***
Час спустя всё, о чём мог надеятся Чонин, успело испортиться, как и настрой Кёнсу с его кислой миной. — С дуба рухнул? Почему ты снимаешь обои вместе со штукатуркой? На стене рубцов не должно быть! Где ты видишь гладкость? Смачи валик побольше, размажь по стене и тогда подожди. Сам отлипнет и упадёт. Боже, разве это так сложно? — чуть не задыхаясь от возмущения, учил До и плавными движениями снимал остатки обоев. Ему это был как момент полной релаксации после объяснений новичку. За все время сам Кёнсу успел снять целую стену от старых обоев и перейти к новой, тем временем, как Чонин ещё ковырялся около одной и пытался расцарапать обои своим ногтями, когда уже и валик, и лопатка не обнадеживали. Кай посмотрел на свои ранее ровные ногти, покрытие белой побелкой, и сказал им аминь. Впредь с этого момента Ким решил делать всё так, как делает старший товарищ, чтобы тот меньше обращал на него внимания. Сильно смачив белый валик в ведре с водой, брюнет не особо удачно прошелся по стене, от чего большая часть грязной воды плеснула ему прямо в лицо и такая же часть попала на волосы и майку ДиО. «Мне кранты», — промелькнуло у брюнета в голове. Чонин в страхе прикусил внутреннюю губу, заметив, какой злобный блеск в глазах пролетел у окропленного мутной водой Кёнсу. Ким сразу же положил валик и протер своё мокрое лицо. — Ещё раз так сделаешь, и я не пожалею одного ведра и вылью на тебя все эти обойные ошметки вместе с водой на голову, и не разрешу переодеться или высушится, пока не закончится рабочее время. Я не буду виноват в том, что на твоей голове появится подделка из папье-маше. Понял? — громко предупредил Кёнсу со всем своим угрожающим видом. Хотелось добиться испуга у этого бессмертного. Он почувствовал, как у них начинает завязываться моральная борьба. — Ну прости. Я же случайно. Совсем не хотел обрызгать твою честь, — насмешливо прыскнул Кай со смеху и, повернувшись к нему задом, более радостно снимал обои. Почему-то его стал сильно смешить то, как До на него злится и дуется. Такой «грозный». Вызов принят. «Как же он меня раздражает. И откуда так мастерски этот мелкий научился перечить? А его улыбочка и эти победные виляния бедрами… Ну ничего, он у меня ещё напрыгается до такого, пока эта ухмылка провалиться сквозь землю. Но. Мне же надо с ним работать так долго… Почему он мне напарник? Почему? Что я такого сделал плохого в прошлой жизни, из-за чего мне попалась эта ноша? Так, надо успокоится, иначе какой мне к чёрту кайф от работы?», размышлял До и не заметил огромное водяное пятно на стене, которое создал валик. Было заметно, как новенький воспрял духом и так зашел в ритм, что у него вместе с танцами получалось снимать обои проще, чем у расчётного Кёнсу. Кёнсу это неимоверно бесило, но до потери контроля над собой все-таки не дошло. А ему так хотелось поставить брюнету где-нибудь подножку, постебаться над этим, пнуть ему под ноги ведро, чтобы тот сам потом вытирал лужу или же просто придраться к его работе. Но вот напасть, — у Кима всё было лучше некуда. — Кстати, как тебя зовут? — спросил Чонин после долгого молчания и в привлекательной позе присел на стул около стены. После он начал болтать что-то про свою жизнь. — До Кёнсу, — пробурчал чёрноволосый и лопаткой отодрал очередной кусок винила. Ему было по-барабану, что там Кай говорил. — Хм, прикольно. Хмурый До пингвин Кёнсу, — последнее слова он сказал очень тихо. — Как ты меня назвал? — всполошился До и скрестил руки. — Как слышал, — захохотал брюнет и закрыл свой рот, чтобы не заржать в голос от своей же шутки. — Хахаха, не смеши мои подковы, — фальшиво засмеялся До и резко сменил тон. — Если уловил смешинку, то сразу же проглоти. И давай меньше болтай. Сегодня тебя отпущу пораньше, ведь я добрый…ненадолго, — улыбнулся Кёнсу. Работа шла в гору, но уже оба парня от таких разговоров не чувствовали совестное сотрудничество и объединение. Каждый из них, наоборот, оставался при своем мнении, не делясь им с другим, и в мыслях, что он мог бы сделать намного лучше, чем второй. Один варился в своём котле желчи, а другой ждал конец этого злополучного дня.***
