Новое начало. Искажённая память

      Остаток времени компания проводила вполне дружелюбной и радостной атмосфере, даже Сейя оставил попытки привлечь внимание Усаги к своей персоне, наслаждаясь некой идиллией, царившей в компании. Но это вовсе не значило, что он насовсем оставил подобного рода «деятельность», Рей была абсолютно в этом уверена и считала, что с этим непременно нужно что-то делать. Вот только что именно? Была бы здесь Харука, она бы сразу объяснила парню, что к чему, однако ни здесь, ни вообще в Токио пшеничноволосой гонщицы не было, а действовать её методами Рей не особо горела желанием, поэтому бесстрашной воительнице оставалось лишь тяжело вздыхать, вышагивая рядом с причиной свалившихся проблем. И какого, спрашивается, чёрта, они вообще прилетели? Сидели бы на своей планете и восстанавливали её, никому жить не мешая. Так нет же! Ещё и те знакомые личности, встреченные во время прогулки попеременно представали перед взором, заставляя вздрагивать от воспоминаний…       Вскоре, попрощавшись со старлайтами, Рей свернула на одном из многочисленных поворотов. Оказавшись в знакомой с детства комнате, девушка скинула надоевшие за пару часов ходьбы бордовые туфли, оставив их сиротливо покоиться посреди комнаты, и прямо так, в одежде, завалилась спать. Сегодняшний день определённо вымотал брюнетку, и она даже была не уверена, что найдёт силы подняться завтра, чтобы привести в порядок прихрамовую территорию и, собственно, сам храм. К тому же, на завтра ещё намечался поход в магазин: продукты сами не прибегут, даже если очень сильно пожелать. А также в планы входила встреча с Юичиро: он говорил, что будет проездом в Токио и непременно хочет с ней увидеться и обсудить что-то крайне важное. Интересно, что бы это могло быть? С подобного рода мыслями Рей и погрузилась в царство Морфея, более ни о чём не подозревая и не переживая. Зачем, раз на это есть дневные часы? Ночь предназначена для отдыха, и по-другому Рей использовать это время суток не желала. ***       Минако была в ярости. Мало того, что днём её пихнула какая-то девица, потом практически в то же время сбил с ног незнакомый паренёк, когда она собиралась броситься на помощь девушке, и при этом ни один из них не потрудился извиниться (!), словно бы и не заметили этого, так после она ещё была вынуждена терпеть игнорирование со стороны этого белобрысого гордеца! Что за наглость?! Она, понимаете ли, целый день подбирала наряд, наносила макияж, делала маникюр и ещё много всякой разной ерунды, а этот — ноль внимания! Что с ней не так?! Или с ним? Может, он слепой? Последняя мысль немного приободрила блондинку, она даже позволила себе рассмеяться, отчего таксист перевёл на неё настороженный взгляд, опасаясь, как бы не сумасшедшую он подобрал на пустующей дороге. — Девушка, с Вами всё в порядке? — осторожно начал он, — может, Вам к врачу нужно? Минако успокоилась, прищурила васильковые очи и внимательно вгляделась в лицо водителя в зеркальном отражении. Продолжалось это минут пять, отчего последний занервничал, едва не вывернув руль до упора при повороте. — Да ты в своём уме, так пялиться?! — взревел молодой таксист, выравнивая движение автомобиля и покрываясь испариной, и зыркнул в её сторону так, что любой бы наверняка вжался в сидение и не напоминал о себе до самой остановки.       Но для Минако подобный взгляд был не страшен. Она столько всего перевидала за все свои жизни, что испугаться подобного было для неё чем-то сродни смертному греху. Она далеко не маленькая девочка, уже давно таковой не является, перестала ею быть ещё там, на руинах Серебряного Тысячелетия. Если не раньше, когда приняла титул Верховной, когда впервые почувствовала себя ответственной не только за себя, но и за кого-то другого. -…слышишь меня?! — словно сквозь толщу воды стал долетать до неё голос, — выметайся! — молодой человек был в ярости. Минако мысленно дала себе затрещину. Неужели нельзя было хоть как-то удержать воспоминания? Вечно она умудряется что-нибудь испортить, вечно всё у неё идёт наперекосяк, не то что у той же самой Рей… Тяжело вздохнув, девушка предпринимает попытку договориться с шофёром о помиловании, однако тот и слушать ничего не желает, выпроваживая девушку из машины криками и руганью вперемежку с активной жестикуляцией. Наверное, никогда в жизни Минако не видела столь эмоционального жителя планеты Земля, отчего ещё некоторое время обескураженная, стояла, смотря вслед удалаяющемуся такси, а после, тяжело вздохнув, двинулась к дому, до которого оставалось ещё минут десять пешим ходом. Но видно, к концу этого трудного дня, как в награду за пережитые события, удача всё же соизволила к ней вернуться, ибо не успела она и десяти шагов сделать, как из-за поворота показалось знакомое транспортное средство. Минако