На чужом поле

      Так сложилось, что романы Кибома проходили вне мест обитания Джонхёна, скрытые от его глаз по ночам. Личная жизнь Кибома протекала в каком-то другом, абстрактном мире, который существовал для него только на словах, а значит в его реальность верить не обязательно. Теперь же этот Мистер Совершенство претендовал на то, что являлось неоспоримой собственностью Джонхёна уже несколько лет — на их с Кибомом повседневную жизнь.       Кибом сам познакомил их. Просто однажды привёл Минхо к столику, за которым они обычно обедали, и представил. Хотя Джонхён и не понимал, зачем (прежде Кибом не имел привычки знакомить его со своими ухажёрами). И за рекордно короткий срок их неразлучный дуэт превратился в неразлучное трио. А обиднее всего было то, что Минхо и впрямь оказался отличным парнем, открытым и простым, а не заносчивым пижоном, как Джонхён думал о нём поначалу. В другое время и при других обстоятельствах Джонг был бы рад приобрести друга в его лице. Оттого было вдвойне неприятно испытывать к нему антипатию за каждое, пускай самое невинное, вторжение в личное пространство Кибома, хоть тот и не переступал границ.       Только пары по-прежнему оставались тем островком привычного мира, который Джонхён, оказывается, успел так сильно полюбить.       — Угадай кто? — мурлыкнул ему на ухо Кибом и прильнул всем телом, как делал это по жизни. Этим утром он буквально лучился счастьем, и было совсем не то настроение, чтобы задаваться вопросом, почему.       — Отвали. — Джонхён отвёл его руки, высвобождаясь из объятий.       — Мой любимый недотрога Джонги не в настроении? — Игнорируя недружелюбный тон, Кибом приземлился на соседний стул и, подперев лицо ладошкой, уставился на него в упор. — Чего такой угрюмый? Я уже не помню, когда в последний раз видел твой динозавровый оскал.       — Не выспался.       — Почему же? Признавайся, кто-то отвлекал тебя? — Это был риторический вопрос.       Наперекор его искрящемуся виду хотелось соврать. Сказать, что, да, отвлекали, и это вовсе не он сам искусал свои губы во сне. Останавливало лишь то, что Кибом не купился бы на это. Он нарочно его задорил.       — Не куксись. — Кибом как ни в чём не бывало раскладывал свои разноцветные ручки по всей парте. — Какие у нас планы на сегодня?       — Никаких. Собирался отдохнуть. Эта игра в шведскую семейку меня уже достала.       — Очень смешно. Вообще-то, я имел в виду только нас тобой.       — Да ладно? — Джонхён наконец посмотрел на него. — Ты сегодня не с мистером Я-Самый-Совершенный-Парень-На-Земле-И-Я-Знаю-Об-Этом?       — Ты придурок. — Кибом двинул ему тетрадкой по макушке, но не удержал серьёзное выражение на лице и прыснул. — Он сегодня уезжает на соревнования, я же говорил. Так что я весь твой. Можем беспредельничать все выходные.       Такой не обязывающий ни к чему лёгкий флирт для Кибома был в порядке вещей. С их первой встречи Ки вёл себя так, будто они с Джонхёном женатая пара, прожившая в счастливом браке десяток лет. Но почему-то сейчас от перспективы остаться наедине что-то едва ощутимо затрепетало внутри от непонятного волнения.       — И ты не увяжешься за ним? Главная болельщица не последует за прекрасным принцем? А кто будет отгонять от него табуны поклонниц? — неуклюже пошутил Джонхён, проводя ладью во волосам в попытке унять охватившую его мелкую дрожь.       Кибом метнул в него гневный взгляд, но быстро сдулся, подпёр щёку рукой и тяжело вздохнул.       — Он не любит, когда его отрывают от тренировок. А во время соревнований он становится ещё большим занудой, чем обычно.       — Так я сегодня на замене? — невесело хмыкнул Джонхён, подумывая обидеться и выдумать с десяток причин для отказа.       — Ты не замена. Ты мой лучший друг.       — Хватит заливать-то! — толкнул его в плечо Джонхён, впрочем оттаивая. Хотя о чём он? Он не умел сердиться на Кибома всерьёз.       — Могу что-нибудь приготовить, пока у тебя не разразился гастрит от вечного фастфуда и кулинарных экспериментов нуны.       — Подлизываешься?       — Я соскучился. — Это звучало иначе. Без шуток и желания поддеть. Так, что его баритон шлейфом мурашек прошелестел по загривку.       Кажется, право выбора Джонхёну не оставили. Снова. И, пожалуй, с этим стоило смириться.

