Мечта идиота

Йотунхеймский трон слишком большой для меня, так что я забираюсь на его спинку, ставлю правую ногу на подлокотник, левую закидываю на правую и погружаюсь в чтение предусмотрительно прихваченной из библиотеки книги. К тому моменту, когда Бюлейст входит в зал, я уже успеваю проглядеть книгу по диагонали где-то до середины. — Ну, что ты встал, как не родной? — говорю я, дочитывая страницу и замечая краем глаза, что он замер прямо возле двери. — Проходи, не стесняйся. — С чего мне стесняться, — в его голосе слышится нервная усмешка, когда он плавно подходит к трону, его шагов даже почти не слышно, что просто удивительно для такого громоздкого существа. — Я в своем дворце. А ты располагайся, чувствуй себя, как дома. — Да я уже, — улыбаюсь я, закрываю книгу и опускаю ее магией на трон. — Принц Локи, я полагаю? — О, да ты обо мне слышал! — радуюсь я. — Ты бы так не радовался, если бы знал, что именно я о тебе слышал. Я не так часто пересекался с ледяными великанами за всю свою жизнь, но не нужно сильно разбираться в их культуре, чтобы понимать, что он недоволен тем, что я сижу на его троне. И как я сижу. Он стоит у подножия тронной лестницы, настолько высоченный, что преимущества в высоте у меня почти нет, прямой, как жердь, со скрещенными на груди руками, буравит меня своими красными глазищами из-под нахмуренного лба. Его мимика настолько похожа на привычную мне человеческую, что даже немного пугает и одновременно облегчает разговор. — Личный визит младшего принца Асгарда, конечно, большая честь, но могу ли я узнать причину? — спрашивает он, прошу прощения за каламбур, ледяным тоном. — Что ж, — улыбаюсь я, — ты просил Асгард позволить тебе возродить вашу культуру, но ты не проявил уважения. — Это я не проявил уважения? — пытается он разыграть праведный гнев. — Войско Свартальвхейма нарушило все мирные соглашения и вторглось в наш мир! Не мы начали эту войну, я уже говорил, что мы подобного не желали! Это мы потерпевшая сторона. — Я слышал официальную версию событий, Бюлейст, — отмахиваюсь я. — Насколько мне известно, отец отправил вчера к вам наше войско, война уже остановлена. — Это не отменяет пролитой крови. — Не отменяет, — соглашаюсь я. — Мы будем требовать справедливого наказания для Свартальвхейма. — Правда? Вы хотите возмездия? — Естественно. Я с интересом рассматриваю короля. Интересно, если я приму свой йотунский облик, между нами будет хоть что-то общее во внешности? Помимо голубой кожи и красных глаз, естественно. Невольно замечаю, что он с таким же интересом рассматривает меня. Блядь, а ведь это первый раз, когда мы с ним вот так имеем возможность пообщаться, чтобы мне не приходилось притворяться отцом и внимательно следить за своей речью. — Я опишу тебе ситуацию, как она выглядит сейчас, Бюлейст. А ты потом решишь, что и как ты будешь требовать, — говорю я, меняя ноги. Продолжаю уже более мягко: — За спиной Асгарда вы заключили сотрудничество со Свартальвхеймом. Затем, наплевав на все соглашения о проверке найденных в мертвых землях артефактах, вы вывезли немало опасных вещей. И я говорю совсем не о религиозных реликвиях, а о том, из-за чего цверги начали с вами войну. Потом, когда они напали на ваш мир, и Асгард, желая защитить вас, отправил к вам свою армию, ты организовал дерзкое нападение на сам Асгард с помощью взятых под ментальный контроль огненных великанов. И сделал это лишь для того, чтобы выкрасть Ледяной Ларец. А сейчас ты хочешь прийти к Всеотцу и наследному принцу Тору и требовать справедливости. Бюлейст, если бы вы действительно чтили мирный договор с Асгардом, Свартальвхейм был бы уже сейчас наказан, но вы предпочли нарушить все заключенные соглашения, причем без достаточно веской причины, то есть