не нашла ничего лучше, чем впасть в ступор. Интересно, больше этот день не принесёт ей сюрпризов? — Чего уставилась? Садись! — вздрогнув, девушка открыла дверцу автомобиля и юркнула на заднее сидение, не горя желанием упустить эту удачу. ***       Мир итак полон ложных надежд, из-за которых может кувырком пуститься жизнь каждого. Люди ломаются, если не исполняются их желания, самые заветные и лелеемые в глубине ранимой души. Не важно, каков человек снаружи — это лишь маска, внутренний стержень всё равно рано или поздно не выдерживает, ломается под гнётом жизненных неудач, а порой рассыпается крошевом, которое никакими силами не соберёшь вновь. И поэтому Ятен не хотел давать подобной надежды. Минако сильная, он не спорил, но кто знает, какие невзгоды ещё ожидают впереди? Никому неизвестно, как повернётся жизнь, поэтому лучше не рисковать сейчас, чем пожинать плоды лжи в будущем. Какой бы ни была сильной Хранительница, важно помнить одно — она ведь тоже человек, со своим характером, своими взглядами на жизнь и своими проблемами. Конкретно, в данный момент, Ятен ощущал себя проблемой для Минако. Если в ближайшее время не появится кто-то с намерением завоевать юное сердце неугомонной блондинки, её жизнь будет испорчена. — Долго ты ещё в окно будешь пялиться? — недовольно пробурчал Сейя, обратившись к брату. — Сейя, я в твоём скверном настроении не виноват, перестань меня дергать, — устало отозвался блондин. Сил на препирательства действительно не было, ибо Ятен потратил их ещё по пути домой, отбивая словесные нападки брюнета, разочарованного в сегодняшней прогулке. А кто ему сказал, что Усаги тут же кинется ему в объятия? Для неё любовь всей жизни — Мамору, незаменимый принц Земли и её верный защитник на все тысячелетия. Они будут вместе даже тогда, когда мир начнёт рушиться. — Я никого не дёргаю, — парировал Сейя, — нитки здесь ни к кому не привязаны. Ятен предпочёл пропустить это мимо ушей, за последние полчаса болтовня младшего братца его порядком достала. Почему бы ему не вызвериться на ком-то другом? Да хоть на том же Мамору! Это земной защитник увёл его Куколку, а не он! Так почему Ятен должен терпеть не предназначенные ему нападки? Тайки наблюдал за братьями, не спеша заводить разговор. Для начала пусть придут к нормальному своему состоянию, не такому взвинченному и язвительному. В отличие от своих братьев, Тайки остался доволен встречей. Приветствие в этот раз было менее эмоционально, зато остальная часть была богата на события и разговоры, и даже поведение Сейи, к облегчению для Тайки, не изменило дружественной атмосферы в компании.       Пока ребята поднимались в квартиру, Тайки успел немного обсудить эту тему, однако сомневался, что Сейя его услышал, он словно был одержим Лунной принцессой, и никто не мог повлиять на него так, как она, но в то же время Сейя сохранял ясность ума. Если бы Усаги вздумала прыгнуть с крыши, Сейя бы за ней не последовал, а наоборот удержал бы, не позволив ей оборвать нить своей жизни, — Тайки был в этом уверен. Пусть его младший брат до сих пор и выглядит чересчур импульсивным, в нужный момент он непременно сохранит ясность, что уже не раз доказал на одиночных дипломатических миссиях.       А пока Тайки рассуждал о его скрытых за порывистостью талантах, сам Сейя всё никак не мог выбросить из головы события в кафе. Абсолютно все его мысли, как бы ни начинались и ни закручивались в сознании, неизменно приходили к ней, раздражая и принося боль, что безжалостным пламенем металась в сердце, словно пытаясь что-то выжечь. Улетая на Кинмоку, парень и не задумывался, что вернувшись однажды, познает эту боль. Ему казалось, что его предали… Но ведь это не так, — билась в сознании мысль. Однако облегчения это не приносило и намерений не изменило. Сейя хотел быть с Куколкой, он тянулся к ней всей душой и сердцем, и не важно было как, он добьётся её любви, даже если придётся пойти на крайние меры… *** В эту ночь Ами одолела бессонница. Как бы девушка ни старалась, уснуть ей видимо было не суждено. Повстречавшиеся во время прогулки личности не шли у неё из головы отчего и чтение превращалось в бессмысленное времяпровождение: Ами просто не могла вникнуть в суть напечатанных предложений, слов, букв. В эту ночь случилось невозможное — Ами Мицуно с нескрываемым раздражением захлопнула книгу. ***       Следующее утро для Токио началось на редкость оживлённым. Даже в будние дни порой такого нельзя было увидеть: по дороге то и дело проносились автомобили, сверкая отмытыми стёклами, проходили небольшие группы школьниц, о чём-то переговариваясь, сновали туда-сюда чем-то взбудораженные молодые женщины. Оживление царило и в небольшом уютном кафе, расположившемся на самом краю одной из многочисленных улиц Токио: официанты сновали туда-сюда, записывая и разнося заказы ожидающим клиентам, отовсюду слышались приглушённые приятной мелодией голоса, порой звенел подвешенный над дверью колокольчик, оповещающий о прибытии или уходе посетителей. И лишь за одним столиком время словно замерло, не раздавались голоса, не звенели приборы, не было ничего, кроме гнетущей тишины. Рей сидела неподвижно, чувствуя как прохладный металл врезается в кожу сжатой в напряжении руки. Ючиро замер напротив, смотря на неё с ожиданием и заметным по слегка сжатым губам волнением. Он ждал ответа, от которого зависел его дальнейший жизненный путь.       