Flight Of The Commodore

Их сигнал бедствия все еще звучит. Коммодор улавливает его, когда Валькирия летит обратно в ее упорных поисках выживших. Корг возражал против этого, почти убедил ее остаться и ждать, пока они не смогут перегруппироваться на Земле, но затем Корг рассыпался в прах вместе с половиной оставшихся асгардцев, и Валькирия должна была вернуться. Формально, она теперь королева и, что ж, нахрен это. Если был хоть малейший шанс, что король выжил, он должен был вести своих людей; она собиралась заставить его вести своих людей. Во всяком случае, то, что от них осталось. Их корабль все еще висит в пустоте, прямо там, где она его оставила, но теперь в нем есть огромная дыра в корпусе и обломки, и – о Хель - тела, дрейфующие в окружающем мраке. Валькирии хорошо знакомы поля битвы, она знает, каково это - смотреть на остатки резни и знать, что ты выжил. Но это не поле битвы, не существует слов, чтобы описать это. Воспоминания о другой резне затуманивают ее видение, и ее грудь начинает сжиматься, и она не может дышать, и как глупо, что она - та, кто не может дышать, когда это Сигрюн, ее сестра по оружию, ее возлюбленная, с клинком в груди и они проиграли, как они могут проиграть,- но нет, сейчас не время для этого. Сейчас время для сканирования угроз. Кто-то, возможно, несколько человек, используя частоту Опустошителей, были здесь, но Валькирия думает, что они уже давно ушли. В конце концов, у мертвых беженцев нечего грабить. Сейчас время придумать, как забрать людей, плавающих в космосе. Валькирия не знает, для чего Грандмастер использовал Ребризеры на своем корабле для оргий, но она обнаружила две дюжины запертых в шкафу с множеством других...предметов, от которых она была бы в восторге при других обстоятельствах. По какой-то причине Валькирия думает о Локи. Она запирает шкаф позади нее и сжимает Ребризер так крепко, что ее суставы белеют. Прежде чем она ступит на другой корабль, Валькирия напивается. Единственный ликер, оставшийся на Коммодоре после ее долгого одиночного путешествия назад на вкус как моча, но это срабатывает. Все купается в теплой дымке, и похоже, что она переживает Вселенную через толстый комок хлопка. Отлично. Присоединять Коммодор к более крупному судну - это неудобно и это раздражает. Валькирия вспоминает, что так было всегда, и она задается вопросом, как могла так быстро забыть эту деталь. Она спрашивает себя, что еще она забыла, больше чтобы отвлечься, пока прокладывает свой путь через разрушенный корабль. Над каждым телом она шепчет молитву и надеется, что этого достаточно, даже если она знает, что это не так. В конце концов, Валькирия достигает дыры. Внутренности корабля вырываются в открытый космос как кровь из разорванной артерии и хотя она знала, как это будет выглядеть, ей все еще приходится сдерживать крик. Она обещает себе, что как только выполнит эту задачу, будет кричать в течение месяца, в течение десятилетия, до конца своей жизни, если понадобится. Но сначала Валькирия должна привязать себя к кораблю и, одну за другой, перетащить сломанные частички Асгарда домой. Со временем это почти превращается в рутину: сначала отбросить обломок корпуса в неопределенном направлении ближайшей кучи космического мусора, затем откинуть подальше, если это какая-то ерунда или держать крепче и вытаскивать, если это тело. Она не знает, что собирается делать со всеми ними, но она не может, просто не может, оставить их в ледяной пустоте космоса. Если Асгард - это люди, а не место, тогда Валькирия не собирается обрекать ни одну из частиц ее дома на одиночество во мраке. Найти Хеймдалля - как получить удар. Возле дыры в корабле на нее нахлынули воспоминания о его сейде и она слабо надеялась, что ему удалось сбежать. Найти Локи - хуже. Он - последнее тело, которое она приносит, и не то что