Michael

Он стоял в толпе, раздумывая - двинуться вперёд или вернуться. Духота, беспрестанно движущаяся толпа полуголых, пышущих жаром тел, и он – в этом бескрайнем океане энергии и кайфа, - абсолютно не к месту. Честно говоря, Кайл не так планировал провести вечер субботы. Если бы не друзья, он сейчас читал книгу или, возможно, дремал под вечерние новости, позволив себе расслабиться. «Нет, - пронеслось в голове, - опять бы засиделся с документами. Как пить дать». Кайл был трудоголиком. И не видел в этом ничего плохого. Работа приносила удовольствие, давала возможность отвлечься от мелких неприятностей, знакомых каждому. Кайл весь отдавался работе – она отвечала взаимностью, вознаграждая усердного сотрудника приличным доходом. Что бы ни происходило, у него была одна константа - работа. Разве человеку для счастья нужно что-то большее? Но он не чувствовал себя счастливым. Особенно сейчас, оказавшись одиноким парнем в толпе тусовщиков. От лихорадочного бита, за которым и мелодии не было слышно, раскалывалась голова. Отблески прожекторов слепили, целясь в глаза. Чужие локти то и дело попадали по его рёбрам. Кайл недовольно морщился и потирал ушибленные места, но не мог принять решение. Вернуться назад - подтвердить слова друзей, что обвинили его в неумении расслабляться. Пойти вперёд - не сдаться, несмотря на дискомфортную обстановку. Кайл не привык сдаваться. Он попытался осмотреться. В данных обстоятельствах это было не просто сделать, но через некоторое время ему всё же удалось выцепить из моря тёмных силуэтов лица Тимми и Джаса, на мгновение освещенные прожектором. Первый увлеченно разговаривал с девушкой у барной стойки, второй танцевал недалеко от воркующей парочки, наблюдая за развитием событий, периодически поглядывая на них поверх голов танцующих. Джаспер был достаточно высоким и мог себе это позволить, - и именно поэтому Кайл сумел различить его в безликой толпе. Друзья отвлеклись, вытолкнув его на танцпол. Он мог спокойно вернуться к столику или поехать домой, соврать, что подцепил миловидную кокетку среди танцующих и уехал с ней. Но врать самому себе не было смысла. Он впервые за вечер подумал, что друзья, возможно, правы: он не может отпустить себя, не может просто расслабиться. Внезапно в его поле зрения попал юноша. Кайл приметил его ещё сидя за столиком, угрюмо потягивая виски. Мальчишка, на вид совсем юный - лет двадцати или около того, - в кожаной куртке на голое тело. Парень двигался так заразительно, что нога Кайла начала постукивать в ритм песне. Против его воли. Было в этом юноше что-то такое гипнотическое, манящее - в его плавных движениях, в том, как он запрокидывал назад голову, выставляя напоказ открытую шею; в том, как бились и путались от тряски тонкие серебристые нити подвесок, виднеющиеся на обнаженной груди; в том, как его бёдра, обтянутые донельзя узкими джинсами, слегка по-шлюшьи покачивались из стороны в сторону. Но манера держаться – вот что было главным из всего многообразия деталей, подмеченных Кайлом. Юноша вёл себя так, словно он в помещении один, но это не казалось неприятным. Наоборот, он был так поглощен танцем, что его увлеченностью заражались окружающие. Он был словно не здесь, не в этом душном клубе, но и повсюду в нём: то танцевал в компании прекрасных нимф на громоздких каблуках, теряясь в сплетении их качающихся рук-змей, обнимая сразу нескольких, то выныривал с краю танцпола рядом с полноватым мужчиной около сорока - с виду примерным семьянином, не понятно что забывшем в этом клубе, - и бодрыми движениями втягивал его в общее веселье. Девушки и парни, женщины и мужчины - вне зависимости от пола и возраста, он танцевал со всеми, двигался до невозможного сексуально и не боялся, что о нём подумает какой-то офисный клерк вроде Кайла, пришедший сюда даже не по своей воле и нервно брюзжащий в бокал с выпивкой. Он был в том блаженном состоянии, которого Кайл достичь не мог. Он был свободен. Его танец радовал глаз, и Кайл решил не отказывать себе в этом зрелище. По правде, вряд ли бы он смог оторвать от парня взгляд, даже если бы задумался, как пристально высматривает его силуэт в дымном полумраке. А, между тем, его поймали с поличным: пока он искал глазами танцора, танцор направился в его сторону. Кайл совсем растерялся. Решимость в движениях юноши, ловко лавирующего в бесконтрольной массе танцующих, немного пугала. На мгновение он почувствовал себя жертвой под гипнозом приближающегося хищника, но ощущение спало, как только незнакомец оказался рядом, пробившись, наконец, через бушующее море тел. В его улыбке не было ни намёка на хищный оскал, она цвела юношеской прелестью. Чертовски обаятельный в своей непосредственности, парень подошёл, плавно покачивая плечами и бёдрами, и склонил