Не буди во мне зверя

      Работа, работа, работа… Работа без выходных. А что остаётся делать, когда остро нуждаешься в деньгах? Особенно, когда не от кого ждать помощи. Нужно оплатить квартиру, купить еды, что-то из одежды, но главным в списке потребностей для Мариссы Спиритто была учёба. В следующем году она собиралась поступать в медицинский. Она никогда не стремилась быть врачом. Но жизнь порой диктует свои правила. Поэтому, подготовка к экзаменам занимала все свободное время. Зарплата в баре не была большой, но чаевые держали на плаву. Последняя неделя была очень загруженной. В городе состоялся слет байкеров, отчего каждый вечер в баре собирались компании мотоциклистов, которые гуляли с открытия заведения до самого утра. Вели они себя прилично, если так можно выразиться о гостях бара, которые заказывали выпивку так быстро, что официантки не успевали ее подносить. Однако, вся работа приносила хорошую выручку… И новые мозоли на ногах девушек.  — Мариссита, налей-ка стаканчик пивка, — услышала знакомый мужской голос девушка.  — О, Сантьяго, как Ваши дела? — В обросшем и небритом мужчине она узнала постоянного клиента бара.       Раньше он преподавал философию в одном престижном колледже. Но его выгнали из учреждения после того, как один из богатеньких студентов из-за плохой отметки обвинил его во взяточничестве. Развязался скандал, затем увольнение, в другие учреждения его не брали, так как в этом постарался отец того ученика. И все. Раз бутылка, два бутылка, и теперь учитель философии с хорошим образованием, но плохой репутацией оказался постоянным клиентом питейного заведения.  — Потихоньку, — Сантьяго сделал глоток напитка, добавив грустным голосом, — без изменений.  — А как же попытка устроиться в Национальный колледж? Вы сходили на собеседование? — Марисса прекрасно помнила, с каким азартом пришел он в последний раз в бар и рассказывал о том, что возможно получится устроиться на работу.  — Нет, Марисса. Я так и не смог переступить порог колледжа. Снова чувствовать на себе едкий взгляд комиссии. Не хочу.  — Вы сдались?  — Не знаю, сейчас я просто устал. Взяв стакан, он пошел к компании мужчин, которые играли в бильярд. Мариссе было искренне жаль этого человека, отчего она посмотрела ему вслед с грустью.  — Как все это несправедливо, — подумала вслух девушка.  — Каждый выбирает сам, что делать с несправедливостью: бороться с ней, приспосабливаться к ней или бежать от неё, — грубоватый голос рядом заставил вздрогнуть от неожиданности. За барной стойкой сидел тот странный незнакомец, который помог Мариссе выкрутиться из передряги несколько дней назад.  — Правда, это сказал не я, но с этим высказыванием я согласен, — парень посмотрел на девушку, а затем добавил, — налей виски. Марисса молча взяла бокал, аккуратно налила алкоголя и поставила перед парнем.  — Порой борьба бессмысленна, — ответила Марисса сухо, хотя внутри нее накатывала волна печали.  — Если ты слаб, то да. Но в этом мире нельзя быть слабым. Иначе тебя сожрут. Его слова звучали грубо. В совокупности с твердым взглядом и нотками безразличия ко всему происходящему вокруг, он не внушал доверия.  — Он был учителем, — взглядом указала она на Сантьяго, — но его уволили со скандалом и теперь ему закрыта дорога в преподавательскую деятельность.  — Так может он сам был в чем-то виноват? — глотнув виски и почувствовав в горле приятное жжение, предположил парень.  — Виноват лишь в том, что оказался честным в отличие от других. Богатенький отец одного ученика поспособствовал такому положению Сантьяго. Деньги решают все, — подчеркнула Марисса.  — С этим я безусловно соглашусь. А ты? Марисса вздохнула, и прикинув, в уме сколько ей еще копить на учебу, ответила:  — К сожалению много в моей жизни решают именно деньги, — скользнув взглядом по небритому лицу парня, девушка представилась, хотя на бейдже, что был на груди было написано ее имя, — Марисса.  — Пабло, — сказал он и встав со своего стула, отправился сыграть в бильярд по примеру бывшего учителя. Этот парень не был похож на типичных завсегдатаев бара. По крайней мере так казалось Мариссе. Обычно те, кто отдыхал за стойкой, к концу третьего бокала выкладывали на барменшу все то, что скопилось на их душе, о проблемах дома, о работе, о любовницах и женах. Своеобразный психолог, который мог выслушать, кивнуть и главное, налить ещё бокальчик «успокоительного». Пабло же не был разговорчив, ни после третьего, ни после четвертого, ни после пятого бокала дорогого виски. Он пил много, но особо не пьянел.       