Когда Эдди самому хочется

Напряжение во всём теле пугает не меньше, чем тишина, царившая в едва осветлённом помещении. Гробовой покой нарушало разве что тяжелое дыхание Эдди. Напряжённое тело парня вмиг покрылось мурашками и трудно было сказать от чего именно — ночной прохлады, непонятного возбуждающего ожидания непойми-чего или зародыша страха, который назойливо колол где-то возле самого сердца. Ком, ставший поперёк горла словно рыбья кость, мешал издать всё, что было похоже на слова, получалось выдавать только нечленораздельные звуки. — Стой, — наконец прохрипел Брок, чувствуя приятное тепло, медленно лившееся по позвоночнику от костного мозга к пояснице. Природа этого чувства была хорошо знакома парню, чтобы он посмел спутать её с мандражом или, скажем, радостным возбуждением. Это ощущение он испытывал уже множество десятков раз, и оно казалось ему особенно полюбившимся, наверное, в первую очередь из-за своей доставляющей удовольствие сущности. Как оказалось, иметь в своём теле внеземное существо, подозрительно облизывающееся на твои внутренние органы, — довольно приятно. Хотя не сказать, что безопасно. — Стой, говорю, — уже более настойчиво всхлипнул Эдди, попытавшись пошевелиться, но тщетно. Обезумевший инопланетянин был озабочен своей извращенной идеей. Тепло двигалось медленно, словно дразня, зато адреналин, вспыхнувший в организме ярче рождественской ёлки, мчался по всему телу с бешенной скоростью, местами задерживаясь в конечностях, но в конечном итоге оседая спазматичным узлом в районе паха и прямой мышцы. Такая реакция собственного тела вводила Эдди в замешательство, а монстра внутри него — в состояние неприкрытого удовольствия. Разного диаметра линии чёрной неоднородной массы, проплыв не один сантиметр человеческой кожи, не оставив без внимания ни единой клеточки, смело прошли сквозь её пределы, формируя из себя нечто, походящее по своему виду на голову. Голова, в свою очередь, позволила себе хищно улыбнуться, оценивая своим хитрым взглядом оголенные ягодицы носителя. Парализованному не пойми чем Эдди ничего не оставалось, как довериться собственному телу, которое подводило его своей возбужденной дрожью. По влажным и тёплым ощущениям на одной из упругих половинок, парень догадался что его коснулся длинный инопланетный язык. — Перестань! — хватаясь за остатки рассудка, воскликнул Брок пытаясь противиться скользким, но будоражащим ощущениям. Даже если у Венома были бы брови, вряд ли они бы как-то дрогнули на столь неуверенную, приближенную к приказу, просьбу хозяина. Симбиот был непоколебим. Его влажный тёплый, хотя скорее горячий, язык медленно очертил овальную округлость, оставляя за собой поблёскивающую в синеватых лучах ночника мокрую дорожку слюны. Сначала розовый кончик уверенно съехал в уютную ямочку на копчике, после чего целенаправленно нырнул в тугое напряжённое колечко мышц, заставляя носителя несдержанно дёрнутся всем телом. Стон, больше походящий на всхлип, сопровождался сбитым, а позже, считай, отсутствующим дыханием. Сопротивление больше не имело смысла. Оставалось только сосредоточиться на собственном, как говорится, чёрном выходе, с которым сейчас творили полный беспредел. Утончённый на конце язык прошёл хорошо, не принося с собой спазматичного дискомфорта, а его постепенное расширение с приближением к основанию аккуратно и безболезненно растягивало, что доводило Брока до исступления. С одной стороны это казалось мерзостью, полным опущением морали и самого Брока, как мужчины, который в полном расцвете сил, способный покорить сердце не одной красавицы, вот так просто покоряется настойчивому напору инопланетного существа и позволяет ему творить с собой такие бесстыдства. А с другой… кому это важно, когда он нежно ласкает его анус и всё что находится глубже? Когда Эдди самому хочется, чтобы он так делал. Когда это можно назвать чувствами. Парень по прежнему был не уверен в своих мыслях, но как иначе ещё можно описать эти ощущения? Это не просто дикая привязанность, причём на физическом уровне. Это моральная и нерушимая связь. От одной мысли: «А как бы оно было дальше без Венома?» — Эдди делалось нехорошо. Узловатые пальцы с силой сжимали простынь, глаза слезились, слюна не могла удержаться во рту. Чужой язык неспешно ласкал своим кончиком чувствительный комок нервов внутри, периодически имитируя движения члена, что делало ощущения более яркими. Очереди хриплых и гортанных стонов бесконца отскакивали от губ. Эдди уже хотел было кончить, но Веном почувствовав это, резко прекратил свои незамысловатые действия. Досадный всхлип слетел с губ прежде, чем Брок успел подумать, что это выглядит нелепо. А Веном долго ждать не стал, знал чего хочет носитель и что он сам был не прочь испытать. Одно тело — одни чувства и эмоции. Нижнюю челюсть сводит почти до боли, когда Эдди чувствует как его собственную уретру распирает изнутри сгусток неоднородной массы, от чего член окутывает легкая пелена электро-химических импульсов, что блаженными покалываниями бегают по всему стволу, налитому кровью и желанием, после чего приятно оседают в районе яичек. Ощущение сводит с ума, кидая парня с одного конца безумия в другой. Действия симбиота доводят репортёра почти до агонии и дикого желания кончить, но закупоренный канал ставит палки в колёса без пяти минутному счастью. Он больше не отмахивается от ласк и принуждения, а из опухших от прикусов губ срывается заветная мольба. Веном доволен собой как никогда. Невозмутимый поток торжества наравне с ново-ощутимой нежностью буквально распирает его изнутри. И Эдди чувствует это, а параллельно с этим, как скользкий продолговатый язык вновь проникает в укромное место меж ягодиц с ещё большей интенсивностью лаская чувствительный орган. Ощутимое распирание и напряжение в уретре понемногу отступает, уступая место приятной и долгожданной истоме. Финальный аккорд выдался весьма бурным и громким. Эдди и сам не знал, что способен издавать такие звуки. Словно уличная потаскушка, искусно имитирующая оргазм. Только это была далеко не имитация, о чем может подтвердить немалое количество полупрозрачной липкой и вязкой жидкости, которая украсила собою требующую стирки простынь. — Господи, — накрывает собственное лицо руками Брок, слыша басисто-победоносный смех в своей голове.