«Не так, как учили, не так, как просили. Не за правилами, не за традициями. «Хочу как «хочу» — это тоже позиция» © Микаса о своих способах лечения пациентов
Вернувшись обратно с пакетиками физраствора и капельницами наперевес, Микаса до такой степени накрутила себя пораженческими мыслями, что проходя мимо своей квартиры, несколько раз порывалась все бросить и сбежать из Эргастулума, сдав Николаса в клинику доктора Тео. Нет, она искренне была благодарна Сумеречному за оказанную помощь и почти готова была искренне ему помочь, однако вопреки поддержке окружающих, уверенных, что она в состоянии справиться с любой проблемой, Микаса сделала вывод, что её возможности, как и выдержка, далеко не безграничны. Подвиги — не её поприще. И стремясь показать себя сильным человеком, попав в первую серьёзную передрягу, поняла, что на самом деле никогда таковою не являлась, будучи трусливой, высокомерной тварью, не признающей собственных ошибок и готовой при любом раскладе снять с себя ответственность за содеянное путем перекладывания своих обязанностей на чужие плечи. Вопреки веры в неё посторонних людей, Микаса считала себя далеко не той девушкой, в честь которой стоило сочинять и петь дифирамбы. Поэтому впавший в некое подобие комы Сумеречный являлся далеко не тем человеком, ради которого она была готова драться до последнего. Увы, все эти безуспешные оправдания собственных противоречивых поступков не привели ни к чему хорошему и стоило ей переступить порог своей квартиры, как отложив куда-то в сторону чемодан, куда собиралась наскоро набросать пару вещей, почему-то снова уставилась на брошенный в углу комнаты пакет с капельницами, который так и не решилась выбросить по дороге в ближайший мусорный бак. Как бы тяжело не было ей сейчас, бросить Брауна совсем одного, она не могла. Почему — это уже другой вопрос. Но с угрызениями совести подобный порыв совершения доброты имел мало общего. Впрочем, времени на обдумывание мотивации своего импульсивного поступка у неё было предостаточно. По крайней мере, пока на пороге квартиры не появятся вооруженные до зубов мальчики Даниэля Монро, уже знакомые с адресом её местообитания. Размотав пакет с физраствором, Микаса как раз начала размышлять о том, куда прицепить эту своеобразную конструкцию, когда в дверь квартиры и вправду постучали. Невольно вздрогнув, она чуть не выронила горе-капельницу на пол. — К Монро меня не пустили, — сообщил ей с порога мелкий с дредами, — у них почему-то не работает звонок. — Вот блядь, — нечаянно вырвалось у Микасы и тут же разминувшись с шустрым подростком, опять вернулась в квартиру Сумеречного. — Помоги, — обратилась она к Алекс, подхватывая Николаса под руки. Когда Микаса была испугана, то всегда пыталась казаться более грозной, нежели являлась таковой на самом деле. И стоило ей перетащить Сумеречного на диван, как она тотчас получила возможность заняться тем, что по-настоящему умела делать, в отличие от тактики ведения переговоров с малолетними бандитами. Поэтому поскорее зацепив пакет с физраствором за открытую дверцу шкафа, поспешила влить в своего пациента два пакета, пока тот не зашевелился, предпринимая попытку встать с места. Интоксикационный сопор сменился медикаментозным сном и будучи уверена, что все делает правильно, Микаса села рядом с ним и попыталась вытащить с его языка булавку. Дернувшись, Сумеречный глухо застонал. И то, что он уже начал более-менее реагировать на боль, показалось ей хорошим знаком. Значит, не все потеряно. Микаса чувствовала себя героиней какого-то блокбастера. Но посчитав свой долг по отношению к больному выполненным, невольно уставилась на часы. Стрелка показывала начало второго ночи. А учитывая, что на работу ей надо было вставать в половине пятого, то спать оставалось совсем немного. Тем менее отказывать себе во сне Микаса категорически не собиралась. И попрощавшись с Алекс, как положено, остановившись у двери, объяснила ей, где будет находиться, чтобы в случае чего её можно было всегда найти, вот только самой проститутке подобный расклад дел почему-то не понравился от слова «совсем». — А как же я? — Алекс пришла в ужас от её инициативы. — А ты останешься здесь, — тоном, не терпящего возражений, промолвила Микаса, кивнув в сторону лежащего на диване Сумеречного, — и будешь хранить сон этого долбоеба. — Но… — И приберись для начала, — отчеканила полуазиатка, окинув циничным взглядом квартиру, в которой царил настоящий бардак. — Тебе здесь, в конце концов, спать и нюхать. Вернувшись к себе, Микаса только тогда осознала, как устала и, как можно скорее приняв душ, тотчас упала на кровать, проваливаясь в сон, которого ей хватило до половины четвертого, а там, в дверь её квартиры отчаянно постучали. — Микаса, просыпайся! Николасу плохо!!! — узнав голос Алекс, она поблагодарила Провидение за то, что эта девица не соизволила позвонить ей в дверь. В противном случае она бы за это её точно убила. Кое-как собравшись, Микаса вновь потащилась в соседнюю квартиру. Сумеречный спал сном пьяного младенца и если бы она сама никогда не засыпала в компании пьяных мужиков, то возможно, тоже бы испугалась такого храпа и рева, разливавшегося