***
Стэйлис проснулась и сделала попытку потянуться: нога тут же упёрлась в пол. Окончательно придя в себя, она спрыгнула с жутко неудобного кресла, от которого всё тело затекло, и попыталась потянуться ещё раз. На кровати перед ней спал Аномен под действием заклинания усыпления. Волшебница осторожно подошла и прислушалась к его дыханию. Оценив, что оно ровное и спокойное, она удовлетворённо вздохнула, удостоверившись, что магия сработала как надо: хельмит, переживший стресс, хотя бы немного восстановится за ночь. Стэйлис мягко ступала по ковру, на котором они сидели, обнявшись, прошлым вечером. Странный вихрь возбуждения вновь прошелся по её телу, когда память воспроизвела эту картинку. Казалось, что на её коже калёным железом выжгли ощущение его истомы, сотканной из боли потери и сладости прикосновения, а пятна крови на рукаве платья служили доказательством, что всё это ей не приснилось. Да, Стэйлис чётко ощутила волну его желания, когда случайно дотронулась губами до его шеи. Эта волна поглотила и её: стоило только поднять голову и найти его губы, чтобы окунуться в море, из которого ей было бы уже не выплыть. Так устроена человеческая психика: когда из нас вырывают кусок, мы отчаянно ищем, чем можно залатать эту дыру. Одно движение, и волшебница смогла бы укрыть своей нежностью его измождённую страданиями и сомнениями душу. А он смог бы дать ей ощущение, что кому-то она нужна. Стэйлис не могла понять, почему не решилась. Не хотела провоцировать священника на действия, о которых он мог пожалеть? Считала это кощунством по отношению к умершей сестре? Или… Или боялась, что ему не нужно это на самом деле? Она опять вспомнила про леди Ирлэйну у дверей штаба Ордена. Что теперь рассуждать? Тогда она мягко отстранилась от Аномена и предложила заклинание усыпления, мотивируя это тем, что ему нужно забыться и отдохнуть. Хельмит неуверенно согласился, как будто надеялся, что она ещё передумает и прильнёт к нему. — Хватит думать об этом. Это всё Айреникус, который опять разбередил мне разум и не дал нормально отдохнуть, — тихо, но строго сказала себе Стэйлис и вышла из комнаты. — Не спится, аббил? — ласково спросил знакомый голос. Волшебница вздрогнула от неожиданности. — Ты меня напугала, Викония, — улыбнулась магичка соратнице-дроу. — Опять кошмары и… И Айреникус. Жрица жестом руки указала на дверь своей комнаты. — Заходи, я помолюсь о защите от негативного плана. А то бессонница тебя изведёт. Стэйлис, не раздумывая, приняла предложение и последовала за Виконией. Эльфийка была без кольчуги: удивительно тонкое, но мускулистое тело едва скрывало короткое тёмно-синее бархатное платье, подпоясанное полоской из кожи. Трудно было поверить, что свирепости и физической силе этого грациозного создания могли позавидовать даже мужчины. Женщины-дроу, а особенно те из них, кто относились к знати и готовились стать верховными жрицами Паучьей Матери Ллос*, обучались технике владения оружием не один десяток лет, что уже к первому прожитому столетию делало их непревзойдёнными машинами для убийства. — Не боишься одна гулять ночью по этому району? — добродушно поинтересовалась Стэйлис. — Вылезла посидеть на площадке, что является крышей этой дыры. Глаза болят от дневного света, ночью мне становится легче, — пояснила Викония и начала молиться. Тело волшебницы на секунду озарилось голубым свечением. Она почувствовала, как голова её прояснилась, воспалённый кошмарами разум окутало волной безмятежности и спокойствия. Только вот спать всё равно не хотелось: первый раз за столько времени ей хотелось поговорить с кем-нибудь о