х
ючан не комментирует ничего. первые дни она всегда перебивала; пыталась шутить; говорила донхун-оппа, а на сэюна ребяческое эй, ты! с толчком в крепкое плечо. у неё в рюкзаке помимо зарядки для телефона и вещей были фруктовые карамельки. сейчас почти не остаётся — в бардачке у донхуна лежит несколько ананасовых; жёлтых. солнце с трудом появляется из-за туч, когда они подъезжают к заправке. до большого города около четырёх часов езды — ючан просит купить что-нибудь перекусить; обязательно тёплое; нужно заправить машину; сэюн стреляет у какого-то водилы-дальнобойщика несколько сигарет и улыбается излишне довольно. — только не кури на заправке, а, — жилистыми пальцами в плечо парня. донхун проходит мимо, чтобы зайти в супермаркет за едой; ючани молча позади идёт — кутается в толстовку чёрных оттенков. сэюновская в этот день; гордость. — я не хочу взлететь на воздух вместе с тобой, — усмешка; качает головой устало. не выспался вновь. — ещё не дай бог, в один котёл запихнут с тобой. после всех этих дней — ещё после смерти с тобой-то, ким сэюн. а парень лишь пожимает плечами широкими со мной не так плохо, хён. донхун отвечает взглядом своим привычным; замирают друг напротив друга. ючан неловко слишком — она дёргает самого старшего за низ кофты; спрашивает что-то своё, лишь бы парни по углам. жутко. всё ещё на заправке; закрытая машина; впереди их ждут ещё много дорог и тот самый поиск, который придёт к своему завершению, наверное, ещё не скоро. девочка трёт глаза; давит зевок и мысли — ей не хочется возвращаться в свой город; к родной семье; слушать упрёки отца, как она смогла вылететь из универа. позор; дура; как мать твоя — сука. привычные обвинения, от которых чешутся вены. она обвивает руками талию донхуна; щекой в худые лопатки; косточки; замок на животе крепкий. сэюн смотрит на аккуратные пальчики девочки и затем с усмешкой — вновь к донхуну. их разговоры с каждым разом всё меньше и меньше слов имеют. выходит что-то вне рамок адекватности. кажется, сэюн просто ревнует — пухлые губы расплываются в полуулыбке, тогда как старший накрывает ладонь ючани своей. это больно; незаслуженно совсем. а менять что-либо и тем более объяснять уже поздно. угловатые плечи донхуна; спутанные карамельные волосы; не самое красивое лицо — на таких как он не смотрят даже случайно. а ему это и не надо. женская фигура. и, наверное, если бы не было ючани, то старший вполне мог бы пойти на роль девчонки, но — кто знает, что в голове у ким сэюна. — оппа, давай я пока схожу в магазин, — приглушённый голос самой младшей. у неё три года разницы с ребятами, а уже понимает их тоску. переплетает пальцы с донхуном, который спокойнее; надёжнее; его ладони худые, но вправду тёплые. а она ещё совсем ребёнок. ей не хватает заботы. сэюн — в усмешку. — тебе купить кофе или энергетик? деньги в заднем кармане тонких джинс. донхун отвечает неразборчиво — что будет дешевле и позволяет отстраниться; достать несколько мятых купюр у себя. эти пальцы. ючани умная девочка и не потратит лишнего; быть может, только купит себе что-нибудь сладкое по скидке — незначительное, но то, что заставит её ненадолго улыбнуться искренне. донхун спокоен в моменты, когда этот ребёнок — именно ребёнок, а не подросток, который ломается слишком рано. несправедливо. она натягивает рукава толстовки чёрной ещё сильнее; прячет; скрывает то, что уже видел каждый из старших, и, сжимая бумажки денег в пальцах, идёт в супермаркет. хлопок двери. взгляд. сэюн меняется в лице, а настоящих эмоций так и нету. лжец. в кармане его куртки несколько стрельнутых сигарет и зажигалка фиолетового цвета, хотя любит — зелёный. как тот, в котором сейчас одет донхун. нелепые черты; это тело. парень тянет руку и пальцами зажимает плечо — ключицы сквозь ткань. он знает, что у донхуна торчат глупые рёбра, которые вот-вот проткнут кожу; он знает, что старший ненавидит их вместе со своими худыми девчачьими бёдрами. а сэюну, быть может, просто без разницы. он касался их губами; выцеловывал, чтобы затем — заломать руки. обряд. нет отношений между ними, а сэюн вдруг выдыхает, снова скрещивая руки на