На следующий день работы оба пришли вовремя. Кёнсу в своем репертуаре рассказывал, что и где делать, а Кай то слушал, то пропускал сказанное через одно ухо. Когда наступило время работы всё уже пошло под откос. — Так, мы везде расстелили газеты. Теперь нам надо развести клей. Я буду мешать, а ты сыпать в воду клеевую смесь, хорошо? — Окей, — Кай взял коробку со смесью и полностью настроился на работу. Особенных инструкцией, как подсыпать порошок там не было, поэтому он решил высыпать все сразу. Ну, а что? Не пропадать же добру просто так. Кёнсу взял палку в руку, которую подобрал с обочины по дороге домой, а другой налил в ведро воду. — И не забудь: засыпай его плавно… — хотелось До объяснять спокойно, но терпение происходящего тут же лопнуло, когда у Чонина после сказоного дрогнула рука и весь порошок полностью выспался в воду. Тот медленно расплылся. Кёнсу поднял на него свои глаза и мысленно отшлепал того по всем местам тела за очередной неверный шаг. — Я-я не нарочно. Извини, — Ким хотел исправить ситуацию, но было уже слишком поздно. — Знаешь что?... — глубокий вдох, выдох. Кажется, что Кёнсу сорвется взять это чертово ведро со смесью и метнуть прямо в распрекрасное лицо Кая, но приходится воздержаться, и оставить это в хотелках. Он чего-то не очень хочет стоять на учете в полиции за причинение вреда другому человеку. — Мешай сам. Невежа, — он гневно бросил палку и встал с пола. — Ты же говорил… — замямлил Чонин и понял, что не зря его так называют. Он принуждает себя не начинать драку со старшим, ведь осознает, что одно жалование До начальнику за такое поведение, и ему пошлют пендаль под зад с этой подработки. — Забудь. Если у тебя получится что-то наподобие нормального клея, то я тебе заплачу шесть тысяч вон без зарплаты. Но навряд-ли, — он удалился с комнаты. — Дерзай! Чонин цокнул языком. Сев на место До, взял палку и стал настойчиво водить по смеси в разных направлениях. Надежда, что «главное, что я засыпал самое нужное. Всё равно в конце должен получится некий клей. Ещё посмотрим, у кого мозгов больше», сразу рассеялся во тьме ожиданий после долгих страданий и слипшихся рук Чонина. Выглядел он как рёбенок, который в песочнице хочет построить что-то сущное и по-истине красивое под дождем из ругательств. На глазах победителя воцаряется белая, неаккуратная масса с комками внутри. Кай долго не понимает, сделал ли он все верно, и зовет напарника в помощь. — Кёнсу-хён! Я, кажется, закончил. А нормально, что смесь должна быть внутри с комками? Или здесь есть какой-то подвох? — запускает он палец в жижу и морщится, ощутив её скользко-холодный состав. — Мда, такой клей только на стену и наносить, — выдыхает вошедший в комнату Кёнсу и замечает, как он уже начинает немного улыбаться. — Но только в твоих мечтах. Выброси его и налей чистой воды. Вижу, тебе даже такое нельзя особо доверять, поэтому в этот раз я буду засыпать, ты мешать и надеюсь, что и с этим не накосячишь, иначе, — До резким движением пальца наглядно показал ему отсечение головы. Чонин расстроенно становится на ноги и своей аля «обиженной» походкой выходит с комнаты, и выливает предательский клей вон. Кёнсу какой уже раз его жёстко обламывает. «Да когда же я смогу ему угодить? Мне что, нужно пройти какой-то тест по клейке обоев или же просто упасть и что-нибудь себе сломать? Второй вариант кажется более реалистичным. А его взгляд… Эх, наверное уже успел моё тело перекопать в разных местах», хихикает он. После этого события создание клея у них всё-таки налаживается. Правильный раствор им удалось смешать, если не считать маленькую часть смеси на ногах Кёнсу, когда Ким в тревоге слишком непроворотно мешал жижу и часто