***
Всё началось в далеком прошлом, когда мне было восемь лет. Тогда я уже отлично умел читать, поэтому всегда набирал себе горы книг в городской библиотеке. В то время мне было очень интересна такая тема, как психология. В царстве книг ко мне давно привыкли, поэтому библиотекари не удивлялись, что маленький мальчик читает подобное. Одной из моих любимой стала «Психология убийства» шикарного автора Ю.М. Антонян. Он смог точно описать то, что чувствуют убийцы в разное время: до убийства, во время убийства и после убийства. Я будто прочувствовал то, каким должен быть настоящий маньяк.Но это и дало толчок...
Несколько раз я возвращался к этой книге. Несколько раз я перечитывал заветные страницы. Я оставлял пометки карандашом, сам не зная для чего. Я таскал её везде: на улицу, в гости, дома и даже в школе. Родители и учителя стали замечать во мне странное поведение, но я не придавал тогда этому большое значение. Я продолжал изучать эту книгу до малейших деталей.***
Спустя месяц появилось дикое и странное желание сотворить подобное. Ощутить ту власть, мощь. Это было слишком непередаваемое желание. Первыми и последними моими жертвами стали родители. Я пробил их тело карандашами. Обычными, блять, карандашами. Когда я услышал их последний крик — до меня дошло… Я стал убийцей… Потом я начал жить лишь отрывками. Я помню как последний раз смотрел на их мертвые, окровавленные тела, находясь в полном шоке. Помню, как какие-то люди повязали меня и посадили в машину, а я пытался убежать и вырывался. Помню, высокое многоэтажное здание возле леса, с колючим забором. Помню, умоляющие слова молодого врача: — Он психически больной, но его можно спасти! И больница доверилась ему. А потом как в фильме «День сурка». Бесконечные белые стены, жесткие матрасы на кроватях, надоедливые вопросы психолога и врачей. Дни повторялись и я давно сбился со счета. Единственное, что радовало — библиотека. И хоть там были какие-то детские сказочки и совсем ничем не примечательные рассказы — это было явно лучше, чем сидеть в четырех стенах. Но как-то раз мне удалось отыскать давно забытый план больницы. Прочитав и разобрав все по кусочкам — и у меня появился шанс на побег. Мне не волновало не то, что мой курс лечения должен закончится через пару недель, и то, что мне некуда было идти. Мне просто хотелось поскорее отсюда сбежать.***
Через пару дней, одной из очень дождливых ночей я смог. Я смог сбежать от гребаной больнички. Переждав ночь в каком-то подвале, наутро я пошел искать себе жилье. Хотя, кто впустит десятилетнего мальчика к себе, которого уже, вероятней всего, ищет полиция и психушка по всему городу. Но попытаться все-таки стоило бы. Я просто шел куда глаза глядят, и забрел на детскую площадку. Там бегало много детей. Все резвились, веселились и просто были счастливыми. А мне было явно этого не понять, ведь сам себе жизнь испортил. Я пошел и сел на одну из качель, немного качаясь. Смотрел куда-то вдаль, а в голове все равно всплывали моменты 2-летней давности. Это тяжело. Это действительно физически и морально тяжело. Тяжело, когда ты вспоминаешь возникающее перед глазами лиц тех близких когда-то тебе людей. Как это происходит. Тяжело, когда в твоей памяти возникают их глаза, полные страха, боли и непонимания. Полные мольбы о том, чтобы это быстрее прекратилось. Я до сих пор слышу крики мамы по ночам. Когда ты вспоминаешь звуки, с которыми врезались твои удары в их тела. Как пытался сопротивляться. Как слышал их последние вздохи. А потом бесконечные мучения, страшные сны, боязнь самого себя и постоянный вопрос в голове «Зачем я это сделал?». По щекам потекли слезы. Я пытался их вытирать, но не выходило. В итоге, я просто дал возможность эмоцим выплеснуться наружу. — А ты чего тут один сидишь? — слышу детский девичий голосок рядом собой. — Отстань, — бурчу я, не поднимая головы. — Почему ты плачешь? — тогда мне казалось, что она хочет достать меня. Поэтому я и огрызался на нее. — Отстань, — снова повторял я. — У тебя есть друзья? — и опять вопрос от неё. — Нет друзей. А тебе какое дело? — я поднимаю голову и вижу маленькую девочку, наверное, на год младше меня. У неё были два золотистых хвостика по бокам, чертовски милая улыбка и добрые янтарные глаза. От нее веяло таким... дружелюбием, что ли? Она взглянула на меня, немного погрустнела, но потом вмиг оживилась: — Подожди-ка, — произнесла она, убежала и вернулась через пару минут с пачкой влажных салфеток, — Бери, вытирайся, — она протянула мне упаковку. Я слегка недоверчиво взял её в руки, открыл и стал вытирать руки и лицо. — Спасибо... — прошептал я, отдавая пачку обратно. — Нет-нет, — отрицает девочка, отталкивая мою ладонь, — Я тебе её подарю. Я лишь киваю, толкая «подарок» себе в карман. — Почему ты здесь один? — неожиданно задает вопрос она, — Ты потерялся? — Нет… точнее, я не могу тебе объяснить, боюсь ты не поймешь, — пытаюсь оправдаться, но у меня очень плохо выходит. Да, не умею я врать. — А маме моей расскажешь? — спросила девчонка, а ее глаза наполнились надеждой. — Нет, не надо, это не стоит этого, — отрицаю, пытаюсь её остановить, но она была упряма и все-таки побежала к маме. Через пару минут она приходит с женщиной за руку. — Шпуля, что случилось? — спрашивает ее мать, а я узнал ее имя. Шпуля... А ей идет... ... — Мама, этому мальчику нужна помощь, — блондинка показывает на меня. Женщина улыбается, подходит ко мне и спрашивает: — Что случилось? Я выглядываю, смотрю на Шпулю, а она мне кивает и улыбается, как бы говоря «Нам доверять можно».И я доверился...
***
Сейчас мне уже 15. Я полностью восстановился, с помощью родителей Шпули, я нашел своих родственников, которые смогли приютить меня. Моя жизнь полностью наладилась, а все благодаря той блондинке, которая своим дружелюбием и оптимизмом, дала понять, что ей доверять можно. Я все также очень много читаю. Но уже не психологию убийц, а больше философию. Учусь в одном классе со Шпулей, отличник. Все не перестают удивляться, как я много знаю. Но только она знает, что мне удалось пережить за последние 7 лет. И только с ней я хочу продолжить путь. Наш общий путь.