Марисса сделала вывод: либо ему нужно крепче, либо больше, но главное, что он был привычен к этому «алкогольному делу». Других объяснений у нее не было. Пабло уходил практически под закрытие заведения, оставляя Мариссе хорошие чаевые. Разумеется, этой его черте девушка была очень рада. Такого щедрого клиента она была готова прощать за его надменное лицо и порой оценивающий взгляд. «В конце концов, все мы разные и у каждого свои тараканчики в голове» — пересчитывая к концу смены денежки, говорила она Лухан. Хотя бывало, «снежный человек» оттаивал и мог иногда завести короткий диалог на тему погоды, перекинуться парой фраз и даже посмеяться вместе над какой-нибудь шуткой. ***  — Кто это разговаривает с Мариссой? — поймав за локоть Лухан, спросил ее Пабло, когда та несла поднос с заказом. Поодаль от них Марисса и симпатичный брюнет мило о чем-то беседовали.  — Это Томас, наш новый компьютерщик, — Лухан хотела было вырвать руку и пойти, но парень не отпускал.  — То есть он будет тут работать? — Глаза Пабло, наблюдая за тем, как барменша улыбалась новенькому, расширились.  — Разумеется, — протянула Лухан, взглянув на парня, как на дурачка. Ему определённо не нравилась эта ситуация. Этот Томас, слишком приторно-смазливый, как растекшаяся нуга. Густые темные волосы. Ровный загар, точно после солярия. Белоснежные ровные зубы, наверняка искусственно отбеленные. Полная противоположность Пабло, хотя зубы у блондина все были белее. От природы. Томас прямо-таки сошел с обложки журнала. Странно, что он спец по компьютеру, а не фотомодель. Пабло встал поодаль и стал наблюдать за парочкой. Он ловил каждое движение Мариссы. Вот она убрала прядь волос за ухо, значит этот пережаренный ей понравился. Отвела взгляд, флиртует. Посмеялась над его дурацкой шуткой, а затем, словно невзначай, оперлась на его локоть. Да это явно метод пикапа! Максимально сосредоточив свой острый слух на их разговоре, Пабло узнал, что Томас пригласил барменшу на свидание. Это определенно раздражало. Внутренний червячок так и свербил где-то внутри, глядя на то, как эта девушка смотрит на того парня. Этот червячок — ревность? Глупости. Пабло Бустаманте не страдает такой чепухой, как ревность. Это дело глупых людишек, а никак не ста восемнадцатилетнего одинокого вампира… 94 года назад — Пабло, я уже все решил, — твёрдо ответил Серхио сыну, вновь уткнувшись в документы, сидя за своим столом рабочего кабинета.  — Но, отец, вполне можно обойтись без увольнения дюжины рабочих! — Пабло не унимался, пытаясь отговорить отца от его решения. — Если мы уволим их, то тот де самый норматив придется распределять на других рабочих, а это доплата к их зарплате!  — Эта доплата обойдется нам в разы меньше, чем я выплачу зарплату десятку рабочих.  — Да, но у них семьи. Неужели это так необходимо, ради экономии каких-то копеек!  — Из этих, как ты говоришь, копеек, складываются тысячи. В тебе нет никакой деловой жилки, неужели ты мой сын! Как я смогу доверить тебе вести дела фабрики?! — Серхио все больше раздражался.  — Но, отец, можно же оставаться при всем этом человеком, — Пабло подошёл к столу и оперся о него руками. — А не быть эгоистом.  — Эгоистом?! Да с таким отношением к жизни ты будешь побираться по улицам! Или тебе не нравится жить в достатке? Получать образование? Или ты думаешь, что это ничего не стоит? Все, я больше не намерен вести этот бессмысленный диалог.  — Ты поступаешь, как упрямый осел, — не сдавался сын, пытаясь хоть как-то достучаться до Серхио.  — Ты назвал отца ослом? А не много ли ты на себя берешь, сопляк? Весь пошел в мать, такой же недалекий и бесхребетный! Да лучше бы Хавьер был мне родным сыном, чем ты! — Пабло окончательно вывел своего отца, отчего тот произнес такие злые слова.  — Не смей оскорблять маму! — Внутри парня все бушевало, от чего он ударил кулаком о стол. — Ты и мизинца ее не стоишь! Выбрал Хавьера, этого лживого ублюдка? Да… Пошел ты.Пошли вы все! Эти слова были, как ножом по сердцу. Слишком грубо, слишком с большой злостью. Серхио никогда не проявлял большой любви к сыну, хотя именно Пабло должен был вести дела в филиале фабрики по пошиву обуви. Вечные ссоры, разногласия длились с самого детства. Особенно после смерти Моры, жены и матери. Но несмотря на это, отец никогда не позволял себе таких слов. После того, как Серхио женился, в семье появился сводный брат Хавьер, который только и жил ради своей выгоды, знал, где льстить и как добиваться своего. Горечь обиды заполнила душу парня, и тот в порыве развернулся и выскочил из кабинета вон.  — Пабло, сейчас же вернись! Мы еще не закончили! — Кричал вслед своему сыну Серхио, понимая, что перегнул палку, но тот даже не обернулся. Пабло выбежал на темную улицу, и не обращая внимание на холодный моросящий дождь, брел по пустынному тротуару вдоль старых домов. В это время на улице никого не было, разве что пара гуляк, которые в спешке торопились домой. Настроение было паршивое. Он всегда чувствовал себя если не лишним, то не особо нужным в этой семье. А все потому, что он не был идеальным сыном для Серхио Бустаманте. Добрый, творческий мальчик был сильно любим своей матерью, которая привила ему чувство сострадания, учила заботиться о ближних. Мора ушла из жизни рано, серьёзная болезнь постигла ее. Тогда Пабло было двенадцать лет. Это была большая, невыносимая потеря. Хотя отец горевал недолго. Через пару лет женился на другой, не плохой женщине, но она не могла заменить мать. Дойдя до моста, ведущего через реку, он остановился поодаль от него под навесом старого ангара. Присев на деревянные ящики, Пабло, подняв ворот своей рубашки, погрузился в свои мысли и воспоминания. В основном они были о матери. Как же он по ней скучал. Как ему не хватало ее голоса, запаха и любящего взгляда. Сейчас он мечтал снова очутиться в детстве. Тогда все казалось более простым и безмятежным. Была вера в лучшее будущее, была семья. А сейчас… Сейчас какая-то пустота. И злость. Злость и ненависть к сводному брату не давала покоя. Он занял его место. Место лучшего сына. И вновь воспоминания тех лет, когда он знакомился с этим лживым подхалимом. Как он улыбался в лицо, а за спиной строил козни. Он получал все, а как иначе, когда тот был во всем согласен с Серхио и разделял с ним мнение о обо всем. Идеальный сын.  — Женщина? — Неожиданный мужской голос из темноты заставил дрогнуть. Пабло повернулся к стороне, откуда исходил звук. Сквозь ночную темноту он смог разглядеть силуэт мужчины, скорее всего местного бродяги или рабочего, который не спешил идти домой.  — Что? — переспросил Пабло.  — Женщина — причина дурного настроения? — уточнил незнакомец.  — Отец, — выдохнул Бустаманте-младший.  — Значит, семья, — даже сквозь темноту можно было понять, что на лице мужчины скользнула ехидная улыбка. — Извечная проблема отцов и детей. У меня нет семьи в общепринятом в этом обществе слове. И я безмерно счастлив.  — Похоже, что и у меня ее больше нет. Отец своими словами убил во мне последние надежды на хорошие отношения.  — Слова иногда способны ранить похлеще самого острого ножа. Но стоит ли принимать их близко к сердцу?  — - Поверьте, эти слова были лишь выводом наших взаимоотношений с отцом. Все началось давно, а сейчас эти слова как следствие, — Пабло хотелось выговориться, и уличный бродяга был сейчас лучшим слушателем. Однако, ранее недвижимая фигура незнакомца начала медленно приближаться. В свете тусклого фонаря, появился молодой мужчина. Он был хорошо и чисто одет, на лице легкая небритость, уложенные назад черные волосы. Он совершенно не был похож на бродягу, о котором изначально подумал Пабло. Да и на местных жителей он не был похож. Слишком ухоженный, совсем по другой моде одет, а еще его пронзительно голубые глаза. Они так блестели в темноте, что было сложно оторвать от них взгляда. Вместе с ними приподнятые уголки его рта в совокупности выражали некое высокомерие.  — Блас, — мужчина протянул прохладную руку для рукопожатия.  — Пабло, — пожал ее блондин, удивленный виду мужчины.  — Пабло, — брюнет говорил медленно, словно смакуя каждое слово. — А ты был в других странах? Например, в Англии?  — В Англии? Нет, — с легкой усмешкой ответил Бустаманте. — Так далеко мне плавать не приходилось.  — Как это печально. Ты многое упустил, — Блас сделал шаг ближе и пристально посмотрел в глаза Пабло.  — Мне всего двадцать четыре. Думаю, я еще успею побывать не только в Англии, — с каждым произнесенным словом речь становилась не такой уверенной, как была вначале.  — Какая самонадеянность. Тебе уже двадцать четыре, — Блас сделал акцент на слове УЖЕ, продолжая речь, глядя в глаза Пабло, — пройдет еще немного времени и ты станешь сутулым стариком, прожившим эту никчемную жизнь в тени превосходства своего отца. Ибо сам ты в этой жизни выбрать ничего не сможешь. Все решат за тебя, кем стать, кем работать, на ком жениться. Но, я могу показать тебе другую жизнь. Жизнь полную ярких красок, где ты волен быть кем захочешь. У тебя будут такие возможности о которых ты и не мечтал. Ты сможешь овладеть любой женщиной. Ты станешь свободным. Ты сможешь отомстить своим врагам. Ты хочешь этого? Этим словам хотелось верить, от них по всему телу разливалось приятное тепло. Каждое слово внедрялось в сознание, этот голос заставлял соглашаться. Пабло хотел всего этого и ему ничего не оставалось, как сказать «да». Резкая внезапная боль на шее заставила на миг очнуться от гипноза в миг пожелтевших глаз. Эта боль, словно горячая вода, растекалась по телу, оставляя жжение. Сознание вновь затуманилось, Пабло не понимал, что сейчас с ним происходит, но останавливать это не было желания, он ощущал, как он меняется, как растет в нем сила и это чувство было прекрасным…