***
В аудитории было на редкость тихо. Обычно визжащие студенты сейчас сидели молча, листая новостную ленту в какой-то социальной сети и попутно записывая лекцию. Ричард сжимал в руке карандаш, стараясь вслушаться в речь преподавателя, но мысли упорно крутились в голове, мешая сконцентрироваться на словах. Коннора на паре не было, что удивляло ещё сильнее. Студент, который практически никогда не пропускал пары, сейчас опаздывал. Ричард не волновался, но он действительно надеялся поговорить с Коннором. По поводу произошедшего у него были мысли, но высказать их было куда сложнее. Ричард не собирался как трус писать письма или подбрасывать записки в открытый пенал, но на душе было неспокойно, а подойти к Коннору казалось очень сложной задачей. Ричард откинулся на спинку стула, на котором сидел, и прикрыл глаза. Слушать лекцию ужасно не хотелось, казалось, после бессонной ночи мозг упорно не хочет реагировать на поступающую информацию. Но дверь в аудиторию приоткрылась, показывая тем самым опаздывающих студентов. Преподаватель отложил учебник в сторону, оглядывая вошедших студентов, а затем раздражённо, из-за прерванной лекции, сжал руки на боках. — Причина опоздания? — нервно спросил он, отодвигая на край стола мешающие бумаги. Ручка покатилась в сторону, нарушая идеальную тишину аудитории. Но преподаватель не обратил на это внимания, поднимаясь со своего места. — Моя вина, мистер Коллинз, — улыбаясь, вошёл в кабинет Маркус. Коннор вздрогнул, отходя на полшага назад, позволяя профессору разглядеть ещё одного студента. Коннор не смотрел вглубь аудитории, не пытался снова взглядом найти брата и подарить ему мимолётную улыбку. Он сосредоточенно смотрел то на преподавателя, то на свои пальцы, сжимающие тонкую книгу. — Коннор и Даниель помогали нам в студенческом совете. Я виноват в том, что они опоздали на пару. — Конечно, Маркус. Я надеюсь, это был первый и последний раз? — Мистер Коллинз снова вернулся на своё место, придвигая к себе учебник и ручку. Коннор смущённо улыбнулся, отворачиваясь, а Даниель заметно расслабился. — Разумеется, профессор. Всего хорошего, — Маркус ещё раз улыбнулся, махнул рукой кому-то из аудитории, а затем удалился, напоследок кивая двум студентам. Бен Коллинз не был злым преподавателем, но достаточно суровым, поэтому на его пары никто никогда не опаздывал, просто зная, что за этим следует достаточно хорошее наказание, избежать которого уж точно ни у кого не получится. Коннор так же, не поднимая взгляда на задние парты, прошёл вглубь аудитории, вместе с Даниелем, садясь на своё привычное место. Преподаватель молча проводил их взглядом, а затем снова принялся читать нудную лекцию, с которой большинство студентов уже желало поскорее уйти. Ричард всё так же молчал, но уже смотрел на Коннора, нервно сжимая ручку между своих пальцев. Тот, как назло, всё ещё не поворачивался, а только перешёптывался с Даниелем, изредка посмеиваясь над чем-то. Ричард прикусил губу, задевая зубами острый кончик чёрной серьги, от чего губа начала немного болеть. Мысли сосредоточились вокруг одного человека, совсем как дома, совсем как ночью, и это было не так хорошо, как казалось. Коннор своим побегом действительно заставил задуматься, а словами, брошенными им в истерике, и подавно. Ричард не знал, что Коннор делал дома после этого и справился ли он со своим потоком слёз, вызванным не только холодностью брата, но и нападением непонятным подкупных хулиганов, которым немало денег отвалила Эшли. Она и так вызывала у Ричарда не очень приятные чувства, а после того, что сделала, появилась даже злость. Эшли всё так же смотрела с ненавистью и плотоядной усмешкой, которую ничуть не пыталась скрыть. Ричард прекрасно знал, чем же обосновано её поведение, и он прекрасно её понимал, но не собирался больше терпеть эти выпады в сторону собственного брата. Защитить того не получится, вряд ли Коннор с большой радостью заговорит с ним после того, что случилось дома. Единственным выходом остаётся поговорить с Эшли и хоть немного надеяться на успех, ведь она тоже редко идёт хоть на какой-то компромисс. Звонок разорвал тишину аудитории, оповещая