Девушка в тени

Медленно перевязывая руку бинтом, смотрела на ножницы. Была дикая мысль воспользоваться ими, но я ее быстро отогнала. Я ничего не добьюсь тем, что умру, только сильнее разрушу Тони, который пытается собрать себя. Он сильный, он сможет, а я… не знаю. Это тяжело. Любая мысль о Питере и тете вызывала боль в груди, которая не прекращалась ни на секунду, а только увеличивалась. Убрав ножницы и скинув с себя футболку в крови, чтобы никого не напугать, посмотрела на полки и по привычке достала толстовку Питера. Мягкая ткань, которая не раздражает, напоминает, как в ней удобно. Запах масла и мяты, еще не ушедший, напоминал о брате, заставляя слезы снова подступить к глазам. Отбрасываю толстовку, смотря, как она падает на пол и отрываю от нее взгляд, доставая черную футболку. Аккуратно надев ее и выйдя из комнаты, пошла обратно к Тони. Хочется вернуться и там спрятаться от всего, наивно дожидаясь брата. Сделать так, как я не делала никогда. Показать себя слабой, выпустить другую себя, которая воет от боли и отчаяния, пряча лицо в руках и уничтожает сама себя. Я чувствую пустоту внутри и слабость в теле. Не хотелось двигаться, не хотелось плакать, не хотелось чувствовать. Но я медленно иду в комнату, где все собрались и молча сажусь около Ракеты, который сначала усмехается совсем грустно, но потом смотрит напряжено на руку. Не буду говорить, что долго держала под холодной водой, а потом просто залила перекисью. Ракета смотрит на меня и все понимает. Сам в таком состоянии был, когда на какое-то время для тебя все исчезло. Он тогда смотрел долго на одну точку и ничего не говорил, и даже не двигался. Я молча приносила ему еду и воду, меняя тарелки. Он очнулся спустя день, укрытым пледом и рядом стоящими горячими бутербродами. Я ничего не говорила, потому что не имела права лезть в его жизнь. Не имела права жалеть. Никто не любит, чтобы его жалели, потому что это ничего не даст. Не вернет никого. А сейчас в таком состояние находилась я, скрестив ноги и смотря на свои руки. Он опускает лапу на колено, получая в ответ только кивок, но сама я его не чувствую. Только боль в руке и внутри себя. Она не исчезнет еще долго, а возможно никогда. Мне придется с ней жить до самой смерти, проклиная свой язык и то, что не пошла с ним. Поднимаю голову, пытаясь прислушаться к голосам, слыша Ракету, который пытается говорить бодро, но выходит у него дерьмово. Они говорят о Таносе, я думаю о том, добился ли он того, чего хотел? Какой ценой он этого добился? Танос не помог никому, возможно только природе, которая просто подыхает от людей, но…это только ей помощь, больше никому. Я вздрагиваю, непроизвольно поднимаю голову, когда Тони говорит, что Стив ему был нужен. И снова в груди все сжимается, когда слышу, как голос дрожит. Эти слова явно впитали в себя все эмоции мужчины и мне так хочется закрыть уши. Только бы не слышать боль. Хватит с меня ее. Это невыносимо, но я только смотрю. Потому что делать другое не могу. — Только там, не здесь. Все, поздно. — Тони ставит конец, не запятую, не двоеточие, а точку. Будто хочет защититься от этого, — Твои нужды запоздали. Увы. Снова становится слишком тихо. Все опаздывают. Как бы ты ни хотел, все равно не успеешь вовремя. Звуки возвращаются тогда, когда Роуди повторяет слово «Тони», заставляя меня резко подняться. Тони начинает злиться, смотря со злостью на Капитана, пока я к нему подхожу. Он что-то говорит, только у меня нет сил на них как-то реагировать, только беспокойство за Тони держит меня, заставляет двигаться. Роуди пытается успокоить мужчину, пока тот все сильнее и сильнее злится. Хватаю