Тот, кто предназначен ей судьбой

Что происходит, когда разбивается душа? Разбивается на тысячи мелких осколков, раня сердце и плоть? Хината прорыдала целый день после прошедшего дня рождения Ино и целую неделю не появлялась на занятиях в университете. Конец ноября. Хмурилось порой небо, но сквозь гущу облаков изредка прорывались ярким потоком солнечные лучи и освещали такой серый, промозглый и не знающий отдыха Токио. В одинокой, но такой просторной, комнате окна занавешены плотными шторами, свет не проникал сквозь тёмную материю, а хозяйка спальни, свернувшись калачиком, лежала на постели, укутавшись в тёплое одеяло. Хината сама не могла понять, что с ней происходило. Отмокая в ванной, омега пыталась всё забыть, как страшный сон. Ей казалось, что вмиг она лишилась прежнего яркого интереса к жизни, прежних сокровенных желаний и какой-либо мотивации продолжать совершенствоваться, и всё эмоции словно притупились. Всё то, что некогда могло заинтересовать, теперь не вызывало в ней даже малейшего эмоционального отклика. Стоит закрыть глаза, как в памяти всплывает ухмылка на губах Саске. Она помнила те невозможные и сумбурные мысли, что первым делом пришли ей в голову. О чём ещё можно было подумать? Конечно же они переспали! Наверняка тогда на её лице отобразился весь ужас понимания ситуации, в которой она оказалась волей собственной беспечности. Она не помнила всех слов Саске, не помнила, как вернулась домой. Только её кристальная чистота и его грязная душа. Каждый новый день знаменовал начало новых дурных мыслей. Каждый новый вечер был равносилен маленькой смерти и не приносил ничего, кроме осознания и принятия собственной беспомощности. Почему так сложно хотя бы попытаться забыть и отпустить? Как это могло произойти? Почему именно она и именно он? Один за другим вопросы рождаются в голове и так же быстро угасают, оставаясь без ответа. Хината никогда в жизни не забудет, какое она испытала унижение, когда, проснувшись, увидела его холодный, как лезвие клинка, взгляд. Чёрные глаза, выжигающие остатки того, что можно было бы назвать «душой». Теперь в мыслях был лишь он. Поглотил всю без остатка, как хищник свою загнанную в ловушку жертву. Хината думала, сможет ли она при необходимости делать вид перед всеми, будто ничего не было между ней и Саске? Сможет ли она остаться самой собой, пусть даже на это уйдёт несколько дней?.. И она смогла. В первое время довольно неумело, но с каждым разом получалась всё убедительнее. В стенах университета омега вела себя непринуждённо: как обычно была сдержанной, робкой и задумчивой. Скромно и непринуждённо поддерживала беседу с подругами, чтобы избежать допроса с пристрастиями и громкого скандала с группой популярных альф. Уставший вид у Хьюга? Так отчего же? Из-за начала сессии все признаки усталости тут же были списаны со счетов. Вот только взгляд её отдаёт арктическим холодом. Всю боль пережитых дней она по-прежнему держала в себе, а удушающий комок в горле мешал сделать глубокий вдох вплоть до самых дверей дома, и только там, у себя в спальне, в комнате, покрытой мраком всё тех же тёмных и плотных штор, девушка могла уединиться и тихо лежать на своей кровати, в одиночестве, смотря лишь в потолок. Слёз больше не было, они высохли на её щеках ещё тогда, в по-летнему тёплом сентябре. В сторону альф она больше никогда не смотрела, не могла даже помыслить об этом. Она не хотела видеть Учиху, альфу, который бесцеремонно ворвался в её жизнь, воспользовался её мимолётной легкомысленностью, который посмел дотронуться до неё, дав волю своим желаниям и инстинктам. Он словно ядовитая змея. Тупой ублюдок. Какая она у него по счёту? Пятнадцатая? Тридцатая? Судя по последними слухам, которые передавались из уст в уста за их долгими девчачьими посиделками, Саске жил своей особенной жизнью как ни в чём ни бывало. Создалось впечатление, что для него такое низкое поведение было в порядке вещей, и он, в принципе, счастлив. Это никак не мешало его блестящей учёбе. Неудивительно. Он встречался с прекрасными и сногсшибательными омегами. Совсем не удивительно. Но совершенно не сексуально для неё. Каждый раз, вспоминая тот вечер и пляски, Хината мелко