своих печалях и волнениях. Малодушие? Да и что с того, если каждый её день похож на бег по лабиринту, а собственное тело постоянно вступает в неистовый бой с её силой? Викония уселась на подоконник, вальяжно спустив ноги, и, нахмурившись, посмотрела на Стэйлис. Волшебница знала, что приближённые к Ллос жрицы были обучены телепатии, но осталась ли эта способность при её соратнице после того, как она отвергла Паучью Мать? — Как хельмит? — строго поинтересовалась дроу. — Ты всё-таки умеешь читать мысли? — С помощью молитвы могу, но о твоих метаниях знает вся команда и без этого, — скривив губы в ухмылке, ответила Викония. — Усыпила заклинанием, чтобы отдохнул. Мне очень жаль его сестру, и я не знаю, как облегчить его муки, — Стэйлис, выдохнув, подалась вперёд и упёрлась руками в лоб. Тёмная эльфийка выжидающе буравила лидера отряда взглядом бездонных черных глаз. Лёгкий порыв ветра взметнул тюль, и дроу аккуратным движением поймала её, приладив обратно. — Ничего не было, — сокрушённо сказала Стэйлис. — Я знаю, ты хотела спросить об этом. — Это и так понятно, аббил. От тебя несёт неудовлетворённостью, — ехидно ответила Викония. — Но я вижу, что тебе хочется о чём-то поговорить. Я догадываюсь, о чём, конечно, но предоставлю тебе право начать самой. — Я… Я знаю, что он не такой, каким видится вам. Он страдает из-за своих сомнений, не верит в свои силы, и тот хаос, что творится в его жизни, не даёт ему возможности найти почву под ногами, чтобы собраться с духом и оттолкнуться. Иногда я чувствую, что наши судьбы похожи. Иногда его слова меня терзают, как пытки Айреникуса, — волшебница тёрла свои виски, прикрыв глаза. — Стоило только поднять голову… Я испугалась. Не знаю, чего. Я не уверена, нужно ли ему это. Я не уверена, заслуживаю ли сама это. Это всё похоже на какой-то неугомонный маятник, что то бьёт меня, сшибая с ног, то вновь отлетает. Мне больно, когда он меня оскорбляет, но в те моменты, когда он смотрит на меня, я чувствую себя живой. Живой, понимаешь, а не костью в горле у всего мира, что видит во мне только проклятую метку! — И ты выбрала в качестве подружки для секрета эльфа-дроу, — хмыкнула жрица, но, заметив растерянность Стэйлис, тяжело вздохнула. — Ты знаешь, аббил, мне ещё многое непонятно в вашем мире. Я слышала, что у вас принято выбирать партнёра на всю жизнь, вести с ним дела на равных и официально это регистрировать, вы называете сие браком, верно? Там, откуда я пришла, самец изредка допускается до тела женщины ради плотских удовольствий. Те же, кто поражают своими умениями и талантами, могут стать счастливцами, коим будет дозволено оплодотворить самку, чтобы та понесла плод, генетически выгодный интересам дома. Мне сложно понять, зачем терпеть выходки одного существа, когда вокруг их тысячи. Но! — Викония на миг сильно зажмурила глаза, как будто в её памяти всплыло что-то, что до сих пор приносило нестерпимую муку. — К сожалению, я знаю, что иногда наша душа игнорирует здравый смысл, а сердце готово положить тело, где оно бьётся, на жертвенный алтарь во имя чужой жизни. Я могла бы тебе сказать, что всё это не имеет смысла, и твои сомнения — лишь плод твоих девичьих капризов. Но я сама выжила именно благодаря этой… Этой привязке. Которая возникает спонтанно между существами, даже если их не объединяет сексуальный интерес. Стэйлис, если ты чувствуешь, что оно тебе нужно — возьми это. Кто знает, сколько будет времени, чтобы насладиться этим. Но помни — доверие удел дураков. Мёртвых дураков! — Если бы ты знала, как мне сейчас полегчало, — выдохнула Стэйлис. — Ещё немного, и я не