всех о начале перерыва. Все студенты тут же засуетились, скидывая ручки и тетради в сумки, а затем поднялись со своих мест, собираясь покинуть лекционный кабинет. Ричард не торопился, даже и не собирался так скоро уходить, надеясь на то, что он останется с Эшли наедине. Та всегда поднималась не торопясь. Поправляла длинные блондинистые волосы, чаще распущенные или заплетённые в тугой хвост, подтягивала чулки на стройных ногах, а затем брала в руки небольшую аккуратную сумочку и уходила, но в этот раз за руку её схватил Ричард, надеясь на недолгий, но весьма продуктивный разговор. Эшли замялась, подождала, пока все, в том числе и преподаватель, выйдут из аудитории, а затем перевела взгляд на Ричарда, крепко сжимающего её руку. Внезапно возникшее напряжение, казалось, не смогло бы исчезнуть просто так, но Эшли только снова присела на стул, внимательно смотря в льдисто-холодные глаза напротив. — Ну и, чего тебе? — подпирая щёку ладонью, спросила она. В разговоре она была совершенно не заинтересована, поэтому старалась особо не вслушиваться в слова, которые произносил Ричард. Эшли была наглой, ещё злой и упёртой, как описали бы её «подруги», но разговор должен был состояться, и, похоже, лучше поздно, чем никогда. Ричард опёрся поясницей о стол, смотря на неё и на её скучающий взгляд. — Я не хочу, чтобы ты больше лезла к Коннору, — тихо произнёс он, но в тишине аудитории голос было слышно слишком громко. Ричард выпрямился, не разрывая зрительного контакта. Эшли также поднялась на ноги, стукнув высоким каблуком о железную ножку стула. — Вот как? В тебе внезапно проснулись братские чувства или как? — на её губах появилась насмешка, и Эшли не торопилась её прятать, кажется, скучный разговор начал её постепенно забавлять, особенно внезапно произнесёнными словами Ричарда и его нелепыми просьбами. — Нет, просто ты поступила очень низко, подкупив каких-то непонятных амбалов напасть на Коннора. Это очень глупо с твоей стороны. — Ричард приблизился, смотря на Эшли и на её сильно накрашенные глаза. — Низко — это твоё поведение сейчас. Кажется, с самого начала ты был не против издевательств над своим братом, что же сейчас изменилось? Чем таким он тебя заманил, что ты решил бросить всех и перейти к нему на сторону и на сторону всеми любимого студенческого совета. Ты эгоист, Ричард, если надеешься на то, что после всего сказанного и сделанного, Коннор тебя простит и кинется к тебе в объятия! — на последних словах Эшли начала повышать тон, по-настоящему злясь на всё сказанное Ричардом. Это её задело. — Неправда. Я изменился, я не собираюсь больше смотреть на то, как ты унижаешь моего брата, Эшли. — Ричард отошёл немного назад, отводя взгляд в сторону. Эшли была странной барышней и всегда ей и останется, но Ричард не собирался больше смотреть на это или участвовать в её розыгрышах или новых издевательствах, пусть ей и всё сходило с рук. — Ричард, — Эшли приблизилась, смотря прямо в его глаза, затем подняла руку, касаясь его щеки, а затем губы с торчащим чёрным шипом. — Поцелуй меня, Ричард, и я обещаю тебе, что все выпады в сторону твоего любимого Коннора закончатся. — Эшли всё ещё на него смотрела, не смея отвести взгляд, касалась ладошкой его щеки и, кажется, уже была готова к отказу. Ричард недолго ждал, наклонился ниже, накрывая чужие губы поцелуем, от которого Эшли закрыла глаза. Она признавалась, что любит Ричарда, признавалась несколько раз, но Ричард никогда не отвечал ей взаимностью. Сейчас же, она чувствовала, как больно становится от этого на душе. Ричард всё-таки выбрал Коннора, а что она может сделать, даже никак на него повлиять не получится. Глаза начало жечь от подступающих слёз, в груди болеть от не успокаивающегося внутри чувства обиды. Ричард хороший человек, и она это прекрасно знает, но всё равно не может отпустить, ещё долго прижимаясь к его груди. От поцелуя губы немного пульсировали, но Эшли не торопилась уходить, стараясь сохранить хоть какое-то тепло Ричарда рядом с собой. С глаз всё-таки покатились слёзы, но она быстро утёрла их рукавом кофты, схватила сумку и вышла из аудитории, громко хлопая напоследок