Imagine with 1D

True Tiger - Be Like Me (Instrumental) [03:31]

Найла безумно радовал тот факт, что всю пыль с мебели и стенок, перед тем, как окончательно отдать дом в его собственность, работники риелторской компании собрали. Убрать в одиночку такое количество квадратных метров он был просто не в состоянии, а от ребят вряд ли дождешься поддержки в таком нелегком деле. Плюс, они приедут только через неделю. Пока что, у него было целых семь дней для себя, одного, и для того, чтобы привести хотя бы главные комнаты в состояние жилых и рабочих. Он не знал, зачем купил себе такой большой особняк. Изначально, когда женщина-риелтор, показывая ему варианты, везла его все глубже и глубже в лес, все дальше от Дублина, он думал о том, что такой, удаленный от города, дом ему, категорически, не подходит. Когда-нибудь, у него будут дети. Им нужно будет ходить в школу. Зачем издеваться над ребятней, заставляя вставать так рано с утра, чтобы добраться до своих учебных заведений.?! Это просто садизм. А потом он просто сделал первый шаг за порог этого большущего здания, в котором лет восемь никто не жил, и понял, что это именно то место, где его всегда ждали. Где ему всегда будет уютно. Где всегда будет хорошо, и не только ему, а еще и всей его семье. Когда-нибудь, он же, точно, заведет семью. Когда-нибудь, его жена будет дожидаться его здесь, чувствуя себя здесь очень комфортно. Когда-нибудь он, ведь, определенно, найдет себе девушку, которую захочет взять в жены. Все это, однажды, случится. И должно оно случиться именно здесь. Новую мебель и технику, которую он выбрал заранее, обещали привозить каждый день, для каждой из комнат, раз в сутки. В первую очередь, занявшись кухней, Найл улыбался своим мыслям и делу, расставляя посуду по полкам, которые развешали работники, постоянно шутливо переговариваясь с этими ребятами. Они все были не старше 30ти и могли поддержать беседу; работа шла легко, под громкую музыку и веселые переговоры. К концу первого дня, кухня выглядела современно и законченно, словно ей много лет уже пользуются. Уютно и комфортабельно. Полностью пригодно для жизни человека. А он сам был выпотрошен настолько, что не едва хватило сил для того, чтобы подняться на второй этаж. От старых хозяев по всему дому осталась часть мебели. Найл заранее знал, в какой из комнат находится дубовая, уже, наверное, раритетная кровать. С пуховым матрасом. Старым, просевшим, но, к тому времени, показавшимся ему безумно уютным. Через силу заставив себя избавиться от одежды, Хоран упал лицом в чью-то, давно не используемую, подушку и тут же вырубился, едва прикрыв тело красивым пледом из парчи. Ему было наплевать на тот затхлый запах, что исходил от постельных принадлежностей, из-за старости ткани. Он просто слишком сильно устал. В ту-то ночь девушка и пришла впервые. Нежная кожа и грустный, но безумно заботливый взгляд. Глубокий взгляд. Словно она смотрит ему в самую душу. Ухоженные пышные волосы, струящиеся по живописным плечам. Серебряная брошь, украшенная большими и, наверное, драгоценными камнями, заколотая в локоны над правым ушком. Какое-то белое длинное платье, не струящееся по фигуре. Нежные пальчики. Очень чувственные алые губы, без намека на краску-косметику. Это было все, что он запомнил о ней, в самую первую ночь. Слишком мало подробностей. Зато, он отлично запомнил все, что они делали. Странный размытый сон, но она просто будто появилась в комнате, из ниоткуда. На вид – не старше его, даже младше, скорей всего; девушка тихо мурлыкала какую-то совершенно не знакомую ему мелодию себе под нос, начиная прикасаться к Найлу ладошкой. Сначала, она провела пальцами по его ноге. Улыбаясь каким-то своим мыслям, стала делать небольшие шажки, поднимаясь ручкой по его телу. Все выше и выше. Миновав паховую область, она погладила его плоский живот и подтянутую грудь, с особым удовольствием на лице добираясь до шеи. Она улыбалась. Улыбалась, пока прикасалась к нему. Эти нежные пальцы коснулись его приоткрытых губ, перед этим ласково проводя подушечками по едва заметной ямочке на подбородке. От ее, едва весомых касаний, сбивалось дыхание. На утро, он не особо помнил ту часть, как все это начиналось. Но казалось, что она сама поцеловала его. Просто