А где ребенок?..

Я расположился в комнате для гостей. Как я и говорил, квартира действительно огромная. Хотя бы по моим меркам. Просторная прихожая, зал, три жилые комнаты и кабинет. Еще большая кухня, смежная ванная. И потолки высокие. Даа… бедные люди тут жить не будут. И что мне делать дальше? Не уйду это точно. Но как мне прикажете сидеть с этим парнем? Я же не могу дать ему мелки, включить мультики и оставить в комнате? И в машинки с ним не поиграешь. Не сказать, чтобы я этого хотел, но я просто не представляю как себя с ним вести. Черт. Нужно что-то делать. Я встал с кровати и вышел в коридор. Еще толком не знаю, что буду делать, но что-нибудь предпринять нужно. Телевизор в зале был выключен, но я ясно слышал откуда-то тихую музыку. Я подошел ближе к комнате Никиты (да, к тому времени я уже узнал, что комната, в которую он зашел – его), и прислушался. Как я и думал, музыка доносилась оттуда. Но музыка, не записанная… не с компьютера или телефона. Не знаю, как объяснить, но я сразу понял, что она живая. Гитара. Никита играл на гитаре. Жаль что слышно так приглушенно… – Ветер гонит злые тучи, Лепестки, срывая розы, Я люблю тебя так сильно, Ты люби меня так сильно… Никита поет так красиво…. Но чего-то не хватает. Опять не знаю, как объяснить. Голос слишком пустой. Словно поет он ее просто так, даже не задумываясь, что песня о любви. Скорее всего, ему это и не нужно. – Я прошу, не надо плакать... Мне самому обидно... Слезы, перестаньте капать, По щекам моей любимой... Хочу зайти и послушать. А что мне в принципе мешает? Он же все-таки мой подопечный. Должен же я знать, чем ребенок занимается? Я потянул на себя дверь. Открываясь, он слегка заскрипела. Игра и пение тут же прекратились. Теперь Никита смотрел не на струны, а на входящего меня. Вся решительность куда-то улетела, и мне жутко захотелось провалиться куда-нибудь подальше. – Э… Привет. – Пробормотал я, и добавил, – …снова. – Зачем ты пришел? – спросил он не очень дружелюбно. Ну чего так злиться? – Просто хочу послушать. Ты красиво играешь, и мне нравится твой голос. Возможно, ему польстили мои слова. Он не показал вида, что ему приятно, но, во всяком случае, не попытался меня выставить за дверь. – Так и быть нянечка, – он усмехнулся, и поудобнее обхватил гитару, – можешь посидеть, послушать. Если мешать не будешь. Реплику про нянечку я пропустил мимо ушей. Зачем что-то опровергать, если это так и есть? Никита сидел на кровати. Я сел на стул напротив письменного стола. Тонкие пальцы снова забегали по струнам. Я опять услышал эту красивую мелодию.… Сейчас. Вот сейчас он начнет петь. – Ветер гонит злые тучи, Лепестки, срывая розы, Я люблю тебя так сильно, Ты люби меня так сильно… Ветер гонит злые тучи, Лепестки, срывая розы, Я люблю тебя так сильно, Ты люби меня так сильно… Я прошу, не надо плакать... Мне самому обидно... Слезы, перестаньте капать, По щекам моей любимой... Я прошу, не надо плакать... Мне самому обидно... Слезы, перестаньте капать, По щекам моей любимой... За все время, что он пел, я не проронил ни слова. Просто слушал. У него действительно красивый голос, а уж игра… замечательно. – Ну как? – я даже не заметил, как он закончил играть. Надеялся что продолжит. – Мне очень понравилось. Давно играешь? – Три года. – На курсы ходил? – Нет. Самоучка. Ну что сказать? Я снова обомлел НАПРОЧЬ. В моем понимании гитара (в принципе, как и любой другой музыкальный инструмент) штука жутко сложная, и научиться, на ней играть самому практически невозможно. Никита рассмеялся. – Чего ты такой удивленный? Самоучек что ли никогда не видел? – Нет. Мне казалось, что научиться играть на гитаре жутко сложно. – Честно ответил я. – На самом деле, совсем нет. Если есть интернет, то все достаточно просто. Главное найти хороший самоучитель, и потратить на это какое-то время. У меня ушло два или три месяца, чтобы сыграть свою первую песню. – Если это так просто… сможешь научить меня? – эм,… зачем я это сказал? Честно говоря, и сам толком не понял. Он снова зачем-то рассмотрел меня с ног до головы. Ну, зачем он это делает? Мне хочется провалиться куда-нибудь. – Я могу попробовать. – Правда?! – словами не передать, как я обрадовался. – Иди сюда. Сядь рядом. Подошел, сел рядом с ним на кровать. – Закинь ногу на ногу. Я, молча, выполнял все, что он говорил. – Теперь положи руку на колено. Нет, не так. Нужно свесить руку с ноги так чтобы она свободно с нее свисала. Расслабь ее, не нужно напрягаться. Нет, не подворачивай. Вот так. Он взял мою руку, и повернул, так как это было нужно. Чувствую себе жутким нубом. Сам ведь мог догадаться. – Вот так, только теперь расслабь ее. – А зачем это? Я думал, ты будешь учить меня аккордам. – Нет, сначала нужно поставить руку. Люди, которые учат аккорды, не поставив руку, начинают с середины. А это ни есть хорошо. – Понятно. – Теперь приподними указательный палец. Совсем немного. Представь, что дергаешь струну. Да, вот так. Только плавно. Движение должно получиться почти кошачьим. Да, вот так! Продолжай. Нужно чтобы рука привыкла. Еще час или полтора он учил меня ставить