Любовь — это ненависть

позже будет больно, ведь еще не поздно развернуть, уйти, избежать от воли, разожгу губами эти глупые слова, эти глупые люди не узнают никогда, сколько у нас тобой, сколько еще раз, сколько нам еще сколько нам еще без любви SEVENTEEN _ Без любви

      — Где ты? На балконе?! — осведомилась по телефону Микаса у нынешнего своего приятеля, заботливо обматывая изолентой металлический прут. — А что ты там делаешь? Живешь?!       Как выяснилось позже, проводя все свое свободное время на «спецзадании», которое поручила ему выполнить неугомонная полуазиатка, Уоррик принес своему работодателю — Большой Мамочке — меньшую сумму заработка, чем обычно, оставив все деньги себе и посчитав, что в этот раз её сообразительный жиголо поработал хуже, нежели предполагалось, женщина временно изгнала его из родного пристанища — публичного дома, предоставив ему возможность пожить немного за собственный счет в условиях, разительно отличавшихся от тех, в которых приходилось ему околачиваться, существуя на всем готовом. Разработав накануне заключительную версию своего сокрушительного плана, Микаса не собиралась отказываться от услуг бывшего бандита, перестав обращать внимание на его своеобразное чувство юмора и прекрасно осознавая, что на данном этапе воплощения идеи без циничного напарника никак не обойтись, решила вновь поставить его в известность относительно своего времяпровождения, без особого труда вовлекая хитрого альфонса в очередную авантюру. Одного звонка было достаточно, чтобы привести безотказного, а ныне ещё и лишенного постоянного жилья, альфонса в бодрое состояние духа, поэтому заранее заручившись его поддержкой в столь нелегком деле, как смещения с должности бывшего кандидата на пост медсестры в недопсихиатрической клинике, отключив телефон, Микаса наконец смогла сосредоточить свои силы на том, что получалось у неё лучшего всего. А именно — подготовке к бою оружия, которое собиралась пустить в ход, дойдя до предела в проявлении собственного гнева. Она не хотела так действовать, но по-другому больше не могла. И уж если дорваться до нужной должности путем честной конкуренции не получалось, приходилось пускать в дело недобросовестные методы с надеждой, не боясь заплатить за совершенные в прошлом бессовестные поступки испорченной кармой.       Уоррик прибыл со своей пассией на место ровно в назначенное время, когда Микаса, вооружившись прутом, выпрыгнула на них из угла, отталкивая в сторону альфонса, лишь бы добраться до Нифы. Ловко пригнувшись, Уоррик вовремя ушел от удара, который пришелся на затылок его любовницы, едва не расставшейся в тот момент с собственной жизнью, поэтому оставшись в живых благодаря сработавшим инстинктам бродячего кота, все, что ему оставалось делать, это застыв на месте, любоваться видоизменившимся выражением лица девушки, которая повалившись ничком, мгновенно уткнулась лицом в асфальт, не издав за это время ни единого звука.       Опустившись на колени, Микаса принялась ощупывать голову пострадавшей. Уоррик неодобрительно кивнул. В целом, он негативно оценивал её нынешние действия, но поскольку заказчиком инцидента была сама Микаса, значит, ей и разруливать эту ситуацию и решать, что делать дальше. Кости, на удивление, остались целы, хотя удар получился сильным и постаравшись как можно аккуратнее перевернуть Нифу на спину, Микаса встала, чувствуя, как её уже тошнит от всего этого и бессмысленной жестокости, в том числе. Но если идешь до конца, надо быть готовым к любому повороту событий. Даже такому. А нравилось это кому-либо или нет, её уже мало интересовало. Уоррику оставалось только удивляться её поведению. Безрассудная жестокость — не о ней, но это не означало, что она не могла ею воспользоваться, ежели того вдруг потребует ситуация. А сейчас ей хотелось только одного… Чтобы Нифа — подопечная Ханджи Зое, потеряла свою трудоспособность на такое продолжительное время, дабы руководство перестало гореть желанием вернуть её обратно в клинику. Именно по этой причине перехватив прут за другой конец, Микаса изо всех сил ударила им поперек правой голени Нифы, потом еще раз и била так до тех пор, пока услышала звук ломающихся костей.       