Лжец.

Что делают с пойманными пиратами? Правильно. Бросают за решетку или казнят, что в моем случае сыграло в большой плюс. Римус, как оказалось, шел за мной еще с тех пор, как я отправил фотографии Дозору и ему настолько повезло встретить меня здесь, да еще вымотанным до предела, что теперь капитан не мог не напиваться. Он собирался отправить меня в Импел Даун — ужаснейшую на этом свете тюрьму, а вот меня эта мысль не особо привлекала. Ему хотелось получить вознаграждение и повышение за голову самого разыскиваемого пирата в Ист Блю. Эх, жадность — это грех, она туманит разум, а когда это происходит, то людьми легче всего манипулировать. Вот и поступил по-умному и притворился, что не переживу еще одной поездки, показал дыру от пули, ожоги и прочее-прочее, заверяя… А точнее намекая на то, что мне нужно оказать хотя бы подобие помощи, иначе плакала бы его награда и повышение. Можно, конечно и мою голову притащить, но за живого куда больше дадут и это более престижно. Поэтому прямо сейчас я сидел прикованный кандалами к стулу, ожидая врача, который не заставил меня долго ждать. Дверь отворилась и в кабинет вошла молодая девушка в белом халате и со стройной фигурой. А кто-то еще говорил, что женщина на корабле — это к несчастью, видимо к врачам это суеверие не относится. — Прелестно, теперь мне и пиратов лечить. — Развела та руками, оглядев меня с ног до головы, встав в недовольную позу. — А есть разница кому помогать? Вы же врач, это ваша обязанность. — Заткнись, я и сама знаю. — Осматривая рану от пули, буркнула та, намеренно надавив на нее. Не так уж и больно особенно с моим-то порогом боли. Заметив, что я не особо дергаюсь, она нахмурила брови и разорвала одежду на мне. — Мне известно кто ты, в моем отделе только и говорят о красавце буянящем в Ист Блю. Адам Вайспер, Ангел Смерти и все прочее… Что же, признаю, внешностью тебя кто-то да наградил, впрочем, все аристократы такие. — Позволь поинтересоваться, что конкретно ты имеешь в виду? — Поддерживаю разговор, ни сколько для какой-то конкретной цели, просто мне нечем заняться. — Все знатные типы либо жирдяи любящие разбрасываться деньгами и командовать, либо смазливые сволочи делающие кое-что похуже. В конечном счете все богачи думают лишь о деньгах, а стоит попасть в какую-то опасную ситуацию, как превращаются в слюнтяев. — Беря иглу и нить, меня начали штопать, преждевременно залив отверстие от пули какой-то жидкостью, что сильно щипала. На секунду мне показалось, что я вновь оказался в том самом подвале под храмом, накаченный различной дрянью мастера. — И к какой категории отношусь я, если не секрет? — Считай себя небольшим исключением. Я даже благодарна, что ты спалил собственную семью и дом, пусть горят. — Сколько ненависти, видимо тяжелое у нее было прошлое, связанное с буржуями. Слава богу, что она не отыгрывается на мне. Считает мой поступок праведным? Что же, вот и «рычаг». — Да, пускай. — Соглашаюсь с ней, а та замирает от моих слов. Отвожу взгляд и стараюсь смотреть в другую сторону для большего эффекта слов. — Знаешь… Не ты одна не одобряешь то, что они делают. Пусть думает, что это моя искренность, а у меня пока будет возможность получше осмотреть ее кабинет и узнать, есть ли тут что-то полезное. Я не лгу, правда — лучший наркотик, но искренность и правда — понятия разные и зная как их использовать можно получить куда больше, чем ожидаешь. — Хм… Говори, что хочешь. Свою судьбу пирата ты определил, хотя мог бы пойти в Дозор и помогать людям, стоять на страже закона и порядка. Патриот значит? Нет, она испытывает толику жалости ко мне. Нет, вновь