бы то, что она иногда видела в его острых улыбках значило что-нибудь, но и это теперь исчезло навсегда. Однако найти его тело, искалеченное и со свернутой шеей, несомненно, самое худшее. Нет никаких признаков Тора или Халка. Конечно, это может означать много вещей, почти ни одна из них не хороша, и Валькирия ненавидит волнующую надежду, раскачивающуюся на кончиках ее пальцев. "Я сейчас заплачу, - думает она, - я сделала достаточно, и теперь я собираюсь…" Мужской крик отзывается эхом со стороны медицинского отсека и Валькирия начинает бежать на звук до того, как он успеет прекратиться. Ее шаги и ее сердцебиение глухо выстукивают пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, когда она спотыкается после звука. Это не Тор в медотсеке. Эта часть корабля по-прежнему герметична, поэтому люди, которые совершают набег на их медикаменты, без масок. Один - темноволосый мужчина, развалившийся на кровати. Его лицо искажено, а глаза закрыты от боли. Что-то в его груди странно светится синим, а судя по ране в боку и бледному цвету его кожи, он, возможно, умирает. Рядом с ним стоит женщина - близко, но недостаточно для того, чтобы сказать, что она на его стороне - Валькирия может судить об этом по ее репутации. - Таносдоттир, - шипит она. Ярость, ненависть и месть застывают в ее внутренностях. Глаза мужчины тут же открываются при звуке ее голоса, и Валькирии приходится отвести взгляд. Они коричневые, умные и абсолютно пустые. - Ты из Асгарда, - говорит он напряженным голосом. - Ты знаешь Тора. - Я знала его, - отвечает Валькирия, чтобы выиграть себе время. Этот человек с Небулой, ребенком Таноса, и все же его тон, когда он упомянул Тора, не был враждебным. Руки, которые она сжала в кулаки по бокам, немного расслабились. - Тор тоже, - вяло отвечает мужчина, и хотя Валькирия не хочет, она вынуждена снова посмотреть на него. Он выглядит так, как она себя чувствует. Как будто еще одна потеря абсолютно сокрушает и все же это просто последняя из длинного, длинного списка потерь. - Я не хотел в это верить. - Ты умираешь, Старк, - говорит Небула. Что-то лучше, чем надежда затрепетало в груди Валькирии. Цель. Сегодня она может кого-то спасти, и эта мысль едва не заставила ее затаить дыхание. - Нет. Валькирия бросается к шкафам, содержание которых не было возможности прихватить с собой во время эвакуации. Если она помнит правильно…да! Там есть рулон синтетической кожи и банка с целебными мазями. Валькирия шепчет руну, чтобы активировать мазь, и передает ее мужчине, который смотрит на нее больше с любопытством, чем с подозрением. - Просто…намажь это, - говорит Валькирия, немного неловко. - Тогда надень это, как повязку. - Она держит рулон кожи. Что-то меняется в выражении лица мужчины. Старк, кажется. На мгновение в глазах Старка появляется какой-то проблеск, прежде чем пустота подавляет его и Валькирии снова приходится отвести взгляд. Она смотрит на Небулу. Киборг наблюдает за человеком пристальным взглядом, который почти можно ошибочно принять за беспокойство. Ее пальцы дергаются, когда он наносит мазь. - Что ж…я думаю, теперь мы в расчете, - говорит он. Его тон небрежный, с намеком на лукавство, которое заставляет ее сердце сжиматься от воспоминаний о Локи. - Мы не в расчете, пока я не скажу что мы в расчете! - яростно говорит Небула. - Это лекарство Асгарда спасло тебя. - Я бы сделал это просто так, ты же знаешь. - Вот почему я должна отплатить тебе! - Небула выглядит даже злее сейчас. - И не тебе говорить, сколько стоит мое тело! - Я не это имел в виду, - говорит Старк. Синтетическая кожа прилипает к его пальцам, когда он изо всех сил пытается наложить ее поверх своей раны. - Я просто…я нуждался в отвлечении так же, как ты нуждалась в ремонте. Небула заметно сдувается, и Валькирия продолжает хранить молчание, прислонившись