2_Судьба, разбитая о версты

Май 1755 Рассветный луч упал на ещё блаженные после ночной страсти лица супругов. До разлуки длиною в день оставалось несколько драгоценных минут, чтобы ещё раз ощутить друг друга рядом. — Ну вот, снова твой отпуск заканчивается... — грустно протянула Анастасия, и погладила мужа по груди, пальчиком обведя давние, сглаженные шрамы. — Что ты, милая, я бы надоел тебе, если бы не моя служба. Саша улыбнулся, перехватил руку жены и прижал ее к губам. — Ну представь, сидел бы целыми днями дома... — Я была бы совершенно рада и не волновалась... Он вздохнул: — Право, ты вечно волнуешься за меня, и обычно понапрасну. — Ты же знаешь, Сашенька... С твоей отчаянностью я не могу иначе. Вот и думаю все время, а вдруг ты нездоров, ранен, или что-то ещё случилось? — Я уж 12 лет как нездоров, тобой... Саша поцеловал ее запястье, перешел к груди, опуская пеньюар все ниже. И вдруг поднял лицо и насмешливо протянул: — А вот что же мне грозит на службе, дай угадаю... На дворец нападут дикие племена варваров... Похитят и заколдуют! Или прямо на плацу меня сразит приступ... — Что?!! Ну, хватит этих шуток, может?! — изящный пальчик прикоснулся к его улыбающимся губам. — Приступ тоски... — Александр опустил снова голову и продолжил ласки. — по возлюбленной, прекрасной жёнушке! — Знаешь, мне так страшно потерять тебя! Ничего не могу поделать — все боюсь и боюсь! Анастасия на миг опечалилась. Но тут же отозвалась на прекрасное чувство близости, что не растратилось за долгие годы их беспокойного, но счастливого бытия... Так, не в силах оторваться друг от друга, они дотянули до последней минуты, когда разнеженный поцелуями супруг, наконец, с трудом заставил себя встать и ушел одеваться. А вернулся уже перед самым уходом, в строгом облике офицера. Стоя возле зеркала, перед лежащей в постели женой, Александр пригладил свежеуложенную шевелюру, а затем придирчиво окинул взглядом фигуру, облаченную в новую форму капитана лейб-гвардии. — Теснит, ей богу теснит... — пробормотал он недовольно, поправляя на талии пояс с портупеей. — И так разленился в отпуску, не хватало ещё поправиться! Может я старею? — О-ох, бог ты мой! Экие заботы у моего неотразимого Аполлона! — Молодая женщина ласково засмеялась, со стороны любуясь статным гвардейцем и с укоризной пояснила: — Взял дешёвое сукно — вот и село за месяц! Наградили-то щедро! А на себя все жалеешь! "Однако ж ночью ты совсем не жалуешься на старость..." — спрятав смешок, подумала Анастасия и потянулась, чтобы поцеловать на прощание. — Привычка... — Саша пожал плечами и задумчиво добавил: — Нет, ну послушай, милая! Нам стоит заменить кухонную челядь — ей богу, они слишком сытно готовят... — Голубчик мой, но они так стараются по моей просьбе! Или меня ты тоже поменяешь? — лукаво спросила она, теребя волнистую прядь, упавшую на его лоб. Очень хотелось распотрошить сейчас заглаженные в косицу кудри, но женщина удержалась от шалости. Ведь тогда придётся для пристойности напяливать этот дурацкий парик, дабы не прогневить высокое начальство лохматым видом — все таки пример для всей роты... — Настя... Прошу, не говори глупостей! — Белов посмотрел все ещё серьёзным взглядом, но вдруг рассмеялся и схватил ее в охапку. — Не буду, не буду! — засмеялась та в ответ. — Но прошу, будь осторожен. И не забывай хоть иногда обедать на своей службе... Вернёшься тощим и бледным — снова закормлю! Обещаешь? — она поцеловала кончики его губ. — Слушаюсь и повинуюсь, моя повелительница! — Александр склонил шутливо голову. Когда за мужем закрылась дверь спальни, она сладко потянулась и вдруг ей в голову начали приходить все фразы, сказанные прямо перед уходом. "Как он сказал — старею? Это в 30-то лет? Но позвольте... Коль мы ровесники, у меня, выходит, тогда тоже наступает старость? И, выходит, даже малые недостатки имеют значение?" Грациозная женщина вскочила с постели и подбежала к зеркалу. "Так и есть, грудь немного раздалась и, кажется, чуть опустилась. А может, мне кажется? Нет, нет, именно так... Не случайно Саша тогда остановился именно здесь, и поднял лицо! И стал так насмешлив... Но почему именно сегодня?" И тут же природное самолюбие пресекло эти догадки, столь неожиданные для признанной по сию пору красавицы. Что и говорить, а несмотря на редкие выезды в свет, Анастасии нравилось восхищение окружающих. Но больше всего она обожала, когда ею восхищался её супруг, привлекательный ей под стать. Недаром их даже за глаза называли прелестной парой, встречая на прогулках и балах. Последние с карьерным ростом мужа могли бы посещаться гораздо чаще, если б не мешали этому детские хлопоты, а на самом деле — обычная лень. Зато их взаимная шутливая ревность после таких развлечений была неким приятным поводом для взаимной гордости и страстных порывов... "А может, я все же надумываю? Просто Саша был озабочен выходом на службу, вот и придирался к себе!" Она тряхнула головой, чтобы окончательно развеять свои подозрения: "Нужно отвлечься и все пройдёт! В конце-концов, закончился очередной миг супружеской радости, которого могло и не быть..." Эта последняя мысль кольнула гораздо больнее предыдущих. Ведь длительный отпуск был положен Александру за очередное непростое поручение, из которого он вернулся почти невредимым, и доложил канцлеру об успешном выполнении. Но об этом ей стало известно уже после вознаграждения по царскому приказу. Впрочем, как обычно — так уж сложилось за годы успешной, но риском заслуженной гвардейской карьеры... Однако извечный риск мужа отравлял жене счастливое в целом супружество. Страх того, что их прощание перед очередным его отбытием может стать последним, заставлял её искать беду даже там, где ничего не грозило. Когда не придвиделось опасного поединка иль нападения, ей мерещились болезнь иль несчастный случай — и напрасно Саша успокаивал, что ни за что не покинет сей мир столь бесславно. А ещё уверял, что их любовь защищает от любых неудач... Этот последний, самый прекрасный довод вспомнился и сейчас, и тревожность удалось обуздать. Анастасия запахнула пеньюар и направилась будить гневным окриком челядь, разбалованную за последнее время долгим сном господ. — Матвей! Заложи карету, мы едем на прогулку! — крикнула она из окна кучеру, когда они с дочерью и сынишкой заканчивали завтракать. И объявила детям: — Поедем в Летний сад! Кажется, он открыт именно сегодня... — Милая маменька! Как же вы прекрасно придумали гулять!! Вы сегодня такая вся... красивая! Старшая 10-летняя дочь София, не удержав эмоций, кинулась к матери на шею, не обращая внимания на поджавшую губы гувернантку. — Софи, веди себя пристойно! — Чопорная дама вечно пыталась обуздать непосредственность бойкой воспитанницы. — Но ведь и вправду, будто принцесса... — смутившись, добавила девочка. — Только жаль, что папенька опять на службе...