А где ребенок?..

Не помню как дошел до дома. Ноги словно сами принесли. Закрыл дверь на ключ. Сбросил у порога кеды. В комнате плотно задернул шторы и не раздеваясь упал на кровать. Мне было все равно, в одежде я, или нет. Я просто лежал завернувшись в кокон из одеяла. Я опустошен. Выпит до капли. Во мне не осталось ничего. НИ-ЧЕ-ГО. Ни одной глубокой мысли. Я просто лежал в своем коконе буравя взглядом стену. По идее, я сейчас должен обдумывать всю ситуацию. Все что со мной произошло за последние несколько дней. Я должен мысленно отделять куски мяса от тела Никиты. Сжигать его заживо. Убивать морально. Но нет. Я не думал ни о чем. Все мысли словно сдуло вентилятором. Во всем теле слабость. Я не хочу спать. Я не хочу есть. Я не хочу ничего. Только спрятаться, закрыться от этого мира. Слиться со своим коконом. Стать гусеницей. Никто ведь не тронет гусеницу? Она сама по себе. Она никому не нужна. Она скучная и неинтересная. Ее никто не тронет. Однажды она станет бабочкой. На нее все будут смотреть и восхищаться. Но этого я не хочу. Не хочу чтобы на меня смотрели. Хочу навсегда остаться маленькой и незаметной зеленой гусеницей. *** Сколько прошло времени? Я не знаю. Наверное много. Через шторы уже давно не пробиваются жалкие лучи света. Значит сейчас ночь. Ночью здесь всегда темнота и мрак. Во дворе выбиты все фонари. Не освещается даже крошечный кусочек. Я не понимаю что со мной происходит. Потерял чувство времени и пространства. Даже чувство собственного тела. Кажется, я несколько раз засыпал и просыпался. Глупые сны смешивались с такими же глупыми мыслями. Хотя их и мыслями-то не назовешь. Ерунда. Жарко. Слишком жарко. Я встал, и с трудом контролируя свое тело сбросил с себя всю одежду. Накинул легкую домашнюю футболку, и снова залез в свой кокон. Тут тепло. И безопасно. Никто не потревожит мой покой. Никто не покусится на жалкую гусеницу. *** Я все-таки уснул. Надолго или нет – не знаю. Но проснулся я от криков на улице, громкой музыки и шума машин. Обычное утро обычного городского двора. За время прибывания в доме Соболевых я и забыл что проснуться можно в тишине, а не под крики соседских бабок, негодующих на нашу молодежь. Все эти звуки особенно громко слышны в моей квартире на первом этаже. – Который час? Надо бы уже встать… Потянувшись, я попытался встать, но снова без сил рухнул на кровать. Все тело болит и ломит. ТЦ… это был отдых, после которого нужен отдых. Через какое-то время я все-таки смог перебороть себя, и в буквальном смысле, сползти с кровати. В кармане нашарил телефон. Время 11:26. Что-то я поздно сегодня. Обычно я встаю намного раньше. На ходу потягиваясь, пошел в ванную. Хотел просто принять душ, но в итоге набрал воду и залез целиком. Снова повторилось то странное состояние. Ни одной глубокой мысли. Ничего что потревожит сознание. Все происшедшее кажется настолько далеким, словно случилось не со мной. Я гусеница. Я маленькая, зеленая гусеница. Сколько прошло времени? Не знаю. Несколько раз вода остывала, и я доливал горячей. Пальцы сморщились. А я все так же лежал, и бездумно смотрел в потолок, считая его трещины. Я гусеница. Зеленая гусеница. *** Выйти из ванной меня заставил голод, все-таки одолевший меня. Время было 13:02. А в холодильнике у меня грациозно покачивалась сдохнувшая мышь. Весело. Как там говорят? «По сусекам поскреби, по амбару помети»? Не помогло. Еды в доме – нет. Я ведь не собирался возвращаться в ближайшие две недели. Под песню умирающего кита, доносящуюся из желудка, пришлось собраться и топать в ближайший супермаркет. Радует что идти до него минуты