Ты хуже, чем никотин.

У Бакугоу рабочий день выдался весьма тяжёлым и чертовски сложным. И он, скорее всего, к его окончанию должен выглядеть подавленным и уставшим, если бы такие дни были в его жизни крайне редко или хотя бы имели малейшую периодичность. У Бакугоу каждый день в его жизни тяжёлый и чертовски сложный. Вся текущая действительность кажется едва проходимым испытанием, но в итоге Кацуки перешагивает надвигающиеся трудности своими кожаными ботинками на толстенной подошве и, выдохнув, покидает стены прокуратуры, сразу же начиная курить у главного входа здания. На улице уже поздний вечер и Кацуки как всегда максимально заебался. Быстро докурив сигарету, он кинул окурок в ближайшую уличную пепельницу и, убрав руки поглубже в карманы рабочих брюк, медленно поплёлся в сторону одного заведения, которое является чуть ли не постоянным пунктом вечерних визитов Бакугоу. Это не бар, потому что Бакугоу почти никогда не пьёт вне дома и вообще никогда не веселится. Это не стриптиз-клуб, потому что Бакугоу может поглядеть на голых баб и бесплатно, если бы он, конечно, этого захотел. Это даже не казино и не игровые автоматы, хотя в одно время Бакугоу был зависим от этих проклятых штук. Это просто уютная кондитерская. Уютная кондитерская, в которой после восьми часов бешеные скидки, а меню из многочисленных десертов всё такое же вкусное. С Бакугоу сразу же здоровается весь рабочий персонал заведения, а от Кацуки, кроме приветствия, уже ничего не требуется. Все знают, что заказывает угрюмый прокурор, который за всё время частого посещения не попробовал ни одного десерта, кроме одного. — Ваш молочный коктейль с мороженым и вишней, пожалуйста. — Спасибо, Урарака. У Бакугоу скрипят зубы, когда он попадает на смену Урараки, но излюбленный десерт всё равно важнее собственных заскоков. — Как твои дела? — её голос уже не отдаёт той профессиональной вежливостью. Появляется искренняя заинтересованность, которая Кацуки нахрен не сдалась. Бакугоу смотрит на поставленный перед ним десерт и внутри становится спокойнее. — Уже лучше, но в целом всё отстой. Как и всегда. Он не поднимает своего взгляда на девушку, потому что чувствует, что та расстроена таким ответом. — Понятно, хорошего вечера. Она ещё немного стоит рядом, явно выжидая какой-то ответной реакции, но её не следует. А всё дело в том, что Бакугоу насрать на Урараку. Почти. Она своим присутствием пробуждает в нём лишь чистое раздражение, которое зародилось ещё в стенах академии. Урарака и Тодороки — это переломанные кости прошлого Бакугоу, которые до сих пор ещё не срослись для дальнейшей полноценной жизнедеятельности. Бакугоу их не жаль. Бакугоу их ненавидит. Одна кость постоянно ноет во время непродолжительной смены климата жизни Кацуки, а другая пусть и молчит, но своим подавляющим затишьем всё равно напоминает о том случае, который и повлёк за собой злосчастный перелом. Очако, тихо вздохнув, уходит к другому посетителю, а Кацуки берёт ложку для того, чтобы поскорее попробовать подтаявшее мороженое. Урарака уже больше пяти лет безответно влюблена в угрюмого прокурора, который постоянно заказывает один и тот же десерт. Урарака самолично каждый раз тратит своё время на его приготовление, несмотря на то, что она вовсе не должна этого делать.

***

Суббота. Ранние лучи солнца проскальзывают по тёмному паркету, а после пробираются на одеяло, которое почти полностью лежит на полу. Бакугоу спит беспокойно, поэтому всегда просыпается от неприятной утренней прохлады. Все тело усыпано мурашками, а глаза раздирает яркий солнечный свет, который расположился и на беспорядочных волосах соломенного цвета. Ещё немного полежав с полуоткрытыми глазами, Кацуки лениво тянет правую руку к тумбочке, на которой находится телефон. Десять часов утра, а на экране уже несколько пропущенных звонков и сообщений. — Точно, сегодня же с Киришимой нужно встретиться. Эйджиро Киришима — не поломанная кость. Это болезненный ушиб, после которого Бакугоу пришёл в норму. Насчёт состояния самого Эйджиро Кацуки неизвестно. Тот вечно давит дружелюбную лыбу и часто таскается по следам Бакугоу, которого считает лучшим другом, несмотря на то, что когда-то в один грёбаный рабочий день Кацуки послал его со своей невзаимной симпатией. Это всё. Никаких проблем. А значит, что Бакугоу больше данная ситуация не волнует. Эйджиро Киришима — адвокат, но не такой ахуительный, конечно же, как мудаковатый Тодороки. Киришима уже проигрывал Бакугоу. Много раз. И ещё столько же проиграет. Бакугоу назначил встречу с Киришимой, потому что ему нужно было поговорить. Точнее, рассказать весь пиздец, который творится в его голове на данный момент, для того, чтобы Эйджиро попытался сделать всё возможное, чтобы он творился и дальше, но исключительно только там. Предотвратитель последствий, которые никому не нужны. Разоблачитель ёбнутых планов Бакугоу Кацуки. А ещё болезненный ушиб, разумеется. Кацуки быстро напечатал Эйджиро время, к которому он может завалиться, добавив, чтобы тот взял зубную щётку с собой, потому что, во-первых, у Бакугоу есть непочатый коньяк, а, во-вторых, Эйджиро любит коньяк и не любит уходить домой, зная, что он остался недопитым. Про неограниченность своего разговора он решил не упоминать. Бакугоу заблокировал экран, но через секунду снова снял блокировку, потому что непрочитанные сообщения так и остались висеть, притягивая внимание именем их отправителя. От Шото. Не раздумывая, Бакугоу читает, а после хмурится, начиная быстро набирать текст. Иногда пальцы не слушаются и попадают на ненужные клавиши, из-за чего Бакугоу уже начинает заметно злиться и нервничать. А может он уже заметно злился и нервничал, когда ещё только прочитал имя отправителя. «Привет. Я сегодня целый день в поездках. Семейная жизнь — это так утомительно. Ты ещё спишь? Или умер от того, что так сильно скучаешь по мне? Я вот очень скучаю». Бакугоу на всё это пишет короткое и ясное «мне похуй». Кацуки был ошеломлён новостью о том, что Шото теперь женат, но при нём Бакугоу продолжал вести себя так, будто его это не касается. Маска редкостного похуиста — это так безопасно. А потом Бакугоу ждала бессонная ночь в одиночестве, которую украшали крепкий алкоголь и кратковременные психозы. «Можно сегодня переночевать у тебя? Или тебе на это тоже похуй». Крепкий алкоголь и кратковременные психозы. Бакугоу уже почти не попадает на клавиши, но кое-как всё-таки отвечает. С пятой попытки. «Киришима? Он, наверное, до сих пор надеется, что ты с ним переспишь». Бакугоу удаляет историю сообщений, сжимая телефон в руках сильнее обычного, а после снова открывает диалог с Киришимой и нетерпеливо набирает текст. «Тащи свою задницу сейчас. Я уже хочу бухать». Крепкий алкоголь и кратковременные психозы. Маска редкостного похуиста становится уже совсем прозрачной.