неверно, это не жалость, а скорее предложение или предположение того, что могло бы быть. Как наивно. — Люди, которых вы защищаете, не заслуживают этого. Тенерьюбито, Короли, знать… Знаешь… Как-то раз я гулял по своему замку и набрел на один подвал, там моя семья держала рабов, пиратов по большей степени. Их была сотня, может чуть меньше, может чуть больше. — С этими ничего не поделаешь, рабство не запрещено. — Разрезая старые бинты на руках, девушка замерла на миг, понимая, что я прав в том, на что намекаю. — Но это не значит, что с рабами должны плохо обращаться, все зависит от повадок людей, которые их покупают и… — Знаешь, что они делали с ними? Зачем им столько рабов, да еще и пиратов? — Перебиваю ее, слыша заминки и неуверенность в словах. Нужно, чтобы у нее появился интерес к моей истории. — Там была еще одна комната, и как-то я в нее заглянул из-за неприятного запаха и интереса. Что ты думаешь, я там обнаружил? — Взгляд девушки поднимается на меня и она вновь останавливается, уже с большим вниманием слушая меня. — Камера пыток. Весь пол залит кровью: свежей и старой, посередине стояло железное кресло с ржавчиной, а справа от него разнообразные инструменты: пилы, щипцы, иглы, скальпели… Думаю ты и сама знаешь, как их использовали необученные в медицине люди. — Но… Это… — Вновь неуверенность и даже паника, она уже не в состоянии мне стабильно оказывать помощь. В ее руках те же инструменты, которыми резали людей и это правда. — Наверху, на ржавых крюках свисали трупы людей или скорее то, что от них осталось, без рук, ног, иногда нижней части тела. Если бы пиратов использовали как скот, а не людей — это я бы еще понял, зная об отношении к ним, но это просто бесчеловечно. Я раздобыл ключ, мотивировал их для побега и… Остальное писали в газетах. Так и было, без преувеличений, но кое в чем я ей солгал в этой истории. Что именно? Я не праведник и мне плевать на судьбу людей, которых даже не знаю. Да меня можно охарактеризовать эгоистом и спорить не стану, но как еще выжить в этом мире не позаботившись в первую очередь о себе? Правда в том, что я освободил тех заключенных по нескольким причинам: 1 — потому что другого способа обретения свободы и свободного путешествия по морю, к которому меня так тянуло, я просто не нашел. Мне бы приставили охрану, следили и так далее — это свободой было бы не назвать. Меня бы держали под постоянным наблюдением и все мои грехи прощались бы. 2 — сама моя суть отказывается от роскоши и простой жизни тенерьюбито. Захотел — получил, да какой в этом интерес? Скучно. Хочешь что-то получить? Получи трудом или силой — вот на что я соглашусь, а от людей с такой беззаботной жизнью меня тошнит. Странный я человек со странными интересами, но что поделаешь, такой уж я. Свобода, борьба и последствия — вот три вещи с которыми я согласен жить, ведь лишь на пике своих возможностей или на грани смерти ты чувствуешь себя по настоящему живым. — Они заслужили смерть. — Спустя целую минуту молчания пришло заключение докторши, продолжающая обмазывать мои руки чем-то от ожогов. — Ты мне веришь? — С толикой неподдельного удивления и гляжу на нее. — Я же пират, могу наплести все, что угодно. — Дело не в том кто ты. Глаза человека врать не могут, в них отпечатывается их сущность, настоящая сущность. Говори, что хочешь, понять лжешь ты или нет — не так уж и трудно, достаточно лишь раз взглянуть. Дуреха! Глаза? Определить по ним ложь? И впрямь наивна. Ерунда и суеверие матерей все это. Ложь определяется дедукцией, логикой и по мимике с жестами человека, но никак не взглядом, такое можно оставить лишь для