груди. опирается лопатками в здание. — в этом путешествии один выйдет с любовью, а кто-то — с сердцем разбитым, — прямо; в лицо. — хён. — что-то крошится на части; в нос бьёт кислотный запах бензина. прикурить бы назло; искру; вспышку света. донхун словно мысли читает и рывком к чужому запястью. он сжимает сильно; нет аккуратности. пересекаются вновь взгляды и больше не в зеркале заднего вида, когда ким прижимает к себе хрупкую ючани. выброс. — отпусти меня. донхун не был бы донхуном, если бы послушался. не собачка; сдавливает кожу и — рывок. второй рукой дёргает сэюна на себя; прочь обратно; прикладывает головой к стенке супермаркета. шум пластика и скрежет чужих зубов. не так больно, как хотелось бы. просто уже — накал. старшего выворачивает наизнанку с каждым днём в этой клетке; используют. из путешествия выйдет одна пара, но явно — не он. не живым. расплывается реальность цветными лужами бензина. донхун тонет в них — чёрный забивает горло; кашель; не простуда — хроническое что-то, о котором он никому не рассказывает. сэюну, быть может, похуй. или нет. он у себя на уме — как дикий кот, который хочет поймать мышку. малышку ючани и прижаться к её шее губами. в кровь. старший бьёт кулаком по лицу, когда даже опыта в театральном кружке не хватает; не держит эмоций и говорит сэюну без слов — нет больше сил; терпение рассеивается вместе с рассветом. красное зарево. солнце вновь скрывается за осенними тучами; ючан плетётся между полками в магазине; выбирает, что покушать всем троим и ещё кофе их водителю — донхун-оппе нельзя засыпать. к сожалению. а о том, что у сэюна тоже есть права, почему-то никто не вспоминает. наверное, так надо. она наивна в межличностных. трёт свои запястья; ноют. выворачивает кости вместе со всеми шрамами. их видели все — донхун касался пальцами и только по-отцовски погладил длинные волосы девочки. глупый ребёнок, который вскрывает себе кожу. тошно. она должна была в этом путешествии разобраться в себе; найти выход, который не приведёт её обратно в родительский дом. там — колесо сансары; вместо красивого санрайза адский огонь. она не проживёт в родных стенах и месяца. это читается на её веках без даже грамма косметики — соглашается. тянет руку к сэюну, когда тот пальцами под её глупой юбкой, а губами за ухом. поездка. куда-то. с кем-то. а на деле — клетка. ючан смотрит через окно, как сэюн прижимает донхуна к асфальту — кровавый рассвет на земле. ей по-человечески жалко этих старших.х
— пожалуйста, позволь, оппа. ючани неказистая и красивая одновременно. в этих больших одеждах парней и с спутанными волосами. её сосредоточенный взгляд — донхун лишь сильнее спиной к седушке машины. у него болит голос; трещит небо — вороны не улетают и словно путешествуют вместе с ними. опять какая-то поебень и тоска. обочина встречает слякотью — ючани выскакивает с заднего места и поспешно бежит к старшему. ей страшно. ладонями за скулы донхуна — тот вместо стона поджимает разбитую губу. кружится мир, который пахнет отчего-то шоколадом и клубникой. девчонка ведёт пальцами аккуратными по ссадинам. слишком много. кровь уже запеклась. после заправки той прошло чуть меньше часа — донхуна ведёт от боли и живых эмоций. он человек настоящий, тогда как сэюн выходит и прикуривает, кажется, бонд. зажигалка всё также отдаёт фиолетовым — ючани старается не чувствовать на себе этот взгляд. ей не страшно от — него; ей жутко, потому что донхун не отвечает. запирается где-то внутри себя и отмахивается, когда девочка просит ещё раз. нужно сделать перерыв; нужно обработать раны. ли донхун — пабо! — да это пару царапин, малышка. он переживёт, — сэюн пожимает плечами; приваливается к дверце машины; затяжка. дым в небо — не хватает тумана и жизни. им всем. у него кровь около брови и стёсанная скула. у донхуна закат на лице; опухает болью и отчаянием. сэюн всё ещё сильнее. он заваливает на асфальт; прижимает крепкими бёдрами. и дальше не толчки, нет. затем — грубые удары кулаком. по-мужски из-за — любви. в том, что сэюн способен нормально любить, не уверен никто из них, но. — нам бы доехать до города уже и отдохнуть в