к медицинским шкафам и скрестив руки, пытаясь разгадать этих двоих. - Это отвлечение, - тихо говорит Небула, словно признавая страшную тайну. Старк смотрит на нее резко и, кажется, приходит к пониманию с тем, что он находит в ее выражении лица. - Ладно, - говорит Валькирия, когда становится ясно, что Старку и Небуле больше нечего сказать друг другу и мужчина начинает тыкать в свою теперь покрытую рану с любопытством, которое не может быть полезным для его исцеления. - Значит, она должна тебе, а теперь ты должен мне. - Небула напрягается при этих словах, но Старк смотрит на Валькирию так же, как он рассматривал свою рану и лекарство, которое она дала ему - заинтригованно, но сдерживая свои вопросы. - Вы можете отплатить мне, объяснив, почему вы грабите мой корабль. - Я думаю, это довольно очевидно, - говорит Старк почти иронично, указывая в свою сторону руками, которые все еще в крови. Валькирия выгибает бровь и он поднимает руки с целью задобрить ее. - Наш корабль поврежден. Наши медикаменты были уничтожены. Мы поднялись на борт в поисках лекарств и запчастей. Мы думали, что все погибли, - говорит Небула, опережая Старка. Каждый из тысячи лет жизни Валькирии невыносимым бременем ложится на ее плечи. - Так и есть, - умудряется сказать она, и ее голос звучит даже близко не таким слабым, какой себя чувствует она. - Я вернулась поискать выживших. - Брюс сказал, что Асгард был разрушен, но… - Брюс Беннер? - Валькирия прерывает его, прежде чем осознает это. - Мидгардский Брюс Беннер? - Маленький парень, иногда становится очень большим? Халк крушить? Она действительно смеется после его слов, жесткий ломкий звук, смесь истерики и облегчения, что кто-то там может быть не мертвым. - Знаешь ли ты, он...исчез? - спрашивает Валькирия, готовя себя к очередной потере. Его глаза снова становятся пустыми, но по какой-то причине, он старается сохранить голос беззаботным. - Нет. В последний раз я видел его на Земле. У него были некоторые...проблемы с производительностью. Валькирия не пытается понять, что это значит. В любом случае, она отправится на Землю, если Брюс жив, она увидит его, а если нет, то нет. - Я собираюсь сжечь этот корабль, - говорит она им. - У меня есть некоторые люди, которых я должна забрать, но потом я сжигаю этот корабль и направляюсь на Землю. - Если ты не позволишь нам взять то, что нам нужно, прежде чем ты…, - начала Небула. Старк прерывает ее, прежде чем киборг обречет их обоих. - Не смею надеяться, что мы могли бы прокатиться зайчиком? Валькирия знает, что она решила помочь им в ту же секунду как только Старк упомянул Тора, поэтому она кивает один раз и быстро отворачивается. Она направляется обратно к телу Локи, она отвезет его и Хеймдалля в Мидгард, и если король жив, он поблагодарит ее за это. Вскоре Валькирия понимает, что идет слишком быстро для Старка с его ранениями, и намеренно замедляет свой шаг. Легче думать, когда она не смотрит в его пустые глаза. Они возвращают ей все ее горе, печаль и вину, а она уже достаточно страдает от этого. - Хей! - зовет он с конца коридора, и она поворачивается, чтобы посмотреть на него. Его лицо искажено болью, и Небула наблюдает за ней, пока поддерживает его. - Я должен, по крайней мере, знать имя моего межзвездного таксиста. - Валькирия, - говорит она, и какая-то глупость заставляет ее вернуться назад и позволить ему опереться на нее . Небула моргает, когда она делает это, но передает его вес без комментариев. - Я Тони. Тони Старк. Валькирия помнит, как Тор и Брюс говорили о Тони. Видимо, этот человек - великий воин и еще более великий ученый. Прямо сейчас он не похож ни на кого великого, только на больного. - Человек с железа, - бормочет она в основном про себя, но он смеется над этим, ужасным пустым смехом, который царапает внутренности ее черепа и