Ray of hope

      После смерти Дрима всё идёт не так.       Потеря собственного брата и единственного близкого человека слишком сильно повлияла на Найтмера. Его мир стал разбиваться на миллионы осколков, постепенно рушиться и с громким звуком разбитого стекла ударяться об землю. Уже совершенно ничего не волновало — ни зомби, — среди которых был и его брат, кстати, — ни живые люди.       Без его маленького лучика солнца всё было совсем не так, как должно быть. Найтмер остался один в этом мире. А ведь он был рядом в тот момент, мог его попытаться спасти. Но вместо этого он стоял и наблюдал за тем, как пожирают его младшего брата, смотрел в затухающие зрачки в виде двух некогда ярко-жёлтых звезд и, чёрт возьми, на эту грустную улыбку на лице, которая осталась даже после того, как бездыханное тело, поеденное этими тварями, замертво рухнуло на землю.       Недели спустя после того происшествия боль в грудной клетке продолжала разрастаться. Она будто становилась сильнее, колючее и холоднее, пожирала его изнутри, как один из этих грёбаных зомби, что водились снаружи, не щадя никого и ничего. От помощи оставшихся выживших психологов парень отказывался напрочь, не желая кому-то вообще выкладывать свои мысли и выворачивать душу наизнанку. Слишком низко это было для него.        Ещё через некоторое время он начал замечать за собой чёрные пятна на полу, на земле, в душе — везде. Кошмар не понимал, что это такое, даже задумался, не прогрессирующая ли это инфекция. К счастью, после долгих и тщательных осмотров, в скелете не нашли ничего «зомбического», поэтому позволили и дальше служить командиром одного из отрядов, где он и пребывал раньше.       Со временем тело уже полностью обволакивала эта чёрная неприятная субстанция, которой становилось будто всё больше и к чему Найтмер долго не мог привыкнуть, а щупальца, что вскоре так же образовались из той же слизи, находящиеся на спине, и вовсе ввели его в ступор. И это всё его лишь раздражало. И чёртовы щупальца, из-за коих ему приходилось слушать подколы про осьминога (лишь издалека, так как, естественно, никто ему в лицо это говорить не собирался), и эти чёртовы спасённые монстры, и чёртова разрастающаяся боль в грудной клетке.

***

      Многие называли Найта достойным командиром. Не столько из-за его серьёзности, жестокости и беспощадности, сколько из-за его навыков в бою. Щупальца могли заменять ему ножи, что действительно лишь со временем, когда тот с этим смог разобраться после долгих мучений и тренировок, стало облегчать задачу.       Он не раз выходил за стену со своей командой, побеждал целые стада зомби и даже находил живых, не заражённых существ, которых он сразу же спихивал на остальных членов команды, не желая разбираться с ними самостоятельно.       И всё же, случилось однажды так, что вернулся он раненый. Нет, его никто не покусал, однако падение с крыши высокого здания было действительно травмированным, и если бы не эта обволакивающая его тело мутная жижа, он мог умереть прямо на месте, — позорная смерть для командира отряда, не правда ли?        Его тогда во второй раз отправили в госпиталь, где вновь всего обыскали на наличие укусов и замучили, грубо говоря, чуть ли не до смерти. Направили к нему одного из персоналов (хоть Найтмер и настаивал на его ненужности), который успокаивал его ромашковым чаем (выбор между напитками, к сожалению, был не велик), разговорами и шутками.       И вскоре это действительно стало помогать.       Кошмар лежал в этой палате уже две недели, и каждый день он общался с этим приятным скелетом, работающим в местном госпитале медбратом, который вновь и вновь подливал ему чай и отвлекал несуразными темами от настоящей проблемы.       И тогда Найт осознал, что боль действительно стала чуть тише. А заместо неё появлялась привязанность к этому парню. Он сам не замечал, как со временем начинал улыбаться с увлекательных историй и разговоров о милой кошачьей кофейне, где и работал раньше Чино (а его звали именно так), и как тихо посмеивался с нелепых и глупых шуток. И впервые за долгое время он действительно почувствовал, что больше не одинок.       Вскоре Найтмера выписали, вернули к службе и всё будто бы продолжалось так, как и было раньше — выход наружу, убийства заражённых вирусом монстров и нахождения выживших.        И всё же появилось одно но.       Как только появлялось свободное время — командир уже сидел в одной из палат госпиталя, грея свои руки об горячую чашку ромашкового чая, и рассказывал Чино путешествиях за прошедший день, так же интересуясь и чужими новостями у него.       Однажды он всё же рискнул и впервые заговорил о своём брате. О той самой ледяной боли в груди, не отпускающей даже спустя долгое время, и страданиях по своему исчезнувшему смыслу жизни. Кажется, тогда он всё-таки проронил слёзы перед скелетиком.       В тот вечер они впервые обнялись — так крепко, словно сейчас вместе исчезнут, растворятся в неизвестности.        Чино смело коснулся зубами щеки Кошмара, пачкаясь в чёрной жиже, но ни капли не противясь этому, лишь со смущённым смехом и розовыми скулами утирая свой рот от этой противной дряни об свой рукав свитера, тем самым вводя командира в такое же нелепое смущение, отчего глупо хихикал. И тогда Найтмер понял, что никогда его не отпустит.