дверью. Ричард вздрогнул, коснулся кончиками пальцев своих губ, а затем также вышел из кабинета. В коридоре было тихо, пара давно началась, но теперь-то идти туда не хотелось, зато было огромное желание проветрить свою голову после стольких мыслей и событий. Коннор давно уже ушёл, и Ричард надеялся, что он не видел развернувшуюся в аудитории сцену. Почему-то на душе будто скребли кошки когтями, а в горле появился ком. Ричард обязательно отчитается перед преподавателями, вот только потом, сейчас ему и правда нужно было хоть куда-то уйти и занять свою голову другими вопросами, нежели Коннор и внезапно развернувшаяся ситуация с Эшли, которая практически выбила его из колеи.***
В баре было тихо, хотя на заднем фоне звучала расслабляющая музыка, в которую Ричард практически не вслушивался, голова гудела, во рту чувствовался горьковатый привкус кофе, а на душе до сих пор будто кошки когтями царапали. Эшли не сказала ни слова перед тем, как уйти. Она просто схватила сумку, буквально выбегая из пустой аудитории, и только стук её высоких каблуков был слышен в глубине длинного коридора, соединяющего корпус и лестничную площадку. Ричард сделал ещё глоток практически остывшего напитка, закрыл глаза, вспоминая Коннора и взгляд Эшли. Всё было так хорошо в последнее время, так спокойно и нормально, а тут всего лишь за один вечер пошло всё под откос. Перемены в буднях никто не ожидал, и Ричард просто не знал как смириться с событиями, охватившими его неожиданной холодной волной. Коннор сейчас в аудитории, Эшли ушла, а отец с мисс Амандой уже вовсю готовились к поездке в Нью-Йорк. Голова снова начала болеть, особенно от мысли, что с Коннором всё же нужно поговорить, пусть у него и был шанс, который он и подавно упустил, но всё равно какая-то наивная вера в душе осталась. Коннор был совсем не такой как Ричард. Два брата, которые когда-то были самые близкие друг другу, сейчас практически воюют. Доброта, всегда сияющая в карих глазах, могла воодушевить кого угодно на добрые поступки, но теперь рядом с Коннором ощущался холод, такой же остывающий, медленно тлеющий уголёк, совсем как когда-то у Ричарда. Потухшая надежда и забытые детские мечты. — Кого я вижу! А что, пары закончились так скоро, Андерсоновский щенок, вроде как, ещё в универе. Прогуливаем? — Ричард повернул голову на насмешливый звонкий голос, хотя меньше всего ему сейчас хотелось видеть кого-то из знакомых, но увидя Рида, на губах появилась хоть какая-то усмешка. Он-то мог отвлечь. — Встречный вопрос, Гэвин, выходной? — Ричард выпрямился, плотнее обхватывая тонкую ручку фарфоровой чашки, с давно остывшим кофе. Хоть настроения и совсем не было, но Рид мог его хоть как-то поднять. Хороший он мужик, а как начнёт истории свои рассказывать про службу в полиции и ублюдков, которых они сажают, так вообще можно целый детективный триллер написать. — В кои-то веки, — улыбнулся он, садясь рядом за барную стойку. — Джо, кофе мне. Рид был на удивление довольным, но Ричард не спешил расспрашивать его о причинах такой радости, наоборот, в голову совсем не лезли никакие вопросы, да и не интересовало практически ничего. Ричард вздохнул, допивая оставшийся в чашке кофе, а затем расслабился, устраиваясь на барном стуле поудобнее. В баре людей было мало, среди дня редко собиралась толпа, что было очень большим плюсом, хоть он практически и не ожидал увидеть здесь Гэвина. Ричард сидел тихо, смотрел в свою пустую чашку, на которой остались следы от остывшего кофе. Голова упрямо не проходила, а Рид рядом что-то увлечённо говорил, кажется, что-то связанное с недавно набитой татуировкой. Его восторг действительно был виден издалека, чему Ричард даже был немного рад. Если заказчик доволен, значит, со своей работой он справился очень хорошо. Бармен поставил на стол кружку с крепким эспрессо, а затем отвернулся, не собираясь вмешиваться в чужую беседу. Ричард заметно успокоился, почувствовав запах кофе, но не повернулся, продолжая думать о своём. Гэвин не замолкал ни на минуту, хотя со стороны не производил впечатление болтливого человека, что даже немного удивляло. Ричард не хотел вести беседы о