сделали именно то, чего Всеотец да и Тор терпеть не могут. Так какой конкретно справедливости ты ожидаешь? То ли это освещение такое, то ли что, но Бюлейст выглядит слегка побледневшим. Черные линии на его коже выступают куда более четко, чем вначале нашего разговора, но все-таки он старается сохранить лицо. — Это твои голые догадки, или у тебя есть хоть какие-то доказательства, чтобы обвинять Йотунхейм в подобном? — Ну, зачем ты так? Мы же не в суде, чтобы кого-то обвинять, просто мило беседуем с тобой, разве нет? Я же сказал, я лишь описываю тебе ситуацию, насколько я верно передал произошедшие события, решать тебе, но по крайней мере, ты будешь знать, из каких соображений будет исходить Асгард при принятии дальнейших действий. — Очень мило, — натянуто улыбается он. — Но какие бы там действия вы ни собирались предпринимать, не думайте, что Йотунхейм беззащитен. — Мы никогда так и не думали, а уж тем более не думаем так теперь, в свете последних событий, — улыбаюсь я. — Какое бы секретное оружие вы не достали в Свартальвхейме, надеюсь, оно так и останется вашим секретом. Что думаешь? Бюлейст побледнел еще на полтона. — К чему ты клонишь? — Я лишь предлагаю тебе прекратить плести интриги за спиной Асгарда и начать с нами сотрудничать. Тем более, что интриги — это не твое. Лучше приходи завтра в Асгард, преклони колено перед троном, принеси наконец-то уже клятву и подпиши новый мирный договор. — А если я откажусь? — Попробуй, если сможешь, — улыбаюсь я. Парень, это предложение не из тех, от которых можно отказаться. Из мафии так легко не уходят. Я спрыгиваю с трона, собираясь уйти. Разница в росте между мной и Бюлейстом впечатляет, и я почему-то думаю, что даже Тор в общем-то выше меня, даже Фандрал немного, что уж тут говорить о Бюлейсте. — Могу я задать тебе вопрос, Локи? — останавливает меня Бюлейст, и когда я поднимаю на него взгляд, говорит: — Я кое-что слышал о тебе. Не знаю, как много в этом было правды. У меня в голове аж лампочка вспыхивает: только не начинай говорить о нашем кровном родстве, только не о нем! Серьезно, Лафеевского Локи, я твой отец мне в свое время хватило за уши, повторения разговора я совсем не хочу. Бюлейст продолжает: — Ты предал своего отца и брата, сбежал из Асгарда, потом был судим за преступления, совершенные в других мирах. Тебя выпустили лишь для того, чтобы ты подох в сражении с темными эльфами, что, как я слышал, ты и сделал. Но теперь ты стоишь здесь и говоришь мне, что я должен прогнуться перед теми, кого ты называешь своей семьей, перед миром, который ты называешь своим родным. Зачем тебе это? Почему бы Всеотцу и его сыну Тору самим не прийти сюда и не сказать мне все то, что сказал сейчас ты? Блядь, а ведь он молодец, хорошо словами жонглирует, излишне патетично только на мой вкус, но все-таки. Сука, надеюсь, потом не окажется, что красноречие мне досталось от Лафея. — Бюлейст, я, может быть, и мертв, но был воспитан принцем Асгарда. Все Девять миров мне родные, все живущие здесь народы — моя семья. Я просто не хочу, чтобы члены моей семьи ругались и делали то, о чем потом могут очень сильно пожалеть. Я улыбаюсь, глядя на него. Он улыбается, глядя на меня. Я знаю, что ты знаешь, что я знаю. Где умный человек прячет лист? В лесу. А если нет леса, он его сажает. А если ему надо спрятать мертвый лист, он сажает мертвый лес. А если ему надо спрятать старые пыльные свитки, он прячет их среди других старых пыльных свитков. Уничтожить заклинания эльфов у меня рука не поднялась, так что я наложил на них стандартное заклинание безветхости, дошел до той части библиотеки, которую собирал дед и задвинул их на одну из полок, на которой лежала гора других разнокалиберных свитков. Теперь даже их магический