Греческий алфавит

Мы сидели в Большом зале, когда в него вошли, словно короли и королевы, слизеринцы в полном своем составе. Малфой шел словно не много впереди, а по левую его руку властной походкой на высоких каблуках шла Пенси. Забини был возле провой руки, и рядом с итальяшкой шел Рон, который о чем-то очень серьезно вещал последнему. Рональд откололся не только от нас с Гермионой, но и от Гриффиндора в целом. Ему даже на ум пришло перейти на Слизерин, как мне передал Дин. И когда друг это говорил на его лице играли пугающее желваки, казалось Томас был готов убивать. То что происходило в Хогвортсе не могло не расстраивать учитывая, что весь переворот случился буквально за ещё одну неделю. Две недели и моя жизнь перевернулась окончательно и без поворотно с ног на голову. Когда прошла вторая неделя без Рона в моей жизни, я осознал, что мне не хватало нашего трепа по ночам; мне не хватало лучшего друга. Конечно, я души не чаял в своих подругах, они во всем спешили меня подержать и все такое, но Рон был парнем. Мне нравилось наше общение, то что мы были братьями, то как он мог подъедать мой шоколад, которым меня все так же заваливали какие-то ненормальные фанатки. Я бы ни за что не стал признаваться Рону, но он был огромной частью моей жизни, которую никто кроме моего брата не мог заполнить, даже мои лучшие подруги. Разочарование из-за Малфоя стало отступать, как первый снег при солнце, которое выходило из-за облаков. Даже стало казаться, что чувства к нему, которые появились так неожиданно и вырвались из меня ядовитой ревностью, были лишь плодом моего воображения. Пока он не появлялся в радиусе моего взгляда, тогда все менялось, и я снова начинал злиться, потому что завидовал Рону так, как никому и никогда до этого. -Гарри, все в порядке? – Поймав взгляд Симуса который усердно пытался оттереть с волос сажу пока с другого бока от парня тоже самое делал Дин, только смывал парень гарь уже с кожи Финигана. -Ты опять что-то взорвал? – Мне очень не хотелось отвечать на вопрос друга, а перевести тему на что-то актуальное как в очередной раз сгоревшие белые брови Симуса казалось вполне логичным, учитывая, что Дин стирал сажу с шеи Финигана. -Не уходи от ответа Гарри! Ты всю ночь вертелся, и стонал, и явно не оттого что за твои пологом кто-то был. – От слов друга выступил легкий румянец на щеках ведь я помнил о том, что мне синилось этой ночью, и это было так до нельзя близко к шутке друга, что было невозможно не смутится. -А тебе от куда знать может кто-то и был, и я провел до дурости жаркую ночь. – В тот момент когда я самоуверенно ответил Симусу мимо нас как раз таки проходил Малфой со своей компанией, и стоило заметить парень слегка заинтересовался нашим разговором. Конечно, в месте с ним и все его друзья, но мне хотелось верить, что меня интересовал лишь один Малфой, а не мнение того же Забини. -Не было, я лично ходил проверять – От слов Дина сэндвич, который я все то время крутил в пальцах с грохотом упал на тарелку к салату. -Извращуга. – Но моё высказывание о Дине, только его позабавило от чего он одарил меня самой издевательской из своих усмешек. – Мистер Томас, боюсь полюбопытствовать как часто вы заглядываете ко мне под полог, когда я сплю? -А как часто тебя устроит? – Симус же от нашего шуточного разговора лишь закатил глаза, а Гермиона кинула в меня газету Невилла, и все это было для того, чтобы я заканчивал глупый флирт с парнем Джини. И то было верно, а то Джини за своего Дина могла и поколотить меня, а у подруги рука сильная, больно было бы. -Гарри, так ты в порядке? Я же правда о тебе переживаю. - Симус смотрел на меня серьезно, и шуточное настроение тут же ушло на нет, крутя в руках газету в маленьком полиэтиленовом пакетике, который был перетянут шнурком, мне не хотелось смотреть на друга чтобы он не мог прочитать палитру моих чувств. -Что ты хочешь услышать Симус? Что у меня нескончаемые кошмары, которые моментами граничат с сумасшедшими мокрыми снами от чего я больше склоняюсь к кошмарам. Или тебя интересует мой в момент ставший отвратительным характер, с которым не сумел ужиться даже мой лучший друг. Или поговорим о предательстве Рона? Что именно тебя заставляет обо мне беспокоиться Финиган, скажи и я отвечу на твой вопрос, но только на один. – Друг замолк, а в месте с ним и весь наш стол, ребята смотрели на меня с ещё большим беспокойством чем раньше, а девушки с жалостью, а младшие курсы с непониманием, я знал, что стоило молчать ведь в действительности палитра моих чувств даже мне была не к чему, что уж