заставляет ее хотеть бросить его. - Гребаный Железный Человек, - говорит он с отвращением, его дыхание затрудняется. - Это гребаная шутка. Валькирия не знает, как на это ответить, но Небула говорит, качая головой под тихий звук работы ее запчастей. - Ты заставил его кровоточить. У него была сила четырех камней, и ты заставил его истекать кровью. Старк ничего не говорит и просто опускает голову, как будто он испытывает стыд. Они ничего не говорят, когда она доставляет их на Коммодор и уходит, чтобы забрать Локи и Хеймдалля. Небула выглядит мятежной, но Валькирия может сказать, что Старк не позволит им уйти без нее. Затем она немного плачет, сгорбившись над телом Локи, сжимая его холодную руку в своей собственной. Это не очень приятный плачь, и Валькирия не чувствует себя лучше, но когда она заканчивает, она может оттащить два тела обратно на свой корабль. Она оставляет их в трюме. Когда Валькирия добирается до кабины Коммодора, Старк без сознания, и Небула точит нож об собственную металлическую ногу. Этот ход явно предназначен для того, чтобы запугать ее, но она не может заставить себя беспокоиться об этом. Безразличие прочно обосновалось в ее сердце и все, что Валькирия может делать, это сосредоточиться на следующей задаче, а затем на следующей, пока она наконец не столкнется с той, которую не сможет выполнить, и сможет умереть, пытаясь. Следующее задание - настроить одну спасательную капсулу корабля, чтобы она врезалась прямо в двигатели большого корабля и взорвала все это. Это лучшее, что Валькирия может сделать, чтобы похоронить половину Асгарда. Она произносит похоронные слова, когда в темноте расцветает взрыв, и рядом с ней безмолвно стоит Небула, сопровождаемая постоянным шумом ее механических частей. Валькирия не знает, являются ли обряды такими же, она провела так много времени вдали от дома, но она делает то, что может, с тем, что у нее есть. Затем - сон. Это не быстрый корабль, который рассчитан для больших расстояний, и он не может совершать частые прыжки, поэтому, как только она вводит координаты Земли, ей ничего не остается, кроме сна. И конечно же кошмаров. Валькирия видит тот же сон с новыми лицами. Хела стоит над ней и смеется, когда ТорЛокиСигрюнКоргХеймдалльБрюс сталкиваются с одним и тем же клинком снова и снова и снова, добровольно давая ей время убежать, но она тратит его впустую, и последнее, что она видит, когда Хела протыкает ее клинком, - это их разочарование. Небула спит мало, она просто сидит и точит свои ножи. Старк кричит во сне. Имя Питера чаще всего слетает с его уст, но он также часто рыдает из-за Пеппер и Роуди. Есть и другие имена, и Валькирии нравиться думать, что она может сказать, как он относится к каждому человеку по тому, как он выкрикивает их имя. Он любит Пеппер, Роуди и Питера, это очевидно, но такие имена, как Стив и Оби, сложнее. Иногда она уверена, что они семья, иногда она думает, что он их боится. Валькирия делает незапланированную остановку в безымянном порту, чтобы набрать побольше алкоголя. Она не может закончить эту поездку трезвой. Небула неодобрительно смотрит, когда она приносит алкоголь на борт, но Старк, кажется, чувствует облегчение. Они напиваются вместе каждый день. Сначала только она и Старк, который, как для смертного, пугающе устойчив к алкоголю, но вскоре к ним присоединяется Небула. Удивительно, насколько легкая Небула. Каждый раз, когда она вырубается, Старк утверждает, что он находит это очаровательным, и Валькирия закатывает глаза. Это становится привычным. Однажды ночью Старк появляется среди разочарованных лиц во сне, а на следующий день она рассказывает ему о падении Валькириора. До этого они никогда не говорили о чем-то настоящем, какими бы пьяным они ни были, и часть ее боится его реакции, но он просто поглаживает ее руку и рассказывает о