***
Голову пекло солнце. И от него так хотелось быстрее спрятаться в здании школы. Поэтому быстрыми шагами Алекс преодолевал путь. И уже через пять минут был уже в прохладном помещении. Сразу за ним забежала девушка, одетая в растянутую белую футболку, с собранными волосами. Но стоило ей только встать на до блеска натертый пол, как он словно уехал у нее из-под ног, и лицо девушки врезалось в грудь парня, обтянутую черной футболкой. — Аккуратно. Алекс взял девушку за плечи и поставил на ноги. Равнодушно прошелся по ней взглядом, пока не дошел до глаз. Серых глаз. — Ты же Алекс, верно? Она знает его имя? Она, черт возьми, знает его имя. Как-то криво кивнул, ощущая, что голова потяжелела. Заметался. Чувствуя — в носоглотку начинает медленно проникать ее запах — больше, сильнее. От которого тело покрывается ледяными мурашками. Шоколад. Такой горячий, что можно обжечься. Она смотрела на него. И это бросало в непонятный, совершенно лишающий мыслей жар. Кажется, он что-то хотел сказать. Ну же, не стой деревом. Она что-то говорила о полах, о падении, а он вперился взглядом в две яркие родинки на ее шее. Как укус вампира. И сразу появилось желание коснуться. — Извини, что я тогда набросилась на тебя, была не права. — Взгляд серых глаз был серьезен, твёрд. — И спасибо. «Спасибо» — эхом отозвалось в сознании, оставляя за собой непонятный шлейф каких-то разбуженных эмоций. Алекс попробовал это слово на вкус, несколько раз произнеся про себя. Миндальный. Она действительно благодарна. — Я опаздываю на пару, — нарушила тишину Тая. — Возможно еще встретимся. Она была разной. Загадкой. Это притягивало. Это заставляло клюнуть.***
Когда учебный день начинается с математики — день не заканчивается хорошо. А еще он начался с самостоятельной, под конец которой миссис Флоренс решила озвучить оценки. — Результаты довольно неутешительные. Кроме Таи — у тебя отлично. Фиби и Айрис — четыре, Дарси — три. — Как три?! — Ответ верный, расчет нет. Фиби нагнулась к ней и как бы утешая сказала, чтобы Тая отлично слышала: — Да ладно тебе, не расстраивайся. Это всего лишь математика, в ней разбираются только неудачники. Поведение Фиби непонятно. Наверно, пыталась задеть да побольнее, но встретилась с равнодушием в серых, утрачивающих свой цвет, глазах. И подумать только, раньше бы любые недобрые слова задели бы Таю, но не сегодня. Не сейчас. Да и зачем зацикливаться на Фиби, если в голову лезет парень с разноцветными глазами. Он помог ее сестре не нахватать неприятностей на свою задницу. Оттащил ее от Кита, который пристроился к ней сзади после того, как накачал наркотиками. И Тая даже думать не желает, что было бы с ней, если бы не он. Она ему должна. А быть в долгу — отвратительное для нее чувство. Как только звонок с урока прозвенел, все направились на обед. И, когда Тая ступила на порог коридора, где находилась большая часть школы, она почувствовала большие перемены, которые заставили облегченно выдохнуть. Прошел какой-то один день, и былое внимание переключилось на рядом шагающую Айрис. Сегодня она была роковая, а на вид на года четыре старше. Собранные волосы в высокий хвост, в ушах — серьги конго, белая майка и юбка-карандаш цвета хаки. Ненароком Тая посмотрела на свои теннисные туфли, оверсайз белую футболку и синие джинсы с черным массивным ремнем. Различия на лицо. Даже главный красавчик школы, Ник, положил на Айрис глаз. Коснулся своего уха с серьгой и подмигнул, улыбаясь до ямочек на щеках. — Ты ему определенно нравишься, — заметила Тая и повела плечом в сторону шатена, когда они подходили к столику. Айрис пожала плечами, с задумчивой улыбкой, смотря на Таю из-под полузакрытых густых и длинных ресниц. — Вообще, — она нагнулась над столом ближе к Тае, — у меня кое-кто есть. Тая не любила