стоило говорить о моих друзьях. – Прости Симус, я просто устал. И я в порядке. – На сколько возможно было быть в том самом «порядке». Сунув под мышку свеженькую газету, я решил, что лучше не стоит дожидаться ора ответов со всего стола, ведь не только один Симус спрашивал меня о моем невменяемом состояние. Возможно, я все же стоил своего социопата бывшего, учитывая собственную невменяемость. Ведь будь я нормальным за мной бы не оставался кровавый след из трупов. -Я пойду покурю, простите что испортил обед, и Невелл я возьму твою газету. – Помахав газеткой перед лицом друга, тот с печалью глядя на меня мягко кивнул пару раз, после чего ласково позвал меня по имени. -Конечно, Гарри. – От жалости окружающих меня людей уже начинало тошнить. Вздохнув и выбравшись из-за стола, стоило мне только встать в проходе как мои глаза сами собой обратились к Малфою и тот, как не странно смотрел на меня, но в месте с ним и компания его друзей. На кончике языка оседало «Не смотри на меня» но, чтобы иметь совесть такое сказать, и мне не следовало смотреть на блондина, а это было на уровне невозможного. Встряхнув головой мне все же, удалось, отогнать мысли в сторону после чего покинуть большой зал, зная, что мне в спину смотрело слишком много людей. Но не успел я и шагу ступить за пределы большого зала как меня едва ли не за шиворот схватила Луна. В голове был хаус из мыслей, и я банально не заметил подругу, которая, сидя в тени ела сэндвич с яйцом и разговаривала с очередным призраком, в этот раз это была прелестная серая дама. Мне пока что не удавалось с последней подружится, казалось, я не нравился Елене. -Привет Гарри. – От неожиданно звонкого приветствия подруги меня аж, всего передернуло словно кто-то имел наглость окатить меня ведром с холодной водой. – Ты снова врешь. -А ты подслушиваешь. – Луна лишь расплылась в довольной улыбке, ведь в отличие от нормальных людей Луне нравилось копаться в мыслях у людей, знать их секреты, тайные желания, и то что они и сами о себе не знали. Но как говорится мысли быстрее заклятья, и мы не всегда те можем контролировать, а если твоя лучшая подруга лигелимент, стоит научится контролю иначе не миновать беды. -Ты злишься, твои мысли отдают красной дымкой, ты же знаешь Гарри от злых мыслей в голове появляются мозгошмыги, сколько мне тебе говорить не подаваться злости какой бы соблазнительной та не была. – Закинув голову к потолку мне лишь сильнее хотелось убежать куда угодно и просто покурить, чтобы с табачным дымом вышла и вся та разъедающая меня злость. – Ох, Гарри. -Не нужно Луна, я правда в порядке. – Подруга лишь мотала своей растрёпанной головой от чего ей серьги виде вишни раскачивались в разные стороны. -Гарри, не стоит врать самому себе, ладно мне, и другим, но от себя и своих желаний ты не сбежишь. – Луна проделала ко мне несколько шагов из-за чего оказалось, мы едва не прижимались друг к другу. Подруга смотрела мне в глаза, а я на её губы, которыми она легко улыбалась тихо начиная шептать, словно стараясь сохранить наш разговор в тайне даже от пыли что летала подле нас. Мой нос щекотал сладкий аромат духов подруги, которые несли в себе запах свежи скошенной травы и ландышей. И как бы мне не хотелось, но от мыслей действительно было не убежать прямо, как и говорила Луна. Моя подруга вошла ко мне в самые темные мысли которые я утаивал всю последнюю неделю за злостью и гневом. И там не было яркого света, или же радужных дум, в моей голове крайне редко бывали счастливые мысли, от этого то у меня и с патронусом не редко бывают проблемы. Хотелось опустить глаза и не позволять Луне получать подтверждения собственных слов, но я уже не мог остановить безумство своих мыслей. Те метались от «Почему. Почему его взгляд в друг стал таким безразличным. Он все шесть лет смотрел на меня как на нечто особенное. Но теперь я не более чем букашка под его ногами» тот страх съедал меня изнутри, он обгладывал кости, и с легкостью подводил к обрыву отчаянья: «Прошу, не уходи, не смотри на меня так, это же я Гарри Поттер, мальчик которого ты всегда хотел, это не могло быть ошибкой…не могло же». -Гарри. – Отступив от подруги, я уже знал, что она побывала в моем гниющем отчаянье, и смотря в глаза Луны можно было с легкостью понять, что ей не понравилось. -Ничего не говори… - Мне вновь хотелось убежать, точнее следовало сказать что мне и не переставало хотеть сбежать, но в тот момент желание стало как не когда ярким. -Я и не догадывалась что чувство к нему настолько сильные. -Луна, я же попросил не нужно. – Проведя руками по