший локон и ухмыльнулась во весь рот. — Мне не привыкать, знаешь ли. Поехали, Бэтс, а то я простужусь и начну чихать!***
На часах — глубоко за полночь. Гроза ушла, и хляби небесные ослабили напор вдвое. Унявшийся ветер перестал биться в крылья и корпус Бэт-винга. Ярко освещённые окна мэрии. Открытый балкон, выход с которого задёрнут тяжёлым красным занавесом. И смуглый парнишка, затянутый в чёрно-синий костюм Найтвинга, стоящий на этом балконе. Сатана… — Я уже предупредил всех, кого надо, — без предисловий поприветствовал он спрыгнувшего из Бэт-винга Тёмного Рыцаря, сверкнув в улыбке белыми зубами — особенно белыми на контрасте с чёрной полумаской. — Оракул вышла на связь и дала указания. Остальные ещё в городе. Робин и Дева разбираются с монорельсом: какой-то мудак заложил взрывчатку под одну из опор. Но вроде как скоро справятся. А тебя ждут внутри. Молодец, мальчик. Даже наедине не назвал юношу в костюме Робина Аметистом. Кивок головой в шлеме, вдруг на мгновение ставшем невероятно тяжёлым. Но только на мгновение. — Идём. Рука, закованная в чёрную латную перчатку, безжалостно отдёрнула бархатный занавес, — и на миг обретший прежнюю силу порыв ветра распахнул застеклённые створки, врываясь в залу, полную богато одетых людей. Все они обернулись на звук и сквозняк — и замерли, увидев мрачную фигуру Тёмного Рыцаря. Бэтмен прошествовал в зал, не заботясь о том, что оставляет на дорогом паркете грязные и мокрые следы. Найтвинг следовал за ним, как тень, не касаясь своих знаменитых электрических жезлов. А навстречу им обоим из толпы выступил, чисто символически опираясь на трость, прямой и гордый старик, к которому всё никак не могла подступиться дряхлость. Комиссар Джеймс Гордон, до сих пор остававшийся на посту в свои «хорошо за семьдесят» (а на самом деле, уже за восемьдесят) — вопреки всем правилам, уставу и регламенту. Он, пожалуй, один-единственный мог себе это позволить. Лишь потому, что ему это велело сердце — и не настолько мешало здоровье. Конечно, у него были проблемы и с сердцем в физическом плане, и с суставами, и с желудком, и с лёгкими — но железный комиссар упорно сопротивлялся возрасту. Поговаривали, что он просто приказывал организму не подводить его, — и тот слушался… Гордон поправил очки, переложил трость в левую руку и протянул вперёд правую. — Здравствуй, Бэтмен. — Здравствуй, Джим. Рука в латной перчатке бережно пожала старческую и морщинистую. Заполненные белым светом глазницы шлема обвели собравшихся, выбирая взглядом одну фигуру — в элегантном юбочном костюме, слегка теряющуюся на фоне роскошных платьев окружающих дам. Но зато сразу понятно: человек на работе. Всегда. — Здравствуйте, госпожа мэр. Вы разрешите? Маленькая и стальная, как струна, Клэр Уинстон с достоинством улыбнулась в ответ. — Рада видеть, Бэтмен. Разумеется. То ли она идеально умеет держать себя в руках, то ли её тоже предупредили. Ещё одна женщина — рядом с ней, под руку с её сыном. Тоже одета достаточно просто, но красиво и со вкусом: облегающее чёрное платье, туфли на шпильках, тонкие золотые цепочки в качестве украшений. На лице — дикая смесь эмоций таится под маской бесстрастности; смесь недоверия, восхищения, благоговейного ужаса и… понимания. Саманта Паркер. Сэм. — Я не задержу вас надолго, дамы и господа. — Голос Бэтмена разнёсся по всему залу без особого труда: акустика здесь была потрясающая, а он стоял в нужном месте. — Я хочу сделать объявление. Так, чтобы услышали все. После этих слов с разных концов зала послышались тихие щелчки: опомнившиеся журналисты, присутствовавшие на приёме, принялись с упоением ловить сенсацию. — Меня не было видно в городе в последнее время. И не