***

      От изумительного запаха тушеной говядины и специй пробуждался аппетит. В этой квартире уютом веяло только тогда, когда объявлялся Кибом. Содам готовила редко, да и то её стряпня и правда временами походила на испытания биологического оружия. Не то, чтобы Джонхён сам был безруким, но его блюда на скорую руку тоже не отличались изысканностью и не разливали по дому такие ароматы.       И это был ещё один кирпичик его привычной жизни.       Пользуясь отсутствием Содам, Кибом врубил музыку на всю громкость и нарезал какую-то зелень, подпевая себе под нос. Такой привычный, непосредственный. С пушащимися пережжёными волосами и в легкомысленном джемпере, вырез которого почти полностью открывал вид на острые ключицы. И всё же было кое-что, что не вписывалось в идеальную картину мира Джонхёна. То, как он через каждую минуту доставал из мешковатых штанов смартфон, шкодливо улыбался чему-то на экране и, закусив губу, ловко набирал ответ.       — Чем-то помочь? — Джонхён упёрся бедром в столешницу и приложился к открытой Кибомом банке пива. Он его не любил, и от него непременно болела голова, даже от небольшого количества. Но сейчас хотелось, если не остудить мозги, то занять хоть чем-то не находящие покоя руки.       Кибом убавил музыку и вернулся к плите, закидывая в кастрюлю измельчённую зелень.       — Ни в коем случае. Я почти закончил. Чёрт! — Он отдёрнул руку от неосторожно прихваченной крышки и без задней мысли засунул обожжённый палец в рот.       Джонхёна тряхнуло от спазма мышц на животе.       — Чего уставился? — перехватив его взгляд Кибом отошёл к раковине, засовывая руку под холодную воду, и спросил, меняя тему: — Так как там твой железный конь?       — Томится в гараже. А что?       — Погода классная. Думал выбраться загород в выходные.       — Не, там надо цепь менять. А я сейчас на мели. Надо хоть постоянную подработку найти. Так что… если хочешь, можем своим ходом.       Кибом капризно скривил губы.       — Тебя так избаловали кавалеры или ты просто соскучился по обнимашкам? — Джонхён игриво улыбнулся, отставил банку пива и зашёл ему за спину.       Кибом взвизгнул, когда он сграбастал его в объятия. Обхватив руками его плечи, Джонг уткнулся носом в жёсткие от бесконечных окрасок волосы и с наслаждением вдохнул знакомый запах душноватого парфюма. Кибом так делал постоянно, однако сам Джонхён редко решался на эти невинные тактильные шалости, только в особо дурашливом настроении. Хотя сейчас оно таким не было.       — Что ты делаешь? Только не говори, что срубился с одного глотка, — хихикнул Кибом, впрочем немного настороженно. — Не умеешь пить — не начинай.       — Я не пьян. У меня хоть и не такой богатый опыт, как у некоторых, но…       Острый локоть угодил ему под рёбра, прерывая.       — Да ладно тебе. Может, всё-таки выберемся куда-нибудь? Я не против даже с ночёвкой. — Вся эта ситуация приятно щекотала нервы, и Джонхён был бы не прочь продолжить. — Или твой бойфренд запрещает тебе с другими парнями ночевать?       — Тебе, похоже, вообще пить нельзя. Чердак совсем отъехал. Сам же сказал, что ты на мели.       — Плевать. Наскребу как-н…       В разговор снова вклинился звук входящего сообщения. Это уже действовало на нервы.       Кибом сразу переключился, выцарапал из кармана телефон и весь углубился в свою переписку, предусмотрительно укрывая от него экран. Джонхён с досадой выдохнул.       — Ты лжец. — Прозвучало скорее жалко, чем сердито. Контроль сегодня трещал по швам.       — Ого. Вот это заявочки! — усмехнулся Кибом, не отрываясь от набора сообщения. — А по-моему, я с тобой предельно откровенен. Ты даже в курсе, сколько раз в сутки я дрочу и на кого.       — Снова врёшь. — Джонхён ткнулся носом ему в затылок.       Кибом вздрогнул от прикосновения.       — Тебе нужны видеоотчёты? — Он подавился нервным смешком, выдохнул и тряхнул головой. — Ладно... И в чём же я солгал на этот раз?       — Ты обещал, что сегодня ты мой.       — И я с тобой. В чём проблема?       — В этом. — Джонхён с неожиданной для себя ловкостью выхватил у него из рук вновь пиликающий телефон и отбросил его в сторону.       — Эй! — Кибом передёрнул плечами, скидывая с себя руки Джонхёна, и потянулся за ним, но Джонг лишь крепче перехватил его за пояс, не позволяя сдвинуться с места. — Джонхён! Это уже не смешно!       — Оставь в покое телефон и побудь со мной!       — Да что с тобой такое?! Ты пугаешь меня.       Кибом начинал злиться. Это было заметно по тому, насколько напряжённой была его спина и как сильно вздымалась грудная клетка в такт частому, прерывистому дыханию. Он в раздражении подёрнул плечом, отчего широкий ворот его пуловера провокационно съехал, оголяя молочно-белую кожу.       — Отпусти меня. Джонхён, ты слышишь?!       Он слышал, но едва ли понимал, о чём его просят. Всё исчезло, кроме манящей полоски белой кожи перед глазами. Болезненно сладко скрутило живот. Рот наполнился слюной, а кровь — пьянящими пузырьками предвкушения. И раньше, чем Джонхён успел поймать хоть одну адекватную мысль, он уже вонзил зубы в беззащитно открытое плечо.       — Хватит! Не надо, Джонхён! Мне больно, идиот!       Бледные тонкие пальцы с идеальным маникюром впились ему в предплечье, возвращая его в реальность. Джонхён разжал зубы и ослабил хватку. Правда из объятий не выпустил, продолжая удерживать его за талию, грудью чувствуя его беспокойное сердцебиение и срывающееся дыхание.       Не в меру назойливый телефон Кибома снова дал о себе знать.       — Он без тебя что, две минуты прожить не может?       Плечи Кибома затряслись от беззвучного нервного смеха. Пару минут он стоял, мелко содрогаясь, а потом развернулся, вставая лицом к лицу, так, что на коже ощущалось его горячее дыхание.       Джонхён не отступил, удерживая руку у него на бедре.       — Тебе-то какое дело? — Во взгляде Кибома горел вызов, и это разжигало нездоровый азарт.       — Интересно. — Джонхён шагнул вперёд, бедрами вжимая его в мойку. — Что-то подсказывает мне, что он собственник, и его вряд ли обрадует такая сцена.       — Судишь по себе?       — Может и так, — игнорируя насмешливый тон, продолжил Джонхён. — И всё же… Он совсем не ревнует тебя ко мне?       — А есть повод? — Кибом сложил руки на груди, стараясь дистанцироваться хотя бы так.       — А если я его дам?       Ки высокомерно вздёрнул уголок губ, с прищуром глядя на него. «Даже так?»       На Джонхёна накатила волна разъедающей злости. Кто давал Ки право смотреть на него свысока? Хотелось хорошенько врезать ему, чтобы стереть с его смазливого личика это всезнающее выражение, ясно говорящее «я вижу тебя насквозь, Джонги». Но ещё больше хотелось… Впрочем, лучше не думать.       Джонхён крепко ухватил Ки одной рукой за шею и притянул к себе, с недобрым торжеством отмечая панику, шок и растерянность мелькнувшие в глазах Кибома за секунду до того, как он отчаянно прижался к его губам своими. Ки тут же упёрся руками ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, но это лишь сильнее распаляло, заставляя желать большего. Ломая сопротивление, Джонхён стиснул пальцы у Кибома на шее, не давая отстраниться, и укусил плотно сомкнутые губы, вынуждая открыть рот. Он просто вцепился в горячую мягкую плоть, сходя с ума от ударившего в голову ослепляющего удовольствия, не в силах остановиться. И плевать, что он, как несмышлёный ребёнок поддался на очевидную провокацию. Плевать, что Кибом не отвечает. Плевать, что рот наполнил металлический привкус крови. И неизвестно, чем бы кончилось это безумие, если бы в замутнённое сознание не вторгся посторонний звук, приводя его в чувство.       В голове словно щёлкнул тумблер, и мир вернулся на место. В коридоре звякнула связка ключей — Содам вернулась с работы.       