том, как однажды поджег свою лабораторию, готовя что-то, под названием омлет. На удивление, следующей открывается Небула. Валькирия и Тони с ужасом слушают, как Небула хриплым шепотом рассказывает им о своем детстве и своей сестре, когда они летят мимо умирающей звезды. Валькирия рассказывает о том, как она встретила Халка на Сакааре, и Тони делает историю о первом сражении Мстителей гораздо смешнее, чем она имеет право быть, и никогда не упоминает, что они сражались с Локи. И наконец-то. Наконец-то Тони рассказывает им о Питере. Он не его сын. Тони снова и снова говорит им, что Питер не его сын. Валькирия и Небула обмениваются скептическими взглядами, и Валькирия задается вопросом, когда они начали это делать. Питер храбрый и хороший и молодой и мертвый. Его последним словом было: «Простите». В последующие дни Тони рассказывает им о других старых мучениях, но ни одно из них не приближается к той пустоте в его глазах, которая появляется когда он говорит о Питере. Это своего рода непростое товарищество. Ей не нравится Небула, а Небуле не нравится она, но они понимают друг друга. Никто из них не понимает Тони, но им обоим он нравится. Это работает. У них появляется рутина. Каждое утро один из них будит двух других своими криками. Затем Валькирия ведет корабль через один прыжок, который Коммодор может сделать за день. Затем они напиваются. Несколько раз они пробовали другие наркотики, но Небула ничего не чувствовала, а сердце Тони почти остановилось. Так что они просто напиваются. Ситуация снова меняется, когда, наконец-то, от Мидгарда их отделяют дни, а не недели. Валькирия пьет одна. Небула где-то на корабле делает…что-то, а Тони строит. Легендарной развлекательной системы Грандмастера больше нет, как и большой части техники, которую Тони считал несущественной для продолжения работы судна. Она не знает, чего он надеется достичь, но, похоже, это помогает ему отвлечься. Им всем нужно отвлекаться. Это все, что они делают на этом корабле, отвлекая себя от потерь, отражающихся по всей Вселенной. Они есть в каждом порту и на каждой заправочной станции, которые они посещают. Это явная, открытая рана почти у каждого человека, которого они встречают. Это видно в каждом их кратком столкновении: покупая хлеб, покупая топливо, покупая выпивку. По всему миру в каждой галактике Вселенная скорбит. Валькирия вздыхает. Она уже может сказать, что это будет один из тех дней. Плохих дней. Дней, когда она сидит в трюме и смотрит на тела Локи и Хеймдалля и не притрагивается даже к капле спиртного, пока она там. Она откладывает это так долго, как может. Сидит и пьет, до того момента, когда больше не может этого вынести и когда она должна, должна увидеть их. В трюме слишком тепло, гул двигателей постоянный и дребезжащий, но заклинание сохранения на трупах Локи и Хеймдалля остается сильным. Это единственный свет в комнате, слабое золотистое свечение отбрасывает странные тени на тела внизу, иногда почти заставляя их выглядеть так, как будто они дышат. Это жестокая магия. Она сидит на ящике и смотрит на них, как это обычно бывает в плохие дни, позволяя оцепенению плавно распространяться внутри нее до тех пор, пока она перестанет чувствовать себя реальной. Валькирия не знает, как долго она находится в таком состоянии. В общем, она знает, что иногда плохие дни кажутся ей минутами, а иногда они могут быть годами, и она никогда не знает наверняка. Она просто смотрит и просто сидит. Этот плохой день другой. Впервые к ней присоединяется Тони, синий свет от его груди и золото заклинания сохранения смешиваются, чтобы осветить комнату тусклым зеленым. Он ничего не говорит, он только сидит на ящике рядом с ней и пьет дерьмовое ксандарское вино. Она качает головой, когда он предлагает ей бутылку. Как ни странно, его присутствие утешает, и проходит