***
Он удирал с миссии, которая чудом не провалилась. Нужно было залечь на дно, но возможности покинуть город не представилось, а потому ничего лучше, чем затеряться в забытом богом баре на окраине Венеции, он не придумал. — Дерьмовый день? — спросил парень, сидящий рядом. — Дерьмовый год, — ответил Джонатан и заказал выпивку. — Брось, всё не может быть так херово. Джонатан оторвался от стакана и перевёл взгляд на него. Красивый. Голубые глаза и волосы пшеничного цвета, а чёлка практически белая, будто выгорела на солнце. И будто светится изнутри. — Ты даже не представляешь. — Удиви меня. — Идём ко мне. Через двадцать минут они были в его номере. И голова не соображала. Рывком — в волосы, до боли. А он скалился, ничуть не возражая. Позволяя ему. — Ты меня напоил чем-то? — Признай: ты просто без ума от меня. — Сукин сын... — Предпочитаю скромное «Джейс». — Джонатан. А теперь, может, перестанем трепаться? Джейс не ответил. Поцеловал. И стало так ненормально хорошо, что забыл и о почти заваленной миссии, и о том, что чертовски устал.***
— Скажите, Джонатан, о чём вы подумали, когда впервые увидели Джейса? — О том, что он похож на ангела. Джейс поворачивается и смотрит на него. — Серьёзно? — Тебя это удивляет? Джейс качает головой. Это не назвать удивлением. Это охуение в высшей степени. — На сегодня достаточно, — объявляет Лидия. — Я подумаю, в каком направлении мы будем двигаться. Жду вас через неделю.***
Джейс собирается в агентство. Чёрт побери, снова опаздывает. — Буду поздно, — бросает он невзначай и перебирает оружие в ящике под кроватью. Складывает нужное ему в спортивную сумку. — У вас сегодня соревнования в клубе? — уточняет Джонатан с пониманием. У Джейса сегодня — цель, за которой гонялись уже не один месяц. — Да. — Меня не будет. Лечу в Нью-Йорк, заключение нового контракта, клиент настаивал на том, чтобы все юристы присутствовали. — Ладно. Джейс целует его коротко на прощание, но Джонатан его не отпускает так скоро — зарывается пальцами в волосы и углубляет поцелуй. — Опоздаю же… — Иди. И отстраняется, будто и не было ничего. Паршивец.***
Это провал. Джейс возвращается в агентство, так и не сняв цель. Ходж Старквезер, глава криминальной группировки, был у него на крючке, но что-то мешало. Не его собственные косяки, непродуманность, нет. Было чувство, будто тот, кто следовал за ним по пятам, знал его как облупленного. И постоянно был на шаг впереди. — Моргенштерн, — обращается к нему Камилла, — я не буду спрашивать, почему всё пошло наперекосяк и ты так эпично облажался. Джейс едва не закатывает глаза. Его начальница умеет подбирать выражения. — У тебя новая цель. Ты должен уничтожить того, кто помешал тебе. — Я готов, — уверенно отвечает Джейс и тут же мысленно отказывается от своих слов, потому что на экране видит фотографию Джонатана.***
— Может, поужинаем? — предлагает Джонатан. — Почему бы и нет? Давно не делали этого. Нужно прощупать почву. Если ему заказали Джонатана, есть вероятность, что тот должен убить его. Возможно, дело не в Старквезере, иначе бы на задание назначили кого-то другого. Вполне вероятно, агентство, в котором работает Джонатан, — юрист в крупной компании, как же — конкурирует с его собственным. Джонатан неразговорчив. Будто обдумывает что-то, анализирует — Джейс слишком хорошо знает этот его взгляд. — Как дела на соревнованиях? — Всё прекрасно, было много народу, они заинтересовались клубом, так что дела вскоре пойдут лучше. — Да? Я рад. «Мне всего лишь нужно тебя убить». — Как заключение договора? — Юрист с другой стороны очень скользкий тип, но ничего, с чем я бы не справился. — Уверен, всё получится. Общие фразы, натянутые улыбки. Когда их брак стал таким? Джейс вспоминает, как увидел его в баре в Венеции. Подумал: этот парень станет его погибелью. Но он был очарован, сражён наповал и… сумасшедше влюблён. С самой первой встречи. Как можно было столько лет вестись на то, что он юрист? Когда сам по уши в лжи, и неизвестно, кто первый пойдёт ко дну. Интересно, скольких он убил? Наверняка как-то изощрённо, продуманно — он никогда не искал лёгких путей. — Джейс, — окликает его холодно Джонатан. — Прости, я задумался. — Клэри передавала тебе привет. Младшая сестра Джонатана, которая работает в художественной галерее в Нью-Йорке и явно не подозревает, в чём замешан её брат. — Не забывай, что завтра приём у Лидии. Как бесполезно, думает Джейс. Ведь чтобы всё исправить, кто-то из них должен выстрелить первым. Тик-так.***