мотеле, а не вот эти все сопли. донхуна ведёт вбок от слова парня; жмурит глаза, а ючани только мягче касается пальцами опухшего лица. кроме йода-карандаша у них ничего нет в машине. да и нужно ли. она тянется в бардачок; какие-то документы; флэшка с музыкой американской; спрятанные конфеты со вкусом ананаса; перелив серебряной упаковки презервативов; и только потом — хоть что-то. йод. донхун придерживает её за талию; сэюн смотрит на бёдра. делает вновь затяжку — хороший вид. нравится. шелест; стон старшего; коричневые пятна расползаются на его лице под тишину; иногда проезжающие фуры. сэюн хочет закурить ещё одну, но — жалко. оставляет на потом. вместо этого шелестит упаковкой энергетического батончика, который был завален между сидушек в машине; клубничный вкус; совсем немного шоколада. ему не весело — ему без разницы. ючани же дует заботливо на ссадины самого старшего, пытаясь хоть немного уменьшить боль; ладошками по шее; рядом; близко. в груди сэюна то ли ревность, то ли совсем безразличие. донхун слишком явно говорит, что ему не нужен этот — ребёнок. ему всего лишь нужен сэюн. уже так долго и по-глупому. крепкие ладони; тяжёлый взгляд сквозь чёрную чёлку. донхун влюбляется в концентрат отчаяния и позволяет себе слишком многое; привыкнуть; слишком привязаться к тому, кто сразу поставил рамки. любви никогда не будет, хён, но — у тебя вправду красивая фигура; приятные губы; голос — стон. донхун тихо воет, когда красный на лице заполняется чёртовым йодом. наивная ючани просит жалобно потерпеть. чёрт знает, что она видит в донхуне. сэюн же замечает в старшем ничего кроме — материала. он кусает батончик, когда девчонка присаживается чуть-чуть на чужие колени, чтобы достать до другой стороны лица донхуна; не упасть; ладони привычно на талии. ревностно ли? эти двое неказистые, до смешного похожи между собой. поломанные; кости да — боль. сэюн хмыкает, прикусывая случайно шуршащую упаковку; вкус клубники излишне сладкий. когда уже закончится эта мыльная драма; достало. донхун опускает устало голову на — плаху. у его влюблённости нет границ; у его надежды всё ещё красные пятна рассвета. такие как донхун будут биться сквозь решётки даже самой крепкой клетки, и лишь затем — он благодарит ючан тёплой улыбкой. сэюна перекашивает. — оппе нужно поспать немного, иначе мы точно попадём в аварию, — она поднимает глаза на сэюна; так вдруг упрямо. пальцы измазаны в вонючем йоде; открытое горло толстовки. на коже не хватает губ и поцелуев. девчонка же тянет донхуна на ноги; помогает; хрупкая ючани и не менее ломкий старший куда-то туда — на заднее сиденье. — сэюн-а, ты можешь повести машину? или тогда просто постоим на обочине с аварийками. холод во взгляде; солнце скрывается за тучами; ветер пытается попасть за пазуху к киму, но там и без того — лёд. его разбитая губа вздрагивает жутко, из-за чего девчонка прячет взор. она укладывает самого старшего на заднее сиденье; бережно; мягкие вещи под голову. донхуну плохо от боли; тело сдаёт позиции — затылком о твёрдый асфальт. боль в груди. он молчит, что ему настолько необходимы добрые слова от сэюна. а тех никогда и не существовало — словно и самого парня. у них всё настолько странно. кивок в сторону переднего сиденья. сэюн думает лишь несколько секунд, а когда замечает, как ючани пытается остаться сзади, безразличным приказом — будешь со мной впереди. ей не дают вариантов; забирают ответственность. ючан так мечтала, чтобы кто-то наконец-то решал за неё; помогал в сложных вопросах; был рядом. но когда сэюн касается ледяными пальцами её кожи — тошно. отворачивает взгляд к боковому стеклу. их путь продолжается под беспокойное дыхание ли донхуна и местное радио — сэюн выключает звук резким движением. ладонь на бедре ючани; мягко — дорога всё не кончается. девчонка натягивает рукава толстовки лишь сильней на пальцы; прячется. якобы — кокон. она не может сказать нет, кажется, никогда не умела. у её свободы привкус потерянности. всю жизнь так, кажется; прочь из дома; постоянные побеги; школа; проёбанный университет. староста ыйджин не пытался как-либо помочь ей; только дерьмовые