сказок. Да, я не лгу, рассказывая ей свою историю, ну и что? Это делает меня праведником? Ох, что-то я сильно вспылил на подобную незначительность, стоит держать себя в руках. Обработка моих ран заняла куда больше времени, чем я думал из-за заторможенности врача. Может рассказать ей о моей болезни, если ее конечно можно так охарактеризовать? Опасно, коль Дозор узнает об этом, то меня могут шантажировать лекарством, но промолчу и могу умереть раньше этого. Сколько мне осталось? Я не знаю, но и рисковать за зря не хочется. — Гха… Агх… — Черт, не вовремя из меня на пол вырвался новый сгусток крови и куда раньше, чем мне казалось. Такой кашель, как правило, преследовал меня каждые несколько дней, но этот уже на следующий день дал о себе знать. Понятно, мне все хуже… — Что за!… — Из-за крика врача к нам прибежали дозорные за дверью, направив на меня ружья. — Что случилось? Он сопротивляется? — Дурак… Открой глаза… — Позабыв про свою привычную учтивость, пытаюсь отдышаться без попыток поднять взгляд на стоящего рядового. Тяжело, будто весь дух выдуло. — Все в порядке, у него внутреннее кровотечение, поэтому его и привели сюда. Вайспер прикован к стулу, не надо врываться лишний раз, это мой кабинет, рядовой. — Озлобленно посмотрев на парня, дама отчетливо дала понять, чтобы тот убирался. Меня еще раз осмотрели, убеждаясь, что я и правда прикован и только после этого покинули кабинет, но судя по топоту — стражи за ней изрядно стало больше. Мою голову насильно подняли, откинув на спинку стула, и вытерли кровь с подбородка. — Что с тобой? Это не раны полученные сегодня или вчера. — Ощупывая мой живот и грудь, она явно что-то обнаружила, но промолчала, что именно. Опытный врач, значит? Если ей и правда известно, что со мной, то нужно заставить ее вылечить меня или вежливо попросить. — Это вы мне скажите, вы же доктор. — С вялой улыбкой гляжу на нее в ожидании и без капли ерничества. — Точно сказать не могу, но судя по ощущениям — у тебя смещение нескольких костей и внутренних органов, оттуда и кровотечение. Что ты с собой делал? Тебе будто внутренности кулаками отбивали, там черт знает что. — Говоря это, на ее лице читался ужас. Понимаю, как для человека лечащего людей и как для доктора знающего строение человека — для нее это кошмар, настолько страшный, что мне трудно передать ее мысли словами. Я ей так не ответил, лишь спросил, сможет ли она мне помочь, но та ответила, что слишком поздно, что мои внутренности смещены настолько, что мне уже ни один врач не поможет. В лучшем случае мне осталось полгода, в худшем — три недели, но за это время кашель усилиться и я потеряю еще много крови. Причем неизвестно от чего будет зависеть этот срок, все настолько плохо, что ни один диагноз не может быть точен даже на 50%. Ну, надеюсь, что хоть мои накама выжили. Как бы то ни было, а пусть доктор так и сказала, но это не остановит мою затею посетить остров Драмм. Там лучшие врачи, которых нигде не найдешь, если и они мне не помогут, то вот тогда я возможно и отчаюсь, но до тех пор повода для паники нет. Нужно сохранять трезвый ум, иначе это море или даже остров меня просто сожрут живьем. Позже я был отведен за решетку и прикован к ней цепями, словно готовый к распятию. Руки и ноги был подвешены на цепях, чтобы я не мог ничего сделать, но в действительности мне лишь облегчили задачу. Я ничего не делал, лишь спал, спал и спал как можно дольше, чтобы накопить сил для побега, пока ко мне ни наведался Римус. — Так и продолжишь дрыхнуть, Вайспер? — Стоя передо мной, тот продолжал хлебать саке из бутыля, а я продолжал делать вид, что