лицу, желая сказать, что разговор лучше не продолжать ведь не известно, чем он может закончится учитывая, что я допустил вообще те отчаянные переполненные страхом мысли о моей глупой влюблённости, которая казалось не имела места быть, ведь летом о своих так называемых «чувствах» к Малфою я даже не вспоминал, пока стонал под бывшим. Но стоило мне увести свой взгляд как я наткнулся на быстро идущего к нам с Луной Забини. Тело прошибла неприятная волна, и показалось я даже на таком расстояние смог ощутить аромат того альфы, от чего желание сбежать превзошло все другие мои мысли в голове. -Гарри иди, а я переговорю с Забини, а то мысли у него не чисты. - Я поправил сумку на своем плече, и не прощаясь скрылся за спинами учеников, но все равно услышал, как Луна сказала: «В твоих чувствах нет ни чего плохого Гарри, любить не преступление, и ты не преступник.». Мне все равно не хотелось снова говорить о чувствах, и любви, это глупая трата времени. Астрономическую башню все так же продувал ветер, казалось, хотел унести собой любого смельчака, который решился выйти на балкон. Устроившись на балконе, я скинул ноги с него вглядываясь в просторы леса, который заботливо окружал школу. Тело пробирал мороз, который ласкал уже мои кости, но это ни как меня не смущало. Достав из внутреннего кармана мантии пачку сигарет, не задумываясь я закурил. Грудь наполнил горячий серый дым, который словно позволял мне взять секундный перерыв пока в легких двигалась ядовитая дымка никотина. Выпустив серое облако в не менее серое небо, зажав губами сигарету, мои пальцы стали распутывать газетку. Было любопытно чем же жили люди за пределами Хогвартса. От газеты пахло все так же чернилами и старыми носками, сложно было сказать от чего «Ежедневный пророк» носил такой специфический аромат. Возможно дело было в том, что магическую газету издавали лжецы и лицемеры, а может все дело было в том, что ни в одной из статей не было не словечка правды. Наверное, поэтому я и читал газеты, они вызывали во мне смех куда более глубокий и настоящей чем шутки и приколы. Листая газету с конца, я находил рецепты для скучающих дома домохозяек, интригующие рассказы для уставших клерков, которым приходилось по двенадцать часов сидеть в неудобном кресле в маленьком офисе. Чем ближе я пробирался к началу газеты, тем ярче и лживее становились статьи. И таким не хитрым образом я добрался до первой страницы, на которой была статья о сыне испанской семье де Бомонт, а точнее о их трагедии. На развороте первой странице находилась колдография, в общем ничего неожиданного, там же всегда колдографии, иногда даже бывали и мои. Но та колдография она была особенной, ведь с ней на меня смотрел самый красивый парень, которого мне доводилась знать, возможно это во мне говорила глупость, или же нет. Этим парнем был сын семьи де Бомонт, двадцать два года молодой чемпион Испании, покоритель женских сердец, наследник небывалого богатства. Так кричали короткие слова, накиданные в статью. Но для меня де Бомонт был особенным, его карие глаза с вкраплением золота, которые буквально искрились на солнце, его густые черные ресницы, пухлые розовые губы, оливковая кожа, которая пахла ванилью и корицей… кусая губы едва дыша не сводя глаз с колдографии меня пробирала дрожь, но страха как такового не было, скорее волнение, смущение, желание, и ужас. Задерживая дыхание, мне удалось перевести взгляд на статью, и она была, как и все остальные посредственной, но был в ней один абзац, который не давал мне покоя. Он забрался ко мне под кожу, царапал кости, сводил с ума, и утягивал в прошлое, на которое я так отчаянно старался не обращать внимание. С моих губ глухим шепотом слетали слова из статьи: «Сегодня нам дала личное интервью Ирен де Бомонт, старшая дочь семьи и тетя юного Давида де Бомонта. Напоминаем этим летом чемпион мира по квидечу, защитник, Давид де Бомонт был найден в овраге не далеко от отеля «Красных Роз» в Лас-Вегас в городе США. Трагедия повергла в ужас всё магическое сообщество, а убийцу Давида де Бомонта так и не нашли. Так же стало известно, что с тела юного де Бомонт пропал перстень их семьи с родовым гербом из белого золота, на огромном кроваво красном рубине. Перстень единственная зацепка по делу об убийстве чемпиона. Семья юноши назначила награду за любые полезные сведенья в сто золотых. Но на данный момент дело все так же стоит на месте, а перстень остается не найденным.» В моих губах все ещё тлела сигарета, пока из горла шепотом вырывались беглые слова, а глаза были прикованы к статье. Пепел