смогла бы пользоваться своей магией, потому что мысли совсем не о том… Викония, — волшебница устремила свой взор в глаза тёмной эльфийке, — ты не виновата в том, что случилось с Валасом. Он — твой родной брат! И не смог бы жить, зная, что не сделал всё, что мог, чтобы помочь тебе бежать. Эта привязка… Она — как острое лезвие, понимаешь. Может вскрыть вены твоему противнику. А может пересечь твою сонную артерию… Я помню, что ты сказала в доме Кора. Ты до сих пор рвёшь себе душу из-за событий той ночи в твоём доме… — Аббил, я ценю тот факт, что тебя волнуют мои печали, — голос жрицы дрогнул. — Но, не окунувшись в культуру дроу, тебе никогда не понять до конца, что я натворила. Я — отступник, предавший идеалы своего народа и отрёкшийся от своего бога. А поплатился за это мой брат, который до конца видел во мне любимую старшую сестрёнку, а не верховную жрицу Ллос. Мой дом впал в немилость Паучьей Королевы, после чего был уничтожен. Я не захотела проявить бессмысленную жестокость один раз и породила целый шквал боли, разрушений, убийств. Если бы не Шар… Иногда мне кажется, что она слишком добра ко мне, раз йоклол* до сих пор меня не убили. Да и тебе повезло, что твой отец умер прежде, чем узнал, что ты выступаешь против его парадигмы. — Мы должны быть надеждой для тех, кто осмелится быть против, — покачала головой Стэйлис. — Ты, очевидно, ещё слишком юна и наивна даже для своей расы, — хмыкнула Викония. — Надежда — как хроническое заболевание. Не убивает, но делает тебя слабее только тем, что живёт в тебе. Ступай спать, аббил. Тьма на улице начинает рассеиваться. Кстати! — Да? — спросил волшебница, поднимаясь с кресла. — Келдорн очень недоволен вашими… Сомнениями, — с сарказмом фыркнула дроу. — Эти дурачки свято ценят воздержание до того, что у вас называется свадьбой. А ты, по его мнению, развращаешь мальчика, у которого большое будущее. — Неужели, — Стэйлис с трудом сдержала улыбку. — То, что происходит между вами, заметно невооружённым взглядом. Я поняла это с первой секунды, даже в состоянии шока после схватки с сектантами, что собирались меня сжечь. И не надо было расстраиваться, что он так плотоядно пожирал меня взглядом, — ехидно кинула жрица. — Не могла этого не добавить, да? — с шутливым вызовом ответила Стэйлис. — Извини, просто я понимала, что если ты развратила бы его первой, у меня бы шансов не осталось, — магичка внезапно сделалась серьёзной. — Значит, остальные тоже это муссируют. — О-о-о! Уже давно, — потешалась дроу. — И? — волшебница многозначительно подняла брови. — Как обычно. Налия тебя жалеет, говорит, что ты самая красивая и умная. А Эдвин говорит, что ты — недоразвитый примат. Тебя что-то удивляет? — Викония потянулась. — Там начинает светать. Вали уже спать, я тоже отдохну. — Не смею больше испытывать твоё терпение, — игриво ответила Стэйлис. — Спасибо, милая. За всё. Увидимся завтра. Молитва о защите от негативного плана сработала непревзойдённым образом, как и в прошлый раз. Измождённая дочь Баала уснула глубоким сном, чуть только коснулась головой подушки в своей комнате. Тревожные мысли отступили, а во сне вновь явилась Крепость Свечи. Та Крепость Свечи, что отпечаталась в её сердце, нетронутая скверной и смертью.***
