4 часть
2 октября 2018 г. в 21:13
— Больно?
Джон сидел на кровати, правая рука свободно свесилась между бёдер, а левая покоилась на острой коленке Шерлока, сидящего на стуле напротив. Ну как «покоилась» — претерпевала экзекуцию, которую сейчас они оба условились называть «дезинфекция и перевязка».
— Очень больно, — просипел Джон.
Шерлок вскинул на него расширенные глаза — как?! Ведь он очень осторожно стирал кровь полотенцем, смоченным в тёплой воде, и ещё даже не применял «спиртосодержащий медикамент», найденный здесь в мини-баре, проще говоря, только собирался заливать рану виски. Кроме того, Джон до его вопроса никак не давал понять, что ему больно… — и наткнулся взглядом на поджатые губы и улыбку, сияющую из уголков синих глаз напротив.
— Ах, так! — Шерлок прищурился и склонил голову набок в притворном возмущении.
— Купился? — сказал Джон с довольной улыбкой.
Шерлок тоже улыбнулся краешком губ и снова наклонился над рукой Джона.
Теперь Джон резко улыбаться перестал — сначала приятно запахло «спиртосодержащим медикаментом», а затем рука вспыхнула, будто по ней прошлись сварочным аппаратом, и глаза наполнились влагой. Джону пришлось сделать глубокий вдох, чтобы удержать слёзы за ресницами.
— Прости, — Шерлок подержал салфетку, пропитанную виски, ещё пару секунд и убрал.
Джон знал, что если и был риск заразиться чем-то через кровь «качка», попавшую в раны, он минимален. Его капилляры кровь выталкивали, а не втягивали чужую, а для инфицирования необходимо попадание прямо в вену или через более серьёзные повреждения. Кроме того, иммунитет никто не отменял. Можно будет сделать анализы и проколоть антибиотики или что ещё потребуется.
Всё это отметил врачебный опыт в фоновом режиме, а Джон всецело погрузился в происходящее. Джон позволял себе принимать заботу. Обычно происходило наоборот — Джон обрабатывал чьи-то порезы, зашивал раны, накладывал повязки. А не ему. И что-то подсказывало Джону, что Шерлок имеет больше опыта получения подобной помощи, чем опыта её оказания… Кстати, что там у него за реанимация и сломанные рёбра в прошлом году? Сколько ещё вопросов нужно выяснить!
«Нужно»?!
С каких это пор стало «нужным»?
Джон отмахнулся от внутреннего психоаналитика — не сейчас.
— Ничего, я в порядке. Продолжайте, доктор.
— Доктор — это же ты. И солдат. Два года назад…
— Стоп. Не надо! — Джон предостерегающе поднял палец свободной руки. — Извини, давай отдельно, ладно? А то я за твоими пытками боюсь пропустить важный момент — вдруг ты где-то ошибёшься?
— Хорошо, — Шерлок усмехнулся и покорно умолк.
— И я просто хочу насладиться мгновением.
— Насладиться? Ты не похож на любителя держать за коленки незнакомцев, которые старательно причиняют тебе боль…
— Ах, значит вот чем, по-твоему, ты занят? Заманил меня, чтобы помучить?
Шерлок фыркнул, а Джон улыбнулся и облизнул губу.
Они вели диалог, как будто скользили по гладкой поверхности залива на лёгких лодках, сидя без вёсел и с завязанными глазами, слыша друг друга, но опасаясь увидеть, в то время как глубоко под водой тяжело покоились и громоздкие камни, засыпанные песком, и затонувшие сундуки с драгоценностями, и скелеты давно умерших чудовищ. Да и живые чудовища тоже плавали под толщей воды, карауля всплески мелких радостных рыбёшек. А у самого дна, у подножия тёмных базальтовых скал закипали неопознанные, недозволенные, неожиданные и просто нереальные вихри и течения.
Так наши страхи, опасения и давние, замшелые травмы оберегают наше сознание от всплесков и водоворотов эмоций…
— Давай другую… — Шерлок разгладил пластырь на костяшках левой руки Джона и принялся за правую.