наклонилась и безумно чувственно, опаляя кожу вокруг его рта холодным дыханием, поцеловала его. Так потрясающе, как его не целовал никто и никогда. Он хорошо запомнил, что ее податливое тело легко и привычно вжималось в матрасы. Фигурные ножки покорно обвивали его бедра, сцепляясь за спиной в замок, босыми ступнями. Нежные пальчики постоянно хватались то за щеки, то за плечи, то за шею. Она тихо-тихо стонала, выгибаясь под ним, принимая в себя, совсем не уставая от нескончаемых поцелуев. Ему снился секс, но он не помнил, чтобы когда-нибудь сознание пририсовывало такую подробность, как девственность. Узенькая, тугая, такая маленькая девочка, которая сносила все без криков и оров, ни разу не сказав ему притормозить или останавливаться. Безумно ласковая девочка. В первую ночь, он не запомнил ее лица, но весь следующий день его преследовало ощущение, что она показалась ему безумно красивой. Это было лучше, чем великолепно. Это было очень чувственно, нежно и безумно впечатлительно. И на утро его ожидал чудеснейший сюрприз, под застарелым одеялом. Ладонь, с громким звуком, приклеилась к лицу. Поллюция. Найл начал ругаться сам на себя. Ему же не пятнадцать лет, в самом деле. Пусть, даже этот секс, из сна, был просто потрясающим. Но кончать от одних только сновидений.. Ребята, если узнают, будут стебаться вечность. Но он, конечно же, не дурак, он никому не скажет. Девушка из сна, почему-то, прочно впечаталась в сознание. Весь день, занимаясь теперь уже гостиной, он думал о ней и о том, какой нежной красивая кожа была на ощупь. Какими чувственными были ее томные выдохи. Какими сладкими были прикосновения пальчиков и поцелуи. Это немного выводило из себя, потому что ощущение напоминало ему себя прежнего, еще маленького, влюбившегося в какого-то несуществующего персонажа из книжки или сериала. Такое чувство больше свойственно его фанаткам, а не взрослому, двадцатилетнему парню. Не ему, уже теперь слишком приземленному, Найлу. Не популярному Найлу Хорану. Он надеялся, что они с его ремонтниками, как и с кухней, справятся за день, но ничего не вышло. К ночи, гостиная была обустроена лишь только наполовину. Огромное количество нужной ему, современной техники требовало больше времени для установки. Стены старого дома не собирались сдаваться легко и проблемно пускали под корпус отделки новые провода и устройства для управления. Он устал вдвое сильнее, пытаясь подготовить этот комнату для комфортного времяпровождения. Так что, поудобнее устраиваясь на все той же кровати, перед сном, Найл совсем не заметил бардово-красного засохшего пятна на старом матрасе. Небольшой след, словно чьей-то крови. Он едва успел прошептать тихое «Приди, пожалуйста, снова», и тут же отрубился. А Она не заставила себя ждать. Во вторую ночь, она куда теплее улыбалась. Более нежно, менее скрытно, с явно увеличившимся желанием устраиваясь у него на руках. Тихо хихикнула, когда он ласково поцеловал ее в ушко. Сильно хваталась ладошками за его руки, словно дорожит и тоже не хочет никуда отпускать. Во вторую ночь, она была более отзывчивой. Еще более сладкой, куда сильнее чувственней. Он запомнил, как дрожали ее реснички. Длинные, красивые, тоже без намека на какую-нибудь мейк-ап структуру. Возможно, ей снова было больно вначале, но потом, скорее, начало нравиться, потому что ее тихие стоны набирали тон, а движения тела становились все более отзывчивыми. Подстраиваясь под его ритм, она начала забываться уже ближе к финалу и, безумно сексуально, выла в голос, кажется, теперь уже получая удовольствие. Когда Найл кончал прямо в это сладкое тело, девушка из сна, переборщив с силами, чувственно укусила его за плечо. И яркий свежий след от чьих-то зубов на своей коже был первым, что Хоран увидел в отражении зеркала, с утра, в своей ванной комнате. Она укусила его во сне, а аккуратный след от ее зубок, каким-то совсем нереальным образом, перенесся в действительность. Плевать даже на повторную поллюцию. Ему все это снилось, но, почему-то, на теле остался вполне себе реальный отпечаток. Весь день, голова гудела от попытки разгадать суть происшествия. Постоянно потирая то самое место, спрятанное от глаз работников темной футболкой, Найл путался в указаниях и вообще не мог