Утром никуда спешить не хотелось. Налия была права — необходимо было пополнить запасы перед дальнейшими путешествиями. Стэйлис внимательно пересчитала деньги и, взяв листок пергамента, решила набросать список необходимых в первую очередь вещей. Он выходил внушительным: стрелы для Налии, щит для Аномена, посох для неё самой, пара-тройка интересных свитков для Эдвина, да и Виконии, пожалуй, нужна была кольчуга поплотнее. Союзники рассказывали волшебнице о Ярмарке Приключений — лавке в районе Променада, что торговала огромным количеством зачарованного оружия, доспехов и магических свитков. И хотя этот район навевал жуткие воспоминания о безобразной сцене пленения Имоэн и о расставании с бывшими товарищами, простая оружейная лавка вряд ли бы угодила потребностям отряда, так что выбора не оставалось. Закончив с обдумыванием покупок, Стэйлис села в кресло со своей магической книгой. В последние дни времени для тренировок почти не было, и волшебница ругала себя за свою несобранность. Противники, что выступали против них, поражали своим многообразием и силой, ей необходимо была развиваться и пробовать новые заклинания, более сильные и действенные. Как и все волшебники, она заносила новые тексты в свой рукописный сборник про запас, отрабатывая их по мере сил и возможностей. Список её умений был впечатляющим даже для дикого мага: она не зря игнорировала уроки по военному делу и истории ради просиживания в библиотеках Крепости Свечи. В свои двадцать с лишним лет Стэйлис запросто ставила защиту от обычного оружия; возводила щиты, поглощающие заклинания и броски энергетик, творимые другими магами; поднимала стену огня вокруг себя; создавала иммунитет к превращениям своего тела. Дикая магия позволяла ей выводить из крови магические токсины, призванные парализовать или нарушить адекватное восприятие действительности. Список атакующих заклинаний тоже внушал уважение: огненные стрелы, цепи молний, конус льда, магические снаряды, лучи слабости, кислотные шары, и конечно же некромантия, к которой магичка испытывала странную симпатию. Всё это с лихвой покрывало неумение пользоваться оружием, но было одно но: ближний бой был её самым слабым местом, а первое правило, которому учили любого воина, — это любой ценой подойти к магу как можно ближе, используя те моменты, когда он проговаривает текст заклятия и является наиболее уязвимым. Последняя закладка стояла на странице с двумя заклинаниями: «Распыление» и «Обращение живого в камень». Стэйлис решилась отработать второе, так как текст заклинания был довольно коротким, что являлось безоговорочным плюсом для атакующей магии, хотя сноска с подсказкой гласила, что оно забирает большое количество энергии и должно произноситься в начале схватки на организм, с которого были предварительно сняты антимагические щиты. Волшебница перечитала текст заклинания три раза — он был действительно подозрительно лёгким для запоминания. В качестве жертвы она выбрала яблоко, сиротливо болтавшееся в сумке несколько дней. Поставив его на тумбу, Стэйлис отошла к двери и начала концентрировать энергию для броска. Железы отозвались мгновенно: гипофиз бросил гормоны, что возбудили надпочечники, кровь забурлила в жилах, грудь наполнилась сладостным теплом. Магичка подняла руки над собой и начала петь текст заклинания. — Манос потентис хало! — звонкий голос наполнил комнату, а пальцы озарились красным свечением. — Аота! — добавила Стэйлис и бросила руку вперёд. Красный луч ударил точно в цель: яблоко потрескалось и задымилось. Волшебница сжала кулаки от нетерпения: неужели получится с первого раза? У дикой магии свои правила. Вспышка света, звук глухого хлопка, ошмётки несчастного яблока, разлетевшиеся на стены, занавески, пол. И… Десять пушистых белок пугливо разбежались по углам помещения. Один зверек, будто издеваясь, подбежал к ногам Стэйлис и, умилительно шевеля усами, встал перед ней на задние лапки, потирая мордочку. — Ну, ты, конечно, не камень, но