Imagine with 1D

Kadebostany – Crazy In Love (Beyonce cover)

Он уни-жал-ся. Вот так, да. Вот такие между вами были отношения. Он унижался. Каждый день, просто день ото дня, перед тобой, перед твоими друзьями, родными и всем окружением. Перед всей школой. Ты ходила и сдавала экзамены, собираясь пытаться самой, по баллам, поступить в выбранный колледж. А он унижался. Так можно было описать ваши жизни. Он унижался перед твоими мамой с папой, даже перед младшей сестричкой, которая уже, в свои 11ть, все отлично понимала. Унижался перед Зейном, который, после смерти старшего брата, просто занял его место. Перед его девушкой. Перед Луи, их лучшим другом. Твоим таким близким другом. И им ведь нравилось его унижать, будь с собой честной. -Эй, Гарри. Не снимешь футболку, Зейн пролил пиво, нужна половая тряпка. -Слушай, Гарри. Давай ты у меня дома будешь мыть полы, как в своей пекарне, а.? Я дам тебе за это три доллара.! Для тебя, это баснословные деньги.! И, ну, кто, скажите, кто просил его быть таким умным.?! Все в твоей школе, абсолютно все, попали туда из-за крутого положения. И ты. И Зейн. И твой брат, когда-то. Все, кроме Гарри. Гарри попал к этим учителям благодаря своим мозгам. Своим мыслям. Его мама бы не вывезла и месяца оплаты такого учебного заведения. Серьезно. Не то, что семестра. Гарри попал в вашу школу, и сразу стал главным посмешищем. Все пихали его, смеялись, дразнили. А потом, он, зачем-то, влюбился в тебя. Упертый. Он был нечеловечески упертым, и ходил за тобой по пятам два месяца, отовсюду мешаясь, прежде чем ты позволила ему находиться в своей компании. Прежде, чем разрешила проводить с собой время. Он тебя просто порядком достал; дело вовсе не в этих ярких огоньках в глазах цвета только созревшего изумруда. Гарри просто улыбался и таскал тебе кексики со своего места работы, не обращая внимания на то, какие дорогие колье или букеты роз тебе дарят другие воздыхатели. Он считал себя победителем, среди других. Он думал так, потому что, в одну минуту, превратился в того, кто, уже без спроса, может прийти к тебе домой или проводить из кино, с позднего сеанса, в субботу вечером. Он считал, что уже покоряет тебя, раз ты стала пускать его в свое окружение. Брать с собой, на встречи с Зейном, Пезз, Луи и Дэном. Он улыбался, всегда был рядом и совершенно спокойно сносил любые нападки, от твоих приятелей. Они унижали его еще больше, он молчал, а ты пристыженно закусывала губу. Они унижали его безумно сильно, а он, без единого язвительного слова, говорил что-то совершенно адекватное в ответ, пока ты пыталась разобраться, за кого тебе стыдно больше. За то, какой Гарри из себя. Или за то, какие твои друзья, иногда, невоспитанные уроды. Все просто привыкли к тому, что за такой красивой, состоятельной и высоко-светской тобой всегда таскается этот растрепанный, неряшливый долговязый хвостик. Привыкли к тому, что рядом с такой ухоженной, утонченной и одаренной брендами тобой всегда есть какой-то непонятный кудрявый парнишка, с совсем не модными дырками, на коленках джинсов. Гарри, кажется, даже сам привык, к этому вашему несоответствию. Привык, что ты громко фыркаешь, когда он в разговоре вдруг упоминает то, что является твоим парнем. Привык к тому, что объятия и поцелуи – это то, что он получает раз в месяц, не чаще. И то, лишь когда ты пьяна и слишком расстроена. Гарри просто привык к тому, что он – твоя спасительная жилетка, и спокойно позволял, сколько влезет, вытирать о него ноги. Не приходить на «свидания», которые для тебя означали не больше, чем обычные встречи. Силой и без разговоров уводить тебя от каких-то «придурков», отцы которых получают столько же, сколько и твой, которые решили вдруг одарить тебя «совершенно ненужным» флиртом. Привык, что в твоей комнате всегда стоят конфеты и цветы, и это отнюдь не его подарки. Привык к твоим взглядам «сквозь него». Привык к тому, что, временами, ты его даже не слышишь. Он стал чем-то вроде тени, и