.
МакКол всегда была любопытной, иногда даже чересчур, перегибала палку ловким и быстрым движением рук, будь то обычная ветка, символизирующая секреты кинофильма, или бревно, вставшее перед её носом опечатанной органами правопорядка улицей. Запрет не беда! Запрет для МакКол перестал что-либо значить давно, и даже единственное пульсирующее правило «не убей», прописанное где-то на страницах конституции и библии, давно не оказывало на неё должного эффекта. У девушки были свои принципы и законы, вписывающиеся в рамки её сверхъестественной жизни. И жёлтая полицейская лента не была включена в её свод, поэтому Саманта нашла укромное место в узком проходе домов, подальше от глаз вездесущих полицейских. Она просто следила, монотонно постукивая ногтями по каменной кладке старого здания в центре города. Напротив — Мистик Грилль, превратившийся в арену бесславной бойни между неизвестными. Улица — поле боя, облачённое в купол тишины и неестественной пустоты тротуаров. Весь спектакль находился в центре города, и оттого легче оценить не только обстановку, но и положение вещей во всём Мистик Фоллсе. Саманта давно поняла, что многие жители этого городка в штате Вирджиния знали о происходящем. В частности, семьи основателей — Сальваторе, Гилберты, Локвуды… Последние были знакомы Сэм по рассказам Питера Хейла, в юношестве водившего дальнюю дружбу с одним из оборотней этого семейства. Именно они знали об изнанке обычного мира, знали, что людей убивают вовсе не дикие лесные звери, а неполадки с газом не последствия поломки системы. И это в разы облегчало жизнь здешних монстров, предоставляя им полноправную свободу действий, свободу от оков представителей закона. Не то чтобы вампиры не использовали гипноз, дабы крутить окружающими людьми и регулировать конфликты, наоборот, прибегали к этому часто и с недурным мастерством. Саманта по праву оценила размах Никлауса, в служанках у которого ходили безропотные загипнотизированные куклы. Все как на подбор: молодые, красивые, аппетитные… В одежде, не скрывающих шею и предплечья для удобства лёгкого перекуса из артерий и вен. МакКол видела слишком многое, чтобы подивиться вчера тому, как Клаус пил кровь из запястья своей одурманенной служанки. Стефан, не желающий заострять внимание Сэм на неприглядной сцене, увёл её под руку, словно второго маленького ребёнка. Первым, безусловно, был Джереми Гилберт. Как оказалось, младший брат бывшей девушки Стефана. Поэтому вампир переживал за него так, как переживают старшие дети в большой семье, вынужденные сидеть с несмышлёной малышнёй на заднем дворе дома, пока родители развлекаются и ведут взрослые неинтересные разговоры. Она вынырнула из своих мыслей, принялась снова следить за Мистик Гриллем. В здание зашёл человек, и ровно через двенадцать секунд раздался взрыв. Стёкла заведения выбило к чертям, а мелкая колкая крошка бисером рассыпалась по ровному асфальту. Саманта не собиралась лезть в пекло даже тогда, когда увидела на горизонте знакомую фигуру Стефана и тогда, когда следом порог здания перешагнула девушка, опасливо озирающаяся по сторонам в ожидании нападения. Если все они сплошь сверхъестественные существа, то МакКол будет для них балластом, совершенно ненужным грузом, назойливым пятном и не более. Рушить планы спасения заложников — а Сэм более чем уверена, что Стефан пошёл на выручку кому-нибудь из своих друзей, — не её прерогатива. МакКол просто развернулась и пошла обратно через переулки, вспоминая вчерашний ночной променад..