Рей, наконец, смогла взять себя в руки и, прочистив горло после долгого молчания, осторожно и тихо заговорила: — Юичиро, буду с тобой откровенна. Я очень благодарна тебе за всё, что ты для меня сделал и, думаю, ты со мной согласишься, что завязывать отношения на благодарности — это по крайней мере, неправильно, — Ючиро разочарованно выдохнул. Другого ответа он и не ожидал, уж слишком хорошо знал её. Но всё же позволил себе надеяться, и вот — очередное жизненное разочарование и новая рана на сердце. Но показывать нельзя, ведь напротив сидящая девушка осуждает за слабость, верно? — Я понял тебя, Рей, — глухо отозвался Кумада, опустив голову, тем самым скрыв глаза за чёлкой. — В таком случае… — он всё же осмелился вновь заглянуть ей в глаза. — В таком случае, позволь пригласить тебя на мою свадьбу, — грустная улыбка тронула губы парня, а в глубине глаз последний раз блеснула ярким огоньком надежда. Сердце Рей пропустило пару ударов. Ей вовсе не хотелось быть причиной этого, но она была ею, и с этим не поспоришь. Она сама поставила точку. — Ты ведь придёшь? Застрявший ком в горле не позволил что-либо сказать, поэтому брюнетка кивнула, и тем самым заставила засиять улыбке на лице Юичиро. Ещё какое-то время она всматривалась в неправдоподобно-счастливое лицо собеседника, а после, распрощавшись, поспешила домой, чтобы не расплакаться прямо перед ним.       Незнакомое до селе для мико чувство поселилось в груди, сжимая в холодные тиски трепыхающееся птицей сердце и заставляющее нестись прочь. Осознание того, что Юичиро может навсегда исчезнуть из её жизни породило в душе отчаяние, которое ранее никогда не овладевало ей. Даже перед смертью оно не мелькало, ведь вера в Принцессу, такая же крепкая, как и у остальных девочек, никогда не позволяла этому чувству опутать разум. Вера… нет, вернее Усаги Цукино, плакса, лентяйка и просто неуклюжая по жизни девчонка, каждый раз спасала и этот мир, и их самих от забвения, потому что Тьме не под силу одолеть тот Свет и ту Любовь, цветущую в её душе с самого рождения. *** Макото, стоящая у барной стойки и ожидающая очередной заказ, проводила подругу долгим взглядом. Выходя сегодня на смену, шатенка и не подозревала, что увидит здесь кого-то из подруг и была очень рада, что столик, за который сели Рей и Ючиро обслуживала не она. Нет, Кино не стеснялась роли официантки, тем более не переживала о том, что подруги узнают о её подработках, просто… После того случая с Юичиро, Рей сказала, что больше никто из особей противоположного пола не заставит её лить слёзы или о чём-либо жалеть. Она бы однозначно закрылась в себе сейчас, если бы знала, что Макото может это увидеть. Лучше выплеснуть эмоции сразу, не правда ли? — Достали все! — рядом неожиданно грохнул поднос, — зачем я только согласилась здесь работать? — сквозь зубы прошипела подошедшая девушка и присела на стул. — Вот ещё заказы, — кинула она вырванный из блокнота листок, — «Мы долго ждать не будем», — перекривила она одного из клиентов и бросила взгляд на Макото. — Нет, ну ты представляешь?! Заказали блюдо, готовящееся не менее получаса, и такие заявления, а? — она вновь отвернулась, — Вандалы малолетние! Управы на них нет! Ты посмотри, что делают! Ну зачем им эти плакаты? Ух, я им сейчас, — брюнетка собиралась ринуться на выход, но Макото вовремя её остановила. -Заказы сами на стол не запрыгнут, Эрика. Эрика лишь фыркнула, встала и, подхватив очередной поднос, двинулась к ожидающим свой заказ клиентам, попутно натягивая дружелюбную улыбку, дабы не спугнуть их своей разъярённой физиономией.       Макото улыбнулась, зная, что после того, как они покинут кафе Эрика из злобной недружелюбной и сварливой превратится в весёлую и общительную девушку, легко идущую на контакт с любым, кто только проявит свой к ней интерес. Пожалуй, Эрика — единственный человек из её окружения, который никогда не скрывал свои эмоции при ней. Если злиться — так выплёскивать весь негатив до конца, если грустить — проливать все слёзы до единой, радоваться — улыбаться во все тридцать два, не обращая внимания на хмурые косые взгляды прохожих. Она ни в чём перед ними не виновата и ничего не должна, — таков девиз этой девушки.