ты кусала сама себя за щеку, до крови, когда в очередной раз понимала, что без него – невыносимо плохо, и этот серьезный парнишка рядом – все, что тебе от жизни нужно. Не пожизненный абонемент в фитнесс-клуб. Не праздничные соревнования на элитной гольф-площадке, за городом. Просто Гарри рядом. Просто, его тихий и успокаивающий, такой грубый, на самом деле, шепот в ухо. А когда тебе совсем снесло башню, и ты, в годовщину смерти брата, приперлась к Гарри домой ближе к двум часам ночи, пьяная и зареванная, сама, - не слушая его причитаний и возражений, - почти силой, впервые, уселась на его член, он даже тогда слишком спокойно отреагировал на все, утром. Думая, что ты спишь, аккуратно вытирал перекисью засохшие потеки крови с ранок на твоем бедре, которые ты умудрилась оставить себе, острым лезвием. Застирал простыни от следов твоей пропавшей невинности, пока их не увидела мама. Не улыбаясь, как счастливый дурак, приготовил тебе завтрак. Отвел домой. Закутал в плед, и не отходил ни на минуту. Никто вокруг, кажется, вообще не замечал, как ты разрушаешься на кусочки, опадаешь на осколки, с самого дня смерти Сэнди; а Гарри просто был рядом, и делал температуру в комнате повыше, когда включал тебе очередной мультик от компании Дисней. Или Пиксар. Любой мультик, который ты попросишь. Гарри просто был рядом, и ничего за это не просил взамен, даже когда ты вновь становилась разбалованной стервой и его, на себя самого, бросала. Гарри просто всегда был рядом, и молча терпел все те издевки, что подготовили ему ты или твой мир, улыбаясь при этом так успокаивающе, словно ничего плохого с ним не происходит. Он точно знал, что сам не может к тебе прикасаться, когда вы одни или в компании твоих приятелей. Он хорошо знал то, что тебя можно только обнять, если ты вдруг кладешь его ладони на свои коленки. Он прекрасно знал, что может позволить себе совсем немного лишнего, если ты сама кладешь его руку на свою грудь или попу. Он отлично понимал, что «улыбаться» ему будет только тогда, когда ты сама посреди ночи приезжаешь к нему домой и стягиваешь с себя трусы, даже еще не добравшись до его постели. А в пятый или шестой раз такой вот самой встречи, когда ты, после, укуталась в его простынь и начала гулять по его спальне, разглядывая вещи, тебя ожидал небольшой сюрприз на деревянной доске, его собственноручно сделанном коллаже с фотографиями. Там, правда, было много твоих фото. Много. Но намного меньше, чем фото какой-то молодой и красивой темноволосой девушки. -Кто это.? – спросила ты, отклеив фотографию от «стенки его жизни». Гарри сидел на своей кровати и, до этого, просто молча наблюдал за тобой, как ты ходишь по его маленькому мирку и берешь в руки все то, что заставило тебя заинтересоваться. Он прищурил глаза, разглядывая фотографию в твоих пальцах. На секунду, поджал губы, прежде чем тебе ответить. -Это Джемма. – сказал он, и ты тихо хмыкнула, снова начиная смотреть на девушку на фото. Тогда, было уже больше года, как вы знакомы. А ты ни разу не слышала от него этого имени. Ревность.? Что-то неприятно кололо, где-то в районе ребер, и ты с силой укусила себя за щеку. -Моя старшая сестра. – объяснил Гарри, и, не криви душой, в ту секунду у тебя отлегло от сердца. –Она покончила с собой, когда мне было 15ть. Большущий ком застрял в горле и не собирался уходить, сколько бы раз ты не сглатывала. -Мой отец тоже покончил с собой. – продолжил рассказ Гарри, а ты уже чувствовала этот холодок, что бежал по позвоночнику, ледяным прикосновением обжигая кожу. Когда вы познакомились, ему было 16ть. Когда вы познакомились, Сэнди только-только попал в аварию. –И бабушка тоже, кстати, когда-то. Моя семья подвержена этому. Стараясь не выдать то, как начали трястись твои руки, ты прикрепила фотографию Джеммы на доску, обратно. Хотелось бы никогда к ней не прикасаться, но время нельзя обернуть вспять. Темноволосая сестра Гарри продолжала смотреть на тебя с этого фото, где