работе, да и вообще не тянуло на вечерние разговоры. После ситуации с Эшли вообще ничего не хотелось. Он прекрасно знал, что она всё это время была в него влюблена, тот поцелуй и её объятия. Это невозможно выбросить из головы так быстро. — Чего такой нагруженный? — спросил Рид, замечая, что собеседник вообще не вникает в суть разговора, да и вообще не вслушивается. — Да так… с девушкой поссорился, — неуверенно сказал Ричард, понимая, что все детали раскрывать Риду не стоит. Пусть он и старше, пусть и опытнее, пусть и помочь, возможно, сможет. Ричард привык держать свои проблемы при себе, а потому ни с кем особо это не обсуждает. Гэвин хмыкнул, сделав щедрый глоток кофе, а потом расслабил плечи, кажется, готовясь выслушать долгий рассказ, но, по взгляду собеседника, он понял, что никто ему ничего не расскажет. Ричард сам понимал, что было бы неплохо с кем-нибудь поговорить и, возможно, высказаться, но голова была забита совершенно другим, да и не хотелось сейчас сосредотачивать на этом своё внимание. Рид снова начал говорить о работе и о недавно пойманном преступнике, а Ричард, наконец, решил хоть на чуть-чуть отвлечься и заказать ещё один кофе. Всё же, ничего страшного, если он пропустит несколько пар в университете, его же за это никто не расстреляет? Надежда поговорить с Коннором медленно угасала. Не было никакой уверенности, что тот захочет его выслушать, а слова уже крутились в голове неприятным напоминанием об ошибке, которую допустил сам Ричард. Рид молчал, допивая кофе, что-то печатал в телефоне, кажется, уже забив на идею поговорить с собеседником, как вдруг Ричард сам повернул голову, смотря на подсвечивающийся экран телефона. — Гэвин, что бы вы сделали, если бы напортачили так сильно, что единственным выходом из ситуации — стали бы именно извинения? Вы бы пересилили себя и извинились? Рид на секунду задумался, но Ричард и не торопил его, прекрасно понимая, что задал немного личный вопрос, над которым точно требуются рассуждения. Гэвин отпил ещё немного кофе, отодвигая от себя пустую чашку. Выглядел он слишком озадаченным, и Ричарду уже показалось, что ответа на свой вопрос он так и не получит, но Рид выпрямился, убирая телефон обратно в карман, а затем кашлянул в кулак, прочищая горло. — Знаешь, Ричард, если извинения действительно того стоят. Я не знаю, что же случилось между тобой и той девушкой, между тобой и Коннором, но… мой отец всегда мне говорил, что «Извинения — это удел слабых». Я так не считаю. Но нужно уметь отвечать за свои слова. Ричард закрыл глаза, мыслями возвращаясь в тот день, когда они с Коннором были у них дома. Его покрасневшее лицо от слёз, его сорванный голос и дрожащие руки, которые он упорно пытался спрятать. Ричарду стало неприятно об этом всём думать. Коннор, убегая, еле успел схватить куртку, и это если учесть тот вечерний холод. Он безответственный и безрассудный, как бы описал его Ричард неделей раньше, но сейчас мысли менялись как по щелчку пальцев. Пусть Коннор и был глупым, пусть он и проявлял слабость, пусть и игнорировал Эшли вместо того, чтобы ответить ей той же злобой. Ричард тяжело вздохнул, понимая, что те грубые слова вырывались по его собственной воле. Он мог промолчать, он мог просто напоить Коннора чаем, потом дать ему куртку в руки и лишь в крайнем случае проводить до дома или до остановки, но он этого не сделал. Он опустился ниже некуда, сказав всё то, что вертелось в голове. Ричард оплошал, Ричард облажался, Ричард проиграл собственным эмоциям и во всём он снова винит Коннора, но только не себя. Усмешка застыла на губах. Рид о чём-то говорил с барменом, кажется, заказывал себе что-то, но Ричард, всё же, сделал определённые выводы, и они были куда важнее пропущенных пар или ссоры с Эшли, но к этому надо было подготовиться. Он поднялся со стула, благодаря Гэвина за приятную беседу, а затем вышел из кофейни, направляясь куда-то в сторону.***