Когда виски обжёг кожу на второй руке («прости, прости» — «я в порядке»), Шерлок сполз со стула на ковёр, держа ладонь Джона в обеих руках, приблизил её к лицу и тихонько подул.
Джон сглотнул, а влаги в глазах стало значительно больше.
«Он дует на мои раны. Чтобы мне не было больно. Это так… трогательно. Зачем? Ему не всё равно…»
Шерлок наклеил пластырь и на правую руку. Его тонкие похолодевшие пальцы дрожали, когда он перевернул руку Джона ладонью вверх, а затем наклонил голову и прикоснулся губами к запястью, там, где сразу же ускорился пульс.
— Шерлок…
Не отпуская руку и не отрывая губ от запястья Джона, он глянул снизу вверх из-под волнистой чёлки, закрывавшей лоб.
Эти глаза. Что в них? Боль. Страх. Печаль. Пустота. Огромная, незаполненная пустота, оставленная выгоревшей надеждой. Пустота, которая называется «жажда»…
Жажда. Звенящее напряжение.
Вспыхнуло и тут же закрылось опустившимися ресницами.
Но Джон успел всё это ощутить.
— Иди сюда… — захотелось сделать что-то, чтобы исцелить измученную душу, которая заполнила сознание Джона через эти глаза. Чтобы страх сменился уверенностью, печаль — спокойствием. Такой умненький, красивый и молодой. Шерлок, Шерлок, что с тобой случилось? Тебя привела судьба в этот бар именно сегодня и вручила мне для того, чтобы я тебя спас. И я должен тебя спасти. Я знаю, что могу. Джон наклонился, взял Шерлока за плечи заклеенными руками и притянул к себе. Шерлок гибко переместился и очутился между бёдер Джона, стоя на ковре на коленях, так, что их лица оказались практически на одном уровне. Во взгляде Шерлока читалась борьба, недоверие и просто огромная усталость. Плечи его опустились, и он, то ли вздохнув, то ли всхлипнув, уткнулся лбом Джону в ключицу. Джон порывисто обнял его и прижал к себе.
Мир замер. Они застыли на бесконечно долгие несколько невероятных секунд…
Джон потёрся щекой о кудри на склонённой макушке, потом прикоснулся к ним губами.
— Ты же не гей… — едва слышно прошептал Шерлок, овеяв кожу на груди Джона горячим дыханием и делая слабую попытку высвободиться.
— Тихо, чшшш… — Джон гладил пальцами затылок и шею Шерлока, мягкие волосы щекотали челюсть. — А мне и не надо быть им, чтобы…
«…любить тебя» — почему-то возникли в голове Джона слова, которые должны были прозвучать.
Но прозвучал телефонный звонок.
От резкого возвращения в реальность оба вздрогнули и отстранились друг от друга.
— Это твой, — кивнул Джон на лежащий на столике «айфон» Шерлока.
— Нет… — со стоном закатил глаза Шерлок, резко схватил мобильный и нажал «ответ».
— Что тебе нужно? — резко проговорил Шерлок в телефон, ударив кулаком по ковру.
— Шерлок, я знаю, что ты снова в эпицентре каких-то событий. Я знаю, что была драка в Роллинг Вил. Ты цел?
— Я в порядке, Майкрофт, оставь меня в покое.
— Года не прошло, а ты за старое.
— Ничего не случилось, я в порядке, займись своими делами, не звони!
— О! На этот раз тебе удалось кого-то снять?
Шерлок нажал отбой и метнул на Джона испуганный взгляд — вдруг он слышал, что говорил Майкрофт?
Телефон сразу же зазвонил снова.
— Ты как всегда вежлив.
— Отвали, Майкрофт!
— Ты одет? Если нет, у тебя есть на это две минуты. Машина ждёт.
Шерлок порывисто вскочил и выглянул в окно, отодвинув прозрачную занавеску.
— Чтоб тебя!
Джон тоже встал и подошёл к окну, не высовываясь и не появляясь «на линии огня».