собраться. Ребята подкалывали его, за расхлябанность. А он думал о том, что теперь, уж точно, запомнил красивую линию ее губок. Запомнил форму лица и аккуратный подбородок. Запомнил ресницы и взгляд, хотя сам разрез глаз так и не смог отпечататься в сознании. Он ждал ночи, как никогда прежде. Доделывая, вместе со всеми, гостиную, он думал только о том, что сегодня же спросит Ее, что все это значит. Он безумно хотел все знать, но так и не задал вопрос, во сне, потому что она слишком увлеченно и горячо извинялась. Слишком старательно и глубоко заглатывала его член, пытаясь вымолить прощение, перед этим очень долго расцеловывая уже успевший стать фиолетовым, небольшой шрамик на его плече. Найл вовсе на нее не обижался, но она не стала слушать. А он не стал противиться, когда эти чувственные алые губки начали спускаться от его кадыка по шее вниз, лаская кожу торса нежными пальчиками. Ее улыбка, в третью ночь, казалась ему какой-то особенной и очень светлой. Расплетенные волосы подпрыгивали вверх, от каждого ее движения. Она была сверху, и Найл, обхватывая руками ее аппетитную, для него, попу, все время подталкивал ее вверх, все равно сам задавая темп. Вновь втянувшись, она снова начала кусаться. Но уже не так больно, и довольно возбуждающе. А после секса, в этот раз, они лежали рядом еще много-много времени и просто смотрели друг другу в глаза, молча прикасаясь к телу рядом ладонями. Он, изо всех сил, пытался запомнить ее личико, но на утро в памяти отпечаталась только форма этих чарующих глаз, обрамленная такими пушистыми, естественными, и ни разу не очерненными тушью ресничками. Он все еще помнил ее губы и личико. Но никак не смог связать воспоминания в один, целостный и законченный образ. На четвертый день они доделали ванную для гостей и обставили несколько спален на втором этаже, выбрасывая старую мебель. Свою комнату, которую он делать таковой, изначально, не собирался, пока что, упрямо не хотелось менять. Он просто, если честно, дико боялся, что она уйдет, если он выкинет эту кровать. Наконец-то заправив свою постель новым постельным бельем, он нашел эти иссохшиеся красные пятна. Паника от происходящего безумным грузом давила на плечи, но сложнее всего было самому себе сознаться, насколько сильно он не хочет от этого «кошмара» отказываться. Ребята, даже через расстояние, поняли, что с ним что-то не так. Луи сказал, что они расквитаются со своими делами раньше и приедут смотреть его новый дом с утра, в субботу. Появилось ощущение, что у него осталось совсем мало времени. На четвертую ночь, ее нежная улыбка показалась ему просто жизненно необходимой. А эти ласковые пальчики, постоянно проходящиеся по скулам, шее и подбородку, самым лучшим, что он когда-либо ощущал на своем теле. Самым нужным. Самым важным, в его жизни. Мокрое пятно в трусах на утро уже стало совершенно привычным делом. Безумный страх охватил разум вовсе не от этого, - во сне, они увлеклись, и она расцарапала его предплечья и спину своими красивыми ноготками. Совершенно естественными ноготками. Все эти ранки оказались на его теле, когда он проснулся. Свежие, едва успевшие покрыться заживляющей коркой, за пару часов после. Весь день, он оборачивался и оглядывался, в надежде увидеть эту девушку рядом. Парни-ремонтники начали на него странно поглядывать. Спальни на втором этаже, все, кроме его, были готовы к новым жильцам и любых их потребностям. Кухня, гостиная, игровая комната, целых две ванны. Его будущая жена, возможно, захочет ремонт, и он, конечно же, согласится. Но, в остальном, все в новом доме, к концу пятницы, было готово к комфортному и удобному проживанию. Ах, да. ЕСЛИ он когда-нибудь захочет завести жену. Все сознание, как во сне, было затянуто легкой дымкой. В голове – только эта девушка, которая вообще почти не разговаривает, только ее улыбка, только ее прикосновения. Меньше, чем через неделю, ему нужно будет отправляться снова работать. Но Найл прекрасно осознавал, что вообще не хочет никуда отсюда уезжать. Никогда. На пятую ночь, он, прямо во сне, поймал себя на мысли, что никогда не видел и вряд ли увидит кого-то безупречней. Возможно, в чем-то, она была далека от современных стандартов, но девушка казалась ему такой красивой, что, от одного