спрашивать о личной жизни других людей. Поэтому воспитанно промолчала, заставляя Айрис хотеть самой рассказать. Тактик, стратег, называй как хочешь. Но это действительно работает. — Я не знаю насколько у нас серьезно. Мы еще даже не целовались, но очень много разговариваем. На фразе «он не такой, как все» Тая отключила уши. Она радовалась за нее, правда, но любовь, розовые очки и слепые ожидания не про нее. Про нее: разочарование, пустота в душе и холодный рассудок. Наверно, она потеряла веру в настоящие искренние чувства именно тогда, когда села в джип к тому ублюдку, когда «отдала» ему невинность, когда пыталась вымыть с себя все, что связано с тем вечером. — Хорошо, что сейчас у нас биология вместе с тобой. Тая нахмурилась. Биология — не самый любимый ее предмет. У нее до сих пор перед глазами та выпотрошенная лягушка, лежащая перед ее носом. Маленькое перерезанное тельце. — Это будет сложно. Миссис Джонас не очень-то жалует мое отношение к ее преподавательским навыкам. — Все в порядке. Злюка Джонас больше у нас не ведет. На ее место пришел мистер Фитч. Он тебе понравится, если не как учитель, то как мужчина точно. Прошел слух, что он не женат, и теперь каждая норовит его заинтересовать глубоким вырезом. Тая закатила глаза. А что она ожидала от девушек ее возраста, желающих пополнить свой список возлюбленными как можно скорее. За парту Тая с Айрис сели вместе, внимая шуму сплетен и бесполезной болтовне. Несмотря на то, что стрелки часов только перешли цифру три, на улице начало темнеть, благодаря тяжелым грозовым тучам. По земле бежали ручейки дождевой воды с примесью дорожной грязи. В такую погоду хочется сидеть дома. Впериться взглядом в окно. И наблюдать. Дверь открылась и в класс вошел насквозь промокший учитель. — Здравствуйте, класс. Ну и погодка. Длинные светлые пряди прилипли ко лбу, и взору Таи открылась только широкая улыбка, в которой было что-то знакомое. Он снял пиджак, и белая рубашка, просвечивая, открыла большинству девушек неплохо проработанное тело. — Я же говорила, мистер Фитч — тот еще расхититель сердец, — прошептала Айрис на ухо Тае. Но она ничего не слышала. Потому что в этот момент учитель убрал с лица мокрые пряди волос. И холодный взгляд врезался в растерянный. Мужчина замер, тонкая серебряная цепочка сверкнула на коже. Его губы улыбнулись, а глаза — нет. В ушах эхом отдавались хлопки, в глазах все расплылось и потемнело. Коулман пыталась заполнить легкие, но воздух будто исчез. Внезапно мир закружился у нее перед глазами, Тая почувствовала, как бьется кровь в висках, и сразу узнала навалившуюся на сердце тяжесть. Ее тело вернулось в ту ночь.Четыре месяца назад
Прохладный ветер ноября залезал под одежду, просачивался, окутывая собой с головы до ног. Единственным правильным способом согреться было обхватить себя руками и идти дальше до пункта назначения. Тае не хотелось оставаться с ночевкой у Фиби, лицезрея счастливую, полную семью, которой совсем недавно являлась и ее. До ухода мамы к другому. Трудно осознавать нежеланные перемены. Еще труднее не завидовать тем, кто их избежал. Еще один порыв ветра. Еще один способ придержать юбку на месте. Еще один способ выкинуть из головы мысли о женщине, которая тебя родила. Но не получается ни то, ни другое. Резкий шум трения шин об асфальт где-то слева. И вот он, спаситель, о котором пишут в книгах и снимают фильмы. Мужчина опускает стекло, приветственно улыбаясь: — Ну и погода. Вам должно быть холодно. Может я вас довезу? Ей понадобилось пять секунд. Первая секунда. Просканировала лицо внимательным взглядом. Приятная внешность, дружественная улыбка и горящие глаза. Третья секунда. Обняла себя руками сильнее. Холодно. Пятая секунда. Открыла дверь джипа и вдохнула первые нотки запаха грецкого ореха и