— Первый совет, который я хочу дать вам сегодня, — будьте честными друг с другом. Джейс не сдерживает смешок. Джонатан невозмутимо уточняет: — Что вы имеете в виду, Лидия? — Делитесь всем, что вас не устраивает, что не нравится, что вы хотели бы изменить в своём браке, конечно, — она разводит руками, будто это более чем очевидно. Их проблемы не решит честность. Честность угробит их. — Давайте договоримся так: с сегодняшнего сеанса вы будете всё обсуждать друг с другом, и мы встретимся через пару недель. Потрясающая идея. Через четырнадцать дней они оба, вполне возможно, будут лежать под землёй с пулей во лбу.***
В агентстве намекнули, что нужно ускориться. Он идёт домой, влетает практически. Вскрывает тайники и перебирает оружие. «Он похож на ангела». «Тебя это удивляет?» К чёрту всё это. Не место сентиментальности. Джейс уверен: у Джонатана даже не дрогнет рука. Прислушивается. Щелчок замка. Джонатан поднимается по лестнице. Почти бесшумно, будто не хочет, чтобы его заметили. Джейс спускается вниз. Останавливается у кухни. — Значит, администратор спортивного клуба? — раздаётся ехидный голос совсем близко. — Значит, юрист престижной корпорации? — не медлит с ответом. — Покончим же с этим, Джейс, — шепчет, снимая автомат с предохранителя. Джейс уворачивается вовремя. Потому что Джонатан стреляет. Попадает в дверь, которая вскоре превращается в решето. — Сукин сын, — цедит сквозь зубы. — Сочту за комплимент. Джейс делает выстрел на пробу. Ещё и ещё. Задевает вазу, подарок Изабель. — Наконец-то, — выдыхает с удовлетворением Джонатан. — Никогда не любил эту вещичку. Злость будоражит кровь, и выстрелы мешаются, превращаются в какофонию звуков. Джонатан прячется раньше, чем пуля успевает просвистеть у него над головой. Слишком хорошо знает, куда именно он будет стрелять. Поразительно. — Молниеносная реакция, — язвительно тянет Джейс, — Я впечатлён. — Ты чересчур предсказуем. В полумраке кухни Джейс различает его ухмылку. Невозможный. Невыносимый. Ещё выстрел. И ещё. Заканчиваются патроны. Отвлечь. Ударить ногой, заехать по челюсти. Почти получилось. Джонатан тащит его за ногу и бьёт со всей дури. Переворачивает на спину. — Жаль портить твоё ангельское личико. — Ни в чём себе не отказывай, дорогой, — скалится Джейс. Джонатана не нужно просить дважды. Джейс умудряется дотянуться до пистолета. Всего несколько секунд задержки, которые решают всё. Они направляют оружие друг на друга. Медлят оба. Джейс понимает: не сможет. Не сможет поступить так, как десятки и даже сотни раз до. Не с ним. В его глазах Джейс видит сомнение. Или же хочет видеть, в конце концов, он всегда был неисправимым романтиком. У Джонатана разбита губа, а ещё в волосах кровь и грязь. Ухмыляется. И он так чертовски органичен во всём этом, будто это нормально — разгромить к херам дом и улыбаться. Он притягивает к себе. Как в ту ночь в баре. Джейса заклинило тогда нехило — до сих пор не проходит. — Ну же, Джонатан, давай, сделай это, и всё закончится. Смелее, — добавляет, психуя из-за того, что руки дрожат. Он вздыхает. Джейс жмурится. «Не могу, блять, не могу. Хочу запомнить тебя таким». А через мгновение — грохот от падающего на пол оружия, и Джонатан, впечатывающий его в стену. — Не смогу, блять, без тебя… — шепчет потеряно и целует. Фиксирует запястья над головой и раздвигает губы языком. Властно, безо всякого шанса на сопротивление. Джейс не против. У Джейса едет крыша. Конкретно. Тотально. Безвозвратно. Джонатан трясущимися руками — будто обдолбанный вусмерть — снимает футболку с себя, а после с Джейса. Подхватывает под задницу и оставляет на шее поцелуи-укусы. Любит причинять боль. Знает, как он от этого кайфует. Пальцами проходится по рёбрам. Невесомо. Совсем на него не похоже. Делает первый толчок. Резко. Не даёт опомниться. И ещё. Джейс давится стоном. Джонатан замирает и хрипит: — Не смей сдерживаться. Будто бы это возможно…***
— Хоть что-то из этого было правдой? — интересуется он, перебирая волосы Джонатана. — Как думаешь, почему ты ещё жив? Это могло прозвучать раздражённо, нагло и как-то совсем не уместно. Но Джонатан смотрит на него со снисходительностью и странной нежностью, от которой плавит кости. Это красноречивее любых признаний. И всё же Джейс шепчет: — Я люблю тебя. Джонатан улыбается. И когда он целует его снова, Джейс понимает. Он ни о чём не жалеет.***
Они сваливают, не успевает выглянуть солнце. Оставляют позади целую жизнь. Джонатан заводит машину. — Ты правда готов бежать? — Ты разве не понял? Я не привык подчиняться, Джейс, — отвечает он с усмешкой и переплетает их руки. — Что скажешь, если мы немного подпортим ублюдкам их планы? Джейс улыбается. Наверное, это всё же судьба.