руку. Показывал разные упражнения. Но потом мы решили сделать перерыв. Точнее он решил. – Я есть хочу. – У тебя еда хоть есть? – осведомился я. – Мама оставила продукты. Приготовь мне что-нибудь. – Что? Почему я?! – Я готовить не умею. К тому же это ты моя нянька, как-никак. – Ладно. Его наглость меня, конечно, жутко взбесила, но это действительно моя работа. В морозилке нашел кусок мяса. Еще какие-то овощи, и решил сварить суп. Когда живешь один, уже привыкаешь готовить себе сам. А по Никите не скажешь, что он часто бывает на кухне. Ну, кроме случаев, когда приходит поесть. Даже наверняка могу сказать, что он не знает и половины названий тех продуктов, из которых я готовлю. Хотя ему это и не нужно. Значит…. Блять, о чем я думаю? Не буду я его травить. Мне не выгодно. – Ну, ты скоро? – Подожди, немного осталось. Только закипит. Помешал свое варево поварешкой. «Добавить пучок хвостов крысы, сухие крылья летучей мыши, порошок из бивней мамонта, три грамма крокодильих слез и варить все на пламени посмертной воли атрибута дождя…» Ну примерно так я себя сейчас чувствовал. – Ты действительно не мог сам это приготовить? – Нет. К готовке меня лучше не подпускать. Если честно, я не знаю даже половины тех продуктов, из которых ты готовишь. Ну а я что говорил?! Оставил супчик закипать, накрыв крышку, и сел на стул напротив Никиты. – Послушай, Никита… – я даже не знал с чего начать, – нам предстоит прожить в одной квартире целых две недели, поэтому может, узнаем друг друга получше? Расскажи о себе. – Ну, хорошо. – Он поставил локти на стол, и положил подбородок на сцепленные в замок руки. – Я не против сразу расставить все точки над «i». Меня зовут Никита Соболев. 19 лет. День рождения 14 октября 1994 года. Учусь на третьем курсе физического факультета НГУ. Три года занимался тайским боксом. Мать наняла тебя, потому что считает меня отъявленной шпаной. Не в моем положении ее винить или переубеждать, потому что так и есть. Трижды мы с друзьями разбивали дубинками машины наших врагов. На моем счету сотни уличных драк, из большинства которых я выходил победителем. В школе не учился абсолютно, у меня помимо этого было достаточно дел. Пью. На первом курсе пробовал курить, но не понравилось. Часто гуляю по клубам, домой обычно прихожу пьяный и далеко за полночь. Мать уже устала со мной бороться, поэтому перестала даже обращать внимания. Бабник. Девушки любят таких подонков как я. Серьезные отношения были только раз, в девятом классе. Но я бросил эту девушку после того как переспал с ней. Она рыдала, грозилась покончить с собой, но мне было плевать. Тогда я получил от нее все, что мне было нужно, а весь остальной фарс меня только нервировал. После этого количество моих девушек легко можно измерять десятками, если это число конечно еще не перевалило далеко за сотню. Мои отношения длятся не больше недели. Каждую из них я бросаю после того как она мне «даст». Зачастую «дают» в первый же день, но после этого я как обычно исчезаю, разбив даме сердце, и даже не тружусь запомнить ее имя. Даже на гитаре я научился играть только из-за того что это нравится девушкам, и шанс получить согласие взлетает до небес. А уж если посвятил ей песню, так она ради тебя горы свернет. За все эти годы я хорошо научился пользоваться тем, что все бабы шлюхи, и сами не прочь с тобой переспать. А вся их ломка, это только показуха «для сохранения лица». Но мне это только на руку. Это как наркотик. Словами не передать какой азарт я испытываю, заваливая очередную недотрогу. Ну что ж, я высказался. Твоя очередь. Или тебе настолько противно, что хочется уйти, хлопнув дверью? – Почему же, совсем нет. Теперь я окончательно понял, почему твоя мама наняла тебя няньку, и так обрадовалась что я не девушка, – усмехнулся. – Но это не мое дело. Мое имя – Евгений Миронов. 17 лет. 23 июля 1996 года. Как и ты учусь в НГУ, на лингвиста, первый курс. Изучаю английский и японский язык. Раньше переводил японскую мангу, потому, что за это платили хорошо. Но из-за большого давления и «хвостов» по учебе бросил это дело, хотя мангой увлекаюсь до сих пор. Получаю какое-то садистское удовольствие из-за того что я могу прочитать ее в оригинале, а всякие «отаку» - нет. Несмотря на то, что в универе получаю стипендию, устроился няней для дополнительного заработка. Окончил школу с золотой медалью, хотя особых усилий не прилагал. В НГУ поступил по гранту. Вместе с подругой считаемся лучшими на курсе. – Девушка? – Эм... ну да, у нее есть грудь. – Я не о том. Встречаетесь? – Нет, просто дружим. – Девушка вообще была? – Э… ну… в седьмом классе была. – Как я понимаю, вы даже не переспали? Меня просто убивает его прямолинейность. – Конечно, нет, мы же были детьми. – И больше девушки не было? – Нет, не до того мне было. – То есть ты девственник? Вот как. Не в бровь, а в глаз. – Конечно, не всем же быть такими горячими мачо как ты. – Ты должно быть шутишь. Ну, хоть один раз-то был? – Нет. И я хочу закрыть этот разговор. – Пфф, недотрога. У тебя суп убегает. Рывком вскочил со стула и выключил конфорку. Черт. Я идиот. Всю плиту залил. Беееесит.