фон ничем не отличается от окружающих вещей, если не знаешь, что ищешь — не найдешь. После библиотеки я вернулся в тот же зал, в котором работал утром. Книги и исписанная бумага лежали на столе, аккуратно сложенные, похоже, здесь уже успели убраться. Матрица с заклинаниями тут же опоясала запястье, а недоделанная проекция защиты всплыла над моделью Асгарда. За десять минут я встраиваю все остававшиеся заклинания, магический купол сверкает и переливается на столе. И что у меня утром никак не получалось? Конечно, это только модель, на практике это не будет так просто, и уж точно для этого понадобится не один маг. А еще я не уверен, что эта модель понравится Мимиру. Может ведь и забраковать. Из вредности. Но разбираться с этим будет уже Тор. После некоторых размышлений я все-таки решаю, что нужно хотя бы попрощаться, а то мы уже почти сутки с ним в одном здании находимся, а после его возвращения из Йотунхейма так и не виделись толком. И нормально даже не говорили. Уже несколько лет. Так что, разобравшись со всеми своими делами, я иду искать его, практически на сто процентов уверенный, что он сейчас в компании со своими друзьями где-нибудь отдыхает, и я вообще без понятия, как разговаривать с ним при Огуне и Вольштагге. Но Тор один. Сидит в одной из комнат отдыха, устало уперевшись локтями в стол и держась за виски. Я ловлю себя на том, что невольно задерживаю дыхание, беру себя в руки, медленно выдыхаю, твердя, что это только мой брат, мой брат, я с ним справлюсь в случае чего, от огненных великанов ушел, от ледяных великанов ушел, уж от Тора и подавно уйду. Символически стучусь в дверь, которая и так нараспашку. Он открывает глаза и устало смотрит на меня. — С тобой уже можно разговаривать? — нервно улыбаюсь я и, дождавшись его почти не раздраженного кивка, закрываю дверь, накладываю на нее звукоизолирующие чары и снимаю с себя иллюзию отца. Впрочем, Тор и так знает, что это я, но все же. — Как себя чувствуешь? — спрашивает он, когда я подхожу и сажусь в кресло с другой стороны стола. — Нормально, а что? — Ты пропустил утром Совет. — Мимир, наверное, сильно ругался. — Да нет. Предположил, что у тебя, то есть у отца, магическое истощение. Так вот откуда эта мысль появилась у Фандрала. — Я хотел разбудить тебя на обед, но ты так крепко спал, что даже не услышал меня. Ну, естественно, блядь, а ты поколдуй с похмелья безостановочно хоть несколько часов, посмотрю, каким будешь бодрячком. Я не знаю, что ответить на это, так что воцаряется неловкое молчание. — В Малом зале совета находится модель магической защиты для Асгарда, — говорю я. — Правда, не уверен, что она понравится Мимиру, но идей у них все равно не особо много. Тор кивает и молчит, а я чувствую себя не особо уютно, поэтому продолжаю говорить: — Тайную тропу в Муспельхейм я закрыл и вообще на всякий случай почти все их позакрывал. По крайней мере те, о которых я знал. — Как же теперь будут ходить наши разведчики? Блядь. Об этом я не подумал ночью. И снова промах. — Не знаю. Новые проложат, — пожимаю я плечами. На то они все-таки и разведчики. Тор ничего не отвечает. Ну что ты молчишь? Ждешь, когда я скажу прости и прощай и свалю отсюда? — Кстати, что ты решил с ними делать? — С огненными великанами? — Да. — Суртур приходил, пока ты спал, мы с ним уже поговорили. Он сказал, что атака этих великанов не имела никакого отношения к Муспельхейму, что это какие-то беглые преступники, которые были приговорены к смерти и сбежали из их мира несколько лет назад. Никто из асов не пострадал, так что мы решили не требовать ответной крови. Интересно, как Суртур их вообще идентифицировал, от них ведь даже горстки пепла не осталось. — Ясно. — Ты со мной не согласен? Ох, Тор, веришь ли, нет ли, но