сигареты осыпался на ворот моей рубашки, но я совершенно потерявшийся в статье даже и не замечал, как сигарета выскальзывала из моих пересохших губ, а пепел оставлял грязные следы на белом вороте. Глубоко в моем горле встрял чертов ком, а кожа на шеи пылала, казалось, я мог ощущать ею тяжесть сильных пальцев, которые с легкостью сжимали мою шею. «Гарри». Шепот, и гул моего голоса, который урывками вырывался из моего тела, смешивался с шепотом который нашептывал моё имя. Так словно я мог забыть, как меня звали. «Гарри». Мне не следовало читать газету, я знал, что не следовало, Мариана тысячу раз говорила, что мне не стоит лесть в газеты, журналы, и любые другие сми, ведь те буквально могли свести меня с ума. Но я был слишком своенравным из-за этого и не мог отвести своих глаз со строк статьи. С моих пересохших губ сорвалась сигарета, та упала прямо мне на рубашку, но в ту секунду все что я мог ощутить это как из моего горла с глухим стоном вырвалось имя Давид. Я хотел все забыть, придумать себе другое лето, другие событие, другого себя, ни того жалкого и слабого что был летом, но сложно было забыть то, что было буквально под моей кожей. Но ещё сложнее было забыть его, Давида. В моей голове эхом отзывались слова того вечера, они были такими громкими, но одновременно тихими, ведь я те шептал, опустив голову, ведь во мне уже не было смелости, лишь чертов страх. «Давид, пожалуйста.» Соль и медь оседали в моем рту, это единственные вкусы, которые я ощущал, не в силах поднять своих глаз на него. Это то, что я четко запомнил. «Давид умаляю, я больше не могу, это конец, мне нужно уйти…» Но, он не слышал меня, он был так зол, он всегда злился, когда я перечел ему. Злой, и сильный он надвигался на меня как скала, в то время как я все сжимался, стараясь опустить голову ещё ниже. Но ниже было уже попросту не куда. «Давид. Мы оба понимаем, что это конец. Я не могу больше тебя слушать, видеть, и выносить твою ярость. Любимый, как ты не понимаешь, что мне больно, когда ты бьешь меня головой об стену, или когда тушишь об меня сигареты, твои кулаки тяжелее моих, и каждый твой удар ломает меня.» Мой голос был прямым и стойким, но не громким, ведь он уже нависал надо мной, а его горячее дыхание касалось моей шеи, ведь он склонился к моему лицу. «Я устал от твоей неразумной ревности, Давид, я не твоя собственность.» -Ты. Принадлежишь. Мне. – Тело обдало огнем в момент, когда сигарета прожгла мою рубашку и огонь коснулся нежной кожи. Вскочив на ноги и стряхнув со своего живота сигарету, я выпустил из рук газету, которая, выпав с балкона полетела прямиком на мокрую от дождя траву. Заглянув за перила, я обнаружил листы газеты в пяти метрах друг от друга по всей округи возе астрономической башни. И все же Мариана была права, мне не следовало читать газеты. Облизнув пересохшие губы, запустив руку во внутренней кармане мантии я достал потрёпанный красный ежедневник. Быстро раскрыв тот, найдя не большой обрубок самого простого угля для письма я накарябал на листе бумаги послание подруге. -«Марианна, ты слышала что-нибудь?» - Ответ, как и всегда пришел незамедлительно подруга не любила заставлять меня ждать, особенно после всего что с нами произошло летом. -«Я же говорила тебе столько раз не читать газеты! Гарри, чего ты хочешь добиться, читая статьи?» - Мариана писала грубо, и моментами даже жестоко, от каждой написанной ею строчкой мне хотелось кричать, но при этом я понимал, что она права, ведь Мари всегда была права. –«Плохо будет только тебе, хватит, выкинь урода из своей милой головки, займись уроками, тренировками, найди кого-нибудь, но забудь уже этого чертового урода. Он монстр Гарри, и получил то, что заслуживал.» -«Он был монстром Мари, его уже нет, ты забыла, нет, и никогда не будет и эта моя вина.» - Мариана вновь стала писать своим ровным девичьим почерком, который, пускай и был изящен, но резал болезненнее ножа. -«Не забыла. Но ещё я помню Гарри, что Давид был социопатом.» - К моему глубочайшему сожалению и я этого забыть не мог, ведь мне до сих пор казалось, что я ощущал пальцы своего бывшего на собственной шеи от чего не мог моментами даже вздохнуть. – «Он контролировал каждый твой шаг. Говорил, что где бы ты не спрятался он найдет тебя. Ты это ещё помнишь? Гарри, я молю тебя забудь ты уже его, все же закончилось, нас не найдут, а все улики смыло водой из унитаза на вокзале в Лондоне. Так ведь?» - Вопрос Марианы подразумевал ответ, но я не мог солгать подруги, кому угодно, но не ей, ведь улика о которой говорила Мари весела в данную