Канун его Рождества

      Сегодняшний день был весьма оживлённым с самого его начала: все готовились к празднованию Рождества, которое состоится завтра на площади Лондона, множество карет гнали по дороге, стараясь не сбить друг друга и успеть довести заказчиков до нужного им места. В каждом магазине с сувенирами, подарками или костюмами было множество людей, кто-то закупал свечи или игрушки на ёлки, кто-то покупал продукты для приготовления пищи, что будет на его праздничном столе. По улицам был слышен смех, детские счастливые возгласы и разговоры взрослых на различные темы, никак с Рождеством не связанные.       С неба медленно падали крупные хлопья снега, что блестели, отражая свет яркого, но совершенно холодного солнца. Уже несколько месяцев оно не отдавало людям своего тепла, словно бы совершенно забыв о том, как это важно. Ветер, что был ночью, расчистил лёд на дорогах, освобождая его от снега. Многие падали, затем поднимаясь и продолжая путь, только вот сегодня уже никто снег не вернёт.       В этот день Грелль Сатклифф, иногда подскальзываясь из-за своих каблуков, бежал в Лондонский департамент жнецов, желая хоть в это день успеть на работу, чтобы ещё и поздороваться с каждым сотрудником, которого он знал. Волосы мешали ему, пытаясь и стараясь закрыть обзор, а руки уже дрожали от холода. Он чувствовал, что скоро совсем замёрзнет, но радовал тот факт, что здание департамента было уже совсем близко. Так близко, что он его уже видел полностью, различая все детали внешней его стороны. Красноволосый жнец, локоны которого уже покрылись слоем белоснежных хлопьев, остановился у дверей департамента, стряхивая снег со своего плаща, даже не думая о том, что через время придётся буквально выжимать их.       Да, каждый его день такой же, как и прошлые: яркий, насыщенный и слишком серый и скучный одновременно. Одна и та же маска, повторы действий каждые часа два, вечные его игры в актрису, которую обидели все мужчины мира разом.       Забежав в департамент, Сатклифф ставит аккуратную роспись в журнале, сразу же забегая на свой этаж. По пути он желает удачного дня остальным, называя каждого по имени, потому как давно их запомнил. Улыбка не сойдёт с его лица до конца рабочего дня, потому что иначе его игра сойдёт на нет. Что ж, вот и те самые отчёты, которые жнец ненавидит всей своей сущностью. И уж этого он даже своей актёрской игрой не сможет скрыть. На самом деле, он слишком сильно любил сбор душ, где можно вместить всё, что он накопил за день, терзая уже мёртвые тела различных людей.       Заполнять бумаги ему сегодня ведь день, что совершенно не радовало жнеца, который хотел уже поскорее либо уйти домой, либо же получить возможность собрать душу хотя бы у одного мёртвого, не говоря уже о целом списке на день. В итоге, бросив свою работу с отчётами, мужчина достал из выдвижного ящичка стола пилочку для ногтей, а затем откинулся назад, усаживаясь поудобнее и делая вид, что он очень занят своим нынешним делом.       На самом же деле, ему вообще ничего не хотелось, да Грелль и не сделал бы, пока по всему этажу не раздался требовательный голос начальника, который приказным тоном сказал мистеру Сатклиффу явиться в его кабинет.       Очередная маска. Грелль вновь мило улыбается, поправив причёску и на каблуках выбежав из кабинета. Он чуть не сбил Рональда, что шёл в его сторону, поймав того, повернув и отправив дальше. Даже не останавливаясь, жнец залетает в кабинет начальника, с улыбкой взглянув в холодные глаза, которые сейчас стали более проницательными. Грелль быстро прикрыл за собой дверь, обращаясь к начальнику: — Что-то хотел, Уилли? — состорить глазки и кокетливо улыбнуться, стараясь не подавать виду. — Мистер Сатклифф, вынужден отвлечь вас от работы и отправить на сбор нескольких душ в связи с отсутствием свободных свободных жнецов. — Уильям говорит это холодно, уже не обращая ни малейшего внимания на выходки своего подопечного. — Спасибочки, Уилли! Эти бумажки мне уже надоели, а тут работа! — Грелль, радостный, вылетает из кабинета, хлопая дверью так, что она чуть ли не срывается с петель, а затем бежит на улицу.       Плащ он не взял, да и не нужно было, ведь туи совсем близко идти. Карета должна перевернуться через минуту, умрёт один из пассажиров, а также извозчик. Второй пассажир пострадает, но жить останется, потому как его черед придёт ещё не скоро. Бежать трудно, потому как его каблуки вечно скользят по голому льду, холодный воздух заставлял кисти рук коченеть, а хлопья белого снега вновь падали на волосы, рубашку и брюки диспетчера…       Вечером, вернувшись домой, Грелль скинет плащ со своих плеч, отправляя на вешалку до следующего утра, оставив сапоги на пороге, проходя в комнату и попутно раздеваясь. Ужинать не было смысла, да мужчина этого и не выдержит, понимая, что будет трудно удержаться и не уснуть. А потому, быстро приняв душ, жнец буквально падает на до сих пор заправленную, кутаясь в тёплое одеяло и засыпая. Завтра ведь праздник, а это значит, что стоит отыграть свою роль ещё лучше обычного…