сплю. — Твоих друзей мы так и не нашли, видать померли в море. Завтра этот корабль отчаливает в Импел Даун, наслаждайся последним свободным днем, надеюсь тебе есть, что вспомнить о своей жизни, потому что серые стены очень быстро лишат тебя этих воспоминаний. Завтра, вот как. Что же, дня отдыха мне хватило сполна, хотя в голове опять блуждали обрывки памяти о храме, который я пытаюсь стереть из своей жизни и прошлого целиком, ненавижу то проклятое место. Но изматывающие тренировки и малое время на отдых хорошо на мне отпечатались и теперь я не беспокоюсь за свою стойкость и выносливость. На пока что ее хватит. Римус ушел, а спустя час, когда стемнело, я стал разминать затекшую от безделья шею, косточки приятно похрустывали, и поглядел на цепи. Хм, такими же меня обматывал мастер, приблизительно та же толщина. — Повезло… — С моими первыми за несколько часов словами звенья на правой руке лопнули, а после на левой и обеих ногах — я был свободен. — Ох, ну и затекло же все. — Выбитое плечо с хрустом встало на место и я стал понемногу вертеть рукой для разминки. — Что шумишь?! — В дверь ворвался мой стражник. Пинком ноги выламываю дверь решетки на слабых петлях, снося им мужчину аж в дальний угол кампуса. После такой шумихи тут появятся все, кому не лень, ну, неважно. Гляжу наверх, на деревянное решето для проникновения свежего воздуха с палубы в это помещение, именно оттуда я должен был любоваться своим последним солнцем. — Неплохо заштопала. — Гляжу на рану от пули и выбиваю решето, как можно быстрее пробираясь на палубу, в этот раз сдерживаться не буду, корабль не мой. Разворотив потолок, все равно что взрывом (оказалось мощнее, чем я думал), оглядываюсь по сторонам, а матросы с заминкой смотрят на меня. — Игры с вами, Дозорными, были весьма продуктивными, но теперь они закончились, уж извините. Напрягаю пальцы для когтеобразной формы и проделываю тот же трюк, что и на Виски Пик в сочетании с битвой при Куро. Срываюсь с места и первым же двоим вскрываю глотки и мигом перехожу к следующим, оставляя трещины под ногами от концентрации в мысках. Новыми жертвами стали пять человек у пушек, двоим, я так же вскрыл глотки, третий был выброшен сапогом в море, но думаю его ребра после такого удара не в порядке, а четвертый оказался чуть проворнее и потрепал мне одежду саблей. Во время его нового выпада перехватываю за кисть и вбиваю голову в металлическую пушку, та всмятку и зрелище это не из приятных — вот что бывает, когда я дерусь на полную. — Стрелки! — Слышу сзади, а следующая пятерка выстроилась в шеренгу, направив дула на меня. — Огонь! Отпрыгиваю в сторону до того, как их пули достигают меня, даже быстрее, они меня и не видят вовсе, а мой прыжок достиг ванты, от которой я полетел на дозорных рикошетом. Во время битвы с Куро я понял как использовать свои навыки для увеличения скорости — рикошетом, хоть у него и куча минусов, вроде невозможности изменить направление и другое. Растопыриваю пальцы и последующим взмахом отрываю у первого налетевшего голову, находясь в горизонтальном положении, будучи, пролетая за его спиной. Чуть сгибаю ногу в колено и она ломает шею второму, снося весь строй, относя вплоть до борта, где я останавливаюсь, точнее они останавливаются, служа мне тормозом. Тех кто выжил после этого полета я добил, но услышал за своей спиной курки и почувствовал множество взглядов на меня направленных. Медленно оборачиваюсь, а весь персонал корабля, вооруженный до зубов, желает мне смерти, заняв позицию для атаки и обороны, кто как. — Занятно, этот вечер, все веселее и веселее. — Подбрасывая оторванную