На данном этапе, казалось, можно было остановиться и оставив жертву в покое, благополучно смыться с места преступления, но Микаса Аккерман не собиралась останавливаться на достигнутом. Поэтому схватив Нифу за место на ноге чуть выше перелома, на всякой случай подергала её руками и прислушавшись к характерному звуку сломанных костей, успокоилась, уверенная, что избавившись от последнего препятствия к своей мечте в виде должности медсестры, получила шанс попасть на собеседование в горе-клинику, куда рвалась всей силой своей потерянной души, устав ждать звонка от агента по найму. В какой-то степени ей даже было жалко, что Нифа находилась сейчас без сознания, ни имея никакой возможности прочувствовать всю глубину ощущений боли от переломов, с другой стороны, если бы легкомысленная жертва так и не соизволила потерять сознание, её вопли наверное ещё долго бы раздавались на всю округу, нагоняя суеверный страх на случайных прохожих. Поэтому отбросив после недолгих размышлений тень сомнений, Микаса сломала Нифе вторую ногу. Поистине, мстительная женщина на тропе войны — поистине страшное зрелище. Мало того, что в ход идут любые подручные средства, так еще и сами боевые действия ведутся до полного физического уничтожения врага. Наблюдавшего за этой картиной со стороны Уоррику на миг стало не по себе.       — Микаса, ты действительно делаешь это ради того парня? — удивился Уоррик, подходя к ней поближе. — Он стоит всех этих действий?!       Полуазиатка обернулась. В глазах альфонса отражалось что-то похожее на открытое вожделение.       — Да, я делаю это только ради него, — призналась она, покрепче сжимая в своей руке железный прут, — хотя он, поверь, стоит больше, чем я могу дать.       Потрогав носком сапога тело бывшей любовницы, Уоррик как-то странно уставился на полуазиатку.       — Хотел бы я оказаться на его месте.       Переключив свое внимание с тела Нифы на фигуру жиголо, Микаса с угрожающим видом коснулась его плеча концом прута.       — Предлагаю оставить наши «шалости» в прошлом, — ухмыльнулся Уоррик, стараясь не нарываться на лишние неприятности и трогать самолюбие уязвимой полуазиатки.       — Да я с тобой и не шалила, — нахмурилась та, убирая в сторону свое оружие.       — Я вижу, ты очень расстроена по этому поводу.       Микаса угрожающе сверкнула глазами.       — Но если бы я мог надеяться, что однажды за мной придет такая, как ты, я бы тоже потерпел, — вполне серьезно заявил он, в который раз пытаясь завоевать её благосклонность. — Но для тебя, Микаса, ещё ничего не потеряно… Во всяком случае я для тебя не потерян.       Отсчитав жиголо оставшуюся сумму денег, Микаса пожалела о бездумных тратах, но тут же вспомнив об оказанной помощи этого человека, нервно закусила губу, едва до неё дошло, что если бы не его вмешательство, то она, возможно, до сих пор бы околачивалась вокруг больницы, не имея возможности приблизиться к персоналу и хотя бы с кем-нибудь из них завести более близкое знакомство. Как ни крути, но обаяние и харизма иногда оказывают решающее влияние на нашу жизнь, помогая выходить сухим из таких ситуаций, в которых другие попросту тонут. Пересчитав врученные купюры, альфонс невольно улыбнулся.       — Спасибо, Микаса. Ты, конечно, долбоебнутая на всю голову психопатка, но с тобой, как странно бы это не звучало, можно иметь дело. Поэтому если у тебя вдруг снова появиться желание воспользоваться моими услугами и устроить в будущем оргию, обращайся. Тем более ты знаешь, где меня найти. А теперь надо будет подумать, что делать вот с этим, — указал он на лежавшую без чувств Нифу.       Засунув прут сзади ремня, Микаса с недоумением пожала плечами. Расставаться со столь импровизированным оружием полуазиатка не спешила; мало ли что могло произойти — в жизни все пригодиться. Ходить с таким прутом за спиной постоянно, конечно, было не совсем удобно, зато осанка становилась охуительно ровной. В принципе, ей было все равно, что произойдет с этой девушкой дальше, но оставлять её здесь, на видном месте — выглядело не лучшей идеей, ведь рано или поздно её могли обнаружить, а обращать на себя внимание копов раньше времени, не очень хотелось. Поэтому вытащив прут из-за ремня обратно, Микаса была вынуждена присесть на корточки перед обезвреженной жертвой и обшарить карманы её пальто. Вытащив кошелек, она проверила его на наличие денежных купюр, после стащив с её пальца обручальное кольцо, потянулась за её серьгами, тотчас оказавшихся в её ладонях. Теперь инцидент напоминал ограбление, нежели нападение с целью нанесения телесных повреждений.       — Возьмешь?! — обратилась она к Уоррику, протягивая ему награбленное добро.       