вздрагивала от этих противных воспоминаний. Это не было мимолётной меланхолией, которая частенько и неожиданно наплывает на людей. У Хинаты началась настоящая депрессия, которую она будто бы и не пыталась сломить. А зачем? То ли просто не хватало моральных сил, то ли того самого желания. Равнодушная ко всему, она лежала в холодной постели или в ванной с обжигающей водой. Время ушло безвозвратно, и его нельзя было вернуть или хоть как-то изменить. Знаем ли мы наши возможности? Знаем ли мы цену дружбы, способную придать нам выдержки и силу духа? Желания и стремления? Куда всё это исчезает, когда на душе так тяжело, тоскливо и больно? Хината пыталась вырваться из забвения собственными силами. Но пыталась ли? Безусловно. Не подавая виду и держа всё в себе, тихоня боролась с отчаянным безумием в сердце. Знала ли она, что всё так обернётся? Помнила ли она его запах? Целовала ли его губы в ответ? Смотрела ли в глаза, когда он брал её и заполнял собой до отказа? Гладила ли его тело, чтобы дать понять, насколько ей было хорошо? Однако омега помнила лишь тонкий запах. Нотки тёмного горького шоколада с лёгким флёром миндаля. Так обворожительно и губительно сладко. И она словно смотрит на себя со стороны. Она была так зла, будто обезумела от одной мысли, что кто-то имеет право на неё косо смотреть на улице или в университете. Считать её шлюхой. Это он сотворил с ней, и теперь она загибается лишь от одной мысли о нём. Больной ублюдок. Гуляя возле своего дома по уже морозному и серому саду, девушка чувствовала, как её душу терзают изнутри разъедающие чувства, которые подвластно сбить лишь сильному потоку ветра. Это укромное местечко было кратковременным лекарством от угнетения. Она глубоко втягивала носом городской воздух, наполняла им лёгкие и думала, каково это — вернуться к прежней жизни после случившегося? Каково это — научиться ощущать теплоту дружеских отношений? «Ну что, как ты после наших вчерашних утех? Может, повторим?» — как звонкая пощёчина по нежной розовой щеке. Этот душевный удар сносил с ног. Вот только альфа и виду не подал, что между ними что-то произошло. Словно она была лишь мимолётным увлечением его насыщенной жизни. Ни взгляда, ни намёка. Хладнокровный и безжалостный Учиха. Больно. Ноги сами понесли её к зеркалу, обрамлённому рамой наподобие змеиной коже. Кого она увидела в отражении? Взрослую девушку? Или слабую девочку? Явно не цветущую омегу, которой она была совсем недавно. Хината небрежно распустила высокий хвост длинных волос. Тусклые локоны, которым так не хватало прежнего лоска и блеска, безжизненно рассыпались по плечам. Ей стало жаль себя. Хоть она ненавидела подобного отношения к себе, особенно когда её утешали, но сейчас ничего другого испытывать к себе она не могла. Не было того удовольствия от приёма пищи, примерки нарядов, от прочтения эротических книг. Всё растворилось в пустоте, как и её душа. Он словно разрушил её изнутри. Убил. И имя ему — Саске Учиха. Она нашла выход. Руки сами потянулись к длинным синеватым прядям, и в отражении зеркала блеснули тонкие лезвия ножниц. Один за другим падали локоны на холодный паркет. Холодные лезвия безжалостно разрезали отращиваемые годами волосы. Хината словно не принадлежала самой себе. Девушка состригала свои любимые волосы, избавляясь ото всех ненужных пережитков прошлого. С каждым отделившейся и упавшей частью себя она избавлялась от той боли, которую испытала за прошедшие полтора месяца. Хината взглянула на себя в зеркало. Снова перед собой она видела ту же омегу. Но что-то изменилось. Стала увереннее? Свободнее? Встретилась лицом к лицу со своими страхами и неуверенностью. Она прищурилась и оглядела свой новый образ. Прекрасно. Идеально. «Новая она» усмехается самой себе. Хината верила в человека внутри себя, в собственную сил воли, она любила эту жизнь. Раненая душа требовала пробудиться от этого кошмара и вернуться к жизни, требовала распутать тот замысловатый узел, который связывал шею девушки всё это время. Осталось лишь облегчить душевные страдания, которые омега долго и старательно глушила в себе после дня рождения Яманака. Рука уверенно потянулась к телефону. Пальцы набрали телефонный номер Ино.