в моём сердце дырка

Десятки лет изучения статистики, теории вероятностей и прочей математической хуеты, которую Гэвин забыл сразу как вышел за порог старшей школы, привели человечество к этому факту. На любой отдельно взятой монете при любом отдельно взятом броске выпадает или орел, или решка, с вероятностью пятьдесят процентов. Плюс-минус. Азбучная истина, ничего нового. - Ты сам предложил бросать монетку, Гэвин. Раздевайся. Гэвин правда сам предложил. Попробуй вспомни, шутки ради или всерьез, но уже примерно месяц на тумбочке возле их кровати неизменно серебрился затертый четвертак. Гэвин послушно расстегивает джинсы. ### РК900 никогда не играл монеткой, как это делали Конноры. Не жонглировал, не бросал из одного кулака в другой, не вертел на кончике пальца, даже между костяшек не перекатывал. РК900 бросал ее одним точным движением, почти ленивым. Гэвин не знал, можно ли вообще назвать подкидывающее движение ленивым, или у него все-таки едет крыша. Второй вариант пока подходил больше. Каждый раз монетка выбрасывала изображение Джорджа Вашингтона. В народе говорят - орел. РК900 лениво подкидывал монетку, а потом так же лениво разрушал Гэвина всеми допустимыми и недопустимыми способами. ### В оральном сексе едва ли можно определить «кто сверху» в привычном смысле, и Гэвина это всегда забавляло - вернее, забавляло до того момента, как они начали свои монеточные фокусы. Гэвин не любил набухиваться, пил редко, но в тот раз засиделся с Тиной в баре и потерял счет на шестом стакане пива и пятидесятой минуте матча, который они пришли смотреть. От духоты и тускло-желтого марева старых лампочек хотелось сдохнуть. Гэвин, собственно, и собирался сдохнуть - в прокуренном туалете в обнимку с унитазом. А потом его одной рукой подняли за капюшон и поволокли на улицу, как котенка. Гэвин думал, будет неиронично мурлыкать, когда начнет благодарить Ричарда за чудесное спасение, но Ричард не отнес его в машину. Ричард собирался топить котят. Ричард толкнул Гэвина в подворотню, отчего тот больно въебался щекой о холодную стену. А потом бледные пальцы перехватили из кармана что-то блестящее. Гэвин думал, на месте протрезвеет. Четвертак взлетел неидеально, дергано, Ричард выхватил его из воздуха целым кулаком - тоже неидеально, дергано. Неоновый фонарь слабо бликовал на холодном металле. На Гэвина смотрел "орел"; Ричард тоже смотрел, выжидающе. А потом резко сжал кулак, убрал монетку в карман и шагнул вперед, и уже через секунду Гэвин был на земле. Второй раз за ночь он стоял на коленях, вот только теперь перед его лицом маячил не унитаз. Время было вязким, тягучим и обжигающим, как раскаленная патока. Голова нещадно кружилась. Сильные пальцы легли на затылок и потянули волосы; другая рука продолжала больно сжимать плечо, не давала подняться. - Пусти, - Гэвин едва узнал свой ослабший голос. Сверху послышался смешок. Гэвин подумал, что белая горячка до него все-таки добралась. - Ты сам в это впутался. - Здесь люди. Могут увидеть. - Если кто здесь и окажется, он будет в состоянии, близком к твоему собственному полчаса назад, Гэвин. Каждому будет поебать. Открой рот. На слове «поебать» Гэвин ощутил, что ему пиздец, а потом ощутил у себя во рту знакомый член. Следующие минут пятнадцать Ричард долбил его горло, входя, кажется, по самые гланды, и пытался, судя по ощущениям, оторвать гэвиновский затылок. Следующие минут пятнадцать Гэвин давился, задыхался и едва осознавал реальность, стоя на разъезжающихся коленях. ### Гэвин не помнил, как Ричард погрузил его в такси, но когда они подъехали к дому, немного оклемался и даже сам дошел до спальни. Опьянение давно ушло в прошлое, но мысли все еще едва ворочались, так что Гэвин молчал и сидел на краю кровати. Ричард медленно подошел к нему, встал напротив. - Гэвин. - Да я понял. Понял уже. Не надирайся в барах до