взгляда на ее тело, уже перехватывало дыхание. Она начала видеться ему просто прекрасной. Самой прекрасной из всего, что вообще можно было придумать. Самой нежной. Самой нужной. Здравый смысл все пытался напомнить о том, что это не совсем нормально, но Найлу просто было плевать; он так увлекся, как никогда и не думал, что можно. Все, о чем он не мечтал и не мыслил, Хоран словно нашел в ее глазах, и стала жизнь мала. Ему просто не хотелось просыпаться. Ему, до дикого крика в голове, до боли в суставах, не хотелось терять ее, даже на то время, что за окном светит солнце. Он думал о том, увидит ли он ее, если уснет днем. Увидит ли ее, когда уедет в тур, меняя город на город, страну на страну, постель на постель. Останется ли она с ним.?! С утра, его разбудили ребята. Подавленное настроение, сумасшедший упадок сил, аморфное состояние и безумное желание вернуться в ту, его несуществующую реальность, - это все, что он ощутил, даже когда увидел своих самых близких друзей. Пятеро гостей, казалось, списали все на сонливость. Пятеро, потому что Зейн приехал он не один. Он не спрашивал разрешения, он и так знал, что ему можно. Новые комнаты и то, как Найл, с ремонтниками, занимались ими, его гостей совсем не интересовали. Другое дело – старые вещи бывших жильцов, их одежда, которую они не нашли, или, быть может, чьи-то многолетние записи. Общим решением, компания друзей спустилась в подвал, к которому, со времен переезда, почти никто не прикасался. Найл говорил работникам спустить сюда лишь несколько предметов из старой мебели, но сам в ту душную комнату даже не заглядывал. Перри даже умудрилась отыскать сундук со старинными платьями. Столько хлама, запыленного барахла, чьих-то старых, уже совсем бесценных, любимых вещей и принадлежностей. Его друзья постоянно чихали, из-за обилия пыли в подвальном помещении. Чихали, но все равно разглядывали предметы, которые разные жильцы этого старинного дома ставили сюда, за ненадобностью, наверно, веками, не меньше. -Не удивлюсь, если мы найдем здесь пиратский клад.! –шутил Гарри, все-таки заставив Найла улыбнуться. -Или чей-то труп. –«поддержал» его Лиам. А потом Луи просто случайно наткнулся на эти портреты. Краска изжила свое и местами потрескалась, местами отпала, но, все равно, четко был виден рисунок; Томмо внимательно разглядывал всех изображенных там людей, пока все остальные рассматривали другие вещицы. Прикасаясь к предметам, мимо которых проходил, подушечками пальцев, Найл думал о том, что, возможно, она жила здесь. Что, может быть, он сможет найти здесь этот ее гребень, если сильно постарается. Хотя, бред. Он слишком ценен, в этом нет сомнения. -Глядите, какая.! –окликнул всех Луи, показывая друзьям старую, резную рамку. –Что-то в ней есть, да.? Когда Найл, все-таки, посмотрел, у него, снова, перехватило дыхание. Именно так, как перехватывает каждую ночь, когда она приходит. Она. Именно она была изображена на чьем-то безумно старом рисунке. Ребята скучковались, чтобы рассмотреть девушку получше. Луи повернул портрет ко всем лицом, к себе задней частью рамки. Он прищурил глаза, пытаясь разобрать затертые буквы. -Княжна /твое имя/ /твоя фамилия/. 1925 год, -громко прочитал он, сотни раз запинаясь в буквах. Скривился, убирая рамку от глаз. –Фуэ. Как это вообще читается.?! -/твоя фамилия/.? –повторил Зейн, произнося слово четче. –Польша.? Польская фамилия.? -А не русская.? –спросил Гарри, оглядывая друзей. Найл боялся сделать вдох. В горле застрял ком. 1925. Она, во много раз, старше даже его мамы. -Что там в это время было в России, кто знает.? –спросил Лиам, подхватывая нижние края рамки пальцами. Почему портрет так зацепил их – совершенно непонятно. Но Найл знал, почему он зацепил его. –Распутин.? -Романовы.? –попытался Луи, нахмурив брови. Было чуть ли не видно, как в его голове быстро-быстро крутятся шестеренки. -Семья могла сбежать в Ирландию, -пожал плечами Зейн. –Князья ведь. Или еще чего.. -Давайте просто загуглим, в чем проблемы.?! –предложил Гарри, махнув рукой в сторону выхода из подвала. На свету, она выглядела еще более похожей. Художник, как Найлу казалось, плохо справился с заданием, - в настоящем, она выглядела куда красивее. Для него. Куда чувственнее. Куда более нежной.