Новое начало. Искажённая память

Ему было плевать на направленный в его сторону гнев. Пусть его убьют. Так быть может вся та компания, наверняка собравшаяся в одной из квартир причастных к ней, почувствует и не станет лезть на рожон. Просто смирится. Хотя, если брать в расчёт, что в компанию входят его братья… эти точно не отступятся и пойдут за местью. Как когда-то все они трое ломанулись в логово Галаксии из-за Какью. Как она там, без них? Справляется ли?.. Да, по сути-то, и гневом это можно было назвать с натяжкой. Просто актёрское притворство. Уж за столько лет можно было научиться играть достойно что угодно. А вот тут сам-собой стал вопрос в другом: собственно, а сколько этих лет было в запасе? — Ты явно своей смерти просишь, мальчик, — «мальчик» скривился. Уж слишком надменно были произнесены эти слова, — Не надейся, умрёшь только на глазах тех, кому небезразлична твоя судьба. — усмехнулась, прямо глядя в пылающие яростью глаза, и повернулась спиной, вновь исчезая в темноте. Сейя понимал, что сколько ни сверли удаляющуюся фигуру, а никакого эффекта это не принесёт, но прозвучавшие слова взбесили настолько, что Воин даже дёрнулся в своих оковах, едва сдержавшись от каких-либо слов. О каких угрозах может идти речь в его-то положении? Теперь оставалось только ждать. Свет единственного источника освещения медленно истаял после негромкого щелчка, погрузив всё вокруг в непроглядную темноту. Навряд ли его так напугать решили, но… не экономят же здесь энергию? Или всё же…? Сейя… Брюнет помотал головой. Это галлюцинации, определённо, всего лишь галюцинации. Сейя, ты слышишь.? Он просто сходит с ума из-за волнений о других. Хотя стоило бы и о себе иногда поволноваться, наверное. Его убить собираются, между прочим. Но при этом не обещают оставить в покое остальных, что было бы неплохо, кстати. Но это жизнь. И она не щадит никого. Отзовись же, Сейя… Тихий всхлип. Здесь не может никого быть. Голос действительно звучит в голове. Нужно ли отвечать? Или это ловушка для него? Я знаю, ты меня слышишь! Отзовись, ты.! О, эти интонации просто невозможно игнорировать. Но, наверное, всё-таки стоит. Как бы не походили они на интонации старшего брата. Сейя сжал челюсти. Освободиться от мыслей не удавалось, как бы Воин не старался. Звучавшие в голове голоса не оставляли, но упрямо игнорировались. *** — Он не отвечает, — Сафира покачала головой, устало опуская руки. По лицу девушки медленно, пощекотав бледную кожу, скатилась прозрачная капелька. — Вот упрямец, — сквозь стиснутые челюсти произнёс Ятен. Как и любой бы на его месте, он переживал за младшего брата, и волнение это было большим, чем кто-либо мог себе представить. — Разумно с его стороны, — хмыкнула Харука, — Ему никто не ответит, действительно ли это вы, или кто-то копошится в его хвостатой башке. Прекратите эти бессмысленные попытки докричаться до него, всё равно ничего не добьётесь. Он, может, и лопух иногда, но в этот раз соображалку включил. Янтарные глаза обожгли воительницу Урана холодной яростью, но ни слова не вырвалось из сжатых губ. Когда это его брат таким был? Когда спасал их драгоценную принцессу, в то время как настоящие защитники бездействовали или пропадали неизвестно где? Сафира склонила голову, прикрыв глаза, и отключилась от всего мира, пытаясь прочувствовать ту связь с Сейей, что может привести их к новому местоположению врага. Оставалось лишь надеяться, что далеко перемиститься он не успел, и в бессильной ярости сжимать кулаки, наблюдая за попытками Меркурий отследить тёмную энергию, которая всё же присутствовала на корабле, но ощущалась не так сильно, как при встрече с хаосом или даже с Металлией, но почему-то вызывала лихорадочный мандраж. А ещё стойкое ощущение, что с подобной энергией они уже встречались. И если Минако, Рей и Ятен ещё могли дать себе объяснения этому, то вот другие их найти не могли. Или могли, но не хотели думать об этом именно в эти минуты, когда отправляются навстречу неизвестности, протягивающей к ним из вечности свои руки. Как и перед каждой битвой. Они знают, что могут не вернуться, но их долг хватается за протянутые ладони и неизменно ведёт за собой. Пока что к победе. Будет ли так же и на этот раз? — Компьютер засёк местоположение… — начала Меркурий, не отрывая взгляда от монитора. — Где этот поганый корабль? — раздражённо обернулась к