— Знаешь, до встречи с вами я представляла вампиров совершенно иначе. Они прогуливались по пустынным улицам, нарочито или нет всякий раз сворачивая в более безлюдные переулки. Тусклый свет фонарей ложился на землю оранжевыми пятнами, полумесяц скалился с неба, и прохладный ветер пробирал до лёгкой дрожи. Но всё это складывалось в приятную картинку, наполненную атмосферой потаённой ночи. — Например? — Стефан ступал рядом, следил за тем, как МакКол переставляла ноги и без труда балансировала на узком, но высоком поребрике. — Смотрел «Интервью с вампиром»? Лестат и Луи — вот кого я воображала на месте Клауса. Загадочные тёмные личности, не знающие мирских забот, познавшие столетия отрешённости от общества, недостатки своей исключительности, — она замолкла на секунду, подбирая нужные слова для продолжения. Стефан смотрел на неё внимательно, изучающе, как смотрят на интересных людей при первой встрече. Немного с прищуром и полуулыбкой, находясь в предвкушении интересного разговора или действий собеседника. — Можешь думать, что я ношу розовые очки и явь — простая и порочная — никогда не сможет соответствовать нашим ожиданиям, но мне всегда казалось, будто вампиры необыкновенные. Не в плане того, что они пьют кровь и не стареют, им не страшны хвори и прочая шелуха, а в том, что вампиры — существа древние и умудрённые опытом… Казалось, если встречу такого и загляну в глаза, то увижу проницательность и вековую мудрость, найду разгадки на неозвученные вопросы и, несмотря на страх, подогну колени перед ним только из-за его стати… А на деле, знаешь… — Не оправдал ожидания? — подобная мысль показалась Сальваторе забавной, и он усмехнулся, ловко удерживая девушку за локоть от падения с высокого бордюра. Она качнула головой, и её завитые в крупные локоны волосы стекли на другое плечо. — Что-то типа того. Ожидала увидеть сраного инопланетянина или богоподобное существо, а на деле обычный человек, потерявшийся в собственных ошибках за тысячи лет и накопивший злобу на несколько веков вперёд… — И это огорчает? — Самую малость. Когда ожидаешь получить на день рождения скоростной велик, а тебе дарят обычный. Вроде ты и рад, но ожидал чего-то большего. Так же и здесь. Анализировать ситуацию вслух Саманте всегда было проще и случайный слушатель её совершенно не смущал. Даже мнение, которое он имел возможность составить о ней после этого разговора, её тоже не волновало. Мысль о том, что Стефан мог передать всё это Никлаусу, в голове даже не возникла. Сальваторе не был похож на человека, опускающегося до мелких пакостей. — Чем дольше мы живём, тем больше совершаем ошибок и оступаемся. Когда у тебя нет ограничения во времени, ты не думаешь о смерти, не думаешь о будущем, потому что знаешь: время для тебя остановилось — и тогда теряется его ощущение. — Открываются двери новых возможностей… — И множество закрываются. Вампиры не могут иметь семью, постоянно борются с жаждой человеческой крови и не стареют. — С другой стороны, появляется возможность защитить своих близких. — Прежде всего защищать их придётся от самого себя. — Оно так получается в любом случае. Мы всегда защищаем своих близких, стараемся уберечь их от неверных решений или избавить от собственных проблем, лишь бы им было комфортно… — Саманта выдохнула, борясь с желанием закурить, и спрыгнула с края парапета, поравнявшись со Стефаном. Ей не хотелось продолжать разговор о вампирах, да и глаза Сальваторе не выражали особую тягу к дальнейшему обсуждению, поэтому Сэм решилась сменить вектор. — Сколько тебе лет? — Сто шестьдесят три. — А Деймону? — Сто шестьдесят девять. Сэм улыбнулась — у неё со Скоттом разница в возрасте складывалась в красивую пятёрку. Воспоминания о брате грели, дарили уют и пробуждали в ней желание набрать заученный номер по приходе в мотель. — И какого это, наблюдать за сменой веков и десятилетий? — Вызывает смешанные эмоции. С одной стороны, весьма грустное зрелище — наблюдать за тем, как умирают твои близкие и знакомые, как меняется мир; с другой же, за этим весьма интересно следить. Новые открытия, законы, развитие всех сфер, меняющиеся правила и мода… — Тебя не преследует ощущение, что ты лишний для этого времени? — Сэм запоздало прикусила себе язык за бестактный и личный вопрос, но не найдя в лице собеседника и толики недовольства, отбросила беспочвенные волнения. — Иногда. С годами учишься приспосабливаться к миру и его изменчивости… Стефану это разговор доставлял не меньшее удовольствие, чем Сэм, и они просто шли вдоль ночных улиц, свободно рассуждая о вампирской вечности и о том, чем плохи и хороши ушедшие лета. — Ты же понимаешь, что не стоит никому говорить о лекарстве? — это то, о чём Сальваторе вспомнил перед своим уходом. Они остановились у дверей вселяющего вампиру сомнения мотеля, прямо возле вывески с одной негорящей буквой. Сегодня мерцала «М», вот-вот готовая отдать душу всевышнему вслед за буквой «О», заискриться и лопнуть, как воздушный шарик, осыпавшись осколками им на головы. — Я не из болтливых, — Саманта всё понимала и прекрасно осознавала, что это воля Клауса, а не самого Стефана, и спокойно ему улыбнулась. Зелёные глаза обещали Сальваторе безропотное исполнение. Он ушёл, пребывая в уверенности, что Саманте МакКол можно доверять.