мне похуй, это уже не мои проблемы, так что решай, что хочешь. — Ну почему, — пожимаю я плечами. — Отличное решение. Никакой войны. — Да, я тоже так решил, — кивает Тор, пристально глядя на меня. — Особенно в свете с трудом остановленной войны в Йотунхейме. Тебе не интересно, как мы решили вопрос с цвергами? Мне неинтересно, но Тор все равно рассказывает, какую взбучку они устроили цвергам, выбив их обратно в Свартальвхейм, и как их царь сегодня на переговорах даже слово поперек сказать не посмел, а я думаю, конечно, не посмел, особенно, если он устроил вторжение, попав под воздействие моей и бюлейстовской ментальной магии, то он вообще, наверное, не понимал, как ему в голову такая мысль пришла, и о чем он собственно думал. А Тор продолжает рассказывать, и мне в который раз становится ясно, что стоило ему положить на стол свой молот, как у всех сразу отпали вопросы и претензии, и все просто согласились, потому что всегда признается только грубая сила. Вот так Тор и закончил эту историю, которую я зачем-то начал. За что люблю своего брата, да и отца, так это за то, как лихо они умеют дать мне понять, что все, что я делаю, — это грошовая херня, никому не нужная. Вот серьезно, Тор пришел, увидел, победил, и все проблемы сразу уладились, а чем я тут занимался весь год? Хотелось бы мне отделаться тем, что бухал в Мидгарде да трахался с Фандралом, но на деле я раздувал скандал между йотунами и цвергами, а еще допустил геноцид в Свартальвхейме (правда, геноцид темных эльфов, не то чтобы их было кому-то жаль, но все равно неприятная история), и, похоже, в конечном счете, это едва ли может сравниться по своей эпичности с делами Тора. Будь здесь папочка, он бы уже вставил свое бери пример с Тора, Локи, тебе есть чему у него поучиться, а потом отметил бы какое-нибудь ярко проявившееся качество, которое так необходимо мудрому правителю. Ох, блядь, Локи, может, уже съебемся отсюда. Решаю переменить тему: — Слышал новости о Сиф? — Да, я рад за нее, — кивнул Тор, выглядя слегка задумчивым. — Орвандиль — отличный воин, в Йотунхейме мне довелось сражаться с ним плечом к плечу. Думаю, он будет для Сиф хорошим мужем. — Ты подпишешь брачный договор? — Я думал, ты подпишешь. Ты же сейчас у нас вместо отца, — едко напоминает он. Блядь. Тема скользкая, и с нее нужно свернуть, но не успеваю ничего придумать, как Тор спрашивает: — Ответь мне только на один вопрос, Локи: зачем ты это все устроил? Он внимательно смотрит на меня, и взгляд у него не столько злой, сколько непомерно уставший и слегка разочарованный. Стоило денек позаниматься государственными делами, и к вечеру ты уже до того выжат, что даже разругаться нормально не можешь со мной, да? Как я тебя понимаю. — Вот зачем это было, объясни мне, и я от тебя отстану. Блядь, как же меня все это заебало уже. — Да не нужен мне был твой гребаный трон! Сука, ну как ему объяснить, чтобы до него дошло, как? Он ведь все равно мне не поверит, придурок, так нахуя спрашивает! — Не нужен! Ясно тебе? Отец сам меня здесь оставил, Тор, я клянусь тебе, что так и было! Я не околдовывал его, ничего не делал, он дал мне Гунгнир, сказал, что ему нужно решить какие-то дела, это прозвучало так, будто его не будет пару дней, на деле, его нет уже почти год, все! Я вообще не собирался здесь оставаться, хотел убедиться, что ты разберешься с Малекитом, и свалить, а вы с отцом оставайтесь в своем распрекрасном Асгарде, правьте, сколько угодно, мне твой трон нахрен не сдался, Тор. — Да причем здесь вообще трон, Локи?! Ты... ты что, вообще не понимаешь? Я тупо моргаю, смотрю на него, не могу понять, к чему он все это вообще, а его уже прорывает: — Ты хоть представляешь, в каком аду я был весь последний год?! Мама погибла, а потом еще