не так много времени, когда она готова уйти. Но прежде чем она сможет что-то сказать или сделать с этим, Локи резко выпрямляется и вырывает голубое свечение - он называл это дуговым реактором - из груди Тони. Мужчина отступает с задушенным криком, но она смотрит на Локи. Локи сжимает дуговой реактор обеими руками, в то время как тот становится все ярче и ярче. Локи задыхается и блюет. Локи живой, живой, живой. Это требует времени, но Локи приходит в себя, его дыхание становится ровным, а глаза теряют дикость. Он один раз слегка кашляет и смотрит на дуговой реактор, все еще светящийся неестественно ярко в его руках. - Мои извинения, Старк, - говорит он, и его голос грубый, но все же безошибочно принадлежит Локи. - Мне нужен был достаточно мощный источник энергии, и твой сердечный щит сработал вполне неплохо. Конечно, предполагалось, что это будет солнечный свет, но это сработало так же хорошо. - Он подходит, чтобы вернуть дуговой реактор обратно, но Тони не в состоянии ответить. Его правая рука отчаянно прижимается к груди, а левая безвольно висит, как будто он не может ее использовать. Его дыхание становится неровным и прерывистым и весь он сильно дрожит. Впервые с тех пор, как она встретила его, глаза Тони не пусты, вместо этого они наполнены чистым, неослабным ужасом. Слишком поздно Валькирия вспоминает ту ночь, когда он шепотом рассказывал о друге, отце, который вырвал реактор из его груди и оставил его умирать. - Дерьмо, - говорит она. Локи смотрит на Тони в полном замешательстве, и выражение на его заостренном лице выглядит незнакомым. Он смотрит на нее с чем-то похожим на беспомощность, затем снова на Тони, который теперь рыдает между дрожащими вздохами. Если бы ситуация была иной, этот уязвимый, беспомощный взгляд разжег бы что-то в ее груди, но она слишком сосредоточена на Тони, которому, как она внезапно решила, запрещено умирать. Одной рукой она выхватывает реактор из податливых рук Локи, а другой поднимает рубашку Тони. На секунду она замирает. Его торс полностью изувечен. На боку еще не зажившая рана, но настоящий шок - его грудь. Множество ужасных шрамов, которые расходятся от металлического корпуса дугового реактора. - Блять, - бормочет она себе под нос, вставляя реактор назад. Тони, похоже, даже не замечает. Он все еще лихорадочно дышит, и, положив руку на реактор, она чувствует, как отчаянно бьется его сердце. - Прекрати это, - говорит она, как ребенок. - Тебе запрещено умирать у меня на руках! - Он не умирает, - говорит Локи, с трудом поднимаясь на ноги и слегка покачиваясь на том месте, где стоит. - Он паникует. Валькирия пытается подумать о том, что она делала, когда Сигрюн так паниковала, но это было так давно, и она потратила все это время, пытаясь забыть, поэтому воспоминания ускользают, как вода сквозь пальцы. - Я могу отнять его разум, - продолжает Локи. - Надеюсь, это остановит приступ паники. Локи протягивает руку и кладет на лоб Тони. Тот сразу же закатывает глаза и теряет сознание. Валькирия протяжно и нервно выдыхает. Локи тяжело садится рядом с ней без намека на привычную грацию. - Если ты не возражаешь, - говорит он, - я собираюсь отключиться. Теперь все по другому. Коммодор больше не катафалк с Локи, который живет и дышит рядом с ней. Она едва видит Тони, он прячется и строит, и иногда единственным показателем его присутствия на корабле является алкоголь, который исчезает из бара, и крики, которые он издает во сне. Вся цивилизованность исчезла из ее взаимодействия с Небулой. Небула постоянно пялиться на нее и не находится в одной комнате с Локи больше времени, чем нужно для того, чтобы из этой комнаты выйти. Валькирия предполагает, что, должно быть, больно видеть кого-то, кто смог вернуться, и поэтому она старается не винить ее. Большую часть времени ей это не удается. Локи