локоть Тони, когда он вырывается и Роуди смотрит на меня, пытаясь молча сказать, чтобы я его успокоила. А во мне нет сил говорить, только держать локоть мужчины и то слабо, если захочет, то сбросит руку. Он подходит к Стиву, пока я смотрю на него и думаю о том, что Тони надо увести от него. Хватит с него. Хватит. Я не хочу потерять еще и Тони. Поворачиваю голову к Роуди, пока Тони что-то говорит Стиву, и показываю глазами на кресло. Руки мужчины дрожат да и он сам весь дрожит. Скоро его силы уйдут и ему нужно кресло. Но Роуди не успевает и Тони падает, я успеваю только подхватить его и вместе с ним осесть на пол, держа его в своих руках. — Тони, — шепчу я тихо, и голос у меня дрожит, заставляя мужчину на меня посмотреть. — Все будет хорошо, малышка. — он пытается обнять и поцеловать в макушку, но заваливается только на меня. — Тони! — кричу я, не видя, как ко мне подбегают другие и пытаются отодрать от мужчины, а я со страхом, что и он уйдет, вцепилась в него. У меня мысли только одни. Чтобы Старк не оставил меня, ведь тогда я и вправду останусь одна. Я ведь даже не знаю, что с Уэйдом и в голову плохие мысли лезут. Даже не знаю как, но меня все-таки отцепили от Тони, но я сумела отбиться и все равно оказалась рядом со Старком. Пеппер появилась рядом со мной слишком быстро, обнимая меня за плечи. Слишком быстро все происходит.

***

Выключая плиту, смахнула прядь. Вчера не выдержала и отстригла себе волосы, но все равно на меня продолжал смотреть Питер со странной прической и побитым взглядом. Переливаю бульон в тарелку и ставлю его на поднос, чтобы отнести его Тони. Он просыпался только два раза и то, когда Пеппер меня выгоняла, чтобы я поспала. Она так и не знает, что я не сплю, а смотрю в потолок, стараясь сдержать себя. Я много чего не рассказываю, потому что больно. И мне, и им. Пеппер натягивает улыбку, держа руку Тони в своей, сидит с ним, отвлекаясь на еду и туалет. А я пытаюсь собрать себя, но каждой ночью, когда меня все-таки уговаривают отдохнуть, мне кажется, что все идет прахом. Стараясь отвлечь себя, я многое возненавидела. Книги не помогали вообще, альбом я выкинула в окно, на страницах, которых был Питер и кое-где тетя, готовка уже не приносила удовольствия. Могла часами сидеть на полу, прижав к себе подушку и смотреть в пол, будто ждала возвращения кого-нибудь. Но всегда приходило понимание, что никого нет. Ни Питера, ни тети, ни Уэйда, только Тони, но он тоже лежит и ему нужна помощь. Интересно, кому она вообще не нужна? Прохожу мимо оставшихся Мстителей, даже не смотря на них, только кивая Ракете с Небулой. Они хорошие. Они понимают. Они разбиты так же, как и я. Стив Роджерс пытался что-то у меня спросить про Тони, но получил в нос. Роуди успел подскочить, пока я не схватила нож со стола. Я не считала, что он должен знать состояние Тони. — Ты уже один раз его бросил, так что тебе мешает это сделать во второй раз? Пока Баки нет, то значит можно бежать к Тони, а если твой друг снова появится? То что? Снова его бросишь? — Стив смотрел так, будто била по больному. Почему «будто»? Так и было, — Не трожь его. Ты ему был нужен, теперь — нет. Ищи дураков в другом месте. Больше он ко мне не подходил, только смотрел вслед, если все-таки сталкивались. Вздыхаю. Тяжело держаться, даже если делаешь это для кого-то, потому что хочется бросить все, уткнуться в колени и поехать крышей. Я стала резко понимать, почему Уэйду в какой-то степени нравится общаться с Белым и Желтым, когда он находился один. Подходя к комнате, увидела, что Тони проснулся и о чем-то разговаривал с Пеппер, которая сидела на его кровати и продолжала