просто так. Я пришёл сказать вам сегодня, дамы и господа, что я ухожу. Снимаю с себя плащ виджиланте и покидаю Готэм. — По залу понёсся слитный изумлённый вздох. Бэтмен криво усмехнулся и возвысил голос: — Но это не значит, что я бросаю свой город и вас всех на произвол судьбы. Я слишком люблю Готэм, чтобы не озаботиться его будущим. И именно о будущем я хочу сказать сейчас. Опять бросилось в глаза лицо Сэм — побледневшее от сдерживаемого возбуждения, зрачки расширены, вот-вот примется кусать губы… — Вы знаете о них — о тех, кто явил себя городу в течение этой недели. Кто-то больше, кто-то меньше. И я объявляю сейчас: это — мои преемники. Наследники. Птенцы. Это — команда «Нова». И отныне они будут хранить Готэм вместо меня — и с моим благословением, равно как и благословением всей моей команды. Лихорадочное перешёптывание, щёлканье камер, шелест платьев… Бэтмен вновь оглядел зал, и под его взглядом затихали даже журналисты, вот-вот готовые обрушить на его голову шквал вопросов. — Бэт-сигнал… — Одно слово — и тишина воцарилась совершенно мёртвая. — Бэт-сигнал останется на крыше готэмской полиции. И мой знак не покинет эти небеса. Просто на его зов будут приходить другие. Молодые. Сильные. Любящие и понимающие этот город так же, как я. Свой путь они будут проходить сами — и свою славу завоёвывать тоже сами. Я сейчас не прошу делать для них никаких послаблений. Это всё же Готэм, дамы и господа. Но я хочу предупредить… Вновь тяжёлый взгляд — и те из присутствующих, кто знал за собой мелкие грешки и крупные прегрешения, принялись нервно ослаблять галстуки, играть ожерельями, поправлять волосы. С булькающим свистом выпустил из лёгких воздух совсем другой старик, не подтянутый и крепкий, а обрюзглый и разжиревший — Кармайн Фальконе. Сошедший со своих изначальных позиций, но всё ещё глава семьи. — Если кто-то — хоть из собравшихся здесь, хоть из тех, кто алчет чужой крови, денег и власти за этими стенами, — если кто-то посчитает, что без Бэтмена город некому защитить… Недоговорённая фраза угрожающе повисла в воздухе. Навстречу ей улыбнулся странной улыбкой высокий чернокожий старик со светлыми глазами, вытянутый и высохший, как доска. А рядом с ним — похожая на него молодая женщина в европейском наряде, но с осанкой вождя племени. Альберт и Роуз Муни, отец и дочь. И были ещё и ещё, и те, кто осмеливался выйти из общих рядов, и те, кто спешил смешаться с толпой. Они слышали. Они видели. Они поняли. — Пока горит фонарь, надежда не покинет Готэм. И даже если он погаснет — всё равно. Ведь зажгутся другие. И на крышах, и в окнах, и в сердцах. В Готэме всегда будет хранитель. А я с вами прощаюсь. Доброй ночи, дамы и господа. Учтивый кивок в сторону Клэр: — Госпожа мэр… — Да хранит тебя бог, Бэтмен, — отозвалась она во всеуслышание. — И да хранит он наш город и команду «Нова». Бэтмен развернулся и тихо бросил Гордону: — Проводишь меня, Джим? Тот степенно кивнул. Они вышли на балкон, перед которым терпеливо завис Бэт-винг, и остановились под козырьком, чтобы комиссара не вымочило дождём. Найтвинг уважительно поклонился старику и, получив одобрительный кивок от Бэтмена, скрылся в ночи. Гордон вытащил из портсигара сигарету, постучал ей по ладони, провёл под носом и сунул в рот. Не закурил. — Врачи запретили, — пояснил он с сожалением. — И Барб настояла. Говорит, лёгкие — моё самое слабое место после сердца. Но нюхать и чувствовать вкус мне никто не помешает. — А я давно тебе говорил, Джим, — отозвался Бэтмен, с суровой нежностью силы и зрелости взирая на старика, — обратись к кому-нибудь из наших, пусть тебя подлечат. Вот хотя бы к Стрэнджу. Он ведь доктор, в конце концов. — Узкоспециализированный. — Был. А