голову на бок. Улыбка стала вопрошающей, а поднятая бровь добавляла кокетливости. Кайл попал в щекотливую ситуацию, но раздумывать не стал. Откуда-то взявшаяся решимость наполнила сердце желанием выбраться из оцепенения, в котором он проводил этот вечер – и все свои вечера. Он забыл о возрасте, об одинокой уютной квартире, ждавшей его, о бесконечной работе, о друзьях, что могли увидеть и вряд ли бы одобрили флирт и танцы с парнем, о мнении всех окружающих людей, всех людей на свете! Он просто хотел танцевать с симпатичным незнакомцем этим субботним вечером. И ничто не могло остановить его. Он наконец-то решился. Сначала Кайл не хотел привлечь чьё-либо внимание. (Он усиленно убеждал себя в этом, вопреки разыгравшемуся воображению). Кайл не хотел чувствовать чужие горячие ладони на своих бёдрах. (Он и представить такого не мог). Кайл не ставил целью жаркий танец с незнакомым парнем. (Но это было так прекрасно, что он задыхался от восторга!) Всё вокруг них превратилось в картину из смазанных пятен, растворяя реальность в музыке и прикосновениях. О, эти руки были везде! Зарывались в короткие волосы, гладили лопатки и плечи, игриво спускались вдоль позвонков, пересчитывая их, властно захватывали бёдра, притягивая ближе. То не отпускали из плена обжигающих объятий, прижимали к крепкой груди, то чуть отталкивали, едва удерживая за воротник рубашки. Казалось, тело плавилось в местах, где кожа соприкасалась с кожей. Незнакомец то приближался к губам Кайла, обжигая дыханием и даря надежду на поцелуй, то отстранялся, прогибаясь в талии, так, что хотелось скулить от разочарования. Но он не заставлял себя долго ждать, возвращаясь на прежнее место, оплетая плечи, смазано проводя щекой по щеке и совершенно по-блядски выдыхая около уха, едва задев мочку губами. Кайлу пришло в голову, что в груди парня вместо сердца живёт раскалённое солнце, распространяя жар по венам, оплетая им всё вокруг. Он был не против сгореть, лишь бы прикасаться больше, прижиматься сильнее. Лишь бы спрятанная под полами кожанки талия не выскальзывала из отчаянно-крепкой хватки, а очаровательная улыбка не сходила с губ незнакомца. Кайл путался в мельтешащих подвесках пальцами, забирался под края мешающей куртки, поглаживая чужие плечи. Он исследовал тело незнакомого человека так, словно имел на это официальное разрешение, и останавливаться не собирался. Его руки ловко нырнули под кожанку, собирая капельки пота с раскалённой внутренним солнцем кожи, медленно поднялись к лопаткам и одним точным движением зафиксировали шею, вплетаясь пальцами во вьющиеся влажные волосы. Парень не выглядел рассерженным или напуганным, лишь подарил недолгий, но внимательный взгляд, прежде чем ответить на поцелуй. Прикасаясь к сухим горячим губам незнакомца, Кайл понял, что окончательно теряет голову. Понял, принял и отбросил мысли об этом куда подальше. Он был достаточно трезв, чтобы оценить ситуацию: куда приятнее делить горькое послевкусие виски с танцором, чем угрюмо, бокал за бокалом, поглощать его в одиночестве. Разорвав поцелуй, парень выдохнул, на мгновение прикоснулся лбом ко лбу Кайла и отстранился. Ощутив значительное пространство между ними, Кайл хотел возмутиться, но вовремя сообразил, что рука танцора крепко лежит в его ладони, и что тот пытается пробраться куда-то. Было всё равно куда идти – колени подкашивались от нахлынувшей истомы, так что он, не сопротивляясь, последовал за юношей вглубь толпы. Висящий у входа знак сообщил, что они пришли в туалет. Дверь не успела закрыться, как незнакомец прижал Кайла к стене, явно желая свести как можно более близкое знакомство. Об этом намерении кричало всё: от ощутимого стояка, который упирался в бедро, до ладони поверх его собственного вставшего члена. Перспектива была более, чем приятная, но Кайл ещё не лишился самоуважения и до быстрого перепиха в туалете ночного клуба опускаться не собирался. Он отстранил парня от себя, желая рассмотреть его – свет здесь был намного лучше. Губы юноши растянулись в лисью улыбку, а еле заметные веснушки сами собой складывались в новые, никем не открытые созвездия. Кайл машинально протянул руку, чтобы обвести их контур, но этот порыв оборвала реплика парня. - Майкл, – улыбка танцора стала ещё шире. Рука сжалась в кулак и была спешно отведена за спину, от греха подальше. - Кайл. - Ты всегда так страстно целуешь незнакомцев, Кайл? – глаза напротив отражали бледный свет ламп и словно сияли, в их бескрайней темноте вспыхивали игривые, насмешливые искорки. В отличие от собеседника он оставался серьезным и чуть нахмурился, услышав вопрос. - Ты всегда так танцуешь с незнакомцами, Майкл? – Кайл знал ответ. Наблюдение за парнем в течение вечера позволяло сделать вывод: Майкл ни с кем так не танцевал, ни с кем, кроме него.