три, он прямо за углом. *** По дороге до магазина и обратно, пару раз меня посетило странное чувство. Словно кто-то за мной наблюдает. Словно я на прицеле. Но скорее всего показалось. Да. Показалось. Надеюсь… *** Дома быстренько приготовил простой омлет с колбасой, и поел. Сдохнувший в желудке кит наконец-то попал в рай. И что мне теперь делать? С работы я, получается, ушел. В универ не надо. Практику не прохожу. Ленке позвонить? Нет, не хочу. Хочу побыть один. Вернулся в комнату, снова лег на кровать. Пытался читать книгу, но не мог сосредоточиться. Поэтому просто включил музыку, и лежал глядя в потолок. Я снова гусеница. Зеленая гусеница. *** Еще один день прошел мимо. На улице снова начинает темнеть, а я так и не поднялся с кровати. Даже есть больше не хотелось. Но это ведь так здорово. Просто лежать и ни о чем не думать. Словно ты отдельно от всех, в другой вселенной. Я снова прикрыл глаза. На улице окончательно стемнело. Музыка уже давно закончилась, а ставить ее снова мне было жутко лень. А может и не так уж давно. Я совсем не чувствую течения времени. Сейчас лето, и форточка в моей комнате раскрыта круглые сутки. В лицо дует теплый ветерок. Приятно… Наверное, совсем скоро я снова усну. Что это? Откуда эта музыка? С улицы? Странно. Обычно музыку у нашего подъезда слушает только дворовое быдло. И обычно это весьма экскрементный рэп с плохих динамиков сотовых телефонов, от которого вянут уши и приходится закрывать окно. Но эта музыка другая. Красивая и приятная… Гитара. Кто-то громко играл на гитаре, сидя на скамейке около моего подъезда. На моей памяти это впервые. Стоит ли удивляться? Вряд ли. Как я уде говорил, в этом доме живет много молодых студентов и студенток. Юный романтик хочет удивить дорогую ему даму сердца. Это даже мило. Теперь вместе с гитарой звучал красивый голос исполнителя. - Пойми, прошу… Ты очень очень мне нужна… Пойми, ведь я тобой дышу. Ты в это вряд ли влюблена.. «Подождите-ка… что-то это до боли знакомый голос…» - Но я живу пока держу, Твою ладонь в своей руке. И трещины на потолке Напоминают мне о том.. Что без тебя я был никем.. «Твою мать, твою маааать….» - Прошу вернись… Или дай умереть мне… «Это же… голос Никиты. Черт, черт, ЧЕРТ. Что он здесь делает? Пытается охмурить очередную пассию? И она живет в этом доме? Черт, ну за что мне это?!» Голос Никиты стал громче, в нем стало больше… чувств. - Наверное я слишком влюблен, Я снова начал слушать Земфиру, Листая твое фото в альбомах Вникая в тебя тысячу раз. Его голос действительно изменился. Когда я слышал как он поет в первый раз, он звучал иначе. Был хоть таким же красивым, но пустым. Тогда он пел в никуда. А теперь у его песни определенно есть получатель. Он действительно чувствует то о чем поет. Столько искренности в его песни… такое не подделаешь. Наверное он действительно любит ту, которой поет. - Наверное я слишком влюблен И в каждой моей мысли ты – вирус. Я снова буду ждать тебя дома, В бессмысленном поиске фраз… Мелодия ускорилась, а голос Никиты звучал так надрывно, словно его душа сейчас начнет плакать. Зачем ты врешь? Зачем ты жжешь мои стихи? Ты говоришь что ты уйдешь, И не простишь мои грехи. Я сдохну с ними, ну так что ж? Давай, иди, чего ты ждешь? Я не хочу чтоб ты смотрела На то как ты меня убьешь. Давай, ты этого хотела. Прошу, вернись, Не дай умереть мне… Гитара снова успокоилась. Его голос стал тише, но все равно въедался в самое сердце. - Наверное я слишком влюблен. Я снова начал слушать Земфиру Листая твое фото в альбомах, Вникая в тебя тысячи раз. Я слишком влюблен, И в каждой моей мысли ты – вирус, Я снова буду ждать тебя дома, В бессмысленном поиске фраз… Песня закончилась, заиграла другая, а я по прежнему не могу пошевелится. Меня словно пригвоздили к кровати. Даже руку не поднять. В нашем доме очень тонкие стены. – Дорогая, хватит уже торчать у окна! Идем спать! – услышал я голос соседа со второго этажа. – Ну, милый, я хочу еще немного послушать. Мальчик так хорошо играет! – ответила ему жена. – А уж не ради тебя он соловьем заливается?! – Ах, если бы… – мечтательно протянула она. – Что значит «если бы»?! – кажется, сосед немного зол. – Ты ведь никогда не делал мне подобных подарков! А это ведь, так приятно… – Хочешь сказать что этот сопляк – твой любовник? – Да с чего ты взял вообще? – Слишком мечтательно ты для него уши развесила! – А вот и нет! Я вообще его в первый раз вижу! – Позаливай мне тут! Вот ведь… если это не прекратить, они ведь и до утро переругиваться могут… Нужно с этим что-то делать. Кое-как переборов себя, поднялся с кровати и приблизился к окну. Как я и думал. Соболев Никита. Сидит на скамейке около моего подъезда и заливается соловьем. А морда-то какая довольная… аж бесит. – Эй, Соболев! – крикнул в распахнутое окно. – Заканчивай концерт. Никита перестал играть и поднял глаза на меня. Супруги продолжали ругаться и даже не заметили этого. – Здравствуй Женечка! – с какой-то странной интонацией поздоровался он. Издевка? – Почему же я должен прекратить концерт? – Потому что из-за тебя соседская ссора может снова затянуться. А мне тоже, знаешь ли, спать охота. – Не хочу. – Почему еще? Тебе так важно закадрить новую пассию? – Называй как знаешь. – И как же ее на этот раз зовут? – Женя. Блять. Вот это поворот. Хотя, еще можно закосить под дурачка. – И на каком этаже, эта твоя «Женя» живет? – На первом. Бляяяяяять. Нет, кажется, больше под дурачка косить не получится. – Уходи. – Нет. – Зачем ты здесь? – Я хочу поговорить. – Мне показалось, он был очень серьезен. Не знаю что пугало меня больше, само его присутствие, или эта серьезность. – А я не хочу с тобой разговаривать. – А чего тогда ты хочешь? – Чтобы ты ушел. Соболев ничего не ответил. Он снова перевел взгляд на струны, и начал играть. – Хочешь, сладких апельсинов? Хочешь, вслух рассказов длинных? Хочешь, я взорву все звезды, Что мешают спать? – Не хочу. – Я не уйду, пока не поговорю с тобой. Могу просидеть здесь хоть всю ночь, торопиться мне некуда. – Аррррр… – я не знаю что делать.. уже киплю от злости. – Хорошо, давай поговорим. Никита просиял. – А в дом не пригласишь? – Нет. – Мы так и будем перекрикиваться через окно? – Тебя что-то не устраивает? – Да мне не важно. Но я заметил что твои соседи уже давно уладили разногласия, и сейчас молчат. Почему-то мне кажется, что они могут услышать нас. Хотя, мне не важно. Не мне здесь жить. – ХОРОШО, ЗАХОДИ. – Простите мне, я психанул. Когда он вошел, первое что я сказал ему, было: – Близко не подходи! А он рассмеялся. – Не волнуйся, я ничего тебе не сделаю. Я хочу только поговорить. – У тебя ровно пять минут. Излагай. – Я хочу чтобы ты вернулся в мою квартиру, и снова стал моей нянькой. – Нет. – Ну пожалуйста… – Нет. – Почему нет? – Я не хочу очередного покушения на свою честь, – меня даже передернуло. Ну зачем он пришел? Я, может, только приходить в себя начал. – Обещаю что больше не трону тебя. Я больше не сделаю ничего, что заставит тебя ненавидеть меня. – Твое время на исходе. – Постой, выслушай… – в его голосе было столько… безысходности. Как я могу отказать ему? Я тряпка. – Хорошо. Говори все что хочешь. Не буду тебя перебивать. Какое-то время он молчал собираясь