The Most Beautiful Moment in Life

Мужчина вздыхает и закатывает глаза — он уже давно заметил за собой эту привычку, она появилась спустя пару недель работы с детьми ещё во времена студенческой практики в школе. В такие дни Сокджин даже немного жалеет, что перевёлся из полицейской академии. Возможно, с преступниками он справлялся бы лучше, чем с малолетними любителями музыки, которых в большинстве случаев почти насильно притащили учиться вокалу родители. В такие дни у Джина всегда всё словно настроено против него. Из его группы должны выступать всего четыре человека, но и за теми учитель едва успевает следить. Сперва Чжон Хун, который должен выступать сольно, расплакался, когда один из мальчиков-задир заявил, что Хун не сможет нормально спеть перед публикой и обязательно опозорится. Говорилось это, очевидно, из зависти, что Сокджин выступать выбрал Чжон Хуна, а не его, но учителя такое поведение разозлило, и теперь этот малолетний любитель подорвать чужую самооценку обязан выполнить домашнее задание на три урока вперёд. Тем не менее, чтобы успокоить Хуна, у Джина уходит бесконечно много времени. Этот мальчик имеет идеальный слух и необычайно сильный для своих лет голос, но при этом, по мнению Сокджина, слишком чувствителен к чужому мнению для своих семи. Можно было бы назвать его плаксой, но это как-то совсем не педагогично. Джин отчаянно пытается не вспоминать постыдный для самого себя день, когда точно так же рыдал на парковке и минут двадцать не мог успокоиться и завести машину, потому что из-за слёз руки дрожали ужасно. Настолько, что даже ключ в зажигание вставить не удавалось. Чёртов Ким Намджун! А Хун почти на двадцать лет младше своего учителя — какое Джин имеет право осуждать ребёнка? Концерт, представляет собой небольшое соревнование между юными исполнителями, подогревающее их сопернический дух и желание совершенствоваться. Но на деле соревнование больше для учителей: дети получают грамоту и похвалу, а вот учителя свое самолюбие тешат знатно. И шанс получить премию в конце месяца тоже возрастает. Джин очень надеется, что его сегодняшний ставленник победит. Если Чжон Хуна подведёт голос, то есть ещё шанс на его мини-группу из трёх девочек, в которую входит так же новенькая Гон Сун. Переведённая к нему недавно девочка неожиданно оказалась талантливой вокалисткой. И сестрой Намджуна. И если первый факт о ней учителя радовал, то как относиться ко второму Сокджин не знал. Учитель направляется в свой кабинет, где ждут своей очереди выступать его подопечные, но всего в нескольких метрах от заветной двери его тормозит молодой мужской голос. — Эй, Ким, — с задиристой усмешкой к нему приближается его коллега, У Ён, с которым у Сокджина еще с первых дней работы сложились очень сложные отношения. Но со стороны все видели их общение как банальное непримиримое соперничество, если не как вражду. — Готов морально проиграть? — возвращает усмешку Сокджин. — И не подумаю, Ким, — фыркает парень. — Мои ученики старше и опытнее твоих. Неужели ты так уверен в своей мелюзге? Джин самоуверенно складывает руки на груди и вздёргивает подбородок. Само собой он уверен в своих учениках, они умницы и старательные. А ещё он хорошо их обучил, а в себе Сокджин точно уверен. — Надеюсь, после разгромной победы моих детишек, мне не придётся вытирать слёзы ещё и тебе. — Эх, хороший ты парень. И учеников своих любишь, — притворно дружеским жестом мужчина хлопает собеседника по плечу, что совсем не соответствует окончанию предложения. — Надеюсь, тебя поскорее уволят. Заебал уже. — Взаимно, Ён, — пожимает плечами телепат. Джин провожает взглядом коллегу, который машет ему на прощание. Хотя они ещё сто раз за сегодня увидятся, пока будут помогать участниками конкурса и бегать за кулисами. — Он какой-то мудак, — неожиданно раздаётся почти над ухом. Сокджин сперва дёргается от неожиданности, а потом узнаёт голос и оборачивается. И почти давится вдохом, словно воротничок его белой рубашки неожиданно начинает обхватывать шею слишком плотно. Инстинктивно учитель расстегивает верхнюю пуговицу, но дышать легче почему-то не становится. Намджун стоит прямо перед ним. И видеть этого человека Джину больно почти до безумия. И так потрескавшиеся во время первой встречи стены самоконтроля телепата начинают крошиться вновь, обнажая чувства, которые за прошедшие три года