секунду на тонкой цепочке на моей шеи. – «Гарри, только не говори мне что ты оставил чертово кольцо, то единственное что может привести к нам?!» -«Но, Мариана, это ведь не просто какое-то там кольцо, это его перстень, он им…» - Мне даже дописать слова не удалось, когда, взорвавшись глубокими буквами на бумаги появились гневные строки. Если бы подруга была рядом она бы кричала, и её голос напоминал бы вой Сирены. -«Ты сохранил чертов перстень, то, о чем пишут во всех сраных газетах, и то, что пытаются отследить магическим путем, потому что перстень является сильным магическим артефактом, мы об этой мелочи говорим? Гарри выкинь его в сраное озера, с мой в туалет, да хоть Соплохвостам скорми, но избавься от него. И забудь уже Давид, он умер. Кормит собой червей.» - От слов написанных Марианой мне казалось, что кто-то бьет меня по спине, и я не могу этому кому-то ответить. И я прекрасно понимал, что Мари права, надо было ещё тогда выкинуть перстень, а с ним и все воспоминания. Но каждый раз, когда я хочу от него избавиться, в голове всплывает момент того, как Давид подарил мне свое сокровище. - «Гарри прошу тебя как твоя подруга, избавься от кольца. И прошу, не злись на меня ладно, ты же знаешь так будет лучше для всех.» -«Ты права, я избавлюсь от перстня, и найду себе парня. прости, но статься видимо сильно меня ударила, даже показалось, что я слышу голос Давида.» - После моих слов повисла тишина, и мне казалось, в тот момент я даже мог увидеть, как Мариана закатила свои большие орехово-зеленые глаза, после чего все же написала мне ответ. -«Тебе показалось, мне тоже чудится его голос, запах, и так будет всегда, Гарри — это нормально. Но нам нужно его отпустить. Мертвых не вернуть, и он не вернется. А теперь сожги блокнот, а через пару дней я совой отправлю тебе новый.» - Вздохнув я поступил так как и сказала Мариана, откинув ежедневник в сторону тот проскользнув по полу тут же вспыхнул как уголек. С начала года это был уже пятый блокнот, и их бы не пришлось так часто менять, если бы я каждый раз не начинал говорить о Давиде словно одержимый. Но я не мог собой ничего поделать ведь то был один из наших последних разговоров, последних раз, когда Давид смотрел на меня. Когда парень с карими глазами опускал свою руку мне на затылок и мягко притягивал к себе. Да, Давид де Бомонт был чудовищем с лицом ангела, и, если он хотел люди падали к его ногам, но внутри этого парня не было ни черта хорошего. Но я все ровно носил напоминания о нём. Запустив пальцы себе под ворот рубашки, я с легкостью нащупал увесистый перстень, он был горячим и прикрыв глаза мне даже удавалось с легкой грустью вспомнить хороший момент из лета. Но Мариана была права мне следовало избавится от перстня, ведь он и правда был тонкой ниточкой, которая вела ко мне, а я вел непосредственно к Мари. Но что будет если все всё же раскроется, я столько раз думал над этим. Меня же не осудят? Я не буду приговорен к Азкабану? Ведь то было самозащитой. Но в то же время голос в моей голове поспешил напомнить, что сокрытие тела, и побег с места преступления, тоже является преступлением. Хотелось бы чтобы все было хоть не много проще. Но стоило мне об этом лишь подумать, как в нос ударил яркий аромат мускатных специй, от чего мой левый глаз дрогнул. Дыхание вновь сперло, выпустив из пальцев перстень Давида, я подобно большому коту подскочил на ноги, и с дикостью стал смотреть на дверь, за которой скрывалась лестница. Ступеньки из старого дерева скрипели, а аромат специй усиливался, голова шла кругом, и все плохое что я прятал в глубине своей душе стало прорываться наружу. То, как Марианна склонилась над телом Давида. Как в тот момент слышались звуки сирены из-за окна отеля, который скорее был мотелем. А тот миг, когда Марианна поднесла свои пальцы к разбитому носу Давида, и ничего не ощутила, меня скрутило, и стало тошнить, а Мари просто уселась рядом с телом де Бомонта и смотрела на него так словно он её обманывал, ведь он не мог так просто умереть. Но, Давид был мертв. Задержав дыхание, я смотрел внимательно на то, как дверная ручка провернулась, а в следующую секунду дверь открыли, а я с шумом выдохнул. -Поттер. – Но вместо высокого брюнета с оливковой кожей и густыми черными волосами, чья длинная челка спадала на выразительные глаза, вошел совершенно светлый во всех пониманиях парень в лице Малфоя. Странно было осознавать, что я был разочарован видеть блондина, и напуган, те, как сильно мне хотелось вновь увидеть Давида. Его ямочку на левой щеке, и наверняка, не бритым