по всей комнате. — Слушай, Алекс, — обернувшись к мулатке, обратилась к ней Микаса, — иди домой. Твое дежурство закончено. — А как же… «Ну, хоть блевотину убрала и на том спасибо», — Микаса посмотрела на чистые полы. — Уебывай отсюда и возвращайся утром, — прикрикнула на неё Микаса и достав из шкафа плед, умудрилась рухнуть на кровать Сумеречного, не в состоянии бороться с последствиями недолгого сна. С утра ей пришлось расширить кругозор проститутки, объяснив ей вкратце, как надо правильно делать внутримышечные. Но если с наполнением самого шприца особых проблем не возникло, то едва дело доходило до процесса, подразумевавшего втыкание иглы в мышцу, проститутка постоянно терялась, не в состоянии справиться с собственным волнением. Мгновенно рассвирепев, Микаса перевернула спящего Сумеречного на живот и нарисовав маркером на его заднице квадрат, показывающий, куда следовало колоть, после нескольких попыток вонзания шприца в подушку, заставила Алекс сделать укол при ней. Не смея больше возражать агрессивной полуазиатке, Алекс сделала все, что требовалось и как только у неё стало получаться, она вмиг почувствовала себя счастливой от осознания приобщения к тайному знанию. — А что скажет Николас, когда узнает, что мы играли на его заду в крестики-нолики? — чуть позже осведомилась у неё мулатка, заметив, с какой бесцеремонностью обращается с ним полуазиатка, то и дело меняя иглы. Микаса лишь нервно усмехнулась в ответ. — Можешь начинать придумывать оправдания уже сейчас. Потому что при любом раскладе я скажу, что это была твоя идея. Объяснив, какие препараты следовало ему вколоть после полудня, чуть позже Микаса отправилась на работу, засыпая на ходу. Неоднократно спасавший её от запоя, доктор Тео, этот странный молчаливый мужчина в очках, наливал ей обычно полстакана разбавленного медицинского спирта, придерживаясь мнения, что проще предоставить своему подчиненному возможность опохмелиться с утра пораньше, нежели ждать, когда тот крупно лажанет во время абстиненции. Однако в этот раз, будучи в курсе истинной причины упадка её сил, мужчина лишь пожал плечами в ответ, окончательно потеряв интерес к своей непостоянной подчиненной. В полдень ей позвонила Алекс и рассказала, какие уколы уже успела сделать Николасу. Причем в голосе проститутки звучало столько энтузиазма и вдохновения, что, если бы её бывший хозяин в лице сутенера Барри Эбота до сих пор был жив, ему пришлось бы скидываться своей рабыне на обучение в медицинском колледже Эргастулума.***
Вернувшись вечером в квартиру Николаса, Микаса как раз собиралась отправить Алекс на все четыре стороны, чтобы остаться с Сумеречным наедине, но почувствовав себя в какой-то степени тоже причастной к лечению этого человека, та заявила, что хочет остаться и дождаться результата их совместных усилий. А что касается самой Микасы, то она хотела только одного: убедиться, что с Николасом все в порядке, после чего собиралась его снова вырубить и забыть на некоторое время о том, что у неё когда-либо под боком были соседи, сидевшие на сильнодействующих веществах. Разговорившись с Алекс относительно её прошлой жизни, она как раз собиралась выяснить, каким образом привлекательную и вроде неглупую девушку занесло в «Мастер на все руки», — компанию тех ещё отморозков, какими представлялись ей Николас Браун вместе со своим напарником — прожженным альфонсом, и получив от неё исчерпывающие ответы на свои вопросы, сделала вывод, что нормальные люди вряд ли попадают в Эргастулум по собственной воле. — Блядь, Микаса, ты хоть понимаешь, что за подобные рассуждения здесь тебе могут вырвать язык и засунуть его в жопу? — вдруг что-то просипело с дивана. — А вот и наша Спящая Красавица проснулась, — торжественно объявила полуазиатка, поворачиваясь к очнувшемуся Сумеречному. Похоже, она зря волновалась, переживая за его состояние. Не так сильно он обожрался целебры, чтобы отбросить ласты и сдохнуть от передозировки. Сумеречные на то они и Сумеречные, что в отличие от простых смертных рождаются не в рубашках, а прямо-таки в бронежилетах. Проверив пульс на его руке, Микаса уже чисто из мести посмотрела его зрачки, грубо раздвигая веки. — И кстати, что с моим языком? — прошепелявил Николас, поворачиваясь к мулатке. — Слышь, Алекс, пока я находился в отключке, мне случайно никто за щеку не присунул, а?! Округлив глаза, мулатка растерянно посмотрела на хмурую Микасу. — Нет, это я тебя поимела между полупопий, — саркастически заявила полуазиатка, заканчивая с осмотром его языка. — Ножкой от табуретки. — Да не было ничего, — встряла в разговор Алекс, рискуя навлечь на себя гнев разозлившейся Микасы. Окинув мулатку удивленным взглядом, Николас снова закрыл глаза и посчитав, что на сегодня ему хватит разговоров ни о чем, опять провалился в сон, не в состоянии справиться с навалившейся на него слабостью. Оставив Сумеречного в покое, Микаса засобиралась домой. И успев даже в какой-то степени пожалеть, что он так быстро пришел в себя после капельницы, прежде чем покинуть его квартиру окончательно, заговорщически подмигнула Алекс. Если завтра в неё полетит новая пуля, она должна будет успеть пригнуться…