На подъездной дорожке стоял чёрный большой автомобиль с тонированными стёклами. Кто внутри? Почему они хотят увезти Шерлока?
Джон посмотрел в лицо Шерлока, встретившись с ним глазами, и взял его за руку.
«Что я делаю?»
— Шерлок. Я не в курсе, что здесь происходит, но я точно знаю, тебе не обязательно делать то, чего ты не хочешь.
— Джон…
— Подожди. Я смогу защитить тебя. Я хочу этого!
Джон не лгал — чувство, взорвавшееся внутри, не было романтическим влечением. Он не хотел взять, обладать, подчинить. По рецепторам било «тревога», «опасность» и «оберегать», «хранить», «защищать».
Я ему нужен.
Я нужен!
Значит, я буду.
Шерлок не отнял руку, сглотнул, стоял, опустив голову.
— Джон, спасибо. Я… в замешательстве… Ты… очень… хороший. Но ты не знаешь меня. — Шерлок понуро смотрел на ковёр возле носков ботинок Джона. — Если бы я только мог…
— Ты можешь…
— Джон… я боюсь… — Шерлок сделал полшага вперёд, Джон тоже шагнул и подставил щеку под его опущенную голову. Близко, очень близко. Джон слышал лихорадочный стук сердца Шерлока. Или ему казалось, что слышит, потому что его собственное сердце трепетало где-то в районе горла, как испуганная мышь. Шерлок, подавив стон, потёрся скулой о его висок.
— Что случилось тогда?
— То же, что должно было и сегодня… В прошлом году… Мне показалось… Но то было просто ограбление с тяжкими телесными… Майкрофт сказал, так будет всегда… Что я никому не нужен, и никто никогда меня не примет и не поймёт. Что я социопат. Я социопат, Джон! Я стараюсь. Ты просто не знаешь меня и встретил в неправильный момент… Обычно я держусь, но иногда… больно…
— Как насчёт того, чтобы держаться… меня?..
— Джон…
В дверь постучали. Негромко, но уверенно.
— Вот и всё, Джон.
Шерлок шагнул назад, покачнулся, восстановил равновесие и пошёл к двери.
«Какого чёрта? — подумал Джон. — Он вот так просто уйдёт?»
Горло мучительно сжалось, не давая дышать и говорить.
…Джон на рождественском детском утреннике в Брентвуде, и Санта дал ему в руки искрящийся стеклянный шар со снегом и маленькой ёлочкой внутри. Джон всю дорогу домой не выпускал его из рук, даже перчатки не надел. А дома наткнулся в холле на оставленные кем-то на проходе тапочки (это же мои, я их оставил утром, это я виноват…). Шар выскользнул и катился, катился по деревянным половицам, и, на мгновение задержавшись, исчез в люке погреба, который был открыт, потому что бабушка доставала варенье для праздника… послышался звон стекла…
Джон зажмурился. Именно так. В руках осталось противное ощущение слабости и выскользнувших круглых боков стеклянного шара. Безвозвратность потери жгла веки маленького мальчика и взрослого солдата…
…Джон стоял у окна и видел, как Шерлок вышел, и за ним двое в чёрных безукоризненно безжизненных костюмах. Один, с зонтом-тростью, сам вытянутый и прямой, как трость, сел на переднее сидение, а второй открыл заднюю дверь лимузина, приглашая Шерлока внутрь.
Шерлок обернулся и поднял голову, нашёл взглядом окно комнаты 305 и Джона. Неловко поднял руку, но не помахал ею, а сразу уронил вниз.
«Прощай» — прочитал Джон в глазах. Ну да, что ещё тут прочитаешь…
Затем Шерлок сел в машину, как арестант, чёрная дверь слегка хлопнула, блеснув плавными линиями в угасающем полумраке.
В угасающей вселенной.
В угасающем сознании.
«Вы арестованы за преступление против сложившегося положения вещей — за попытку побега из одиночества. Вы имеете право хранить молчание…»
Побег из одиночества. Попытка побега. Неудачная попытка побега.