подбородком, который дико кололся при поцелуях. Малфой же смотрел то на меня, то на затухающей пепел, где когда-то был ежедневник. -Что тебе надо Малфой? Хотя можешь и не отвечать, мне не интересно. – Я говорил абсолютно честно, единственное чего мне хотелось так это уйти. Задрав рубашку мне было любопытно узнать степень своего повреждения, ведь место ожога горело огнем, хотя сигарета едва коснулась меня. это не был первый шрам от сигарет на моем животе, они были не большими белыми пятнашками по всему моему животу, Давид любил наказывать меня за то, что я курил, туша об мою кожу сигареты. Обведя пальцем контур красного круга хотелось ругаться матом, ведь ожог вопреки моим ожиданиям был крупным, по всей видимости я совсем не сразу ощутил жар. – Иисус твою Рузвельт Христос! – Выругнувшись как тетя Петунья и вскинув голову, меня дико злил тот факт, что, даже расставшись с социопатом который тушил об меня сигареты, я продолжаю получать точно те же увечья что и при отношениях. Опустив край рубашки обратно на ей закланное место, мне хотелось дать самому себе обещание больше не курить чтобы не получать ожогов, но это было бы ложью учитывая, что уже через секунду я искал по карманам проклятую пачку сигарет. Найдя помятую пачку на полу, я быстро поднял ту уже радуясь тому, что нашел, но красное Мальборо оказалось пустым, и улыбка что расцвела на моих губах потухла за считаные секунды. Обернувшись на Малфоя, я обнаружил парня с неоднозначным выражением его лица. Толи он был удивлен, то ли не знал, что сказать, но одно и второе склоняло меня думать о том, что каким-то образом мне удалось удивить слизеринского принца. Осознание того, что могло так удивить блондина пришло достаточно быстро, ведь все было логично, парень увидел мой живот. Сказать проще зрелище было малоприятным, а так как у меня было плохо исцелением то и ожоги заживали обычным магловским путем. Хотя в свое время Марианна помогала мне, пока Давид не напугал мою подругу до такой степени что даже когда я банально порезал колено об карал Мари побоялась мне помочь, от чего помогал сам де Бомонт. – Что? Понравилось, Малфой? – Парень лишь услышав свое имя из моих уст опустил глаза, и слегка смущенно покашлял в кулак тем самым словно стараясь свести неловкую ситуацию к нулю, но вот мне хотелось сделать все на оборот. Тем самым заставить Малфоя едва ли не кричать от смущения ко мне, такого сильного чтобы слизериниц даже не мог подойти ко мне следующие несколько лет как минимум. – Или может ты хочешь потрогать? – Вновь задрав свою рубашку я сделал ещё пару шагов к блондину, вот только он смотрел на меня уже без того легкого смущения, а с явным раздражением. Но заставить парня смутится было не так и сложно, даже такого холоднокровного каким был сам лорд Малфой. Подступая к блондину, я в место того, чтобы держать рубашку задранной стал ту растягивать с низу верх, тем самым оголяя так же грудь. – Не смотря на повреждения моя кожа очень мягкая. – Я не собирался в действительности давать себя трогать, но стоило видеть лицо этого идиота, когда я ему это предложил, когда моя рубашка оставалась застегнутой ровно на одной пуговице. Откинув ловким движением кольцо себе на спину, я раскрыл рубашку показывая свою грудь в полной красе, темные соски, широкую грудь, плоский живот, и плечи пловца. Да, я не был таким же сильным и возможно крупным как альфа, но и не казался разваливающемся каким мог казаться Рональд. Мой друг всегда был бледным, щуплым, и миниатюрным, я же был достаточно спортивен, а бесконечная работа в саду сделал мою кожу бронзовой, а руки сильными, от чего я мог считать себя привлекательным, и даже сексуальным. Кусая губы, и поглаживая свою грудь спускаясь к животу, на котором были шрамы, я обвел пальцем дорожку из волос спускаясь к ремню на брюках. Шутка заходила все дальше, от чего я, кусая свои губы едва мог сдержать смех, ведь лицо у блондина оставалось серьезным и только глаза все темнели и темнели. – Разве тебе не любопытно узнать какая моя кожа на ощупь, или даже на вкус? Я бы мог дать тебе попробовать. – Мягко прикусив нижнюю губу мне едва удавалось не улыбаться во все зубы, ведь Малфой уже приоткрыл губы и я видел как его грудь стал вздыматься. Он хотел меня, и так было на много проще, чем объяснять, откуда у меня эти шрамы, потому что я совершенно не хотел о тех думать. Подойдя почти в плотную к Малфою взяв его руку, без задней мысли я положил ту к себе на живот, от чего парень затянул воздух сквозь зубы, а его вторая рука оказалась на моей пояснице. – Тиши тигр. – Сильные