желания блевать, не говори Тине, что уйдешь, как захочешь, и сам доберешься, не продолжай пить без друзей, понял, принял, не повторится. Ричард опять достал четвертак. Гэвин хотел сказать, что у него на сегодня сил уже не осталось, «голова болит», дорогой, поспи-ка на диване. Но «дорогой» уже подбросил злосчастную монетку. Джордж Вашингтон почти что смеялся. А Гэвину когда-то казалось, федеральный закон предполагает у монет две стороны. - Слушай. У меня гланды, по-моему, отвалились и сбежали нахер. Давай не сегодня. - Слушай, - Ричард никогда его не дразнил напрямую, но словечки повторять любил. - Я могу быть «сверху» разными способами. На улице начинало светать, Гэвин начинал хрипнуть, а Ричард продолжал вжимать его бедра в кровать и отсасывать, как в последний раз, пока Гэвин играл с проводами в его затылке. Извинительные минеты становились их традицией. ### Работая в полиции, к дерьму в определенный момент привыкаешь - Гэвин привык уже давно. Но это не значит, что дерьмо не накапливается и не начинает выплескиваться наружу. Было часа два ночи после многих часов отвратительно напряженного дня, Гэвин варился под кипятком в душевой кабинке их участка и пытался передернуть. Кожа на члене была раздраженная, неприятно щипала от горячей воды, от нехватки смазки. Мысли не хотели собраться в один более-менее возбуждающий образ и дать, наконец, разрядку и хоть недолгое расслабление. Тело до того привыкло к чужим рукам, что не признавало ласки своих собственных. Гэвин откинул голову назад и увидел в дверном проеме знакомую фигуру. - И давно ты там торчишь? - Я хотел позвать сразу, но засмотрелся, - мудак даже не пытался извиниться. - Ты просто очаровательно мастурбируешь. Гэвин заскулил - то ли от стыда, то ли от возбуждения. - Просто дай мне свою хуйню. Сейчас же. Моргнул диод, моргнула взлетевшая в воздух монетка. Гэвин вовремя ее перехватил, подбросил, на какой-то миг испугался, что вот сейчас, сейчас все пойдет не по плану, закономерность даст сбой, но в следующий миг на его ладони уже вовсю мок от капель воды первый президент США. Гэвин победно протянул ладонь вперед. - Чего ждешь, пиздуй сюда, - и Ричард попиздовал, расстегивая ширинку на ходу, а потом шагнул под кипяток прямо в рабочей рубашке, а потом выебал Гэвина до пустоты в башке, до звона в ушах и трясущихся коленей. Так, как Гэвин хотел. Потому что они играли - с монеткой, друг с другом - вот так, прикидываясь, будто правила существуют, другая сторона существует. На самом деле ни один из них не хотел заглядывать на другую сторону. ### Если бы еще вчера Гэвину в «Кто хочет стать миллионером» достался вопрос: «Что конкретно написано на американском четвертаке - четверть доллара или двадцать пять центов?», он бы просрал все деньги. Но сегодня он бы купался в конфетти, свете софитов и аплодисментах, потому что сегодня. Сегодня выпала решка. И Гэвин пялился на нее, не отрываясь, уже минуты три. - Гэвин. - А. - Если не хочешь, просто скажи, и мы сделаем все, как обычно. Гэвин сглотнул. - Хочу. Хочу чтоб ты выкинул эту монетку нахер. Но не сейчас. Утром. Гэвин боялся, что доведет Ричарда до слез. В итоге он сам едва не хныкал, когда это механическое чудо играло с настройками степени расширения своего ануса. Ричард под утро готов все же был отдать ему должное - Гэвин сумел выебать его аж три раза за ночь и ни разу не расплакаться. ### На следующий день монетка весело полетела в грузовик-шредер. Ричард думал, как будет скучать по всему этому веселью. Гэвин так и не понял, что попросил выкинуть единственную в мире монетку с программируемым падением. (Андроид мог считать микроскопические сенсоры на поверхности и изменить траекторию вращения, добиваясь нужного результата). А Коннор так и не понял (за целых два месяца, идиот), куда его драгоценная монетка пропала. Ну, теперь так и не поймет.