Мужчина отрицательно кивнул.       — Не хочу рисковать. Нас могли видеть.       Понимающе кивнув, Микаса засунула извлеченные из кошелька деньги вместе с ювелирными изделиями в карман своей куртки, и ещё раз окинув брезгливым взглядом покалеченную конкурентку, зашагала в сторону ближайшего переулка, коротко попрощавшись с жиголо и желая искренне никогда с ним больше не пресекаться.       Путь домой показался ей в этот раз не слишком долгим, и едва за ней закрылась входная дверь, как она почувствовала невыносимую усталость, причем ни сколько от приложенных накануне физических усилий по устранению соперницы, сколько по причине пережитого эмоционального стресса и невозможности избавиться от него прямо здесь и сейчас. Отшвырнув железный прут в дальний угол прихожей, Микаса прошла на кухню и по-прежнему пребывая в своих противоречивых мыслях, уселась за стол, испытывая желание залить образовавшуюся в душе пустоту алкоголем. Ей казалось, она будет готова встретить любую неприятность с высоко поднятой головой, но все же умудрилась каким-то образом проморгать момент, с которого все пошло не так, как задумывалось ранее. И чувствуя себя ранее серфером на крутой волне, который удерживая баланс, продолжает идти вперед, не сбавляя оборотов, Микаса искренне не могла понять, куда делось это ощущение, как только она решила совершить убийство, впервые переступив черту дозволенного. Во всяком случае для себя. И сколько ещё будет в её жизни таких расчетливых убийств, оставалось только догадываться…       Уперевшись локтями в стол, Микаса напряженно потерла виски. Такой темп жизни бесконечно изматывал, но она всегда считала себя отличным пловцом, которому покорялись самые непокорные волны, правда, в этот раз все пошло не так. Впрочем, возможно ей и вправду суждено погибнуть в один прекрасный момент от собственного раздолбайства, тем более родные почти что напророчили ей такое будущее, как только она начала проявлять свой независимый характер, отказываясь быть «хорошей» и удобной для всех «девочкой», но от мысли, что придется погибнуть, проебав телефонный номер, один звонок на который мог бы спасти ей жизнь, Микаса грустно улыбнулась. Решение проблемы пришло ей в голову вдруг само собой. И отыскав на кухне моток синтетической бечевки, полуазиатка стала в дверях, намереваясь как можно скорее определиться со способом самоубийства.       «Извини, Леви, но я не такая сильная, как ты считал, — подумала Микаса, нервно перебирая в своих руках бечевку, — я простая смертная. Обычный человек со своими страхами и недокомплексами на нервной почве. Поэтому извини меня за то, что не приду к тебе никогда».       Один единственный телефонный звонок спас ей жизнь. Набросив на крюк от люстры веревку, Микаса уже собиралась связать из неё петлю, чтобы набросить её себе на шею, как в следующий момент в кармане джинсов зазвенел телефон, который она, как назло, оставила именно там, а не на столе в другой комнате.       — Слушаю вас, — почти доброжелательным тоном проронила она, отвечая на звонок, поступивший от незнакомого номера, будто и не собиралась минуту назад расставаться с жизнью путем суицида.       — Микаса? — она узнала чей-то игривый голос на втором конце провода.       — Хитч Дорис? — неуверенно переспросила полуазиатка, не надеясь больше дождаться от неё звонка. Блондинка оторопело засопела.       — Из клиники пришел запрос на новую медсестру, я направила ваше резюме главврачу и ознакомившись с его содержимым и вашими рекомендациями с прошлых работ, она хотела бы познакомиться с вами поближе.       Выдержав необходимую паузу, Микаса еле слышно выдохнула, не веря услышанному.       — Хитч, благодарю вас э-э-э… за оказанную услугу, — тихо произнесла она, решив, что несколько поспешила с убийством Нифы, когда можно увидеться с главврачом и без совершения преступления, — я обязательно приду на собеседование. Можете ей так и передать.       — Надеюсь, встреча пройдет благополучно и вас таки возьмут на работу в эту клинику, — пожелала ей счастливого разрешения ситуации Хитч, как будто искренне за неё переживая, — приходите, когда будете готовы.       Пожав плечами, Микаса первой нажала отбой, прекращая общение, и сама не своя от свалившегося на её голову сообщения, вернулась в свою комнату, раздумывая о дальнейшем развитии ситуации, где многое зависело от настроя уже самой Ханджи — главврача этой больницы.