пальцы обводили мои шрамы, надавливали на них, от чего сводило все внутри. Мы смотрели друг другу в глаза, а в местах, где надавливал Малфой начинало покалывать так словно сводило мышцы. Чувство было из неповторимых, от чего мне даже хотелось застонать, сплетя наши пальцы на моем животе я двигал руку чуть выше, ближе к моим ребрам, где оставался глубокий длинный шрам от стекла. Как-то раз оттолкнув меня, Давид опрокинул меня на стеклянный столик, тот разбился, и пускай мой злой принц и залечил рану, но оставил шрам как напоминание за непослушание. Как только пальцы Малфоя нашли тот самый длинный шрам, в глазах у парня вспыхнул огонь, он скрипнул зубами. – Это мой любимый, называется «Сам виноват». – Мои губы пересохли, а шрам обдало огнем, когда Малфой надавил на шрам, из-за чего из моего горла вырвался непроизвольный стон. - Удивительно, правда, что хочется снова и снова касаться чего-то такого уродливого… — Это не делает тебя уродливым. – Сдавлено проговорил Малфой, глядя все так же мне в глаза, и было во всем этом что-то до безумного интимное, что-то чего между мной и парнем моего лучшего друга просто быть не могло. -Драко! – По всему телу прошелся разряд статического электричества. Дыхание замерло, но он все так же держал меня, его глаза словно утопали в моих, а я не мог выпустить его руки, ведь правда заключалась в том, что я годами мечтал о нём. Драко словно и не смущала ситуация, в которой мы загнали друг друга, я своей строптивой глупостью, и он своим нравом бесстрашия. Его пальцы все так же отзывались жаром в каждом уголке моего изрезанного тела, и это было эйфорически. Лучше, чем от хорошего касика на берегу моря, когда твою кожу ласкают последние лучи заходящего солнца. В те секунды я заметил на сильной челюсти Малфоя рябь родинок что спускались на его алебастровую кожу, от которой у меня были готовы подогнуться колени, и, казалось, намокал анус. Но послышались шорохи от обуви по старому полу, казалось, Рональд находился в паре шагов от того, чтобы открыть дверь и увидеть, как его парень гладит мой живот. И пускай это ничего не значило, но было в этом действие интимности больше, чем если бы мы просто, по животному сливались в диком поцелуи. За секунду перед тем, как Рон открыл дверь я отступил от Малфоя, мои пальцы выпустили его, а из моих губы вырвался вздох разочарования. Я не хотел его отпускать. Как только я отступил пологи моей рубашки без слов захлопнулись, а пуговицы оказались застегнуты, и это была не моя магия. По губам скользнула улыбка, ведь магию в тот момент использовал Малфой, и мне было любопытно, это была попытка спрятать сомнительный момент, между нами. Или же, принц не хотел показывать моё тело кому-то ещё, даже если этим кем-то был Рон, который больше миллиарда раз видел меня без футболки, и даже больше чем просто без ней. – Гарри! – Вошел Рон, как на сцену ступает главная героиня очередной мыльной оперы, а я в этой истории был страшным злым персонажем, который никому не давал жить счастливой жизнью. - Драко, все-таки тебя нашел, хотя я был уверен, что ты не пойдешь на астрономическую башню. Думал про выручай комнату, но сомневался. Ведь если ты хочешь, чтобы тебя не находили, именно так и будет. -И что? Ты знаешь меня уже одиннадцать лет, не удивительно что ты в курсе моих заскоков и привычек, представь себе, я тоже тебя знаю Рон. – Но чуть тише куда-то себе под нос я прошептал: «думал, что знал, по крайне мере». – Ну так что? - Достав из-за уха тоненькую скрутку, мои пальцы подрагивали, казалось, словно я был заядлым наркоманом и в тот момент я был первые сутки без наркотиков и меня ломало. Не стоило мне позволять Малфою даже в шутку подходить к себе так близко. Зажав косяк зубами, я быстро поджег сигаретку ощущая моментальное расслабление, в попытки моего побега с помощью легкого наркотика, который даже и наркотиком было не назвать. Аромат сахарной ваты обволокло мои легкие, за это надо было конечно же сказать спасибо Гермионе, и братьям Уизли, без них и их товаров моя бы жизнь стала бы посредственной и со вкусом плесени. Вот каждый раз куря во рту от травы был запах плесени, сложно было описать с чем это было связано, но это оставалось забавным фактом обо мне. Первая затяжка всегда самая лучшая, и слабая, она доставляла не как физическое удовольствие, скорее нужно было сказать ментальное, от осознания плохого действия. Подняв глаза, я встретился Роном, ведь он никуда не уходил, а на лице у парня так и читалось осуждения с немым вопросом: «ты что серьезно?». Малфой же был слегка удивлен, об