Пользуясь заминкой, Кибом собрался с силами, оттолкнул от себя Джонхёна, что тот врезался в угол стола, и отпрянул в сторону. Он украдкой вытер глаза, дрожащими руками схватил со стола салфетку и прижал ко рту за секунду до того, как на кухню вошла Содам.       — Что творите? У вас тут романтический ужин? Так вкусн… — Она как ни в чём не бывало зашла на кухню и замолкла на полуслове.       Джонхён молчал, до онемения в пальцах вцепившись в столешницу. В ушах шумела кровь. Сердце не стучало, а как-то болезненно дёргалось в груди от переизбытка эмоций. Он смотрел в сердитые, влажно поблёскивающие глаза Кибома и не мог сделать вдох. На лице Ки смешались злость, обида и непонимание. Он будто действительно не понимал, за что с ним так. От этого становилось совсем паршиво на душе, а от запоздавшего осознания, что он только что сделал, жгучий стыд проступил невыносимым жаром на щеках.       — Что-то случилось? — Содам переводила обеспокоенный взгляд с одного на другого.       Кибом первым пришёл в себя. Он выкинул салфетку, пригладил выбившиеся пряди волос и принялся собирать свои вещи.       — Нет, нуна, я уже ухожу. Не забудь выключить плиту. — Движения его выглядели слегка неловко, однако голос звучал твёрдо.       Он вышел из комнаты. Через минуту за ним хлопнула входная дверь.       — Я… чему-то помешала? — Содам повернулась к Джонхёну, обеспокоенным взглядом ощупывая его лицо. — Вы подрались? У тебя кровь на губе.       Джонхён моргнул, как будто только сейчас заметил присутствие сестры, и рванул с места. Несколько лестничных пролётов пролетели перед глазами смазанным мутным пятном.       Кибом был на площадке первого этажа, когда он нагнал его.       — Ки! Постой. — Задыхаясь от быстрого бега, Джонг облизал пересохшие губы. — Я не хотел, чтобы всё так.       Он собирался ухватить Кибома за предплечье, но тот обернулся сам, взглядом останавливая его занесённую руку.       — Не прикасайся ко мне.       Его острый, как рапира, взгляд был наполнен ледяным спокойствием и пробирал до костей. Нижняя губа опухла и по-прежнему кровоточила. Он облизнулся, слизывая проступившую капельку крови.       — Что? Снова хочешь укусить? — Он горько усмехнулся. А потом его красивые черты исказила гримаса боли.       — Нет. Я… Прости, — одними губами прошептал Джонхён, перебарывая подступающую волну раскаяния.       — Это всё?       Джонхён сглотнул, так и не найдя, что сказать. В голове царила поразительная пустота. Не дождавшись ответа, Кибом заговорил сам:       — Тогда может объяснишь, что, чёрт возьми, всё это значит? Тебе тот пьяный трёп мозги помутил?       — Так это… был просто трёп? — Джонхён подобрался, словно Кибом мог ударить его ответом.       — Кажется, я и впрямь слишком откровенен. — Ки устало поник плечами.       — Я ведь нравился тебе. Ты сам сказал.       Брови Кибома болезненно сошлись на переносице.       — Это было давно. До того, как мы стали…       — А сейчас… сейчас я тебе нравлюсь?       Установилась звенящая от напряжения тишина.       — Что ж… — Кибом откинул чёлку, и от его открытого взгляда стало нечем дышать, — я скажу тебе. Но не раньше, чем ты скажешь, чего ты от меня хочешь. Откровенность за откровенность.       Кибом смотрел прямо, без утайки. На его высоких скулах играли желваки, и Джонхён подумал, что это выглядит привлекательно. Кибом был прекрасен в своей недоступности. Нет, Джонг всегда знал, что он красив, но это понятие имело для него абстрактный характер. А сегодня ему будто открылось другое видение, он впервые взглянул на его красоту под другим углом, но, что делать этим открытием, он не понимал.       — Не знаю.       — Вот когда узнаешь, тогда и поговорим.       Больше Кибом ничего не сказал. Просто развернулся и ушёл.       Провожая взглядом его удаляющуюся спину, Джонхён чувствовал, как внутренности сковало ощущение непоправимой ошибки. Но как бы он ни хотел остановить Ки, повода не находил.