голову, никак не могу заприметить в этой толпе Римуса. Он не на корабле? Значит суша. Прекрасно, мне тоже стоит сойти на нее, но здесь слишком много моих будущих преследователей, а чем меньше свободных рук и Римуса — тем мне лучше. — Все, решено! — Подбрасываю голову вверх, отвлекая на секунду их внимание, и мощным толчком оказываюсь на грот-мачте, где расположились стрелки. — Я убью почти всех вас. Удар в спину — это не хорошо, но таким лжецам как я можно, тем более «когтями». Парочка упала, как после и другие занявшие высокую позицию. Как только я избавился от них и одновременно от кучи проблем, то начал демонстрацию своего нового приема «сжатого рикошета» как я его назвал. Отталкиваясь от всего подряд на бешенной для человека скорости, мне удалось за пару секунд сократить число противников. — Чертов монстр! — Одна из моих жертв оказалось крепче, видимо слой жира спас от смерти. Здоровяк в два с лишним метра высотой обрушил на меня свой массивный кулак. — Что? — Без особого труда я поймал его на подлете, так чтобы он и на сантиметр его не сдвинул. — Я меньше тебя, но если знать, как пользоваться понятием «сила», то размер не имеет значения. — Немного напрягаюсь и переламываю ему все пальцы, пробиваю несколькими ударами живот и живо притягиваю за шиворот, прикрываясь как щитом от новых пуль. — Не смей прикрываться моим братом, как мусором! — Второй, в точности похожий на первого здоровяк обрушил на меня свою дубину. Он был весьма шустрым для такого здоровяка. Пришлось слегка подпрыгнуть, чтобы уклониться от удара. Прокручиваюсь в воздухе и отбрасываю его назад своим сапогом. И правда крепкий, все еще на ногах и не желает сдаваться. Боль от потери брата поддерживает в нем ярость и силу с выносливостью? Человеческое тело удивительно на пике своих возможностей. Его сила, реакция и прочее сейчас на пределе, пусть и не надолго, но… — Убью! Я тебя убью! — Новым замахом дубины он ничего не добился, она сломалась при соприкосновении с моим кулаком, однако я пропустил удар от дозорного с левой. — Сдохни, пират! Проломив собой пару ящиков с порохом, быстро поднимаюсь на ноги и отряхиваюсь, не дай бог загорится, но для него это оказалось провокацией. Как-то не очень больно, даже урона особого не понес. Значит мой способ защиты все же работает. Прекрасно. — Умри! — Подбежав ко мне, здоровяк обрушил на меня целый град ударов сверху. Прикрыв лицо, я держал защиту до последнего, а тот разогнался на полную, явно желая сделать из меня отбивную. — Что… Да что за… — Переводя дыхание, он наконец понял, что я так и не двинулся с места и даже не устал. — Без толку, я же говорил уже. — Сбиваю его с ног и хватаю за лицо, придавливая к полу, и накрепко сжимаю пальцами. Все сильнее и сильнее, под крики дозорного, который никак не может убраться руку со своего лица. — Всегда хотел узнать, что случиться, если сжать человеку голову или лицо при помощи способностей "сжатия". И видимо… Из носа, ушей, глаз и рта громилы хлынула кровь, после чего глаза и вовсе вывалились из орбит. Нда, мерзкое зрелище, больше так делать не стану, все равно что яйцо всмятку раздавить — эффект один и тот же. Откидываю того в сторону и стряхиваю руку заляпанную кровью. Может платок какой найти? Это взаправду очень противно. — Адам Вайспер!!! — Слышу голос доктора, которая вышла из каюты и с ужасом наблюдает за моей работой. — Мэм! Зайдите внутрь, тут не безопасно! — Кто-то хотел увести ее отсюда, но я уже был подле нее, выбив дозорному пару зубов и вырубив тем ударом. — Здравствуйте, доктор и не бойтесь меня, вы меня вылечили и помогли, за это примите мою