советы; угощения; приглашал к себе — такие как ючан до смешного наивны. они улыбаются, если счастливы другие, и плевать на всю тоску в груди. мудмейкер. а это путешествие лишь выворачивает; хрипло. донхун стонет во сне. сэюн хмурит чёрные брови, выезжая на встречку, чтобы обогнать машину, а затем касается пальцами запястья девчонки. вверх ткань — оголяет кожу; смотрит мельком, как ючани покрывает саму себя порезами. канцелярский ножик на дне рюкзака; дурочка; воспалённые полосы, вырезанные мысли о том — что ей делать дальше? она не готова раскрывать эту клетку. путешествие рано или поздно закончится, и будет выбор. сделает ли она его сама или за неё — не знает никто, но. — обработай тоже йодом, — сэюн обеими ладонями вновь в руль; бросает взгляд на зеркало заднего вида, где в ворохе вещей и неказистого тела есть нечто живое. жаль. карамельные волосы пропитаны влагой и холодом. температура. — донхун будет ругаться. ты ведь не хочешь расстроить его? пробует надавить на нечто новое. успех — не радует. ючани же искажается виновато в лице; задирает сильнее рукава одежды; йод — в бардачке вместе с остальными вещами. она не хочет огорчать донхуна; сэюн же не хочет даже думать о том, насколько эта девчонка привязалась к старику. выходит не так, как хотелось бы, хотя. усмешка. прохлада в воздухе — опять сгущаются осенние тучи. вот-вот и пойдёт дождь, а до мотеля часа полтора езды, если не больше. ночь в одном номере; ладонями по бёдрам ючани, когда донхун запрётся в душе. горячая вода; шум; руками в короткие волосы и давит в себе истерику. хорошие девочки не должны сбегать из дома ради — ничего. хорошие девочки не позволяют странным парням так много; поцелуи жадные; воздуха не хватает. хорошие девочки не. — почему ты так поступаешь с донхуном? — шёпот; шум дороги перебивает лишь совсем немного. старший зарывается испорченным лицом в ворох одежд, тогда как сэюн давит на газ. набирает скорость — ещё один выход на встречку. рискует. — он ведь любит тебя. а в том, что сам сэюн способен нормально любить, не уверен никто из них — не отвечает. начинается дождь — капли девчачьих слёз.х
ючани пальцами в шею; у её эмоций сейчас крайняя нестабильность; опять выворачивает. голые лопатки упираются в кафель — улыбается устало. девочка с маской; всё хорошо. она всю жизнь так пытается — убеждённость лучшего отцу; вера преподавателям; доверие друга ыйджина. а теперь этот когда-то просто бариста; какой-то ким сэюн с чёрным взглядом и руками по позвоночнику. он зажимает — губами у горла ючан, которая так и не научилась говорить нет. жарко в душе; мурашки от пальцев парня. сэюна слишком много для человека, который говорит настолько мало. рык; он не спрашивает — стук в дверь; щелчок замка. ючани хрупкая и её тело сломать — так просто. прижимает к тёплому кафелю; их передышка в мотеле начинается с приглушённого девчачьего стона. эх, ты, кан ючан. ребёнок с уставшими глазами. на её голой коже следы чужих пальцев; сэюна; парня — ко лбу прилипают чёрные волосы. рык. ей — больно. потому что в запутанных волосах опять ладонь; сжимает резко; толчок — воздуха не хватает. это не свобода. это всё ещё та клетка, из которой и выбираться не хочется. ючан не сможет там одна — на воле. а сэюн полностью поглощён своими эмоциями; он не плохой. просто у него тоже — есть желания; чувства в груди. запутанные лабиринты, куда он зовёт зачем-то и девчонку милую, и глупого донхуна. больно. порезы на руках размокают под горячей водой — ючани стонет, закидывая голову назад. ещё немного и к её ногам может упасть такой зверь как сэюн; или нет. чёрт знает, что у того в мыслях — и есть ли любовь. быть может, всего лишь инстинкты. рычит низким стоном — забирает своё. но не метит. его толчки выбивают жизнь — аккуратность рассыпается с закатом. сейчас красный лишь на её худых запястьях. хочет ещё немного шрамов, но. сэюн. ким сэюн. он пальцами в подбородок девочки совсем; целует — не по-человечески. нити затягиваются на глотке; голое тело ючани; распахнутая душа — она стонет рвано; просто надрывно отпусти, оппа. сэюн не делает больно телу — забирается прямо