Счастье

      — А коли обманешь? — Оксана счастливо смеётся и хватает Бинха за обе руки, кружит. — Как мне с тобой в село идти? Там люди, кресты, страшно! Вдруг отпустишь, не убережёшь, вдруг намеренно в западню ведёшь, а, Саша?       — Честью клянусь, Оксаночка, ничего дурного не мыслю, — Александр ловит её в объятия и ласково целует. — Я лишь хочу тебе дом свой показать, да не через зеркало, а как надобно, как положено. Я тебе больше скажу — я тебя невестой хочу к себе привести.       — Невестой? Быстрый ты, Саша, — мавка улыбается и жмётся к нему. — А может, я тебя околдовала, обманула? Может, волю мою тёмную исполняешь?       — Да нет, нельзя так притвориться, — качает головой Бинх. — Я уверен, что любовь твоя — самая настоящая. На том стою.       — Добрый ты, коханый мой, — Оксана смотрит тепло и с нежностью. — Я ведь раньше-то самая красивой девушкой в селе слыла, отбоя от женихов не было… А как утонула, сам понимаешь. Кому я стала нужна? Легко, Сашенька, живую полюбить, с мёртвой же сложнее. Я тебе верю — знаю, как со мной тяжело, знаю, какая я холодная, та, с их стороны. А ты меня всё равно любишь, всё равно привечаешь. Большое у тебя сердце.       — А как мне тебя не любить, Оксаночка? Я лучше тебя никого не нашёл да и не искал, признаться, мне другой не надо. Дело-то ведь не в том, какая ты снаружи… Дело в том, какая ты внутри, — отвечает Александр. — А ради этого ничего не пожалею.       — Не ошиблась с женихом, — мавка крепче сжимает его руку. — Ну, показывай, где живёшь, уже и хаты видно.       — А вот в той, что посерёдке, большая, — Бинх смущенно указывает на серую дверь. — Проходи, добро пожаловать.       — Нечасто мне такое говорят, — Оксана прячет взгляд, проходит в открывшийся проём. — Да, не убрано тут, грязно. Сразу видно, что нет хозяйки, — она придирчиво осматривает комнату. — Ну, это, положим, приёмная твоя, а жилые комнаты, — наугад толкает дверь, укоризненно качает головой. — Запущено тут всё у тебя, забыто… Вот наведу порядок, в миг хата преобразится!       — Ещё не женаты, а уже думаешь, как уют в дом принести, — Александру немножко стыдно, что его так журят, но в сущности Оксаночка права, позабыл он о порядке.       — А ешь что? — мавка деловито заглядывает в печь. — Да тут в пору домовому селиться! Саша, ты чем питаешься?       — Да по вечерам, что сготовят, — пожимает плечами Бинх. — Ну… не разносолы, но вкусно же.       — Худая у тебя помощница, сразу видно, бабы самую ленивую да глупую прислали. Ну, ничего, теперь я у тебя заправлять буду, — Оксана хмурится. — Мне бы платье, Саш, да метлу да тряпки с водой. За дело возьмусь.       — Да мы только… — пытается возразить Александр, но мавка лишь качает головой.       — Нет уж, я хочу тебе быть хорошей женой, — отвечает.       — Так не венчались покуда, — напоминает Бинх.       — Это как посмотреть, меня водяной уж за тебя выдал, — Оксана целует его в щёку. — Ты принеси, что просила, коханый, а сам иди работать. Знаю, что забот невпроворот.       Бинху не остаётся ничего, кроме как послушаться.       Под вечер он наконец прерывается, чтобы хотя бы немного поесть, поднимает голову от бумаг и охает: так вокруг стало чисто и красиво.       — Саша, соколик мой, я ужин сготовила, — доносится до него звонкий голос Оксаночки. — По первости не помню толком, что да как, ну да ничего, наловчусь.       — Сердечко моё, — у Александра становится тепло на душе, он встаёт из-за стола, выходит на улицу — там уж накрыта скатерть да расставлена утварь, дымится еда. — Волшебница, не иначе. За такой короткий срок жизнь мою в сказку превратила.       — Так ведь долг платежом красен, коханый, — Оксана гладит тонкими ладонями ткань красивого красного платья, улыбается, проступает на пухлых щеках доселе невиданный румянец. — Ты меня из запруды вытянул, у водяного забрал, полюбил да приласкал, спас из того несчастья, на которое меня мачеха-ведьма моя обрекла.       — Так ведь душа мне так велела. Какой же тут долг? — удивляется Бинх.       — Живая я теперь, Саша, — Оксана касается его лица, и чувствует Александр, что пальцы-то у неё тёплые.       — Да как же?.. — он счастливо улыбается, не в силах даже говорить, лишь прижимает любимую к себе.       — Сжалился над нами Господь, увидел твоё ко мне расположение, увидел мою печаль, да и дал нам вместе быть и никогда не расставаться, — Оксана обнимает его и кладёт голову на плечо. — Женишься на мне теперь? Или, может, только мавку-колдунью в жёны хотел?       — В жёны я хотел тебя. Женюсь значит, — серьёзно отвечает ей Бинх. — Я люблю тебя, Оксаночка.       — И я тебя, — отзывается та.       И пусть только кто скажет, мол, нет в мире счастья. Эти двое с радостью будут готовы убедить его в обратном.