плескал её за пределы ведра. Спас лишь звонок телефона старшего, иначе уже живой и невредимый из этой квартиры Кай бы не вышел. — Бери один рулон обоев, разверни и положи его на стол. Нам нужно отмерить правильную длину и ширину,— командовал До и достал ниоткуда взявшись линейку и карандаш. Он ощущал над Кимом превосходство и умения. Таял от восторга, что может под себя кого-то подчинить и раздавать приказы. Кёнсу знает, что младший будет бояться облажаться и сделает всё, чтобы загладить свой косяк. Чонин исполнил задание, как просил старший и ждал предстоящих указаний. — Это дорогие бумажные обои. По-моему, у этого заказчика совсем нет на них вкуса. Нахрена такой ярко желтый цвет? На его месте я бы выбрал что-то по-темнее. Например, как мою жизнь, — саркастично сказал Кёнсу и черкнул карандашом. — Мне они нравится. Когда везде светло, сама жизнь в доме не кажется такой тусклой, в отличие от тебя, — Кай посматривал в свой телефон и что-то там печатал. — Да ну тебя! — До осекся, не зная какой дать аргумент на этот факт. — Перестань трепаться и мешать мне мерить. Из-за тебя я уже неправильно отметил. Ах да, за впустую потраченный клей выплачиваешь ты сам. Покупал его не я, а хозяева квартиры. — А почему мне за него надо выплачивать? У нас же была запаска смеси… — напрягся парень. — Харе умничать. Всё равно ты потратил этот клей не по нужде и нам пришлось его выкинуть. Не я же тот, у кого руки растут не с того места, — хитроумно ухмыльнулся чёрноволосый и внутри у себя в голове ликовал. Кай в злости сжал свой телефон и выключил его. Ему правда стало досадно и мерзко от таких слов. Если он ошибся, то в следующий раз может уже сделать всё верно. У каждого же есть право на ошибку и её исправления, верно? Но, походу, До так не считал, и поэтому брюнет у себя в мыслях дал партнёру новое прозвище: «Бездушный пингвинёнок». Больше он никак не смог описать это существо, которое облизывало свои губы от своей маленькой победы. Когда пришло время клеить обои на стену, Кёнсу сам отрезал и смазал широкой кистью полоску обоев, опасаясь, что и это Чонин может послать коту под хвост. Вставая на длинную металлическую лестницу и аккуратно держа за углы липкую полосу, Су позвал к себе обиженного Кая и попросил помочь клеить полосу обоев к стене. — Слушай, я держу за верх, ты за низ. Вместе на счет три клеим её к стене, валиком я раскатываю сверху, потом ты снизу. Увижу хоть один пузырек на них или неровность: заставлю переклеить обоину одному самому и без лестницы. Поверь мне: не профессионал только больше там всё похерит, и тогда ты уже точно останешься без зарплаты. Ясно объяснил? — приподнял Кёнсу одну бровь вверх. — Как скажешь, — пытаясь не выдать своё раздражение, Кай покачал головой и схватил низ обоев. — На раз, два, три, — сосчитал Кёнсу и, сглотнув, нагнулся, и приклеил вверх к стене, быстро приглаживал концы валиком, дабы клей не успел засохнуть. А вот у Чонина снова случилось что-то не так. Поднесся полоску обоев к стене, его руки нечаянно скользнули так резко, что обоина вместе с ним полетела вперед и дала треск. Сидя на земле, Кай закрыл рот рукой, увидев Кёнсу, который повернулся к нему лицом и выглядел так устрашающее, будто вместо валика держал невидимую косу. — Ким Чонин! Я сейчас тебя прибью этим валиком, заверну в обоину и выброшу куда-нибудь! Какой же ты неуклюжий! Таких я еще точно не видал. Самому не стыдно от себя?! — закричал на него До и криво кинул валик, но Кай успел увернуться. — Они слишком тонкие! Я лишь думал их красиво приклеить, — отмазывался брюнет. «Да чтобы он своей рожей вместе с оправданиями в стенку въехал! А если так бы и произошло, мне бы заменили другого партнера. И всё же, как он мне задолбал! Бэкхён-хён хотя и был диким говоруном и рассказывал всё подряд, начиная от покупки нового чехла для телефона по скидке, заканчивая своей первой детской травмой, но выполнял мои назначения