благодарность. — Притягиваю ее к себе и тыльной частью ладони бью в затылок, аккуратно кладя ее вниз. Позже вернусь за ней и возьму с собой, а пока… — Вы и впрямь думали, что я возьму девушку в заложники и уйду? — Оглядываю оставшихся, а тут их еще много и вижу, нет, чувствую это напряжение в воздухе. Боязнь меня и скорой смерти. — Да что тебе надо! Говори! — Вспылил кто-то. — Ничего из разряда, выходящего за рамки моих возможностей. Сделать так, чтобы тут не осталось ни одного живого, мне не нужны ищейки. Проще говоря… Море вам станет безымянной могилой. * * * — Чертов ублюдок, он нас как детей провел! — Римус приходил в ярости. До него начало доходить, чего добивался Вайспер и как он все ловко разыграл, быстро оценив повадки и характер капитана. — Скотина! Убью! На фарш пущу! Разнося деревья на своем пути подобно урагану, мужчина ловко орудовал палицей, стремясь к кораблю, оставляя своих подчиненных позади. Ему с самого начала казалось, что что-то не так, но никак не понимал, что именно. Вайспер не имитировал свои раны или усталость, но все равно не сопротивлялся при захвате. Не мог? Или может даже не собирался с самого начала? — «И все равно последним смеяться буду я…» — Римуса выбешивали эти слова. Никакая это была не пустая угроза, а предупреждение, чтобы он был на стороже. Это не тот случай, когда пират несет любую чушь будучи беспомощным и загнанным в угол. За него не просто так давали 44 миллиона и не просто так он вытворял весь этот ужас в Ист Блю и на Гранд Лайне. Все имело смысл и чему же тут удивляться, что у него был придуман план побега, как только его задница достигла суши, а глаза встретились взглядом с дозорным. — Мразь, заставил нас вылечить его, поверить, что он не доживет до Импел Дауна и просто сбежал, набравшись сил. Стоило догадаться, что с ним не все так просто, не как с второсортными пиратами. Наконец достигнув берега, Римус пришел в такую ярость, что его лицо исказило от олицетворения бешенства на нем. Глаза выпучились, а зубы скрипели, готовые впиться в чью-то шею и вырвать кусок, оставляя умирать где придется. Все оставшиеся на корабле были мертвы, все до последнего. Рядовые, новички, даже ветераны с которыми он ходил в море не один год. А ведь это были не просто дозорные, драящие полы, а опытные солдаты посадившие под замок ни один десяток пиратов, а теперь… Все мертвы. — Вайспер!!! АДАМ ВАЙСПЕР, Я ТЕБЯ ЗАКОПАЮ!!! СЛЫШИШЬ!!!!!!!! — Птицы поднялись от капитанского крика, а звери, чувствуя опасность, стали забиваться в различные пещеры, да углы. Римус находился в неслыханно бешенстве, но последней каплей стало другое. Сделав пару лишних шагов вперед, перед ним предстал солдат, подвешенный на одной руке, веревка была перекинута через мачту, а на рядовом весела записка. «Я же тебя предупреждал, что буду смеяться последним. Спасибо за лечение. Теперь я сражусь с тобой на равных при следующей встрече.» Вышедший из леса Тарбозавр — огромная тринадцатиметровая ящерица, словно в ответ прорычала Римусу и пуская слюни направилась к своей добыче. Возникший перед динозавром дозорный так глубоко вогнал в его голову палицу, что ее шипы вышли из верхней челюсти монстра. Мышцы вздулись до посинения, а глаза обрели облик настоящего бешенного зверя. — Хочешь спровоцировать меня, Вайспер? Будь, по-твоему. Можешь прятаться, можешь бегать, я уничтожу на этом острове все живое и найду тебя, богом клянусь. — «Хорошо, ищи.» — Подумал Адам, сидя неподалеку на дереве, с девушкой на руках. — «Но бог не поможет, на этой земле человек сам властвует над своей судьбой.» С этими мыслями пират исчез во тьме острова.