Крик сквозь стекло

      Снег падал, кружился, переливался в свете фонарей, вился, а после лип к моим не прикрытыми шапкой волосам. Изредка я тяжело вздыхал, не смея оторвать взгляд от земли около молчаливого собеседника, который, очевидно, не собирался мне хоть что-то говорить. - И? - я нехотя нарушил своеобразную тишину, подавляющую ранее наши или только мой рассудок. Андрей переминался с ноги на ногу. Не в силах сдерживать накопившейся гнев, быстро сменяющийся на отчаянье, отдаваемое горечью в горле, я посмотрел ему прямо в глаза. Свой ясный взгляд он отвел в сторону, искусанные губы искривились в горькой улыбке, брови едва склонились к переносице. В груди больно кольнуло. Он не был разъярён, взбешён, я не мог считать даже малейшего раздражения в его мимике. Мой предшественник в какой-то степени был жалок, но я быстро остепенился и обругал себя за такие несуразные мысли. Сожаление сковывало его, он как будто не был готов к такому исходу. Мне казалось, будь я на его месте, испытывал бы то же самое. - Анедре... - Что ты хочешь от меня услышать? - он неожиданно прервал меня на начале фразы, от чего я сделал маленький шажок назад. Его голос звучал поддельно уверенным, но меня пробила дрожь от такой внезапности. Глупая обстановка, в которой не знаешь, как себя вести. Мы вдвоём не были готовы к этой ситуации. Однако у моего отца было преимущество, он отчётливо был осведомлен о предстоящей встрече. - А что ты мне можешь рассказать? - в моём воображении его укоризненный взгляд прожигал моё самолюбие. В действительности все было совершенно иначе. Мне стало стыдно. Не ведая своего отца на протяжении всей непонятной, изредка наполненной красками жизни, я не имел право смотреть на него так. Он заботился обо мне. Не так много, как хотелось, но всё же он мог называться моим отцом. Мы стояли и молчали. Молчали и стояли. (прим. беты: смеюс) Я не имел права называться его сыном, хоть кем-то. Моя собственная гордость погубила всех дорогих мне людей. Но про это я узнал только сейчас, умерев. А тогда, в тот зимний студёный вечер, я стремглав рассекал холодный воздух, мчась вдаль, подальше ото всех. Истеричный, самовлюбленный ребёнок. Ведь уже тогда, покидая отца, я знал, что вернусь, когда уже будет поздно.