В первый раз на новом месте ты приснись жених невесте.

Первая ночь в общежитии. Возможно, это прозвучит глупо, но переезд многим ученикам дался с трудом. По крайней мере, так утверждает стонущий от усталости Каминари, на данный момент занявший всё пространство на диване, даже не постеснявшись закинуть ногу на спинку мебели; рядом, на полу, подле дивана, распластавшийся Киришима, –если его причуда - затвердевание, так какого сейчас он буквально растекается по полу, невнятно бормоча что-то о невероятно тяжёлом багаже? И как бы это абсурдно не звучало, никто не спешил приводить тонну аргументов касательно их усталости, так как, очевидно, что дело совсем не в ней. Какими бы не казались, а эти парни не так уж и глупы, чтобы не заметить столь напряжённую обстановку, что крутилась вокруг каждого, петляла между ними и наворачивала многочисленные круги вокруг нескольких определённых человек. А ведь их действительно могли исключить. Эта выходка была сплошь, с ног до головы, глупостью и то, что она увенчалась успехом –лишь колоссальных размеров удача. Да, они-таки спасли Бакуго, не помешав про-героям, да и сами чудом выбрались сухими из воды, чем несказанно были поражены и рады. И тем не менее, Айзава-сенсей был прав, сказав, что за такое вполне справедливо получить по шее абсолютным ретированием из академии, куда, никого уже не волновало. Молчание, изредка нарушаемое междометиями из рода усталых, –правда, наигранных,– "э-эх", длилось ровно до того момента, как подскочившие с гостиного диванчика девчонки начали радостно вопить что-то о "экскурсии" по комнатам друг друга. И коллектив разделился. На тех, кто посчитал это отличным развлечением и замечательным способом сблизиться, и на тех, чьего мнения не спрашивали. Был ещё Кацуки, который с самого начала ушёл спать, и если бы ни это, Киришима и Каминари просто не позволили бы себе издавать надоедливые, для "взрывного" парня, звуки, сопровождая нытьём о вымотанности. Если искусство –это взрыв, то эти оба определённо стали бы величайшими творениями творчества человека. Надо сказать, что затея действительно увенчалась успехом. Несмотря на возмущённые вопли в процессе, в итоге все всё равно остались довольными, ну, если все –это не Каминари и Минета, так как после лишь они недовольно бурчали о том, что в "конкурсе" Сато выиграл путём жульничества и подкупать всех сладким было нечестно. И обстановка заметно стала легче, а напряжение перестало трепать нервы при каждом беспокойном взгляде, это не могло не радовать. – Ребят, –оживлённо подскочила с, уже наскучившего ей, места Мина - любительница откровенных разговоров, Ашидо была своеобразным накопителем слухов и сплетен, души ни чаявшим в любовных темах для разговора, –предлагаю поговорить о делах сердечных, – по хищному потирая ладони, лукаво посмотрела на одноклассников она. И реакция большинства заставила её обижено зафырчать, глядя на то, как многие сказали, что не прочь послушать, но принимать участие в этом разговоре не будут, а после перевести гневный взгляд на и вовсе удаляющегося по коридору, к своей комнате, Токоями. Что с ними не так, ведь говорить о своей второй половинке так интересно, и, уж тем более, слушать по этому поводу других. И это недовольство и обида была вызвана тем фактом, что кто-то, да точно уже встретил своего соулмейта, да вот только молчит и делиться чем-то столь интересным не хочет. – Да ладно вам, –в попытках поддержать разговор, пролепетала Урарака, немного смущённо, уставившись на соединённые указательные пальцы, –хоть кто-то из вас ведь точно нашёл своего избранного, и, может, мог бы... Поделиться опытом? –последнее было выдавлено с глупой улыбкой на лице и неуверенностью в голосе. – Ну, –тихо начал Маширао, –понять, что этот человек для тебя особенный, довольно легко: постоянные мысли лишь о нём, новые чувства, ощущения, эмоции, переживания, кажется, что его становиться слишком много в твоей жизни; но вот совсем не легко понять, что именно ты чувствуешь к нему, да, постоянные мысли и чувства, но сначала, ты скорее будешь растерян, а разобраться в себе будет довольно трудно, но со временем не замечать тепло, разливающееся в груди, когда этот человек рядом, будет просто невозможно и ты сразу всё поймёшь, –с мягкой улыбкой делился мыслями Оджиро. Маширао всегда был чутким и внимательным, заботливым и через чур добрым, совершенно точно, в будущем, хорошей парой и родителем. Его соулмейту однозначно повезло с любимым. – Н-да, непростая всё-таки эта штука - любовь, –потирая затылок, констатировал Эйджиро. – Для тебя это нормально, –сказала Тсую и общую гостиную тут же наполнил всеобщий хохот. – Что думаешь, Деку-кун? –всё ещё предпринимая четные попытки перестать смеяться, обращается к нему Очако. – А, ну...