ней Харука. Как и всем, ей не терпелось поскорее избавиться от нависшей угрозы, минуты ожидания изрядно давили на натянутые струной нервы. — На Луне, — воительница обвела взглядом всех присутствующих. — Да как так быстро…?! — возмутилась Венера, — А, не важно, — уже через секунды махнула рукой, — Пора навести визит его хозяевам, — сверкнув решительным взглядом в сторону ярко освещающей Землю в эту ночь Луны, процедила лидер внутренних сенши, — Плутон? — обратилась она к старшей воительнице. — Нас ожидает непростая битва, — отозвалась та, сжимая в руке гранатовый посох, — Много тайн в ней откроется… — каждый прислушивался к этим словам, но не отнимал взгляда от царицы этой ночи, — Мы пойдём с вами, Венера, — наконец обратилась она напрямую к младшей соратнице, — но останемся за пределами корабля. Последовал кивок. Именно так и было оговорено. Старшие на случай остаются снаружи вместе с лордами, в то время, как младшие вместе с метеорами и Такседо Маском идут вовнутрь, где разделяются по заранее оговорённым маленьким группам. Луну и Артемиса было решено оставить на Земле. Воительницы и метеоры образовали круг, внутрь которого встали лорды с земным принцем. Последний неотрывно наблюдал за Сейлор Мун. Ему не нравилось то, с какой тоской в глазах она идёт на эту битву. Где её решимость? Где желание победить во чтобы то ни стало? Почему вместо ободряющего клича для других она сминает юбку своей формы и поджимает губы? И смотрит в землю, словно боясь встретиться хоть с кем-то взглядом? Молчит, игнорируя любые попытки завязать разговор с ней? И почему их только не определили в пару? Он бы наверняка выяснил причину, она непременно открылась бы ему. Но не одному из метеоров. Она чувствовала этот взгляд, но не торопилась поднимать голову, чтобы встретиться взглядом с родными глазами. Усаги мысленно благодарила Минако за то, что та определила её в пару не с ним. Если то, что совсем недавно открылось ей, — правда, то её решение не будет им одобрено. А она непременно бы рассказала всё. Только ему. Она не планировала что-то говорить, но чувства взяли верх, и лунная воительница подняла взгляд от земли в последний момент перед телепортацией. И улыбнулась, широко и искренне, от всего сердца, как только она умеет. От сердца немного отлегло. Но какое-то чувство продолжало скрести в глубине души. Что ты задумала, Усако?.. Телепортация прошла быстро. Всего несколько мгновений, и перед взором — бескрайние белые пустыни, посреди которых чёрной кляксой замер чужеродный для этих мест объект. Воительницы разъединили круг, и Такседо тут же направился к ней. — Сейлор Мун, чтобы ты не задумала… — Мамору… не надо… — улыбка на лице не угасла, но внутреннее спокойствие для неё было нарушено, а уверенность в один миг искорёжена под натиском светлых чувств, будто груда металла под прессом. И так больно в груди от пронзительного взгляда синих глаз. Просящих не совершать глупости. Ей не положено совершать глупости. — Что ж, вперёд, — первой к цели шагнула именно Сейлор Марс. Не потому что посчитала себя готовой ко всему, что ждёт по ту сторону, вовсе нет. Какое-то предчувствие коснулось её невесомо, едва-едва задев. А она привыкла доверять интуиции и огню, полыхающему внутри неё. Он каждый раз напоминал о разрушенном доме. Марс… Планета красных песков и жарких ветров. Из всех планет внутреннего круга она казалась самой… неживой, но лишь потому, что никто не мог ощутить тот огонь, пылающий в его глубинах. Никто, кроме неё, связанной с планетой незримой связью. В ту роковую битву Марс бол орошён тёмными водами, и огонь внутри него угасал медленно, крупица за крупицей отнимая её собственные силы и жизнь. Сейлор Венера последовала за ней. Перед её глазами вдруг всплыла картина далёкого прошлого. Когда лидером всё ещё оставалась Марс, а она восхищалась выдержкой марсианской принцессы, олицетворяющей собой дух Марса, его народа. Первая их битва… состоялась именно на красной планете. Когда им не исполнилось и одиннадцати, они уже встали на защиту внутренних планет. Своих планет. Покровительниц, навеки застывших в смертельной агонии. Она помнила… как кричала, стонала Венера, обагрённая кровью невинных. Как медленно умирала, опалённая безжалостной тьмой. Сейлор Юпитер поравнялась с ними в ту же секунду, утопая в нахлынувших воспоминаниях о своём действительно родном