по-прежнему засранец. Конечно, она знала это все это время, но, каким-то образом, теперь это раздражает ее даже больше, чем раньше. Иногда, когда он входит в комнату, у нее перехватывает дыхание, потому что это так важно видеть его живым. А потом он открывает рот, и она хочет ударить его снова. - Это было жестоко, - говорит он ей однажды, когда Коммодор заканчивает свой ежедневный прыжок, и весь корабль дрожит. - То, что я сделал, когда мы сражались на Сакааре. Я все еще проиграл, но все равно это было жестоко. Валькирия внимательно изучает его взглядом. Она знает, что это настолько близко к извинению, насколько она когда-либо сможет получить, и он точно не выглядит сожалеющим. Но также она знает что с Локи то, что она видит, не обязательно то, что есть на самом деле. - Ты прав, - говорит она. - Это было жестоко. Иногда они пьют вместе. Четверо из них заваливаются напротив барной стойки, передавая бутылку друг другу до тех пор, пока Небула, а затем Тони и, в конечном счете, Локи, не отключаются и остается только она, выпивка и ее мысли. Они больше не разговаривают. Тони и Локи обмениваются колкостями, как будто это соревнование (и, возможно, так оно и есть), и иногда Валькирия принимает в нем участие. Но они никогда ничего не говорят. Однако это больше не имеет значения - они наконец-то приближаются к Мидгарду. Чуть больше месяца. Кажется, что прошло гораздо больше времени, но ровно столько заняло путешествие на Коммодоре, которое началось когда они оставили корабль гореть в космосе. Валькирия знает, что если бы ей пришлось совершить поездку в одиночку, перевозя тела в трюме, она полетела бы прямо в сверхновую звезду. "Как несказанно повезло," - думает она, и смеется, пока не начинает блевать. Она следует за сигналом асгардских спасательных капсул. Они вещают преднамеренно громко, и у нее разливается приятное тепло в груди, когда она понимает, что они делают это для нее. Чтобы она могла их найти. Напоминая ей, что у нее все еще есть дом. Коммодор садится со стилем. В корабля есть стиль. Он дерьмовый в бою, дерьмовый для дальних космических путешествий, дерьмовый в экономии топлива, но стиля у него в избытке. На секунду она думает не выпустить ли фейерверки, когда они приземлятся. Локи остается внутри и держится позади, когда дверь опускается. Валькирия прищуривается, смотря на него. Он не выглядит взволнованным, но Локи, вероятно, скорее умрет, чем позволит кому-то увидеть, что он переживает из-за встречи со своим братом, поэтому она отбрасывает эту мысль. Она ненадолго задумывается, не использует ли он иллюзию, и решает, что ей все равно. Земля, куда они прибыли, прекрасна. Горы и густые леса и возвышающийся вдалеке город, но она не замечает этого, когда выбегает из корабля, потому что есть Тор и Брюс, и они оба живы, и они в порядке, и они окружены их людьми и оцепенение совсем немного утихает. Небула и Тони более сдержаны, когда они идут по трапу. Тони все еще ранен, а Небула все еще настороженно относится ко всему происходящему вокруг, поэтому они медленно продвигаются к земле. Лицо Тора озаряется, когда он видит их, и она должна отвести взгляд от его света. - Тони, - говорит он. - Очень рад видеть тебя. - Я тоже рад тебя видеть, Златовласка, - говорит Тони и Валькирия таращится на него. Она едва может узнать этого мужчину. На нем солнечные очки Грандмастера - где он их нашел, когда он успел их найти - и легкая уверенная улыбка. Перемена в нем поражает, и если бы она не знала лучше, она бы поверила. Небула тоже явно это заметила и определенно собиралась что-то сказать, но прежде чем она смогла бы это сделать, вспыхивает световое шоу Коммодора. Локи стоит в дверях корабля, его руки широко раскинуты, а за ним взрывается фейерверк. - Здравствуй, брат, - говорит он. "О Норны, - думает Валькирия. - Я люблю его."