–И веснушчатый мгновенно заливается краской, а активной жестикуляции мог позавидовать ему даже Иида, –думаю, что Оджиро-кун прав, разобраться в себе, порой, бывает очень тяжело, а с новыми, накатывающими волной, чувствами это ещё сложнее, однако, Киришима-кун, сомневаюсь что это сложно, скорее, даже слишком просто, так как чтобы ты ни делал, со временем природа человека всё равно возьмёт вверх и ты всё чаще будешь ловить себя на мысли, что хочешь быть рядом с этим самым человеком, –уже более спокойно продолжал Изуку, но как только словил на себе многозначительные и удивлённые взгляды товарищей, панически попытался спрятать своё смущение в, исполосованных шрамами, ладонях. – А ты уже встретил своего единственного, Мидория?! –буквально накинулась с расспросами на него Мина, горящий в её глазах интерес был настолько силён и заметен, но вместе с тем, на столько смущающим, что хотелось поскорее просто сгореть под этим пылающим взглядом. – Н-нет, –пряча лицо в изгибах рук, промямлил зеленоглазый. – Эх, –безнадёжно вздыхая, опустилась рядом с ним на диван буйная дама, –а хоть кто-нибудь из вас? –уже практически без надежды вопросила та. Взгляды в сторону отвели лишь несколько человек, включая Маширао и их сразу одарили игривым взглядом чёрных глаз. – Э-э?! Ни за что не поверю, что такой горячий парень, как Тодороки не нашёл своего истинного! –Завопила из ниоткуда Хагакуре, заставляя добрую часть коллектива вздрогнуть, а Каминари и вовсе взвизгнуть, подобно маленькой школьнице. Парень не отреагировал ни на комплимент, ни на выдвинутое предположение, лишь пожав плечами, подтверждая теорию отсутствия на данной момент пары. – Но вас та-ак мало, –разочарованно фыркала Ашидо, а после её лицо изменилось, признаться, она выглядела так, будто её настигло вселенское просветление. С громким хлопком в ладоши, она подскочила начав тараторить, переплюнув в неразборчивости речи даже бормочущего Деку, –...гадание! –всё, что ребята разобрали. Вопросительные взгляды были направлены в сторону девушки. – "Первый раз на новом месте ты приснись жених невесте", –пояснила та,– чем вам не отличная возможность? И это сочли действительно неплохой затеей, даже те, кто был уверен во всей бредовости данного, просто, почему нет? Затянуты в это были даже Тодороки, Кода и Джиро, хотя по ним совсем не скажешь, что их интересует подобное. Признаться, вышло занятно. Собравшиеся в гостиной ученики, рассевшиеся на диване и паре кресел напротив, кто-то сидел рядом на полу, сосредоточенно смотрят друг на друга. Повторять дважды условия было не нужно, уж слишком они просты. И вот, как минимум пара этажей всего здания наполняется сказанными в унисон словами, сопровождая это, словно эхом, озлобленными криками и отборным матом откуда-то сверху, они совершенно точно разбудили своими недо-воплями Кацуки, а после –громкий топот и смех разбегающихся по своим комнатам подростков, у которых, не смотря на всю дурашливость, ещё исправно работал инстинкт самосохранения, ну, и ощущение азарта, конечно же. Всё так же неподвижно на диване сидел Шото, и сидящий в кресле напротив Мидория, провожающий убегающих одноклассников взглядом и улыбкой. Он не спеша поднялся, собираясь покинуть помещение, скорее потому, что время уже было позднее, а факт того, что сейчас может спуститься Бакуго его не особо напрягал, он определённо уже свыкся с его вечными оскорблениями и побоями, но, тревожить в такой час Исцеляющую Девочку тоже не хотелось... – Мидория, –зеленоволосый обернулся на позвавшего его, вопросительно промычав, –уже уходишь? – Ох, да, –теперь он уже полностью повернулся к парню, –время уже позднее, с учётом того, что завтра рано вставать, да и не хотелось бы наткнуться на разъярённого Каччана, –нервно усмехнувшись, Изуку зарылся пальцами в спутанные волосы, –спокойной ночи, Тодороки-кун. В ответ лишь кивнули. А по лёгким будто лава разливается. Ночь проходит беспокойно. Первые пару часов Изуку совсем не может уснуть, открыть врата в царство снов оказывается сложнее, чем десять месяцев тренировок с Всемогущим. Казалось, потолок, на протяжении долгого времени испепеляемый взглядом, вот-вот прахом осыпется, похоронив под собой мальчишку. Но успех не ждёт его даже тогда, когда вместо потолка, проваливается он, но уже в сон, правда это не особо радует. Во сне беспокойно, расплывчато и грустно, грустно, грустно. Всё бело, бело, как снег, а горизонт окрашен в красный, местами на "снегу" встречаются алые пятна, такие обжигающие, словно свежепролитая кровь на снегу, и от неё так обидно и больно, больно, больно. На фоне слышен женский плач и крики. Мидория подрывается с постели в холодном поту и совершенно точно не находит возможным выровнять дыхание. Глубоко вдохнув, он судорожно перевёл взгляд на будильник. До звонка буквально пара минут, которые он проводит за приведением в порядок мыслей и себя самого. Красное и белое. Не нужно быть гением, чтобы первым делом подумать о том, кто так подходит в связи с этими цветами. Грустно. Не нужно заглядывать далеко, оборачиваться, чтобы разглядеть что-то в дали, когда оно так близко –спортивный фестиваль, именно тогда Шото рассказал о том, что так ненавидит отца, как тяжело прошло его детство. Больно. Не нужно испытывать это на себе, чтобы понять, как больно ощущать кипяток на коже, шрам, бесспорно, ужасно болел. И Изуку срывается с места под звон будильника, быстрым шагом направляясь к двери и резким движением открывая её, но замирает на месте. В проёме стоит не менее ошарашенный Тодороки-кун. Он обязательно расскажет Мидории о том, как прекрасен был его сон, о солнце, что грело, как настоящее, словно наяву, о мягкой траве и нежном ветре. И о нём, мирно дремлющем у Шото на плече, сидя в приятной, будто укрывающей от невзгод пеленой, тенью дерева. Этот разговор затянется на долго, но он совершенно точно будет одним из самых приятных.