Всё или ничего

Кайдзи с сомнением покрутил в руках свою находку, рассматривая её мельчайшие детали. Кубик Рубика, поблескивающий потёртой после долгих тренировок отстающей краской, с укором следил за своим новым хозяином. Но парень не реагировал. Какой-то мальчишка при выписке оставил эту игрушку здесь, на тумбочке, и Кайдзи, не задумываясь, забрал её. Теперь же он сомневался в правильности своего поступка. Хотя, было слишком поздно. Как и после этого. Кайдзи невесело повернул одну из граней, следя за перемещением белого квадрата. Светлый беглец за пару минут успел обойти все края своей маленькой планеты, но так и не нашёл пристанища среди таких же, как и он сам. Кайдзи разочарованно выдохнул и отложил кубик в сторону, глядя на забинтованную левую руку. Теперь повязка стала больше, охватывая и пришитые совсем недавно пальцы, но он ещё плохо чувствовал их. Следовало отдать должное хирургу, что сделал из него человека, который может в скором времени вернуться в общество. В иной ситуации Кайдзи не ждало бы ничего… Совершенное ничего хорошего или хотя бы терпимого. Да ведь и сейчас было не лучше. Выдохнув в попытке отогнать неприятные мысли, парень откинулся на койке и принялся рассматривать пятна на потолке. Да, в этой хорошенькой больнице на потолке были пятна, в данном случае — от хризантем. Видно, предыдущий посетитель очень обрадовался выздоровлению лежавшего здесь и решил поздравить. Как же цветы оставили свой след не на полу, не на стенах, а именно на потолке, Кайдзи знать совершенно не хотел и не задумывался об этом. В подступающей скуке он не заметил, как рука сама собой потянулась к кубику Рубика. А через пару минут он осознал, что крутит грани этого треклятого куба в попытке превратить хоть одну из сторон в нечто единое. Попытка отложить потерянную головоломку не привела к успеху и во второй раз. Ито бессовестно игнорировал совет врача держать левую руку в покое, используя её как опору для вращения слишком крепко цепляющихся друг за друга блоков. — Да! Прошло не меньше пятнадцати минут, прежде чем ему наконец удалось собрать все белые квадратики на одной стороне — от прилагаемого усердия Кайдзи даже сел, по-турецки скрестив ноги, чувствуя, как у него болят от напряжения виски. Теперь же он вымученно улыбался, радостно глядя на своё маленькое достижение и готовясь повторить его со следующей стороной, делая небольшой поворот грани… …и с ужасом возвращая ту назад, чтобы не разделить едва собранную белую девятку. Другой поворот ничего не дал, и Кайдзи настигло отвратительное осознание, что теперь он не может ничего сделать, ведь любое действие разрушало то, чего ему удалось добиться таким непосильным трудом. Кайдзи раздражённо отбросил кубик, и тот заскрипел, едва сохраняя целостность после удара о тумбу. Кайдзи вновь откинулся на койке и громко завыл, ругаясь на свои бесполезные действия. Это всё равно не имело смысла. Он не сможет продвинуться дальше достигнутого. Одна сторона — это уже неплохо. Особенно для того, кто никогда не держал кубик Рубика в руках. Да и пальцам нужно дать отдохнуть. Кайдзи резко сел и вцепился в головоломку, найдя в той последнюю ниточку, ведущую к собственному спасению. После всех этих кошмаров сохранить человека в себе, отомстить Тейай и разобраться с долгами было невозможно. Нужно было чем-то жертвовать. Он не хотел жертвовать ничем. — Чувак, серьёзно? — Заткнись, пока я тебе не врезал. — Что ты, что ты! — Кадзуя снисходительно вскинул руки в сдающемся жесте, не скрывая усмешки. За солнцезащитными очками не было видно глаз, отчего определить его истинные замыслы и чувства становилось почти невозможным. — Мне просто интересно, что такого кто-то вроде тебя нашёл в детской игрушке? — Не твоё дело, — огрызнулся Кайдзи, рассматривая лежащий в руках кубик Рубика. Его пальцы быстро и беспрерывно меняли блоки местами, лишь иногда задерживаясь для того, чтобы дать рукам отдохнуть, а глазам увидеть, сколь многое ещё осталось сделать. В возникшем подобии тишины, прерываемом шумом автомобиля и редкими подколками Хёдо, на которые Кайдзи без опасений возмущался, щёлкали крепления маленьких квадратов. Грани вполне охотно поддавались передвижениям, но временами застревали и не желали поддаваться, пребывая в опасной близости развалить свою некрепкую связь. В конце концов, синие квадратики воссоединились, невесело поблёскивая в отсвете ночных придорожных фонарей. И теперь ладони, до того крепко сжимавшие кубик Рубика, на мгновение расслабились. На минуту, чтобы затем целостность едва собранной стороны была безжалостно и бесцеремонно разрушена. Кайдзи дёрнулся, скривившись в лице и неохотно обернувшись к хохочущему рядом наглецу. — Я же сказал тебе… — Ты даже собрать его не можешь! — издевательски продолжал Кадзуя, откинувшись на спинку сиденья и сочувственно покачав головой. — Всего одну сторону, и ту сразу же разрушил. А я уж… — Ты идиот, если действительно так думаешь. Хёдо изменился в лице. Натянутая улыбка в мгновение сползла с его лица, а брови взмыли вверх, выражая недоумение и удивление. Сморщившись от недовольства, юноша наклонился вперёд, придерживая очки, чтобы те не слетели с носа. — Ха-а-а-ах? — Ты думаешь, это так легко? — Ито развернулся настолько резко, что Кадзуя был уверен в том, что если бы они не ехали в машине, этот ненормальный вскочил бы с места. — Думаешь, это как чуть посорить деньгами и — бух! — всё собрано? Хрен тебе. — И как оно рил делается, о великий? — богатый сынишка развёл руки в вопрошающем жесте, вместе с наползшей на его лицо маской безразличия и самоуверенности. Кайдзи едва не взвыл, закатывая глаза и плохо скрывая раздражение в голосе. — Ты не можешь просто собрать одно и получить другое. Ты должен собрать одно, а затем собирать остальное, ломая то, что у тебя уже есть. Только так можно получить всё в конце. — Прекрасно, маэстро, — Кадзуя лениво зааплодировал, наблюдая за тем, как стремительно меняются оттенки лица собеседника, и весело ухмыляясь. — Красивые слова, и я бы поверил им, как и всей этой чепухе про «дружбу», — Хёдо изобразил в воздухе кавычки, замечая, как начинают краснеть уши Кайдзи, — вот только сам ты ничего не сделал. Кубик в руках Ито душераздирающе заскрипел, когда парень принялся вновь раскручивать его грани в безуспешной попытке унять нервно дёргающийся глаз. Весь оставшийся путь он игнорировал своего будущего оппонента и его подколки, полностью сосредоточившись на работе рук и разума. Когда Кадзуя очнулся в больнице, один из телохранителей передал ему письмо и собранный кубик Рубика.