Дни шли, практически не останавливаясь, даже сессия пролетела незаметно. Эшли больше не смотрела на него воодушевлёнными глазами человека, в котором полно энтузиазма. Коннор больше не поворачивался в его сторону, улыбаясь совсем другим людям. Кажется, после того, как Эшли перестала на него давить, Коннор начал постепенно вливаться в коллектив. Некоторые уже делали ему дружеские предложения посидеть в столовой после пар и попить кофе, девушки смущённо просили помочь с домашним заданием. Ричарду не нравились эти перемены, пусть Коннор и был его братом, но из-за него всё как всегда начало меняться не в лучшую сторону. Например, окружающих его людей стало намного больше. Теперь возле него крутился не только студенческий совет, вместе с Даниелем, но и другие сокурсники, которые якобы его «не замечали» всё прошедшее время, но Ричард старался не тратить на это своё внимание. Он так и не извинился, так и не попросил банального прощения за все слова, которые произнёс в тот день. Коннор не раз давал шанс догнать его в коридоре, не раз останавливался на дольше, собирая в сумки учебники, и не один раз задерживался в столовой что-то «дописывая» в лекциях. Ричард вообще не собирался извиняться так скоро, но всё же, одиноко сгорбившаяся фигура в городской библиотеке заставила его собраться с мыслями и сесть рядом. Коннор не поднял голову, продолжая выводить свои аккуратные буквы на листке бумаги, не отвлёкся на подошедшего человека, притворяясь, что лекции ему куда интереснее разговора с родным братом. Кажется, всё менялось в другую сторону. Сначала Ричард всячески игнорировал Коннора, притворяясь, что и не подозревает о его существовании, теперь же, этим занимался Коннор. — Ты решил меня игнорировать до конца жизни? — Ричард говорил очень тихо. То ли он не хотел нарушать тишину, стоявшую в большой библиотеке, то ли просто не хотел повышать голос. Коннор же поднял голову, смотря своими лучисто-карими глазами в лицо Ричарда, но не произнёс ни слова, только сидел ровно, словно это был не его брат, а восковая фигура. — Прекрати, мне нужно с тобой поговорить. — Разве ты мне не всё сказал, что так хотел ещё в тот вечер? — Коннор нахмурился, сводя брови к переносице. Этот диалог уже выглядел немного бессмысленным, но он ничего не говорил, даже не поднялся с места, уходя из библиотеки. — Я не хочу ничего слушать, Ричард, — тон голоса Коннора вмиг стал тихим и очень серьёзным. Он действительно выглядел уставшим и недовольным, хотя бы из-за присутствия Ричарда. — Ты уничтожил все мои надежды поладить с тобой, и вот приходишь сюда, чтобы просто побеседовать? Особенно после того, как произнёс те слова? Ричард склонил голову, но схватил Коннора за руку, замечая, что тот закрывает тетрадь, собираясь уже уходить. Если он его отпустит прямо сейчас, то всё покажется ещё более бессмысленным. Ричард не умеет извиняться, не умеет признавать свои ошибки и уж тем более, раскаиваться за содеянное или сказанное. Коннор расслабил руку, намекая на то, что вырываться никуда не собирается и согласен провести вполне адекватную беседу со своим… братом. — Я хотел бы извиниться за то, что сказал тебе в тот вечер. Я так не думаю, правда. Я не хотел говорить этого на самом деле. — Коннор смотрел недоверчиво. Казалось, ни единому произнесённому слову он не поверит и продолжит вести себя так, как раньше, но что-то в его взгляде сейчас смягчилось, что-то появилось доброе. Но улыбка по-прежнему не украшала его губы. Это выглядело даже неестественно, ведь того Коннора из детства он запомнил именно по счастливой улыбке, добродушному взгляду и вечно сияющим в глазах звёздочкам. — Я знаю, что слова, брошенные в гневе самые правдивые, Ричард. — Коннор всё ещё чувствовал, как Ричард сжимает его руку, как крепко он обхватывает его запястье сквозь плотную ткань белого рукава. В библиотеке было холодно, поэтому куртка не висела на вешалке возле входа, а покоилась на спинке стула, на случай, если станет слишком холодно. — Но не волнуйся, я тебя уже давно простил. Я не могу злиться на собственного брата, даже после тех слов, которые он произнёс самым холодным и равнодушным тоном. Я не в обиде, Ричард и я не хочу, чтобы ты за это извинялся. — Коннор поднялся со своего места, намереваясь уже идти домой, тем более, после такого разговора. — Я пойду, уже слишком поздно. Коннор аккуратно задвинул