держать руку мужчины. Захотелось оставить поднос на полу и уйти к себе, чтобы поддаться чувствам, но мысли в голову приходили иногда сумашедшие и уже несколько раз рука тянулась к осколку зеркала. Не хотелось никому признаваться, но осколки до сих пор лежали в ванной, только были подвинуты к стенке. Я остановилась, наклонив голову в бок. В груди неприятно жгло, напоминая мне, что осталась одна. А у Тони есть Пеппер, Роуди и Хэппи. Про себя я уже не думала, потому что последнее время уже не понимала, что делаю. Иногда я выпадала из реальности и могла не помнить то, что сделала за день, но меня это не волновало. Какая разница, что делала, если практически никого нет. Признаю, что были мысли. Плохие мысли. Хотелось уйти, бросить все, уничтожить Петру Паркер и оставить безымянную девушку. Бывали моменты о порезах на руках или о таблетках в ванной, которые надо просто смешать и выпить. Но я всегда останавливалась в последний момент. Может только с таблетками зашла далеко, но быстро опомнилась и смогла доползти до туалета и опустошить желудок. Стараясь отогнать от себя желание уйти, постучала носком кед по двери и вошла в комнату. Взрослые отвлеклись от друг друга и посмотрели в мою сторону. Пеппер снова вздохнула со словами «ох, Петра» и встала, чтобы забрать поднос. Наверное и вправду очень плохо выгляжу, но посмотреть на себя не было возможности. Три разбитых зеркала доказывали, что смириться с потерей брата не могу. Может это было жестоко, но самым сильным ударом был для меня именно Питер. Хотя, если и засыпала, то видела всех кого любила и чувствовала их прах на своих руках. — Петра, — тихо говорит Тони, улыбаясь мне и сердце от этого сжимается, как и пальцы на подносе. — Рада, что ты очнулся. — разжимаю пальцы, чтобы отдать Пеппер, которая тоже улыбается. Прямо, как мама своему ребенку. — Я тоже этому рад. — пытается усмехнуться, но я чувствую горечь на языке. Возможно он и не рад, но не хочет подавать виду. Сейчас никто не показывает боль от потери, пытаются смириться. Может у кого-то получится, а может и нет. Пеппер только улыбается, садится рядом с Тони, пока я иду в кресло, забираясь туда с ногами. Снимаю очки, начиная крутить в руках. Раньше вместо очков был телефон, но теперь он мне не нужен. Никто не позвонит, никто не напишет из целых семи человек. От этого хочется смеяться, но только отдается тупой болью. — Как ты, малышка? — поднимаю голову, несколько раз моргнув и надев обратно очки. Даже не сразу поняла, что обращаются ко мне. — Сойдет. — смотрю в сторону. Зачем говорить правду, если даже помочь не могут? Какая разница уже в каком состояние нахожусь? Я и сама толком не понимаю, но точно знаю, что иногда мечтаю, чтобы все это было длинным кошмаром, который скоро закончится. — Петра… — Сойдет. — повторяю снова, продолжая смотреть куда-то влево, потому что мне кажется, что не сдержусь и расскажу. О попытке покончить с собой, о слезах, о криках, о мыслях, которые разбивают меня еще сильнее, — Резаться не собираюсь. Потому что больно, а хочется просто закрыть глаза. — Малышка… Хочется заплакать. Даже чувствую ком в горле и неспособность сглотнуть слюну. Глубоко вдыхаю, чтобы выдохнуть и встать. — Тебе нужно отдыхать, Тони. Я не буду… — Я рад тебя видеть. И мне бы хотелось, чтобы ты осталась. — говорит Старк и мне хочется спросить будет ли ему приятно сидеть со мной, если я напоминаю Питера. Меня хватает только на кивок, чтобы сесть около кровати и уткнуться в колени. Потому что так легче жить, так легче дышать и защитить себя. От чего сама не знаю, но так легче. До волос дотрагиваются пальцы, заставляя меня