никуда не делись. Потому что власть Ян Чун До всё ещё хранит след на руке учителя. Так же, как и на его сердце. При виде младшего оно до боли сладко начинает щемить, будто намекая, что любовь всё еще там — ждёт своего часа. Но у младшего уже есть другой возлюбленный. Джун безумно красивый, бессовестно харизматичный и до гениальности умный — такой парень не мог остаться одиноким. Почему-то в первую встречу Сокджин не обратил внимание на то, как Джун изменился за проведенные порознь годы. И сейчас новым взглядом Джин отмечает, что младший теперь возвышается над ним ещё заметнее, и в плечах стал значительно шире. Если раньше во внешности Намджуна ещё проскальзывали подростковые черты вроде некоторой нескладности и излишней худощавости, то теперь парень выглядит очень мужественно в своей чёрной водолазке и уже знакомой Джину кожаной куртке поверх. И чёлку вниз он теперь не носит, вместо этого зачёсывая волосы назад. Сокджин понимает, что залип, и моргает несколько раз, чтобы вернуться в реальность. Наверное, его зависание со стороны выглядело нелепо. — Прости, что ты сказал? Я немного рассеянный сегодня, — краем губ неловко улыбается учитель. — Я сказал, что этот парень мудак, — повторяет Намджун как-то по-детски поджимая губы, что совсем не вяжется с его крутым образом. — Он хочет, чтобы тебя уволили. — А, ты об этом, — тянет Джин. — У Ён не такой плохой человек, он сказал это скорее по привычке. На это Джун смотрит недоверчиво, скептически выгибая бровь. — По привычке? — удивляется парень отношениям в учительском коллективе. — Странные у вас привычки. — Какие уж есть, — равнодушно дёргает плечами Сокджин. — Это не полиция, Джун, здесь скучно. Рутина изо дня в день, вчера похоже на сегодня, сегодня похоже на завтра и так далее. Мероприятия вроде сегодняшнего концерта — редкость, вот мы обычно и развлекаемся такой псевдо враждой. По выражению лица Намджуна учитель понимает, какое мнение сложилось о школьном коллективе у полицейского. Они явно кажутся ему неадекватными. — То есть на самом деле он тебя не ненавидит? Вы грызётесь просто так, без неприязни, потому что вам скучно жить. — Ну, можно и так сказать. Ему на меня всё равно, никакой настоящей агрессии. Просто демонстративное соперничество. И старшим коллегам любопытно смотреть, как два юнца сталкиваются лбами в своей вражде. — Пиздец просто, — выдыхает Джун, за что удостаивается возмущенного взгляда телепата. — И эти люди учат мою малолетнюю сестру. — Эй! — Сокджин хочет в шутку демонстративно толкнуть младшего, но быстро себя одёргивает, убирая руки за спину, чтобы ни в коем случае не коснуться бывшего напарника. — Вообще-то я хороший учитель. Увидишь сегодня по выступлению твоей сестры. Джин немного сердится на себя за то, что вообще позволил Намджуну втянуть себя в этот разговор. Зря он вновь позволил общаться с собой по-дружески. Это лишь дает ему ложную надежду на то, чего никогда не будет. Не утруждая себя продолжением разговора, Сокджин отворачивается, дабы добраться всё же до своего кабинета. Только вот Намджун следует за ним едва ли не шаг в шаг. — Я ведь просил тебя не приходить сюда, — мрачно произносит телепат, даже не обернувшись к собеседнику. — Почему ты идешь за мной? — Я пришёл ради сестры, — таким же холодным тоном отвечает парень, явно обидевшись на подозрение в отношении себя. — Чтобы ты не выдумал себе, я здесь не ради тебя. Намджун обходит учителя и первым скрывается за дверью, оставляя возмущённого Джина в кабинете. Телепат отчетливо чувствует, как жарко становится его щекам. Он спокойно жил три года, не испытывая никаких особенно ярких эмоций, и вот в жизни вновь появляется Намджун, вызывающий почти неукротимое желание злиться, счастливо улыбаться и плакать одним своим присутствием. Рядом с Намджуном все тщательно созданные маски покрываются трещинами, и это пиздец бесит. И, тем не менее, это мой кабинет, — думает Сокджин, следуя за полицейским. Чжон Хун, который выступает не первый раз, после своей небольшой слезливой сцены полностью успокоился и теперь мирно играет во что-то на телефоне, сидя прямо на парте и забавно болтая ногами в воздухе. А вот девочек было слышно ещё из коридора. Они словно три попугая громко делятся эмоциями, из-за волнения перед выступлением путаясь в предложениях и вечно перебивая друг друга. Джин даже сомневается в верности