Отражение

      Мэттью с досадой хлопнул дверью и остановился напротив шкафчика с треснувшим накануне зеркалом — санитары должны были ещё давным-давно починить! Мужчина включил кран в ванной, чтобы можно было хоть как-то отвлечься от кошмарных мыслей. Но даже это не помогало. Вода мощным потоком лилась вниз, медленно наполняя ванну до краёв.       Пар испаряющейся воды сразу же обвалакнул тело, как только Мэттью зашёл в ванную комнату. Небольшое помещение, наполненная теплотой. Как давно он не чувствовал себя так хорошо? Последнее, что его заставляло по-настоящему искренне улыбнуться, не пытаясь вызвать у посетителей исправительного учреждения холодок на загривке, это Уилл. Его сутулая спина, дрожащее тельце, но он сильный, сам не знает насколько. Пара капель оседает на коже, заставляя передёрнуться от мгновения холода. Мэттью подошёл к зеркалу. Отражение безумца в зазеркалье и воодушевляло, и поражало. Вот в кого он вырос. Будучи совсем мальцом он не подумал бы о том, кем будет в… Этот миг, и будет ли он вообще.       — Уилл, — прошептал Мэтт, оставляя дыхание на стекле запотевший след. Чуть повернув голову на бок, он дёрнул уголками губ, написав то, что произнёс на стекле. Разумеется, останется след. И потом его будет видно. Да ну это не важно. Только не сейчас.       Стянув с себя белый халат и отбросив его на стиральную корзину, которая была на удивление пуста (обычно она переполнена до краёв), Мэттью раздевается полностью. Быстро. Ловко расстёгивая пальцами маленькие пуговицы рубашки, вынимает из пряжки ремень, спускает белые штаны вместе с нижним бельём — он привык сразу снимать всё, так быстрее — и залезает в ванну.       Прикоснувшись к крану, Мэттью поднял его, открыв тёплый поток воды. Струи раслабляли, плохие мысли покидали голову, весь мир растворялся, словно он был водой, что утекала в канализацию.       — Уилл, — снова вылетело изо рта Мэтта, когда тот, откинув голову назад, громко вдохнул. Тёплый пар обволакивал изнутри — тело будто стало прогретым изнутри, как при электрошоке. Он тоже заставляет тело прогреться изнутри, только по-своему.       Мэттью последнее время много думает о Грэме, о его фигуре, нечасто видит его в собственных кошмарах. Как тёмную фигуру. Но не может прикоснуться к нему.       Закрыв глаза, Мэтт снова увидел перед собой силуэт Уилла. Это было, как наяву. Но это всего лишь кошмар, ничего более. Хотя… Такой, как Браун вряд ли видит кошмары, только если это не сказка о счастливой жизни.       Тёмное помещение. Перед Мэттью стоит высокая фигура. Она не движется, находится так близко, но Браун не может до неё дотронуться. Потом… Силуэт поворачивается, и перед собой он видит Уилла. Но всё также не способен коснуться его тела.       Потом была лишь темнота. Снова. Как будто он в ней утонул, и затем проснулся от кошмара. Весь в холодном поту и с прокусанной до крови губой.       Браун набрал воды в дрожащие ладони и аккуратно умылся. Сразу стало как-то легче, будто всё, что тревожило раньше, резко отпустило и накатило вновь, когда он посмотрел в зеркало. Именно после того, как отражение Мэттью пересекла полоса треснувшего стекла, в душе у мужчины что-то оборвалось. Семь лет несчастий, хоть он и не верил в эти дурацкие приметы. «И вот они, чёрт побери, начались!»       Мужчина исподлобья вылупился на эту трещину, рассекшую его жизнь на до и после. «Было же всё так хорошо без этих чёртовых кошмаров!» — Мэттью схватился за волосы и гортанно вскрикнул, схватив рядом стоящий стул и саданув по стеклу. Осколки брызнули в стороны.       Браун почувствовал небывалый прилив сил. Вся злость так долго в нём копилась и наконец вырвалась наружу! Мэттью продолжал лупасить стулом ни в чем не повинное зеркало. Правда, после пятого удара выбился из сил и отступил в сторону. Съехал спиной по стене прямо на осколки, заскулил, как замерзающий в одиночестве щенок.       — Уилл… подонок… чёртов, — Браун не двигался, глядя на царапину на ладони. Видимо, порезался осколком. Из ранки сочилась кровь. — Как же так?       Мэттью не мог нормально думать, практически не ел… «Да он загубил себя!» — в голове эхом прозвучала мысль особенно наблюдательного санитара, который в первый же день кошмаров Мэта, заметил, что с последним что-то не так.       Эта херня обрушилось в один миг, когда он после душа вдруг увидел небритую рожу Уилла в зеркале. Это было так внезапно и нелепо, что Мэттью со страху чуть не подскользнулся на плитке. А потом всё закрутилось. Эти кошмары… Браун не хотел принимать это, как навожденье. Скорее, как чёрная полоса в жизни. Широкая, колючая и почти бесконечная.       Мэттью ещё долго молча сидел и смотрел на покорёженную дверцу, пока дрожание в голосе совсем не исчезло, и не остыла злоба, огромным комом вставшая поперёк горла. На смену ярости и отчаянию пришло какое-то отупение. Стало всё равно.