и ты умер! Прямо. У меня. На руках! Черт подери, Локи, когда я пришел в Асгард после победы над Малекитом, мне казалось, что я с ума сейчас сойду, буквально все напоминало либо о тебе, либо о маме. Так что да, вот такая я сволочь, наплевал на свое наследие и ушел в Мидгард, к Джейн и Мстителям! — Тебе, похоже, уже успели высказать... — Да уж, успели. Вот просто нахрена было это делать, Локи?! Нахрена?! Даже когда ты упал с Бивреста, еще оставался шанс, что ты где-то жив, но тогда... Я же... Я пришел к Джейн, опустошенный и разбитый, вообще не понимаю, почему она меня не выгнала. Я пил по-черному, ругался со всеми вокруг, чуть ни убил Старка, когда он создал этого своего, кого он там создал... — Альтрон. — Я надеялся, что ты жив, всматривался в каждого незнакомца в толпе, вдруг, это твоя иллюзия, о норны, Локи, как же я хотел, чтобы ты был жив! И стоило мне хоть немного начать смиряться с произошедшим, как я узнаю от Мстителей, что кто-то разрисовал их Башню и наслал на них заклинание! Кто же мог это сделать?! Блядь, я даже..! Я примчался в Асгард, мне говорят, что отец в Льюсальвхейме, Сиф жалуется на надоевшего ей посла, а Огун и Вольштагг... Ну, теперь понятно, что они ничего и не знали. Потом я возвращаюсь в Мидгард, чтобы разобраться с Альтроном, и почти сразу после него выясняется, что на самом деле заклинание наложил какой-то другой маг, и сделал он это по пьяни, но когда-то неплохо тебя знал! — Должен тебя предупредить, что я не просил его брать всю вину на себя. — Я вообще не знал, что у тебя в Мидгарде есть друзья. Тем более среди колдунов! Ох, Тор, у меня есть несколько жизней, о которых ты ничего не знаешь. — А потом выясняется, что все это время ты был жив, ты был прямо здесь, в Асгарде, и даже не подумал мне сообщить об этом! Так сложно было написать хоть полстрочки, Локи, забыл, как ручку в руке держать?! Ладно, возможно, ты не хотел, чтобы я возвращался в Асгард, Фандрал и Сиф пытались мне что-то объяснить, но ты ведь мог просто дать мне знать, что ты жив и ты где-то есть, где-то не в Асгарде, ведь мог! Да еще Фандрал и Сиф, о-ох... Тор обессиленно махнул рукой и потер лоб. А я сижу, слушаю это все и уже второй раз за месяц чувствую себя конченным козлом. — Прости, Тор, — выдавливаю я. Мне правда стыдно, но что я теперь могу сделать? — Я не думал, что ты будешь так... переживать. — Конечно, не думал, — горько усмехается Тор. — Наверное, по себе судил? Что молчишь теперь? Я высказался, давай, твоя очередь. Хотя погоди, еще такой вопрос: ты этот план сразу придумал, когда я побег предложил, или действовал по обстоятельствам? — Ну конечно, Тор, — усмехаюсь я, — у меня же прямая связь с Норнами, разве ты не знаешь? Как только ты ко мне в тюрьму пришел, они мне сразу всю информацию и передали: кто где будет стоять, с кем будет драться и так далее. Очень удобно. — Значит, по обстоятельствам. — О боги, Тор, рана затянулась, и я очнулся посреди свартальвхеймской пустыни, почти занесенный песком, увидел, как с неба спускается асгардский корабль, решение было принято мгновенно. — Погоди, что значит «очнулся»? — Очнулся. Очухался. Пришел в себя. Что еще это может значить? — Хочешь сказать, что ты просто потерял сознание, а я бросил тебя в Свартальвхейме серьезно раненного?! Тор вскакивает со своего кресла и за пару резких шагов оказывается на другой стороне комнаты. — Ну, сейчас, когда ты это так сформулировал, это звучит как-то не очень хорошо, — не шибко уверенно замечаю я. Все это время я даже не задумывался над тем, как выглядела эта ситуация со стороны. Тор поворачивается ко мне, да только я и не глядя на него могу сказать, что он сейчас чувствует: гнев и недоверие. — Нет, этого не может быть, — качает он головой. — Ты мне