теперь — маг. — Косный я слишком для этой магии-шмагии, — рассмеялся Гордон. — Не верю в неё, хоть и не раз наблюдал. Но ты не волнуйся. Я твёрдо намерен проскрипеть ещё лет двадцать. Вот найду себе преемника, выйду на пенсию, останусь в должности почётного комиссара… Бэтмен хмыкнул. — Сколько лет ты об этом говоришь, старина? Гордон посмотрел на него со слегка печальной улыбкой и покачал головой. И не надо было быть телепатом, чтобы понять: скоро. Уже очень скоро. Он слишком устал. Ушёл Бэтмен — уйдёт и Гордон. Они вновь обменялись рукопожатиями. Без слов прощания, без каких-то высокопарных речей. Просто два старых друга расстались под готэмским дождём. Навсегда.***
Харли Куинн сидела на краю мокрой крыши Часовой башни и болтала ногами. Дождь по-прежнему шёл, но её это не волновало. А рядом стоял Бэтмен, только что отправивший в ангар свой верный Бэт-винг. — Мир меняется, да? — негромко спросила Харли, не глядя на него. Её голос с каждым словом терял капризные, чуть истеричные высокие нотки, а из мимики и жестов пропадала резкость и суетливость. — Да. Что ты скажешь о моём предложении? Она вымученно улыбнулась и пожала плечами. — Я не знаю. У меня… у меня такое ощущение, что я в одночасье потеряла всё. Прежнюю жизнь… хотя уже давно не жила этой прежней жизнью. Врагов, соратников, безумие… Мне кажется, я теряю себя. И что я буду делать в твоей команде? — Вот уж что-что, а себя ты точно не потеряешь, — твёрдо возразил Бэтмен, глядя на неё сверху вниз. — Возможно, найдёшь. Так, как ты даже не ожидала найти. И это будет что-то новое. У тебя есть будущее, Харли. Я уже говорил: у тебя есть надежда. Ты им поможешь. А они помогут тебе. Она подняла на него глаза в потёках чёрной и красной туши. Капли дождя падали ей на лицо, смывая то, что ещё оставалось от белого грима. — Ты уходишь навсегда, так ведь? Я тебя больше никогда-никогда не увижу? Он не ответил и перевёл взгляд на готэмские крыши, впитывая атмосферу города, дыша ей и наслаждаясь. Харли шмыгнула носом и вздохнула. — Сначала Плющ, потом мистер Джей, теперь ты… Кто следующий? Когда я останусь совсем одна? Бэтмен хмыкнул и снова перевёл взгляд на неё. — Старшую среди моих преемников зовут Химера. Держись её, и одна ты не останешься. Насколько я успел понять эту девочку — её сердца хватит если не на всех, то на многих. И проживёт она так долго, что ещё и надоесть тебе успеет. В конце концов, она — регенерант. — Хи-ме-ра, — по слогам проговорила Харли и обхватила себя руками за плечи. — Посмотрим. И да, хорошо, хорошо, я попробую. Хоть и не знаю, смогу ли, и примут ли, и как… Её голос дрогнул и оборвался. Печальная клоунесса отвернулась и принялась распускать свои крашеные хвостики. — Но это всё потом. А ты уходи уже, раз уходишь. Я не хочу, чтобы ты видел, как я плачу. Бэтмен опустил ей на плечо массивную ладонь. — Прощай, Харли. — Прощай, Бэтс… «Оракул…» «Я слышу тебя. Я поняла. Спасибо за эту ночь». Тяжело ступая по мокрой крыше, Бэтмен прошёл к лестнице, ведущей вниз. Спустился, машинально стряхнул с плаща капли дождя — они скатились с водонепроницаемой ткани хрустальными бусинами. Взошёл на подиум, где обычно стоял костюм, прислонился спиной к стене. Повинуясь хитрым датчикам, из стен и пола выдвинулись крепления, привычно обхватившие его руки, ноги, торс и голову. Бэтмен в последний раз оглядел тайный зал Часовой башни, со вздохом закрыл глаза… Химера вывалилась из костюма и на ватных, подгибающихся ногах сползла с подиума. Легла прямо на пол, на спину, смотря невидящими глазами куда-то вглубь мерно вращающихся гигантских шестерёнок. А в мозгу будто калёным железом было выжжено одно слово. Одно имя. Брюс…