своего решения сделать такой женский номер. Работать с мальчиками намного тише. — Чжон Хун, не сиди на парте, — уже в миллиардный раз за свою учительскую карьеру произносит Джин. Этим детям что ли мёдом намазано сидеть на крышке стола? Однако, мальчик подчиняется и нехотя спрыгивает на пол. — Вот твои заколки, Сун, — обрывает своим глубоким голосом Намджун звонкий детский щебет девочек. — Обязательно было меня за ними домой посылать? — Да, обязательно, — кивает девочка, забирая свои украшения. — Они мои любимые. — Ребята, вам скоро выходить, — проверив время на наручных часах, объявляет Сокджин. — Концерт уже начался, идите за кулисы. Я сейчас подойду. Дети уходят, а Джин как зачарованный с улыбкой умиления наблюдает, как Джун своими красивыми неправдоподобно длинными пальцами крепит нелепые розовые пушистые заколки в волосах младшей сестры. Из ответственного заботливого Намджуна вышел замечательный брат. Прежде чем отпустить Гон Сун тоже, Джин присаживается перед ней на корточки и с ободряющей улыбкой просит не нервничать во время выступления. В ответ девочка весело ему кивает. Похоже, она не так уж испуганна для той, кто поднимается на сцену в первый раз. Когда за ребёнком захлопывается дверь, между взрослыми повисает неловкое молчание. — Иди в зрительный зал, ты нужен сестре там, — произносит Сокджин. Почему-то голос звучит очень тихо и слабо — учитель вокала не должен говорить так. Но это же Намджун, его самая заветная мечта и самый страшный кошмар. Почему Джун вообще вернулся в его жизнь и теперь так мучает одним только своим молчаливым присутствием? Ты так жесток, Ким Намджун. А затем учитель первым уходит к своим подопечным, чтобы на протяжении выступлений поддерживать их из-за кулис. У девочек песня простая, и в них он не сомневается, пусть даже Гон Сун новичок. Больше волнуется за Чжон Хуна, который сам захотел взять более сложную мелодию. Концертный зал не очень большой, его можно скорее назвать актовым залом. Но для детей выступление даже в таком месте является причиной неуёмного восторга. Почти все сидения заполнены учениками школы, их родителями и просто людьми, которые получили приглашение поприсутствовать. Пока выступают девочки, Чжон Хун внезапно вновь начинает нервничать. Он стоит совсем рядом, и в какой-то момент Джин замечает, что дрожащие пальчики ребёнка вцепились в его штанину. — Хун-и, ты выбрал такую замечательную песню, — учитель присаживается перед мальчиком, чтобы поправить его и без того аккуратно уложенную причёску. — Твоей маме в зале она очень понравится. Ты постараешься ради неё? Чжон Хун слабо кивает в ответ и даже нерешительно улыбается. Тем не менее, несмотря на все волнения, и Чжон Хун, и девочки справляются замечательно, и настроение учителя резко скачет вверх, когда ученики наперебой делятся с ним впечатлениями. Он в ответ хвалит их с мягкой улыбкой на губах и треплет по волосам. Мама Чжон Хуна подлетает к сыну, едва только Джин успевает вывести детей из-за кулис, она так счастливо обнимает сына, что учителю даже немного неловко присутствовать при подобном проявлении эмоций. Тем не менее, женщина затем обращает внимание и на него, хватая за руки и рассыпаясь в благодарностях. — Хуни очень скромный мальчик, он так переживал по поводу выступления, — с улыбкой произносит женщина, пока Джин отчаянно пытается вспомнить, как её зовут. — Спасибо Вам, что помогаете ему. — О, для меня удовольствие работать с таким хорошим ребёнком, — любезно отвечает парень. Мальчик уходит с матерью, активно по дороге рассказывая ей о том, как чувствовал себя на сцене. Девочки тоже, попрощавшись друг с другом и с учителем, убегают к родителям, и лишь Гон Сун неожиданно остаётся. Она даже не переоделась ещё, и всё так же стоит в своём ярком зелёном платьице, в котором пела песню о лесных феях. Джин этому удивляется. Может, она хочет знать результаты, кто победил в конкурсе? — На нашем следующем занятии я скажу, кто победил, на сегодня всё окончено, и ты можешь идти к маме и брату. — Учитель Ким, — звонко зовёт Гон Сун. — Вы дружите с братиком Джуном? Джин удивленно округляет глаза. Он только надеется, что его испуганное выражение лица не испортит выстроенных годами имидж серьезного учителя. Всё-таки дети иногда очень ненаблюдательны. А может и наоборот, раз она заметила эти странные отношения межу учителем и её братом. — Мы