стул, собираясь уже накинуть на плечи куртку и уйти, но Ричард снова схватил его за руку, только в этот раз не просто так. Он потянул Коннора за ладонь, заключая его в крепкие объятия. Шок на лице старшего брата и Ричард закусывает губу, сдерживая тихий смешок. Такой родной запах, напоминающий о детстве, доме, счастье, которое окружало их. Плевать было на отца и мать-алкашку, плевать было на крики за пределами детской комнаты. Ричард всегда обнимал Коннора, когда ему было страшно, всегда сжимал его в своих объятиях, когда мать кричала, а отец дергал её за руку, уводя подальше от их общей комнаты. Ричард не знал, где их мать, не знал, что с ней стало, но сейчас, сжимая Коннора в таких же крепких, почти детских объятиях в животе снова взлетали счастливые бабочки, а глаза начинало щипать от непрошеных слёз, но он держался, а вот Коннор не совсем. Растерянность вмиг испарилась, и тот ответил, кладя на лопатки холодные ладони. Ричард опустил голову, устраивая подбородок на чужой макушке, зарылся носом в мягкие ароматные волосы. Казалось, не было всего этого: всех этих ссор, обид и ругани, стольких лет, потерянных непонятно где. А их окружала только общая детская комната, в ней разбросанные игрушки, недорисованный кораблик и двухъярусная кровать с расправленными постелями. Отец не навещал их перед сном, мать и подавно, поэтому можно было допоздна рисовать и собирать пазлы, а потом так и засыпать на полу, в обнимку. Коннор сжал чужие плечи, упираясь лбом в ключицы, скрытые плотной тканью чёрной водолазки. Внутри всё свело от непривычного чувства. Он был уверен, что это должно было случиться в первый день их встречи, но кто знал, что всё повернётся в совершенно другую сторону и обрушит все планы Коннора? В груди всё ещё чувствовалась обида, но крепкие руки Ричарда, сжимающие его талию, кажется, полностью лишали его каких-либо мыслей в голове. В груди что-то неприятно пульсировало, будто сжималось от переполняющих его чувств, но Коннор просто молчал, обнимая брата в ответ. Всё могло бы пойти по другому сценарию, не забери его тогда мать, всё могло бы закончиться куда лучше, но судьба меняется каждый день. — Мне правда пора, — прошептал Коннор, вырываясь из крепких объятий. Он сложил все учебники и тетради в сумку, а затем накинул на плечи куртку, стараясь сразу застегнуться. Ричард молча следил за всеми его движениями, просто смотрел, не отходя ни на шаг. — На следующей неделе ребята устраивают вечеринку в честь закрытия сессии. Присоединишься? — осторожно спросил Ричард. Смотря на то, как переменилось выражение лица Коннора. Тот призадумался, не зная, принимать ли предложение или всё же лучше отказаться. Но мысль, что он проведёт с Ричардом время и, хотя бы, первый раз нормально поговорит, подбодрила его куда больше. — Хорошо, я приду. Коннор закинул сумку на плечо и вышел из библиотеки, напоследок ещё раз глянув на Ричарда. На улице было очень холодно, как и внутри здания, поэтому подбадривающий крепкий кофе был бы к месту. На самом деле, Коннор не был уверен в правильности принятия своего решения. Он не любил шумные студенческие тусовки, вечеринки и тому подобное. Но Ричард действительно его сегодня удивил. На руках до сих пор чувствовалось чужое тепло, и это согревало ничуть не меньше. Кажется, мысли в голове совсем смешались, мешая размышлять над произнесёнными словами, но с другой стороны, то, что сделал Ричард, и каким искренним он казался в те минуты. Коннор, в отличие от брата, очень часто вспоминал детство, и та до сих пор лежащая фотография и коробочка с вещами, очень грели душу, напоминая обо всём. Хэнка дома не было. Очередное дежурство в полицейском департаменте. С тех пор, как он стал лейтенантом и как к нему приставили детектива Рида, и забот у него стало больше. Но Коннор никогда не жаловался, пусть иногда и считал себя слишком одиноким, но важно сейчас было другое: Ричард извинился… Ричард правда перед ним извинился и пригласил его куда-то, казалось, дела наконец-то могли пойти в гору и отношения с родным братом, может, наладятся. Разрушенные надежды постепенно восстанавливались, и сейчас это не могло не радовать.