неприкосновенно ловко и быстро. А этот… Не напарник, а мечта. Куда этот мир катится?», разгневался старший и спустился вниз. Запихнув ошарашенному парню валик в руки, он убрал лестницу, сел на стул в уголке и достал телефон. Чонин догадался, чем тут попахивает, поэтому покорно подошел к столу, сам по глазу отмерил размер, вырезал, смазал кисточкой. С горе пополам и жалованиями на такой высокий потолок, приклеил полосу без помощи Кёнсу. Это было трудно сделать без лестницы. После переписывания в KakaoTalk, Кёнсу наконец-то посмотрел на работу Кая и был приятно удивлен. Обоина была поклеена без единой щелочки, ровно, и самое главное — без пузырей. — Прекрасно. Можешь отдохнуть, — без эмоций сказал Кёнсу и дал место усталому напарнику.***
Заканчивая с жилой комнатой, они переместились работать в спальную комнату. Кай больше таких страшных проколов не делал, а Кёнсу стал отчасти меньше его ругать за каждую мелкую ошибку, хотя от лишнего раза зацепить Кая за работу не отказывался. Ему слишком нравилось издеваться над брюнетом, когда тот косячил перед ним и бегал глазами от чужого осуждения. Они менялись: сначала на лестницу залезал Кёнсу, после Чонин. И в этот раз была очередь «пингвинчика». Приклеивая оставшуюся партию, Кёнсу засмотрелся на Чонина, который на столе отмерял ширину и потирал вспотевшие ладоши. Почему-то До приспичило посмотреть на правоту в размерах парня и, не заметив своё гибкое наклонение вперед, он не успел зацепиться за лестницу и потерял равновесие, как и почву под ногами. Крикнув, Кёнсу замахал руками и понял, что он падает вниз. Очень быстро. Только он думал звать о помощи, как внезапно учуял своё тело на чьих-то сильных руках. Лестница с хлопком упала вниз. Не поблагодарив своего спасителя, До от испуга словно утенок уткнулся лицом ему в грудь и ладонями сжал его рубашку, чтобы не упасть. Кай лишь хлопал ресницами в непонимании, пока старший не взглянул на него. — Ты?! — прокричал чёрноволосый и попытался высвободиться из чужих рук, но Чонин держал его слишком крепко и не пускал на волю. — Отпусти меня немедленно! Кому сказал! — До пыхтел от стыда и спрятал свои красноватые щеки в ладони. — Да это вздор! — застонал он, осознавая, что сейчас попал в самоличную ловушку. — Если не заметил, что если бы не я, то ты уже успел бы себе от удара деформировать, к примеру, руку или позвоночник. И что отвратного в том, что я тебя держу на руках? Тебя никогда так в жизни не держали, что ли? — спросил Ким, всмотревшись в лицо растерянного от внезапных событий старшего. — Нет, потому, что со стороны мы похожи на молодоженов-лохов! — не удержал Су язык за зубами. Чонин дошел до своего предела. — Да? Тогда ты лучше бы предпочел угробить дальнейшую жизнь походами по больницам с переломами, нежели быть опозоренным, когда вокруг нас никого нет? Ну, будь по-твоему, — холодно бросил Чонин и быстро отпустил свои руки, из-за чего До не удержался на нём, и с грохотом упал на деревянный пол, корчась от боли. — Знаешь, я тоже умею обламывать, — добавил он и, не оглядываясь на старшего, пустился дальше заниматься обоими. Теперь ему было без разницы, как и с кем продолжать работать. Тем временем Кёнсу с чахлым вздохом поднялся на окаменевшие ноги, пошатнувшись. Высота, с которой он упал была низкой и всё же принесла хрусты костей по всему телу. «Айй, голова болит. Как он посмел так со мной поступить? Козёл, который не соображает, что я ему хён вообще-то. Я сказал что-то ужасное или непристойное, что заслужил такое отношение к себе? Ничего не понимаю. В голове я над ним конкретно прикалывался, но… его никогда за это не прощу. Пусть не становится на колени. Уверен, что в конце он сдастся. Это игра всё ещё продолжается». Голова гудела от удара, но чтобы строить план мести над Чонином ему не хватило сил и тяги. Собравшись со всем своим нутром, старший утер своё лицо от накатившего вкуса поражения с