***
Неделю спустя. Время замерло во дворце Карантира, обитель чародея будто опустела. Причина тому была проста: Навигатор всю неделю практически не вылезал из постели, восстанавливаясь после сильнейшего психического потрясения и магического истощения. Он старался не вспоминать о том, что происходило с ним у порога Бездны. Всё, что было в Преисподней, казалось безумием воспалённого ума эльфийского чародея, галлюцинацией. Он не знал, какую дать оценку произошедшему, не знал, как проанализировать всё это. Но ещё сложнее было ему решить вопрос о том, как теперь себя вести с Аварит. Какая-то странная, неведомая грань треснула между ними, создавая новые витки глубины взаимопроникновения сознаний рабыни и господина. Ему это не нравилось. Совсем не нравилось. По ночам Навигатора Дикой Охоты лихорадило, ему снились кошмары, в которых он блуждал по бесчисленным лабиринтам Бездны, разыскивая Аварит. Ведьмы никогда не было в его снах, но он почему-то раз за разом безуспешно её искал. Эти сны заставляли мужчину просыпаться в холодном поту и непонятном смятении. Ему настолько это надоело, что он приказал Аварит постоянно находиться рядом с ним. Удивительно, но после пары-тройки совместно проведённых ночей, кошмары стали отступать. Неужели она специально их на него наводила? Карантир пока что не мог определить причину таких резких перемен, но, на всякий случай, снова надел на ведьму двимеритовый ошейник, чтобы быть уверенным в том, что она не сможет колдовать всё то время, что он восстанавливается. Сегодня был первый день, когда кошмары больше его не беспокоили. Вместо них в сердце залегла гнетущая пустота, словно Чёрная Дыра, она поглощала все эмоции, на которые Карантир был раньше способен. Теперь он не мог злиться, не мог радоваться, не мог ненавидеть, не мог испытывать нежных чувств. У него не осталось ни желаний, ни потребностей, кроме физиологических. Вместо прежней бурной деятельности, он часами пялился в потолок, прислушиваясь к собственному дыханию. А ведь раньше он не любил проводить время в праздности… — Господин, с вами всё в порядке? — Карантира вырвала из очередной прострации Аварит, прижимаясь к груди эльфа. — Угу. — Но ведь что-то не так, правда? — Сорока подтянулась на локтях, вглядываясь в бледное исхудавшее лицо эльфа. В её глазах читалось беспокойство. А ведь именно она, по логике вещей, должна находиться в смятении после всех тех пыток, что ей довелось перенести. Но девушка была свежа и полна жизни. Для того, чтобы прийти в норму, ей хватило и трёх дней. — Наверное. — Может мне вас попробовать позлить? Вы сами на себя не похожи, господин… — Попробуй. Но я не уверен, что это как-то поможет, — Аварит напряженно вздохнула, а затем прикоснулась губами к лбу мужчины. Холодный. Значит, жар окончательно спал. Физическое состояние Навигатора пришло худо-бедно, но к норме, что нельзя было сказать о психике. — Что я могу сделать для того, чтобы вам стало легче? — Наверное, ничего, пташка. Наверное, ничего. — Может фисштеха или вина? — Нет, станет лишь хуже. Я не хочу снова видеть всякие ужасы. — Мне уйти? — Нет, останься. — Аварит, набравшись смелости, обняла Карантира и нерешительно прикоснулась к его губам своими устами. Он мучительно долго не отвечал на поцелуй, а затем, будто нехотя, поддался, вдыхая аромат её кожи. Аромат вишни и миндаля. Такой привычный. Наверное, он и сам пропах им. Карантир с удивлением для себя осознал, что ему становится легче. Ведьма через поцелуй, сама того не замечая, вытягивала из него всю ту тьму, всю ту душную энергию, которой он пропитался за время пребывания в Бездне. Ей эта сила не причиняла никакого вреда, она не почувствовала даже изменений в энергетическом состоянии собственного тела. Девушка поглощала тьму всем своим существом, будто изысканный деликатес. Карантир несвойственно быстро для эльфа, измученного депрессией, перевернулся на живот, подминая рабыню под себя. Он понял, как избавиться от излишков негативной энергии. Чародей привычным жестом бледных рук задрал юбку Аварит и, слегка отодвинув резинку трусов, стремительно вошёл. Девушка запищала от внезапного проникновения, сжалась, инстинктивно пытаясь сопротивляться, расцарапывая острыми ноготками его спину. Но эльфа это лишь сильнее распаляло. Он не обращал внимания и на собственную боль в паху из-за неприятной сухости женского лона. Ему было важнее не собственное удовольствие, а освобождение от гнетущего напряжения. — Забери всё, что отравляет меня. Забери, Сорока…***
Аварит устало поправляла складки смятого платья. Между ног неприятно саднило. Но ей не впервой, ей не привыкать, тем более, нужно только дойти до шкафа и взять парочку склянок с заживляющей мазью и всё пройдёт. Карантир сидел на краю постели, расчёсывая спутанные тёмные волосы деревянным гребешком. Наконец-то мрачная пелена спала с его глаз, прежние краски мира вернулись. Теперь можно было дышать полной грудью, чувствовать радость и наслаждение от всевозможных развлечений в Тир на Лиа. Но прежде, нужно было решить несколько важных вопросов: — Давай договоримся раз и навсегда, Аварит. Ничего не было. Не было никакого ада, никаких путешествий в моё прошлое. Ничего этого. Ничего. — Да, господин, — согласилась девушка. Нечто подобное она ожидала от него услышать, защитные механизмы психики делали своё дело. О некоторых вещах действительно лучше забыть. — Я собираюсь обратиться в суд по вопросу о беспределе, творящемся в Институте Знающих. По нашему вопросу. Они должны понести наказание. Но для этого тебе придётся пройти одну неприятную процедуру, — сердце Аварит судорожно сжалось, — Процедуру оценки стоимости раба для подсчёта материального ущерба. — Но… — Никто не станет выставлять цену для dhoine выше сотни золотых. Ни разу за всю историю Aen Elle не была запрошена более высокая цена за человека. А ты наверное знаешь, что некоторые твои украшения и наряды стоят куда дороже. Но есть один маленький нюанс. Ты — не dhoine.