Кровь королей

Они буквально убегают с совещания — Наннали во время разговора с министрами с совершенно невинным видом сбрасывает изящную туфельку и ласкает ступней под столом ногу Лелуша, задирая пальцами брюки и проводя по щиколотке, поднимаясь выше, лаская уже бедро, и при этом умудряется серьезно рассуждать про поставки сакурадайта в различные регионы Британии. Демону-Императору стоит огромных усилий сохранять хладнокровие и беседовать с чиновниками спокойно — а Наннали еще и призывно облизывается, пока никто, кроме брата, не смотрит. Ясно, как день, что Сотой императрице надоела политическая канитель, и она хочет скорее уединиться с Лелушем, поэтому, когда совещание наконец заканчивается, брат с сестрой уходят — правда, по очереди. Сначала зал покидает Лелуш, и ждет под дверью, то и дело поправляя дрожащими пальцами мешающий дышать галстук. Спустя пять минут в коридоре появляется Наннали ви Британия — ее щеки разрумянились, а дыхание учащено, как будто императрица бежала. Лелуш подхватывает сестру на руки — даже теперь, когда она может ходить после операции, теперь, когда она выросла, он часто носит ее на руках. Только теперь Наннали — совсем не та девочка: к плечу Лелуша прижимается пышная округлая грудь, часто и высоко вздымающаяся от волнения. Пшеничные волосы сестры щекочут его шею, но Демон-Император только крепче прижимает к себе девушку, унося ее прочь из коридоров, где их могут увидеть. Он несет ее, чувствуя, как она жмется к нему, как прижимается губами к шее, где пульсирует жилка — Лелуш вздрагивает от приятного тока, что разливается по всему телу, и наконец достигает комнаты Сотой императрицы, открывая дверь ногой и внося туда Наннали. Поставив сестру на ноги, Лелуш запирает дверь, чтобы им точно никто не помешал. Наннали кусает губы от нетерпения. Она хочет всего и сразу, и Лелуш это знает — ему не раз приходилось потакать ее желаниям, напоминая себе, что его сестра — всего лишь подросток. Ей восемнадцать, она старшеклассница, она влюблена и ей наплевать, что объект ее любви — родной брат. А отказать Наннали Лелуш просто не может. Он не умеет говорить ей «нет». Если бы сестра попросила звезду с неба — достал бы. Если бы приказала войти в огонь — вошел бы. И в постели тоже принимает все ее желания — начиная с самого факта, что они вместе делят постель. Инициатором близости стала Наннали, но Лелуш и не подумал ей перечить — сам давно этого хотел, и с радостью поддался напору сестренки, которая так рано повзрослела. — Никто не войдет, — уверенно говорит Лелуш, подходя к Наннали ближе. Она тут же буквально повисает на нем, обнимая за шею и горячо, жарко целуя в губы. Наннали еще только учится целоваться — слегка кусает брата за губы, но Лелуш перенимает инициативу на себя, углубляя поцелуй и поднося Наннали к кровати. Они садятся рядом — императрица дрожит от возбуждения, расстегивая пиджак Лелуша, а он занимается ее платьем, дорогим и красивым, но сейчас совершенно не нужным. Наннали снова целует его, стонет ему в губы, ее дыхание пахнет лимоном и мятой, а волосы — цветочным медом. Она справляется с пиджаком брата быстрее, чем он с ее корсетом — у Наннали очень ловкие и чувствительные пальцы, она еще помнит, как это — быть слепой. Лелуш чувствует прохладные ладони сестры на своей груди — она забирается к нему под рубашку, борясь с желанием разорвать тонкую ткань. Брату не понравится, если она испортит его одежду — Наннали предоставляет Лелушу возможность раздевать ее, стаскивать платье, обнажая тонкие плечи, пышную грудь и плоский живот, и вскакивает на ноги, чтобы сбросить одежду окончательно — платье летит куда-то в угол. Лифчик отправляется туда же. Наннали толкает Лелуша в грудь и заставляет его лечь на спину, а сама садится на его бедра, почти полностью обнаженная — на ней только трусики, да копна пшеничных густых волос окутывает хрупкое тело. — Наннали? — шепчет Лелуш, явно удивленный напором сестры, но довольно скоро сдается ей на милость. Наннали ви Британия такая же, как он. Она тоже — завоеватель, а с недавних пор стала выигрывать у него в шахматы с учетом того, что он не поддавался ей и играл всерьез; Лелуш ведь сам ее этому учил, а ученики обычно превосходят своих учителей. — Молчи! — обрывает его императрица. — Я буду сверху. Он и в этом не может ей отказать. Лежит, тяжело дыша, пока Наннали снимает с него одежду — когда Лелуш пытается раздеваться сам, сестра недовольно шипит, и он повинуется ей, полностью отдаваясь в ее власть. Наннали избавляет от одежды и его, и себя, и у Лелуша появляется потрясающая возможность видеть обнаженное тело императрицы снизу. Наннали в свою очередь рассматривает тело брата, прикусывая губы — он красивый. Он красивее всех на свете — ее первый и единственный мужчина, ее брат и будущий муж, человек, который умер ради нее и подарил ей новый мир. Они похожи, думает Наннали, припадая губами к ключице Лелуша. Глаза, нос, черты лица… Они — брат и сестра, в них обоих течет одна кровь — кровь Чарльза ди Британия, кровь королей. Наннали ласкает напряженный член Лелуша, а потом подносит руку к его рту, оглаживая кончиком пальца линию губ, и юноша, понимая, чего она хочет, берет пальцы сестры в рот и облизывает их, щедро смачивая слюной. Щеки императрицы заливает яркий румянец, она опускает руку и снова проводит подушечками пальцев по члену Лелуша сверху вниз и обратно, пока тот не стонет — едва слышно, но Наннали слышит. Тогда императрица приподнимает бедра и опускается на его член, принимая в себя — медленно и плавно, и у Лелуша кружится голова. Хочется дернуть Наннали на себя, резко овладеть ею, но он держится, все еще играя по правилам сестры. Она тем временем садится на всю длину и начинает двигаться, упираясь руками в плечи брата и сжимая их ногтями, оставляя на бледной коже алые следы. Лелуш борется с желанием повернуть ее на спину и взять все в свои руки, но Наннали ускоряется, и комнату заполняют звуки шлепков, что издают тела, соприкасающиеся друг с другом. Императрица настойчиво целует брата, кусает за губы, стонет с каждым толчком — он двигается ей навстречу, и наконец не выдерживает — хватает Наннали за тонкие запястья, поворачивается так, что оказывается сверху, прижимая руки императрицы к постели и грубо, резко двигается, заполняя ее изнутри и практически вбивая в матрас из гагачьего пуха. Наннали вскрикивает от удовольствия, обхватывая брата за шею и оставляя на его лопатках следы от ногтей. — Лелуш! Он уже не думает, что это неправильно. Ему хочется, и Наннали тоже хочется. Им хорошо вдвоем, а что еще нужно? Скоро они поженятся, Наннали уже начинает вовсю планировать свадьбу, что обещает стать самым пышным торжеством за последние десять лет… Они счастливы. И то, что в них течет одна и та же кровь, никого не останавливает — ведь это кровь королей.