унижением. Потирая голову, он принялся делать заказ дальше, только стараясь меньше контактировать с Каем. Всё оставшиеся часы они работали так. В молчании. Положение спасали исключительно вопросы что-то подать, поддержать, помочь или же просто отмерить, и покрыть клеем. Тишина угнетала их. Кёнсу давно бы хотел сказать брюнету спасибо, обдумывая ситуацию с позитивной стороны и вспоминая свои жесткие выходки, но вот язык на это не повернулся и гордость тоже брала своё. А Чонину снова стало невыносимо чёрно на душе. Он жалеет, что практически из-за такой мелочи как пару грубых слов причинил боль человеку, и хочет извиниться за своё поведение. Но эти мысли побеждает убеждение, что До сам его вывел из себя и такое обращение к себе оправдано заслужил. Из-за этого поклейка обоев превращается в долгую и мучительную камеру испытаний на выдержку. Но никто из них не хочет поддаться ей и сломаться первым под тяжестью правды.***
Так и летели их последующие дни общий работы. Никто из них не изменил свою точку зрения, и всё же Кай пытался угодить До своей работой, постоянно показывая свои достижения, но тот был непреклонен как столб. Не смотрел в его сторону и всегда отводил взгляд, когда Чонин слишком близко к нему подходил, или пытался разглядеть получше. Но через неделю к Кёнсу на телефон пришло оповещение от начальника — у него опять новый напарник по работе. Не веря своим глазам, он прочитал сообщение раз сто. Ему не казалось. Он реально победил Чонина. Сломал своей правотой. Кёнсу победно лыбится и в тот же момент осознает, что некого больше будет ругать за содеянные ошибки и давать задания. Это навеивает на легкую скуку.***
Тогда До ошибался. Очень глубоко. После увольнения Чонина к старшему послали нового помощника — Пак Чанёля. Вот только понять самого Чанёля было ещё сложнее чем правильно распутать наушники. По сравнению с ним, Чонин ещё был тем расторопным, боженькиным одуванчиком. Уже через пару часов Кёнсу с ним замахался и не смог контролировать, лишь закрывая глаза руками и ожидая, что у него не пойдет кровь из глаз при виде результата. Каждый божий раз у них пропадало по пачек пять клея и по десять свежих рулонов обоев. Возражать До ему не успевал — Пак рукодельничал со скоростью летящей петарды под прицелом. А в конце виновато чесал затылок и смотрел на своё «творчество». Тогда До лишь слабо улыбался и показывал знак согласия, видя сияющее от похвалы лицо Чанёля.***
На одной из прогулок Кёнсу шёл в свою любимую булочную. Сегодня никаких заказов от подработки не было и за первый месяц зарплата уже получена. Поэтому он решил самую малую часть денег потратить на вкусные мучные изделия и этим побаловать себя. На улице людей особо нет, и Кёнсу представляется чистый вид улицы. Размышляя, какие же по-дешевые и по-слаще пончики покупать, До заметил вблизи медленно идущего юношу, который был в наушниках и, подкачивая головой под ритм музыки, жевал жвачку. Одежда на нём была похоже на одежду Чонина. Да и сам он очень был похож на него. Словно капля воды. Думая, что у него глюк, черноволосый продолжил свой путь, когда его грубо отдернули. Прохожий парень цепко схватил Кёнсу за рукав кофты и притянул к себе, отводя их в сторону. От вялой реакции Кёнсу ему поддался и оказался стоящим напротив своего бывшего напарника. — Привет, хён, — Чонин снял наушники и прислонился к стене ближайшего здания. — Привет, Чонин, — суховато ответил Кёнсу. — Какими судьбами? Давно не виделись. Кёнсу оставил первый вопрос без ответа, и выглядел весьма смущённым. — Ух ты, где же твоя харизма пропала? Ты не рад меня видеть? Вижу, не совсем, — подметил Ким и надул пузырь из розовой жвачки, который мигом лопнул. — Куда-то спешил? Может, я тебя задерживаю? — Нет, уже не спешу, — Кёнсу ругал себя за то, что вообще отвечал Киму. С одной стороны хотелось поскорей извиниться и свалить отсюда, моля всех богов, чтобы тот больше никогда