вздрогнуть. Закусываю губу, сжимая кожу на руках, чтобы собрать себя и не заплакать прямо тут. Держаться до последнего. Тони скоро заснет и я смогу уйти, чтобы выплеснуть всю боль в пустой комнате и снова вернуться к Старку. Что бы я не думала, уйти от него не смогу. Мне просто некуда. Я одна. — Петра, — зовет меня мужчина. Голос у него хриплый, будто молчал очень долго, а я лишь немного поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Тони. — Сейчас тебе нужно думать о своем здоровье. Хорошо питаться и отдыхать, а потом если сильно захочешь, поговорим обо всем. — говорю я, поворачиваясь уже к мужчине. Пеппер тихо вышла, оставив нас двоих. Трогаю руку Тони, мягко сжимая своей, — Тони, я не виню тебя и никогда не смогу. Никто не знал о нем. Тони смотрит минуту на меня, пытаясь что-то сказать, но не может. А может и не хочет. Сейчас нет сил копаться в чужих мыслях и думать «почему он ничего не сказал?». — Они ведь улетели за Таносом. — Как и прилетели с пустыми руками. Он уничтожил камни. — тихо хмыкаю, чтобы положить подбородок на кровать. — Мне даже жалко, что я не полетела. — Почему? — Мне бы очень хотелось спросить про Гамору. Небула сказала, что он был печален и я подумала о нем. Хотелось спросить «скучает ли он?». Или считает свой поступок неправильным? Хотел что-то изменить? — тихо рассказываю Тони о своих мыслях, чтобы закрыть глаза и сглотнув продолжить, — Стоило ли это того, чтобы убить свою любимую дочь? — Я не знаю. — Уже никто не знает, Тони. Тебе нужно отдыхать. — встаю, чтобы подтолкнуть одеяло под Тони и поправить подушку. Тони смотрит с нежностью, с затаенной болью и грустью. Хочется закрыть глаза и не смотреть на мужчину, но я только целую его в лоб, как делала всегда Питеру, когда залечивала его синяки и порезы. Сижу с Тони, пока тот не засыпает и только тогда ухожу. В комнате пусто и тихо. А еще дикий беспорядок, но я этого не замечаю. Мне хочется упасть на кровать и поспать, и чтобы мне никто не снился. Не хочу ничего чувствовать. Разговор с Тони забрал мои силы и мне остается только лечь на кровать, чтобы попробовать поспать. Но все равно просыпаюсь ночью от жгучей боли в груди. Тетя снова рассыпалась у меня на руках, а потом стоило мне только повернуться, как исчез Питер и Уэйд. И так медленно они рассыпались, будто ждали, что я им помогу, но с места так и не сдвинулась. Вытираю дрожащей рукой слезы, смотря на окно в комнате. Темно. Даже луны нет, только облака и небольшие фонари освещают маленькое пространство. Жду, когда пройдет дрожь и когда успокоюсь сама. Чтобы потом лежать и смотреть в одну точку и повторять себе, что я одна. Не знаю, сколько я пролежала, но в какой-то момент, скинув одеяло на пол, услышала стук и решила взглянуть, что упало. Телефон лежал на полу. Уже разбитый ударом об стену, когда накатила еще одна истерика, он напоминал, что там хранятся воспоминания о дорогих людях. Будто завороженная, я подняла его с пола и стала искать зарядку. Я не брала его уже неделю в руки и сейчас дожидаясь, пока смогу его включить, засомневалась в своем состояние и в своих действиях. Что я хочу там найти? Еще одну порцию боли и напоминание о моей слабости? Что я там найду? Тех, кого больше нет? Но стоит ему только включится, как я застываю. Смотрю долго на экран, будто весь кошмар закончился и я проснулась. Появилась слабая надежда, что может все-таки дурной сон. Разблокирую телефон и увижу то, что поможет мне дальше жить или то, что меня убьет? Но все же глаза меня не обманывают и я не сошла с ума. Экран до сих пор показывает, что мне звонили сорок раз и только от одного контакта. Неужели Уэйд не исчез?