снова врешь, Локи? В какие-то игры играешь? — Да зачем мне... — Я, по-твоему, что, трупов никогда не видел, живого от мертвого не отличу?! Ох, блядь, начинается, на одну тему не поругались, давайте теперь на другую. — Конечно, отличишь, — отвечаю я, вставая с кресла. — Извини, я не прав. Я направляюсь к двери, но он перегораживает мне дорогу. — Локи, я уже не знаю, что тогда умирало у меня на руках — ты или твоя очередная иллюзия, но оно определенно умерло. — А ты знаешь, как выглядят трупы таких, как я?! — с вызовом спрашиваю я, хотя едва ли такой дешевый трюк может поколебать его уверенность в своих словах. — Каких таких, как ты?! — раздраженно говорит он. — Йотунов! — Ты полукровка, — поправляет он меня, будто это прямо пиздец как много меняет. — Полулошадь-полушлюз. — Что? — Что? — Локи, я знаю, что я видел, — продолжает Тор, стараясь говорить спокойнее. — У тебя грудь была насквозь пробита. Пульса не было, дыхания тоже, глаза застыли. Я чувствую, что мне как-то не хорошо. Мне определенно не хочется все это даже слушать, не то что представлять. Словно все это случилось не со мной. Ты пришел посреди ночи сам не свой. Пьяный в хламину, то плакал, то смеялся и все просил меня сказать тебе, что ты ведь не умер. — Я допускаю, что это была иллюзия, — говорит Тор, всматриваясь в мое лицо. — Очень хорошая, качественная иллюзия. — Хорошо, допустим, — выдавливаю я. — Тогда зачем ты это сделал? — Тебе не понравится ответ. — О, в этом я уверен, — смеется он, но как-то невесело смеется. — Мне вообще практически все в этой ситуации не нравится. Помимо того, конечно, что ты жив. — Вот и держи в голове эту мысль, а все остальные выкинь, — доброжелательно улыбаюсь я. — Зачем тебе весь этот негатив. — Локи. Вот же ж пристал. Ну, неймется ему. Что он тут думает вообще? Я столько времени не давал хода этим мыслям, даже когда пил, не поднимал эту тему, а он хочет, чтобы я ему что-то там объяснял. — Я был зол. Я был зол и не хотел тебя видеть и вообще с тобой разговаривать. Потом я успокоился, но из-за того, что прошло некоторое время, я не знал, как прийти и все объяснить. Потом начался бардак с Йотунхеймом и Свартальвхеймом, я решил сначала разобраться с ними... — И устроить еще больший бардак, — усмехается Тор, но я его веселье не разделяю. Вот почему, когда утром это сказал Фандрал, это было мило и немного смешно, но сейчас от Тора это звучит даже обидно? — Вроде того, — равнодушно соглашаюсь я, делая шаг в сторону, чтобы обойти Тора, но он тоже делает шаг и опять стоит передо мной. — И на что ты злился? — Вечно ты хочешь знать то, чего знать не хочешь. — Я не боюсь твоего злобного шипения, Локи, пугай им Фандрала. Фандрала мое злобное шипение тоже не пугает. — Из-за чего? — Я уже не помню, Тор, дела давно минувших дней, преданья старины глубокой. — Локи. Ангельское терпение никогда не входило в число моих выдающихся качеств, а сейчас я чувствую, как заканчивается даже то терпение, которое есть. — Давай не будем об этом, Тор, — говорю я настолько твердо, насколько меня хватает. — Мы прекрасно с тобой поболтали, теперь давай разойдемся. — Да я не против, — говорит Тор, тем не менее не уступая мне дорогу. — Вот только мне что-то подсказывает, что утром тебя в Асгарде уже может не быть. Так что я хочу выяснить все сейчас. Я думаю о том, что у меня в арсенале есть как минимум семь заклинаний, которые позволили бы мне дойти до двери через Тора, не говоря уже о том, что я могу покинуть Асгард прямо из этой комнаты, но я делаю глубокие вдох-выдох и говорю: — Хорошо. Не ты один тогда скорбел, Тор, и все на этом! Звучит чуть более агрессивно, чем я хотел, и Тор выглядит так, будто я ему пощечину сейчас дал. — Так... ты тоже винишь в этом меня? Пару секунд я