не попадался в его поле зрения, а с другой было интересно спросить парня, почему он ушел с работы, напоследок ничего не объяснив. — Ты получил зарплату, прежде чем уйти? — Естественно. Походу, ты на меня начальнику не жаловался. Хоть что-то выплатил. От таких резких новостей До опешил. Он даже и не планировал сдавать Чонина за тот неловкий случай. Со временем это стало забываться, но при его упоминании, у Кёнсу до сих пор розовели щеки. — Я не стукач. Ты не в тех мыслях обо мне. — Ты слишком непредсказуемым, чтобы что-то от тебя ожидать, — вспомнил Кай их рабочие деньки. — Думаю, к месту спросить о том, как продвигается работа с новым напарником, — не по-доброму улыбнулся брюнет, уже предвкушая дальнейшую реакцию старшего. Услышав сказанное, До сделал фейспалм, и впервые в жизни стал жалеть себя. — Мой напарник — это что-то нечто. Не знаю, как он до меня добрался и какой «гений» его мне подсунул, но… Пак в буквальном смысле ходящий энергостолб. Я не успел моргнуть, как он уже весь стоит запыхавшийся, в клее, мокрый и просит оценить его работу. Пока я этого не сделаю, он не может успокоится и просится всё переделать, если мне что-то не нравится. А там просится много чего переделать… Шумный, обожает подискутировать на разные тем, о которых я и понятия не имею, но не обидчивый, — Кёнсу сам не понимал, почему это так обширно рассказывает Киму. — Так и думал, — широко ухмыляется Чонин и жует жвачку. — Чан не подвёл. Умница. — Знаешь Чанёля? —неуверенно спрашивает До. — Ох, забыл тебе сказать. Чанёль-хён — мой давний приятель. Он тоже искал местечко, где можно побольше заработать денег, подвернулась возможность, и я предложил ему занять моё место. Он был очень радостным, услышав об этом. Неплохой парень, — раскалывается Чонин, озираясь коварным выражением лица, когда видит Кёнсу, у которого глаза раскрылись как от стука по затылку. — Ты в своём уме? Это значит, что… — Кёнсу ошеломленно въехал в суть дела, представляя, до чего додумался брюнет. — Игра не окончена, — закончил за него Ким и одним пальцем с легкостью приподнял подбородок До. — Свой шаг я успешно совершил, — процедил он, хватая сильнее подборок брыкающегося старшего. — Тебе есть, что сказать, хён? Смотри в глаза. Он заглядывает в темные глаза Су, ища там ответ. — Совершил, бессовестно используя чужого человека, — выдавил Кёнсу и сглотнул, почувствовав слабость под подбородком. — Это верно. И чем отличаешься ты? Мне было тяжело, когда я слышал, как ты меня за всё надо и не надо осуждал. Будто мой каждый взгляд или прикосновение к чему-то мешало тебе полноценно жить. А может быть так и было? — полностью отстронился Чонин, опираясь о стену. — А за что, скажи на милость, тебя осуждать? Всем твоим действиям была конкретная причина замечания. И что выходило? Работа часто была задержана, из-за чего я отхватывал кучу люлей от начальства. Тебе повезло, что тебя не тронули, — Кёнсу запоздно осознал, что рассекретил личную информацию, которую Чонин и в поминках не должен был знать. После услышанного настроение младшего безвозвратно поменялось. Глаза Кая стремительно тускнеют и он отводит их в сторону, оседая на колени. Кажется, что вот-вот он не сдержит свои глубокого в душе сидящие эмоции от таких слов. Он ведь просто хотел подружиться с Су и впечатлить его, а не наложить тому проблем на плечи. — Ты прав. Наверное, я не тот, кто способен тебе реально помочь. Я и сам это понимаю. Когда я встретил тебя в первый раз, мечтал, что станем отличными напарниками, может быть даже друзьями. Полагал подружится с тобой и обменять номерами. Но это переместилось на самый последний пункт в моём плане в первый же день работы. Я не сумел найти подход к тебе. Ты был как в своей скорлупе, где не было ни единого прокола. Из-за этого я был растерянным и поспешным. Всё ронялось с рук. И после твоего падения с лестницы я сам очерствел ко всему. Со временем мне это надоело