она улыбается. Темноволосая сестра Гарри, кажется, заглядывала тебе в самую душу; и ей совсем не нравилось то, как ты поступала с ее братом. -Энн тоже много думала об этом, когда это случилось с Джеммой. – чуть ли не впервые, рассказывал про себя Гарри, совсем не удивляясь тому, что ты его, наконец-то, слушаешь. В нем было что-то чарующее, когда он называл свою маму по имени. А он всегда звал ее только по имени. –Но не сделала, потому что у нее еще был я. Ей еще нужно было спасать меня. -А ты.. – начала ты, но запнулась, почувствовав резкую колющую боль в переносице. Не хватало только начать плакать, на этом самом месте. В голову закралась мысль, которая совершенно тебя не радовала. Не потому ли Гарри так ходил за тобой хвостом, потому что вы оба, не так давно перед встречей, потеряли кого-то старшего, безумно любимого, совершенно необходимого.?! –А ты сам не думал об этом.? Гарри улыбнулся так, как будто ты – самая что ни на есть глупая и маленькая дурочка. Конечно, он думал. Возможно, он даже не раз собирался. Или делал. Если его семья так падка на самоубийства, нет другого варианта. -Я пытался несколько раз, но всегда останавливался. – сказал он, и в переносице закололо сильнее. Соленая вода начала застилать обзор. Повернувшись к нему спиной, ты сделала вид, что просто внимательнее рассматриваешь эти фотографии. Постаралась изо всех сил не начать шмыгать носом. -Почему останавливался.? – спросила ты, и его ответ заставил тебя прикрыть веки и тут же пустить по щекам две мокрых дорожки чувств. -Потому что я не могу. Потому что мне еще нужно спасать тебя. Он, - такой глупый, такой беспечный и даже убогий, по сравнению с тобой, мальчишка, - понял все совершенно без слов, когда ты никогда не говорила об этом вслух, даже самой себе; не шептала в темноту и не писала в блокнотах. Он понял все, когда ты даже не кричала об этом в истериках, не выла, когда была совсем пьяная, не шептала в его ухо в самом сильном бреду, вызванном тем, что любит принимать Зейн, Перри, Луи или Дэн, - вся бывшая компания Сэнди. -Меня не надо спасать. – попыталась ты, но в этом не было смысла. Звучало неубедительно. И Гарри лишь посмеялся. -В этом не будет ничего плохого. – пообещал он, заставляя тебя снова зажмурить веки и опять беззвучно заплакать. –Не бойся. Ты еще не до конца прогнила. Я успею. Сэнди слишком часто говорил, что такой образ жизни заставляет души людей кутаться в огромное количество желчи, но ты никогда не слушала. Никогда не воспринимала эти слова всерьез. Просто пропускала мимо ушей самую главную проблему, внутри Сэнди. Когда ты начала говорить, то случайно шмыгнула носом. Но Гарри не подорвался с кровати и не начал умолять тебя успокоиться. Он просто молча слушал все, что ты сейчас ему скажешь. -В ту ночь, Сэнди врезался в столб посреди автострады, на которой совершенно никого не было. Он врезался в тот столб, в который вряд ли можно врезаться случайно. Он врезался в него с такой силой, как будто разгонялся для этого многие километры. – сказав это, ты обернулась на Гарри и пожала плечами. Он спокойно смотрел на слезы, которые застилают твое лицо. Он не мешал тебе чувствовать. –Мы никогда не узнаем, просто ли так получилось или он сделал это специально. Гарри смотрел на твое лицо, все еще сидя в своей кровати, обхватывая руками свои голые предплечья. Он размышлял о чем-то почти минуту. Потом повторил твое последнее действие. -Возможно, его спасать было просто некому. Эти слова тебе больше, чем не понравились. -У него была девушка. –возразила ты. –Очень хорошая. Элеонор. Она любила его. -А он любил ее.? Этого ты никогда не узнаешь. Слова Гарри все больше заставляли тебя злиться. -Он любил меня. Для того, чтобы остаться жить, этого вполне достаточно. Парень на кровати улыбнулся так, что тебе мгновенно захотелось погибнуть вместе с Сэнди, в его любимой машине. -Вот от этого мне и нужно тебя спасти. От таких эгоистичных речей. От самой тебя. Пока не поздно.