пытаюсь сообразить, в чем именно я должен его винить, а Тор расценивает мой глюк по-своему: — Думаешь, что это... я виноват в смерти мамы? Потому что привел Джейн? Думаешь, если бы не она... — Грешные боги, Тор, да причем здесь вообще Джейн?!! Нет, блядь, да он издевается надо мной! Ведь не хотел, не хотел обо всем этом говорить, а теперь срываюсь на крик, хоть мне и кажется, что я в очередной раз просто занимаюсь хуйней. — У меня что, по-твоему, совсем мозгов нет? Я прекрасно знаю, кто убил маму, хотя бы это ты мне сообщил! Теперь уже я не могу стоять на месте, отхожу от Тора на пару шагов к столу, без толку, все это без толку, какой смысл вообще об этом теперь говорить, когда уже столько времени прошло, да и мама уже в Вальхалле, ну и нахуя тогда. — Локи, я не совсем... — Рассказать, как я узнал о смерти мамы? Стражники пришли заступать на смену и выразили мне свои соболезнования. Они пришли после прощального ритуала, Тор, на котором был, наверное, весь Асгард, даже последние бомжи были там, а я ничего не знал о случившемся! Конечно! Кто я для вас с отцом такой, да, зачем мне вообще что-то сообщать, не говоря уже о том, чтобы дать нормально попрощаться! — Я... думал, отец сообщил тебе, — неубедительно врет он, потому что правда заключается в том, что он обо мне тогда даже не вспомнил, ему было похуй. Ничего нового. — Ну, так я тебе сообщаю, что ты неправильно подумал. — Отец все равно не позволил бы тебе прийти, ты же знаешь условия своего приговора. Что ты не выйдешь из тюрьмы... — Ну, это условие не стало такой уж проблемой, когда тебе понадобилось спасти эту Джейн, да? — Локи... — Мне пришлось собирать картину произошедшего по кусочкам из того, о чем говорили стражники и ты, я знал только то, что она погибла, защищая твою смертную, что ж, твоя смертная жива, насколько мне известно, а тот, кто убил маму, мертв. А с меня всего этого хватит. Я, может быть, тоже хотел побродить по мирам, предаваясь своему горю, как вы с отцом это сделали! Если бы Сиф с Фандралом меня тогда не перехватили... Что бы тогда было, я не знаю, четкого плана у меня не было, так что я замолкаю на полуслове. Тор подавленно молчит, уставившись в пол, стоит на своем месте все так же со скрещенными на груди руками, а я уже начинаю жалеть, что все это высказал вслух. В конце концов, Тор не виноват в маминой смерти, исправить уже ничего нельзя, а похороны, да и хуй с ними, я же говорю, я уже давно успокоился. — Ладно, все это уже неважно, — примирительно говорю я. — Ты хотел, чтобы я высказался. Я высказался. Тор кивает и... отходит в сторону, даже не смотрит на меня. Я чувствую жуткую досаду по этому поводу, ведь завтра утром меня действительно не будет в Асгарде, так и разойдемся в хер пойми каких отношениях, то ли помирились, то ли поругались. Впрочем, как и всегда. Я иду к двери, и когда прохожу мимо него, он внезапно делает быстрый шаг ко мне, и я понять ничего не успеваю, а он меня уже зачем-то обнимает, ну вот же ж, блядь, стою теперь, как идиот, и как мне реагировать вообще на это? Хорошо, что первую реакцию я вовремя подавил, и в Тора не полетело оглушающее заклинание, а так-то у меня с этим постоянно ко мне подкрадывающимся Фандралом уже все нервы расшатаны. — Прости, прости меня, брат. Ох, блядь. Ну, вот и как мне себя вести? Не очень уверенно хлопаю его пару раз по плечу. — Ну... и ты меня тоже. Он отпускает меня. — Ты даже не представляешь, как я хочу, чтобы ты остался в Асгарде. Хоть на пару дней. Ну, еще пару дней побыть с Фандралом, если, конечно, он захочет... К тому же мне безумно интересно, как на все это отреагировали Вольштагг и Огун. — А почему ты думаешь, что я собираюсь уходить? Тор усмехается: — Потому что Фандрал попросил у меня отпуск. Наверное, у