шубка вышла, что надо, — растерянно проговорила волшебница, разглядывая роскошный мех зверька, лоснящийся и отливающий медью с аккуратными вкраплениями чёрных волосков. В дверь постучали. — Открыто, — пробурчала огорчённая девушка. В комнату влетели Эдвин, Налия, Викония и Келдорн. — Хотели позвать тебя к завтраку, и тут услышали, что ты читаешь атакующее заклинание, — деловито сообщил тэец. — Ба! Вы посмотрите! Удивительный случай: дикий маг призвал живое! Я слышал, что ты читала «Плоть в камень», что же пошло не так? Или ты внезапно надумала стать друидом? — Тренировалась. Не получилось, — обиженно ответила Стэйлис. Маленький пушистый нахал, что не побоялся ранее подойти к магу, его породившему, резво подбежал к Налии и впрыгнул к ней на руки. — Викония, смотри, какая белочка! — аристократка, похоже, была в восторге от ошибки подруги. — Да уж, просто уморительно мило, — жрица закусила губу, чтобы не расхохотаться. — А ты разве не у хельмита оставалась? — прикидываясь удивлённым, заметил Эдвин. Келдорн посерел лицом. — Благородные леди не ночуют со священниками, — волшебница буравила паладина взглядом, наблюдая за реакцией. Викония позади него ехидно ухмыльнулась. — А зря, — картинно вздохнув, добавил тэец. — Помогла бы другу пережить страшную потерю. Дроу с силой пнула его под коленку и обратилась к волшебнице. — Аббил, мы пошли вниз. Зайди за ним, и спускайтесь к нам. Белки суматошно метались по комнате, пока союзники покидали помещение. Стэйлис, собравшись, оставила дверь открытой, чтобы зверьки могли сами решить свою судьбу: оставаться здесь или бежать. Когда она подходила к двери его комнаты, сердце вновь безжалостно заколотилось. Ошибки быть не могло, заклинание усыпления сработало, как было надо, значит, он уже должен был проснуться. Но что она ему скажет? Извинится за трусость? В сотый раз добавит, что ей жаль Мойру, зная, что слова сейчас ничем не помогут? — Будь, что будет, — выдохнула волшебница и постучала. Он открыл почти сразу. Вероятно, она отвлекла его от умывания: с лица на грудь падали тяжелые капли воды, быстро устремлявшиеся под ткань его тёмно-фиолетовой туники. Стэйлис, не стесняясь, пожирала его взглядом; округлый выступ дельтовидных мышц, густая поросль тёмно-пепельного цвета на груди, массивное плетение волокон мускулов на его бедрах. И засохшие корки ушибленных ран на костяшках кулаков — немые свидетели их вчерашней драмы. Каждая деталь так волновала её и так ей нравилась. — Извини, что отвлекла. Хотела узнать, как ты, — скрывая волнение в голосе, начала волшебница. — Лучше. Спасибо за заклинание, спал, как убитый, но голова ясная, — спокойным голосом ответил Аномен. — Собираюсь и готовлюсь к выходу. Стэйлис, — он шумно сглотнул, — спасибо. Спасибо за то, что ты рядом. И за то, что твоя мудрость помогает мне устоять во время самых страшных ударов. Волшебница мягко поцеловала его в щёку. Сомнений не было: он жаждал этого поцелуя, она отчётливо это почувствовала. Руки священника осторожно обвили её талию, и влюблённая дочь бога улыбнулась и прильнула сильнее, наслаждаясь ощущением его горячего тела. — Оруженосец Аномен, рад, что вы чувствуете себя лучше, — прогремел голос Келдорна. — Торм ждёт наших новых свершений. Уверен, миледи Стэйлис подготовила новые задания для нас. — Да, сэр Келдорн. Скоро подойду, — выдавив из себя улыбку, ответил хельмит. Стэйлис, вздохнув, отстранилась и поплелась за паладином. Видимо, он чувствовал, как она негодует, потому что на лестнице остановился и резко обернулся к ней. — Я просто боюсь, что он совершит ошибку, о которой пожалеет. Хельм