и по окончанию работы, я подал заявление и ушёл. Сейчас я на другой подработке. А не рассказывал тебе… — Кай прикусил губу, хмурясь. — Потому-что считал, что тебе будет на это наплевать. Я признаю свою вину, из-за которой ты за меня отдувался. Кёнсу с некой жалостью слушал брюнета и понимал, что он совсем нечуткий. Не в смысле хорошо выполненной работы, а именно в распознании людей. Он видел, что Чонин ему не врал и говорил всё, как есть. От души и совести. Незаметно ему стало чертовски его жалко. Но сколько бы у него не сменилось напарников — Чонин всегда будет удивлять его своей непохожестью. — Это… — замямлил Кёнсу и подошел к Каю. — Сначала поднимись, — он подал руку и Ким за неё ухватился, вставая. — Если честно, то я никогда не знал, какой я с стороны. Прости меня, что тебя не особо дружелюбно принял в начале. Я мало контактирую с людьми, из-за чего неумело общаюсь. Мне не было наплевать, когда ты ушёл. И, кстати, спасибо, что успел словить, — непроизвольно щеки До покрылись розовой краской. — Ты меня тоже извини. Надеюсь, ничего тебе не сломал. Как говорил: руки не с того правильного места растут? — припомнил Кай и надул губы. — Айгу, почему ты опять на меня так косишься? У тебя такой взгляд, будто ты от недовольства запрыгнешь на меня и волосы повыдираешь, или что ещё хуже… — Во-первых, я не драчун. Во-вторых, я прилежный ученик и гражданин… — вздулся Кёнсу, смотря на Чонина. — Ага, который на самом деле как малое дитя кидается всем чем попало и капризничает, не выполнив его приказания, — продолжил младший, дразня хёна. — Не правда. Я никогда тебя по-настоящему не бил. Всего-навесного припугнул, — доказывал свою невинность он. — Но если нам уж было суждено встретиться, то я должен тебя попросить об одном одолжении, — До стал серьезным и почесал свой нос. — Если мы всё-таки уладили наши отношения, то ты был бы не против обратно вернуться ко мне на работу и своего Чанёля забрать обратно к себе? Зуб даю, что больше не стану на тебя сильно ругаться и обменяюсь номерами телефонов, как ты и хотел. Ты же этого желал в начале, да? Ким какое-то время обдумывает предложение и теребит серебряную цепочку на шее. — С одним условием, — он отбрасывает челку назад. — Положить крест этой бессмысленной войне. Она мне уже по горло. Иссякло воображение на новые пакости. — Ты называешь это войной? Пффф, детские игры, — фыркает Кёнсу и кивает головой. — По рукам. Тогда ты возобновишь свой рабочий контракт? — Однозначно да, если ты больше не станешь за мной гнаться с валиком в руке, пытаясь прибить. Я уже успел набегаться, — смеялся Чонин. — Перестану, если не будешь провоцировать, — шутливо сказал Кёнсу и вспомнил про свои деньги в кармане. — Ты случаем не хочешь есть? — Захочу, когда у совы хвост будет цвести, — До в непонимание схмурил брови, от чего Чонин его слабо ударил по руке. — Шучу, я всегда хочу есть. — Может быть сходим в одну булочную, где продают изумительно вкусные пончики? Я туда и шёл, пока не встретил тебя. Если нет денег, то я сам всё оплачу. Какие понравится, такие и бери. Так и вину одновременно заглажу, — смущенно приглаживался Кёнсу. Он первый раз приглашал человека вместе с ним куда-нибудь пойти. Обида младшего испарилась в вечернем воздухе. На сердце стали распускаются светлые лучи счастья. Всё-таки этот Кёнсу и не отказался таким «бездушным пингвеноношом», если с ним побольше поболтать. — Идёт! Давай поспешим, пока без нас не выкупили самые лучшие, — на радостях Чонин схватил Кёнсу за локоть и, не прося его разрешения, повлек на конец улицы. И Кёнсу позволил Чонину тащить себя. Всё равно куда. Важно, что они смогли возобновить нормальное общение, не используя работу или их моральную борьбу на глупое поражение. Они не подозревали, что их враждебные отношения смогут сделать крепкое сотрудничество и поставят первые нерушимые основы в будущем, которое сблизят их жизни в чем-то большем.