меня был довольно идиотский вид, потому что он рассмеялся, а я спрашиваю: — И что ты ответил? — Отпустил. Он просил на месяц, но я разрешил ему покинуть Асгард, на столько, на сколько он сам сочтет нужным. Даже описать невозможно, какое дикое облегчение я испытал в тот момент. Не будь я собою, точно кинулся бы его обнимать. — Вау, это... неожиданно. Спасибо! — искренне говорю я. Неужели Фандрал и правда... хочет быть со мной? Такой вариант я как-то даже не обдумывал. — Кстати, Сиф ждет вас обоих на свадьбу, так что сильно далеко не забирайтесь. — Обоих? — Да, и тебя тоже. — Собирается меня там отравить? Думает, невеста будет вне подозрений? А она молодец. — Я уговорил ее обойтись без этого, — смеется Тор. Я уже собираюсь прощаться и уходить, но вспоминаю про ключ и отдаю. — Я думал, мы его давно потеряли, — говорит Тор, вертя его в руках, а я отстегиваю запонку от левого манжета, быстро накладываю заклинание и протягиваю ему. — Подержи секунд десять. — Что это? — Да так, на всякий случай. Значит, ты остаешься на троне? — Буду ждать отца, — вздыхает Тор. — Да и вообще... я как-то соскучился по Асгарду. Значит, отец не сказал, куда отправился? Я только покачал головой, пристегивая запонку обратно. — Два дня назад мне удалось проследить его путь до Мидгарда, но точнее я не искал. Может, тебе Хэймдэйл скажет, а то мне он ничего не говорил, но мне кажется, что он меня тихо не переваривает. — Да тебе так все время кажется, Локи. Все тебя не переваривают, а если и зовут на свадьбы, то только чтобы отравить. — Ну, если это уже даже тебе очевидно, то дела совсем плохи. Я прихожу в комнату поздно вечером и весьма довольный собой. Я просто рад, что мы с Тором помирились. Двери на балкон открыты, Фандрал стоит у парапета, а на столике дожидается бутылка ванахеймского вина. Я подхожу к нему и обнимаю, утыкаюсь носом в плечо, думаю, что вот сейчас мне хорошо. Этот длиннющий день наконец-то заканчивается, и это прекрасно! Это был, конечно, не самый лучший день в моей жизни, но и не самый плохой. Фандрал кладет свои руки поверх моих и слегка поворачивает ко мне голову. — Опять с Тором ругались? — Ругались. Потом мирились. Потом снова ругались. Но, когда он сказал, что уговорил Сиф не травить меня на ее свадьбе, мое ледяное сердце растаяло. Он смеется. — А я тут все-таки придумал, куда мы сбежим, — заявляет он мне. Теперь смеюсь я. Потому что, ну какой же это нафиг побег, если тебя отпустили. Но он рассказывает, а я слушаю и смотрю на звезды. — А знаешь что, отличный план. Предлагаю понежиться напоследок в царской спальне, а потом взяться за его реализацию. И небо с улыбкой смотрело на нас с радостью и тоской. Конец. Вот такой конец у этой истории. Попробуем подвести итоги, пока они не подвели нас. А в итоге я надеюсь, что каждый получил хотя бы отчасти то, что ему и было нужно. Сиф вышла замуж за благородного (по крайней мере, мы на это надеемся) воина. Фандрал добился-таки внимания Локи и узнал, что рядом с ним все в этом мире кажется прекрасным, за исключением, конечно, всех тех вещей, которые идут наперекосяк. Один получил долгожданный отпуск. Локи понял, что царствование — не такая уж и классная идея, как казалось раньше, особенно если все, за что ты берешься, так или иначе обращается в какой-то бардак. Тем не менее, он-таки умудрился довести до ума им же самим начатые дела, а значит, может с чистой совестью сдавать пост. Старк получил классную задачку, у которой едва ли существует решение. Что касается Тора, то он ничего не получил, кроме кучи головной боли в виде огромной ответственности за целое царство. Зато вот автор наконец-то получил вставших на путь примирения братьев, чего он ждал еще со времен первых Мстителей. Это ли не чудо!