с силами. Теребил темные волосы, и неуверенно крутил ногой. Никита Соболев, головная боль местного отделения полиции и криминальная легенда университета, волнуется и не знает с чего начать разговор с мальчишкой, который был его няней. Кому рассказать – не поверят. Звучит как глупый анекдот. – В общем так. – Он наконец-то начал говорить. – Мне тяжело сказать это, но я прошу прощения за все. И за свои слова, и за свои действия. Я просто себя не контролировал. Это раз. Второе, на время можешь забыть мои слова про любовь. – Уже передумал? – я ухмыльнулся. Иного и не ожидалось. – Нет. – Никита с трудом подбирал слова, – просто сам еще не до конца разобрался в себе. Я определенно что-то чувствую к тебе. Что-то такое, что не чувствовал больше ни к кому. Но что это? Любовь или влюбленность? А может привязанность? Или простая одержимость? Я не знаю. Но я попытаюсь разобраться в этом. И очень хочу, чтобы ты вернулся в мой дом. – Зачем? – Так мне будет легче определиться. Я часто думаю о тебе. По всяким мелочам, непроизвольно для себя самого. Но почему? Если это простая одержимость, то мысли появляются лишь от невозможности увидеть тебя. Словно дразнят меня. А если ты будешь рядом, то скорее всего, уйдешь из моей головы. И тогда я точно смогу с собой определиться. И еще, я очень скучаю один в квартире. На меня давит эта тишина.Гитара, компьютер, телек – это все не может заменить мне твое присутствие. И твою еду я люблю намного больше чем макдаковские бургеры. Прошу, возвращайся.. Какой же у него умоляющий вид… Черт, мне так жаль его, что хочется согласиться… СТОП, НЕТ. Будь мужиком. Ты должен отказать. Должен. – Ну допустим, я вернусь. Но что мне будет за это? Э… что я только что сказал? Я ведь хотел просто отказаться. Тварь я корыстная. – Родители поднимут тебе оклад, когда увидят что я изменился после общения с тобой. Мне надоели бабы. Эти глупые, шлюховатые дуры. Я не буду пропадать из дома ночами. А они только этого и ждут. И никаких денег за такое счастье не пожалеют. Черт, заманчиво. Но все равно, немного опасно… – Так ты согласен? «Скажи нет, тряпка, скажи нет…» – Да. БЛЯТЬ. Опять. Никита так и засверкал от счастья. Ну и как ему теперь отказать? Черт. Я тряпка, тряпка, тряпка… – Сейчас мы идем домой? – довольно улыбаясь спросил Никита. Теперь он жутко похож на мартовского кота. – Нет. Сейчас ТЫ, как примерный мальчик, идешь домой. А я останусь здесь, и приду к тебе утром. Все понял? – А не обманешь? – Нет, не обману. – Я вздохнул. Раз уж согласился, буду выполнять. И потом, лишние деньги карман не отяжелят. – Ура! – Стой, – до меня только дошло, – у меня вопрос. – Пожалуйста, задавай. – Как ты узнал на каком этаже я живу, и где мое окно? . – Ну, я пришел к ректору, узнал кто руководитель твоего курса, потом от него получил список учащихся вашей группы с рейтингом успеваемости. Вспомнил, что ты говорил о том что твоя подруга вторая по успеваемости после тебя. Узнал ее имя, телефон и место прохождения практики. Пришел к ней, представился твоим другом который очень за тебя переживает. Она объяснила мне где ты живешь, на каком этаже и где расположено твое окно. А еще, дала твой номер телефона. Но я решил не звонить, ты бы разозлился и просто повесил трубку. – Ну, Ленка… ну погоди у меня. – Сейчас я был зол. Понимал, что Лена не могла ничего знать об этой ситуации, но все равно был жутко зол. – Уходи. – Ты точно придешь завтра? – Если ты задержишься еще хотя бы на пару минут, то не приду! Сейчас же уходи! Никита не заставил себя ждать, и тут же выскочил за дверь. Чеееерт. Зачем я вообще во все это влез?