в мысли с этой своей чернотой и безумием. быть может, он просто хочет любить и быть любимым, но — никто не вынесет такое. босые ноги касаются пола; дрожь; влажные волосы — уже так давно нет глупых фиолетовых кончиков, которые вправду бы оценил донхун. сейчас не так важно. прошлое. на её худые плечи опускается махровое полотенце; растирает кожу. сэюн шепчет что-то мягко, но слова тонут во всём вакууме эмоций. ючан кутается лишь сильней; мороз по коже — нет мыслей о том, что хочется вернуться домой. нету совсем. и дома — тоже. есть только ким сэюн, которого никто в жизни не примет таким, какой он есть; вывернутый наизнанку; мерзкий. его ассоциации с закатом красного цвета — дальше только ночь и страх одинокого леса; обочина. есть лишь ли донхун — он сидит на кровати; еле дышит. двухместный номер; худые ноги ючани, на которых отпечатки пальцев. привычно ли. донхун смотрит на девчонку с жалостью и — благодарностью. сэюн выходит следом; снова робот и нет тех эмоций с ревностью и злобой. кот почти довольный. игнорирует чужой разговор; переодевается прямо в комнате, тогда как ючан лезет в одном полотенце к самому старшему. уже даже не тошно; просто есть. жилистые пальцы гладят по влажным прядям; улыбка сдержанная. отец, которого толком никогда и не было. — думаю мы задержимся в этом городе, — в воздух. у донхуна не спадают подтёки на лице; ушиб где-то на копчике. он нелепо роется в скудных вещах и достаёт одну из своих нелепых футболок. через голову — на ючан. та совсем как ребёнок; не смотрит в глаза; тело поломанное, а у души всё ещё поиск. надежда на путешествие их. всё ещё наивная девочка. — я нашёл вариант немного заработать; заодно купим вещей ючани да и отоспимся. сэюн ложится на свою кровать и бросает непроницаемый взгляд на старшего; у того санрайз всё ещё на скулах. не хватает ещё немного терпкого красного, но тогда точно — донхун отвалится от них. третий не лишний. не до самого конца, сэюн сам не знает, как объяснить. просто внимательно наблюдает, как он нянчится с ючани; у самого ноет тело и переламывает разум, но. девочка прячется под боком; одеяло мягкое; хрупкая рядом с человеком, который сам еле-еле тянет эту жизнь. забавно. клетка — сэюн прячет ключи у себя под подушкой. — остановимся подольше в следующий раз, — перебивает. его голос равнодушный, а донхун бросает злой взор. он не сможет продолжить дорогу в таком убитом состоянии; им нужны деньги; им нужен ёбанный отдых, а младшей — хоть что-то человеческое. детское, а не долгие автострады ради пустоты. и мыслей. сэюн не согласен; тушит свет под девчачий выдох. — этот город не принесёт нам ничего хорошего. донхун думает — ты тоже, сэюн. а в груди всё ещё то самое живое и влюблённое, которое не вырезать никак. они отводят взоры друг от друга; ючан под боком ворочается. синяки под рёбрами; донхун чувствует пальцами шрамы на запястьях, которые девчонка опять не обрабатывает. дурочка. она вздрагивает и замирает; боится наказаний и боли старшего, но. улыбка мягкая; поцелуй в лоб аккуратный, который слышит сэюн — запоминает; припомнит потом. у инстинктов нет срока годности. загнанность. завтра ещё один день в их путешествии без смысла; клетка покрывается ржавчиной — ючани желает всем спокойной ночи, но парни не отвечают. сэюн бесшумен и жуток в своих мыслях; донхун только сильнее ребёнка — к себе. близость без намёка на пошлость. у них обоих хрупкость в теле и усталость; держаться вместе. по-другому уже и не выходит. и уйти — только один из них сможет. донхун не готов. он не бросит маленькую ючани в этом месте одну. он не бросит ким сэюна — даже насильно. с болью. завтра ещё один рассвет среди серых туч и отчаяния. донхун не решается признать такое вслух; думает об этом слишком часто. у их привязанности ненормальный характер красно-рыжих оттенков. они больны в своих эмоциях и попытках найти ответы на свои вопросы, а ещё. — я всё равно люблю вас обоих, — ючан говорит это перезвоном стекла среди темноты; вновь тишина. делают вид, что спят и ничего не слышали, но. от них просто-напросто смердит смертью, и — возможно, вправду стоит выехать на встречку.