отрицательно относится к прелюбодеянию. А на тебе — метка одного из омерзительнейших божеств, мне хочется верить, что ты действительно выбрала сторону света, но кто знает, серьёзно ли ты относишься к обетам, которые он дал Ордену. — Хельм ничего не говорит об искренних чувствах. И поверь, я многое сделала, чтобы он стоял на дороге, ведущей к званию рыцаря, — злобно ответила Стэйлис. — Я знаю, что ты переживаешь за него и что ты обещал сэру Райану. Но ты не можешь уберечь его от всего. Как и я. Мы можем просто быть рядом, когда будет нужно. — Да, в твоих словах есть смысл. Ты печёшься о нём, но когда-нибудь, возможно, поймёшь, что это ударило и по тебе, — тихо добавил Келдорн. Через час отряд покинул таверну. Погода стояла хмурая: на небе скапливались тучи, обещая вот-вот залить Аскатлу влагой. Стэйлис радовал этот факт: плохая погода наверняка отпугнёт покупателей, и на Променаде не будет так суетно, хотя ей до сих пор становилось дурно от мысли, что вновь придётся смотреть на руины, которые ознаменовали начало этой странной истории. Стоило товарищам покинуть территории трущоб, как их остановил патруль элитного гвардейского полка Аскатлы. Солдаты взяли союзников в кольцо, угрожающе выставив вперёд алебарды. Командир патруля что-то бубнил в амулет, висящий на его шее, остальные воины заметно нервничали. — Что происходит? Я требую ответа! На каком основании вы нас задерживаете? — злилась Стэйлис. — Сейчас подойдёт офицер Роенал и всё вам объяснит, — вздохнув, ответил один из солдат. — Исайя? Нет, только не это! — Налия побледнела. Солдаты сделали шаг назад, увеличив диаметр круга. Перед товарищам открылись портальные теневые двери, из которых ступил их старый знакомый — Исайа Роенал, и два его охранника. Сейчас он был облачён в боевой пластинчатый доспех, что совершенно нелепо сидел на его тщедушном теле, а руки, дрожа, с трудом удерживали мощную алебарду, положенную в качестве оружия воинам этого подразделения. — Налия, сердце моё. Опять шатаешься по трущобам? — широко улыбаясь, провозгласил Исайа. — Что тебе нужно, недоумок? — напустилась Стэйлис. — Выбирай выражения, колдующая сука, — бросил офицер, но отошел подальше от дикой магички. — Ривальд, зачитай им постановление об аресте! Один из охранников Исайи достал пергамент с массивной печатью Совета Шестерых и, прокашлявшись, громогласно известил Налию о том, что решением психиатрической комиссии магов в сутанах она признана невменяемой от длительного воздействия магии на неокрепший юный разум, что проявляется в её склонности к бродяжничеству и воровству. Для её же блага Исайе Роеналу, её благочестивому жениху и офицеру элитного гвардейского полка Аскатлы, передана полноправная опека над ней и её землями. Друзей же Налии, в случае их вмешательства, разрешено устранить как лиц, способствующих развитию её душевного заболевания. — Стэйлис, — Налия в ужасе прижалась к подруге и заплакала, — умоляю, не отдавай меня, прошу! — Малыш, даже не думай, — волшебница приобняла её. — Исайа, она останется с нами! — Ты действительно настолько тупая? Или прикидываешься? — спокойно ответил Роенал. — Это — законное постановление. Тебя казнят на месте, если ты попробуешь воспротивиться! Норман, действуй! Второй подручный офицера, оказавшийся сильным магом, кинул в Налию заклинанием, которое моментально оглушило её. Двое солдат из круга подхватили опавшее тело аристократки и кинули к ногам Исайи. Прежде чем Стэйлис решилась что-либо сделать, Исайа, размахнувшись, со всей силы ударил Налию носком сапога по лицу. Кровь из носа несчастной брызнула во все