Танцор чуть пожал плечами и вернулся к тому, от чего его оторвали: изогнутые улыбкой губы припали к шее. Кайлу стоило некоторых усилий вновь отстранить его от себя. Он крепко ухватил юношу за плечи, бегло изучая новое выражение – нетерпения и разочарования – на красивом лице. Тихий вздох слетел с его губ – он разделял эти эмоции. - Послушай, здесь, конечно, никого нет, но я не уверен, что это продлится достаточно долго. - О! – чуть изумлённый возглас, а следом очередная улыбка, полная коварства и очарования, - достаточно долго? – только после этой реплики Кайл понял, что говорить двусмысленные вещи ему определённо не стоило, и поспешил закончить свою мысль. - Может, нам стоит поехать ко мне? Прямое приглашение отчего-то заставило Майкла растеряться. Из обольстителя он моментально превратился в потерянного щенка, и Кайл бы хотел что-то сделать с этим, но не успел. Дверь с грохотом распахнулась, являя им весьма интересную картину. Сначала в проходе показалась чья-то спина, затем свет выхватил из темноты клуба силуэт слитых в объятии мужчин. Они оторвались друг от друга, чтобы счастливо рассмеяться своей безумной выходке, переполненные почти детским восторгом, невыразимым счастьем. Тот, что стоял спиной к несколько удивленным наблюдателям этой сцены, вновь потянулся к губам своего спутника, и он охотно ему ответил, впечатывая в закрывшуюся дверь так, что та издала жалобный звук. Майкл уже открыл рот, чтобы оглушить парочку каким-нибудь саркастичным комментарием, но Кайл опередил его, севшим от удивления голосом прошелестев: - Джаспер? Тимми? Джаспер вздрогнул и обернулся, так же ошарашенно уставившись на Кайла, как тот смотрел на друзей, не ожидая от них подобных порывов. С его языка рвалось едкое «так вот что, по-вашему, значит расслабляться?», но он сдержался, вспомнив, что сам зажат у стены парнем, которого нежно придерживает за плечи. В отличие от растерянных Джаспера и Кайла, Тимми не терял своего настроя. Чуть выглянув из-за высокой фигуры друга, он продолжал сиять улыбкой счастливейшего человека: - Послушай, для нас это также ново, как для тебя. Мы обязательно поговорим об этом, но я не уверен, что сейчас тебе захочется тратить на это время. – Его речь сопровождалась выразительным движением головы в сторону Майкла, который хмурился из-за частичного непонимания ситуации, переводя взгляд с одного собеседника на другого. Кайл медленно кивнул друзьям, с запозданием понимая, что его тянут прочь из комнаты. - Я намерен принять твоё предложение, – заявил Майкл, прежде чем вывести их в душную темноту клуба.

* * *

Утро принесло с собой мягкий солнечный свет, растёкшийся по подушке, смятым простыням, одеялу. Он тёплыми лужицами собирался на полу и стенах, погружая комнату в особенную атмосферу. Кайл лежал и думал. Вчера ему удалось отпустить себя, пойти на поводу своих желаний. Сегодня он ни капли не жалел о своих решениях и поступках, его наполняла лёгкость и ленивая нега. Почувствовав, что на него смотрят, Кайл оторвался от самоанализа и созерцания потолка, с улыбкой повернувшись к Майклу. Он лежал на соседней подушке, спрятавшись под одеяло до самого носа, в его глазах мелькала тысяча вопросов, и в целом выглядел он так нерешительно, что напоминал нашкодившего щенка. От этого вида в груди защемило, сердце затопило какой-то неконтролируемой нежностью, и Кайл аккуратно погладил замершего парня по щеке, получив в ответ удивлённый взгляд. - Я сварю кофе, а ты можешь сходить в душ или ещё полежать, если хочешь. Удивление во взгляде Майкла увеличило свою степень. - Что-то не так? Ты предпочитаешь чай? - Нет, кофе. Просто я удивлён… Ты не выставишь меня за дверь? На это заявление Кайл коротко рассмеялся, а затем, пытаясь вложить всё возможное тепло в улыбку, ответил: - Я похож на кого-то, кто ведет себя как неблагодарный мудак? Не переживай, мне совсем не стыдно за эту ночь. И ты не должен чувствовать стыд. Он поднялся с кровати и двинулся в сторону кухни, но, внезапно остановившись в проходе, обернулся. Его взгляд моментально нашёл глаза гостя. - Если тебе некомфортно, то можешь идти. Я не хочу задерживать тебя против воли. Но если хочешь, жду тебя на кухне. Ставя турку на плиту, Кайл приветливо встречал новый день. Он решил, что иногда совсем неплохо пожить только для себя, делать то, что вздумается, расслабляться. Этот день мог принести в его жизнь что-то, чего в ней раньше не было. А уж принимать эти дары или отвергнуть их – только его решение. Сейчас он не был уверен, чего именно хочет, но это не пугало. Он знал, что поймёт это в нужный момент. Когда за спиной раздалось шлёпание босых ног по паркету, Кайл улыбнулся. Он осознал, что сейчас хочет напоить Майкла вкусным кофе и, возможно, продолжить их знакомство.