доме. Юпитер. В прошлом — планета-гигант, поросшая зеленой растительностью и испещрённая лентами могучих рек, берущими начало в горах, и поющая громовыми раскатами, в настоящем — газообразное космическое тело, позабывшее о том, что значит жизнь. Но всё равно родное сердцу. Юпитер погиб на рассвете, и Макото помнила ту боль, когда тьма проникала в самое сердце дома, не оставляя ни единого шанса на спасение. Сейлор Меркурий, потеряв лишь секунду, присоединилась следующей, встав рядом с Марс. Воспоминания о Меркурии — планете пяти океанов — отозвались уколом где-то под рёбрами. Перед взором вдруг ярко предстала кристально-чистая вода. Тёплая во все времена года. Дарящая спокойствие. Проявляющая свой нрав лишь в гневе короля малой планеты. Её дом — самый маленький, но оттого не менее любимый, трепетно, всем сердцем. Меркурий умирал, когда она была вдали и ничего не могла сделать. Лишь ощущать, одну за другой, его раны, нанесённые тьмой. Терпеливо выносить их, защищая другую не менее важную ценность. Тайки и Ятен встали по бокам от защитниц Солнечной системы. Их родной Фаэтон, если верить воспоминаниям, погиб задолго до падения Серебряного Тысячелетия. Но вся боль передалась даже за столько лет со дня этой трагедии. Когда могущественный Фаэтон — планета иллюзий — просто разлетелся обломками в космическом пространстве. Тайки задавался вопросами о причинах с того самого дня, как воспоминания открылись ему, но найти ответа так и не смог. Усаги, Мамору и Сафира стали завершающими звеньями в этой цепочке защитников, вышагивающих навстречу судьбе. Усаги — единственная, кто видел гибель дома и своего мира собственными глазами, и Мамору, являющийся не только принцем, но и Хранителем планеты, ощутивший боль от гибели Земли не меньше воительниц, о прошлом старались не думать. Все их мысли были направлены в одно русло — как победить в этой битве. Сафира, идущая в середине образовавшейся цепочки, ощутила вдруг неясное чувство, сдавившее грудь. Внешние воины и лорды последовали вслед за ними, готовые защищать от внезапной опасности. Нефрит всё смотрел на спину величественно шагающей вперёд Юпитер. Он всегда восхищался ею, но именно в этот момент она казалась преисполнена внутренней силы как никогда прежде. Полна решимости и готова к сражению, — вот что, наверное, читалось сейчас в её изумрудных омутах, в которые он не мог заглянуть даже на мгновение. Она не обернётся. В этом вся воительница Юпитера — она умеет смотреть только вперёд. Как и все они, воины своих планет, в моменты, когда Тьма врывается в их судьбы, грозя перевернуть всё. Жадеит обвёл взглядом сначала всех, начиная со Звёздного Творца, а после вернулся к хрупкой фигуре Сейлор Фаэтон в боевом облачении: тёмно-фиолетовые, практически чёрные, юбка и матроска, сапожки на невысоком каблуке им в тон и кажущийся нелепым на фоне тёмных тонов жёлтый бант на спине. Или дизайнер хотел передать его «как лучик солнца в беспросветной мгле» планеты? Цоизит смотрел исключительно на выделяющийся среди белой пустыни корабль. Хотару, идущая рядом, чему-то мягко улыбалась. Вернее, её глаза улыбались, светились призрачно-мягким светом, что дарил ему некое успокоение и надежду на лучший исход в этой битве. Светлячок. Ведь это — значение её имени? Такое светлое и тёплое. Совсем не для Воина Разрушения, разве нет? Но даже насмотря на это всё равно очень подходит. Она провела его, словно светлячок, за собой через Тьму тогда ещё… в Серебрянном Тысячелетии. Кунцит… долго он собрался молчать? Сколько понадобится? Но это ведь невыносимо. Даже для него, Лорда Севера, кажущегося ледяной неприступной крепостью, а не живым, способным на чувства и эмоции, человеком. Он давно привык к этому. Вот только как это поможет в таком непростом случае? Кроме него никто с воительницей Плутона не поговорит о том, самом важном. А он прячется. Хотя никогда до этого не позволял себе. Видит ли Сецуна в нём врага? Готова ли вновь принять его вместе с чувствами, живущими где-то внутри и ждущими своего звёздного часа? Всё можно выяснить лишь поговорив. Ведь Воину Времени, Хранительнице Врат Времени, не составляет труда скрываться и скрывать всё то, что плещется в душе. Если они все вернутся, каждый задуманный разговор непременно состоится, ведь, побывав на краю смерти, начинаешь смотреть на всё под другим, совершенно новым, углом, не так ли?