стороны, долетев даже до подола платья волшебницы. Среди солдат прокатился испуганный шепоток. — Именем Ордена я приказываю остановить насилие над женщиной! — вскрикнул Келдорн. Аномен бросился к девушке, чтобы исцелить, но маг Исайи ударил его волшебным хлыстом по лицу. — Поясняю для недоразвитых, — веселым голосом произнес Исайа. — Это — официальное постановление Совета Шестерых. По законам ваш Орден не имеет права вмешиваться в случае задержания при наличии документов, а они у нас есть. — А вы не имеете права бить женщину! — кричал Аномен. — Она не оказывала сопротивления! Кровь кипела в жилах Стэйлис. Она готова была спалить до пепла одним огненным шаром всю шайку Исайи, в руках стало горячо, ярость рвала её сердце. — Только попробуй, — злобно остановил её офицер. — Вас убьют на месте, даже не подведя под суд. Эй! — обратился он уже к своим охранникам. — Снимите с Налии сумку и отдайте этим маргиналам. Наверняка всё имущество — награбленное. — Исайа, я тебя уничтожу. Я говорю тебе это здесь, при всех. Оглядывайся по сторонам, я найду твои слабые стороны, уверяю, — прошипела волшебница. Казалось, офицер ей поверил. Сглотнув, он промолчал и нетерпеливо мял древко алебарды, пока его маг открывал портал. Второй охранник поднял голову Налии за волосы и, хохотнув, смачно плюнул ей в лицо. Тягучая слюна, смешавшись с кровью на изуродованном лице, повисла на подбородке девушки. Ещё секунда — и все четверо растаяли в пространстве. Стэйлис почувствовала, как внутри неё что-то надорвалось. Каждый человек, которого она любила, проходил через муки, которые она не в силах была остановить. Странный низменный инстинкт, говоривший, что только смерть воздаст по заслугам обидчикам, ласково облизывал её разум так, что сама дикая магия покорилась ему в одну секунду, словно пёс, что лёг к ногам хозяина. Патруль снял оцепление. Командир отдал приказ бойцам, и те лениво разошлись. Один из них, замешкавшись, осторожно двинулся к товарищам. Оглядываясь, словно опасаясь слежки, он аккуратно взял Стэйлис под руку. Келдорн сразу же наставил на него клинок своего зачарованного меча, остальные союзники окружили мужчину. — Без глупостей, джалук, — прошипела Викония. — Прошу, выслушайте. Я знаю, как спасти миледи Де Арниз, — испуганно пролепетал воин. — Я даю тебе минуту, — ледяным тоном ответила волшебница. — Роенал многим встал поперёк горла своими нелепыми приказами. Его нужно взять за горло, но простых солдат не выслушают, сочтут за попытку свержения своего начальника. Сегодня он останется в замке Де Арнизов, как только посадит в тюрьму дочь лорда, — мужчина аккуратно сунул ключ в карман Стэйлис. — Его дом будет пустовать, стражу я отзову на один день, дам увольнительную. Проверьте его документы, ходят слухи, что он торгует рабами. А вечером поговорите с Баргом, пиратом, что трётся в районе Доков. Похоже, что он связной работорговцев. — Если ты мне соврал, — волшебница взяла воина за горло, — я… — Он не врёт, — Викония положила руку ей на плечо. — Я прочитала молитву, пока он объяснялся. — Я прошу вас, помогите нам справиться с этой заразой, — вздохнул солдат. — Я присягал защищать людей, а не охранять зарвавшихся мразей, что торгуют детьми! — Именем Торма, — взорвался Келдорн. — Мы сделаем всё, что сможем! — Да, пожалуй, надо несколько осадить парня. В лучших традициях Тэя, — насмешливо добавил Эдвин. *Ллос — верховная богиня эльфов-дроу, представляемая в виде паука. Одно из самых злобных божеств Фаэруна. Покровительствует убийцам, предателям, насильникам. *Йоклол — прислужница Ллос, существо с другого материального плана.