свежескошенной травы. Он молчал. Она слушала, как бьется ее сердце, рассматривая улицу за окном. И только музыка говорила, пыталась донести до Таи, какая же она дура. — Выключить музыку? Тая вздрогнула. Покачала головой и вернула взгляд к окну. Она не хотела вести беседу. Ни с кем. Даже со своей затуманенной головой. Дважды он свернул не туда, куда она ему показывала. То ли ремонт дороги, то ли что-то еще. А она купилась. Наивно и так по-дурацки. Ровная дорога сменилась бездорожьем. Многоэтажные дома — деревьями. А грусть и безразличие — нарастающей паникой. — Эта дорога не ведет к моему дому. Впервые позволила взгляду коснуться его и этого было достаточно, чтобы все внутренности сжались. Оскал хищника. Она бы точно его заметила. Потому что он начал красоваться на лице почти сразу, как она села в машину и поправила юбку. Резкая остановка и целых восемь секунд на то, чтобы придумать как свалить из машины без последствий. И если бы она не пристегнула ремень — у нее бы получилось. Двери заблокировались, а холодная рука незнакомца начала подбираться к краю юбки. — Ч…что вы себе позволяете? Оскал стал еще шире, а действия грубее. Но разве она может справиться с сильным напором мужчины, который опустил ее сидение? Жалкая попытка отодвинуть незнакомца. До боли резкий перехват тонких запястий. И вот, он уже на ней. Заталкивает в рот первую попавшуюся тряпку, а свободной рукой водит по внутренней части бедра. И от того, как она начинает дрожать, желание его только усиливается. Тая извивалась, пыталась кричать, звать на помощь, но все сводилось к безнадежному мычанию. Чувство полной беззащитности и страх к недалекому будущему жал на горло. А она давилась непрошенными всхлипами. Он расстегнул ширинку и скорее пытался раздвинуть будто намертво сжатые ноги. А после просто протиснул колено между и облизал губы. Немного отстранился. Глядя прямо в глаза. Она видела, как насмешка исчезает из его взгляда. Остались только сжимающиеся губы и желваки, ожившие на щеках. И ещё что-то, на самом дне глаз. И это «что-то» начало закипать в ледяных радужках. Приподнял край кофты, оставляя холодный след на ее коже. Руки проскользнули вверх, по втянутому животу, ребрам. И эта прелюдия бы продолжалась, если бы она не дергалась под ним, касаясь бедрами. И от этих движений его разрывало на два желания: убить и оказаться глубоко в ней. Пустил руку под юбку и нащупал край трусов. Колено не дало ногам снова сжаться. Подхватил её под ягодицы, разводя ноги шире и подтягивая вверх так, чтобы раскрытая для него промежность оказалась на уровне паха. Так, что можно прижаться. Сильно. И сделать несколько лёгких толчков. А потом сорвать мешающиеся ткани и почувствовать, как девушка вздрагивает, когда он прижимается к ней еще сильнее. Без разделяющей тела ткани. Горячий. Одно резкое движение, один сильный рывок — и он внутри. Её громкий вскрик оглушает, но совсем не заставляет отстраниться. Только больше подстегивает. Тая повернула голову к окну и через пелену слез смотрела, как деревья гнутся к машине. Казалось, будто они пытаются помочь, царапая крышу автомобиля. Сосредоточилась на этом звуке. А под кожей вдруг стало совсем тихо. Будто она сдохла. Наконец-то сдохла. Она не помнит, как оказалась на мокрой траве. Не помнит, как смотрела вслед уезжающей машине. Не помнит, как дошла до дома. Но отчетливо помнит, как пыталась отмыться от всего, произошедшего за ночь. И помнит, что отмыться от грязи, заполняющую ее доверху, у нее не получилось… Резкий раскат грома перенес ее в класс. Нет, это не сон. Он и вправду здесь. Он и вправду в ее школе. Хитрая улыбка мелькнула на его губах. И ей показалось, что он вспомнил каждую деталь той ночи. Она быстро собрала вещи и пулей выбежала из кабинета, успев услышать шепот за спиной.