не друзья. «Вообще не друзья, мы всего-то почти переспали с твоим братом, а потом я выстрелил в него», — ехидно добавляет внутренний голос, но парень быстро затыкает его. — Были знакомы, когда учились вместе, — продолжает Сокджин. — В-о-о-от как, — тянет Гон Сун разочаровано. — Жаль, было бы здорово, если бы Вы дружили с моим братом, учитель Ким. Девочка прощается и покидает его, а Джин ещё несколько секунд пытается переварить сказанное его ученицей. Джун ведь ничего ей не рассказывал об их совместном прошлом? Вряд ли — каждая история о тех месяцах студенческой жизни, что они провели вместе, совершено не подходит для детских ушей. Прогулы занятий, алкоголь, затем нападения преступника и насильственные самоубийства, а в последние месяцы ещё что-то подозрительно похожее на сексуальное и романтическое влечение между ними. Явно не то, о чем стоит говорить восьмилетней сестре. В итоге парень приходит к выводу, что девочка, скорее всего, сказала это просто так. От мыслей его отрывает голос коллеги, окликнувший по имени. Вернее по фамилии, как это постоянно делает У Ён. Джину такое обращение ну совсем не нравится, какое-то оно слишком грубое, но ничего не поделать. Игру в кошки-мышки нужно продолжать. — После сегодняшнего выступления моих ребят ты ещё сомневаешься в моей победе? — на предупреждение надменно фыркает Сокджин, вздёргивая нос, чтобы свысока смотреть на одинакового с ним по росту парня. — Конечно, сомневаюсь. Дети, может, и молодцы, но учитель у них — бездарность, — почти равнодушно привычно отзывается У Ён. — Но вообще я искал тебя не для того, чтобы поунижать, Сокджин-а. Телепат смотрит на коллегу с недоумением. Всё их общение заключалось во взаимном постоянно унижении друг друга, а тут он хочет поговорить о чем-то без подколок и оскорблений? И назвал он его по имени, а не как обычно. Так не похоже на того У Ёна, которого учитель знает. — А для чего же тогда? — вопросительно поднимает бровь Сокджин. — Тебя искал какой-то высокий мрачный мужик, сказал, что это дело жизни и смерти. Ты во что-то вляпался? Скажи сразу. Джин удивлённо смотрит на собеседника. Больше удивляет даже не информация, которую ему сообщили, а тон, которым У Ён это сделал. Словно он беспокоится о нём, как о друге, и это безумно забавно, учитывая, что они только и делают, что грызутся. А мрачным высоким парнем, ищущим его, не может быть никто иной, кроме как Намджун. Больше ведь некому. Кто ещё может быть заинтересован в его скромной личности? — Всё нормально, должно быть, это мой знакомый. Вряд ли что-то серьезное, — пожимает плечами учитель. — Ну тебе виднее, — произносит парень с некоторым сомнением в голосе, но не продолжает настаивать. — Спасибо, что сказал. До встречи в понедельник. У Ён прощается в ответ, и удаляется. Джин тоже идёт забирать из гардероба верхнюю одежду, но из головы никак не уходит мысль, что это был первый их адекватный серьёзный разговор за все два года знакомства. Ну и странный день! Надев своё чёрное пальто, Сокджин выходит на улицу, где вечер уже полностью вступил в свои права. Небо тёмное, и единственным источником освещения служит искусственный электрический свет фонарей, фар машин и жёлтых квадратиков окон. Погода довольно прохладная для середины весны, но температура воздуха для Сокджина большой роли не играет — ему бы только до машины добежать, а замерзнуть он не успеет. На парковке все места забиты машинами родителей учеников и гостей, пришедших смотреть концерт. Постепенно они разъезжаются по домам, но на улице всё ещё стоит шум из звуков работающих моторов машин, шелеста шин по асфальту, людских разговоров и весёлого детского щебета. Джину остается до машины не более пяти метров, когда яркий свет фар до боли мажет по глазам, полностью ослепляя и позволяя видеть только этот белый искусственный свет, заслонивший, казалось бы, весь мир. На мгновение координация подводит, и парень полностью теряет ориентацию в пространстве. Он инстинктивно замирает на месте и закрывает ладонью глаза от режущего света. — Сокджин! Отчаянный крик Намджуна, зовущего его по имени, раздаётся над парковкой и кажется неестественно громким, а ещё… Испуганным. Намджун никогда не звучит испуганно, так быть не должно. Джин удивлённо распахивает всё ещё саднящие глаза, и сквозь белую дымку может рассмотреть фары машины, несущейся прямо на него.