этом говорили его руки которые были строго сложены на груди, но, парень явно чего-то подобного ожидал от меня. ну что ж поделать, слава и наркотики вещи не разделимые, а если ещё и взять моё дурное воспитание эгоистичными ублюдками без нотки сострадания, я вообще удивлен что все ещё не седел на меде или на какой-то подобной дряни. -Я думал ты бросил. -А тоже много чего думал, но не всегда наши домыслами сходятся с реальностью. И не тебе меня осуждать Рональд. - Я ответил, делая очередную затяжку и задержав дыхание от чего голос казался глубоким глухим и чужеродным, но в то же время чуть ли не родным, учитывая, что травку я стал курить в тринадцать, и только Рон думал, что я бросил, а на самом деле. Я лишь выпускал облака дыма понимая, что сигареты — это мой криптонит. -Но то, что случилось на третьем курсе. Ты же бросил. – Все так же растеряно продолжал говорить Рон, хотя парень даже и не подозревал, что каждый раз, когда я прибывал у него дома в Норе, его братья курили в месте со мной. и даже больше Фред и Джордж снабжали меня сигаретами, косяками, а иногда даже подкидывали пару ярких таблеток Молли. И даже умница Гермиона чтобы расслабится после тяжелой недели в Хогвортсе могла сделать пару затяжек, не скажу, что Фред хорошо влиял на Миону. Но, Рон все же не был полностью оболванен, и я действительно бросал курить травку на третьем курсе после первого же касика, окислённая трава такое себе удовольствие, когда тебе ещё и идти после ней на урок по ЗОТИ, а там чертов шкаф с Богортом который как последняя крыса обращается в чертового дементора. А вот те ребята, действительно страшные особенно когда тебе тринадцать, и ты как-то был не сном не духом о их существовании. -Нашел что вспомнить. – Крякнул я в ответ выпуская облако дыма после чего начиная смеяться, а после и кашлять. – Рон, ты правда думал, что, если ты просишь меня бросить курить траву я тут же последую твоим словам? Я что, по-твоему, твой щенок? Хотя даже те не слушаются своих хозяев. Хотя твой вполне себе послушный. – Но на слове «вполне» я приподнял брови, от чего на скуле у Малфоя заиграл желвак, было приятно намекнуть блондину что, если этот разговор мне будет не по нраву я мог и рассказать, нашему трепетному и нежному Рону о том, чем же его парень занимался за закрытыми дверями с грешным Поттером, на котором клейма не где ставить. – Да, и ты разви пришел поговорить о моих погрешностях или все же поорать, просто, я уже настроился, так что давай, начинай говорить «а» чтобы я мог сказать свое «пошел, на хуй». – По моим губам скользнула издевательская улыбка, на что Рональд закатил глаза, он же знал, что когда я зол, то максимально токсичен, прямо как взрыв на Чернобыльской электростанции. -Гарри, мы не хотим кричать. А я и вовсе не хотел снова сорится, лишь прейти к перемирию, чтобы все стало как раньше. – Подивившись сигаретным дымом из моих в миг напряжённых пальцев с нервов выпал едва докуренная скрутка. -Как раньше уже никогда не будет, и это лишь твоя вина Уизли, и, если не хочешь, чтобы мой сарказм стал гневом, я бы на твоем месте как следует подбирал слова. – Раздражение прокатывалось по телу в месте с мягкостью в конечностях из-за действия травы, наступив носкам потасканного кеда на тлеющей косяк, меня раздирало желание так же наступить на лицо Рона. -Гарри, я понимаю твои чувства, и что ты готов разорвать меня за мои действия, но, мы же друзья. – Рон, отступив от Малфоя решил, что я достаточно в хорошем расположение духа, чтобы ко мне можно было подойти, а главное попытаться взять за руку, словно мы были друзьями. Да, и возможно, где-то глубоко в моей душе я все ещё мог считать Уизли своим другом, правда мог, ведь я и скучал по нему, и тосковал по его отсутствию. Но это ни черта не значило, не после всего что он сделал не после того, как буквально нагадил мне в душу! Ударив Рона по руке, я отступил от него к двери, едва ли не разрываясь на кусочки от желания убежать, как делал это всегда. -Какие на хрен друзья, а Рон? – Воскликнул я, подавшись эмоциям, но мне все же хватило ума и хладнокровия взять свои чертовы чувства под контроль, не хотелось получить ещё одно наказание за всплеск магии. Снейп и так в ежовых рукавицах держал меня за яйца. Облизнув пересохшие от травы губы, мне пришлось разъяснять Рону все то, что не доходило до его по всей видимости отсталого во всех пониманиях умишка. – Ты предал меня. -Дело в том, что мы с Драко. – Мне так хотелось ударить Рона, на столько сильно что я даже замахнулся, мой кулак был в миллиметре от лица Уизли. И я хотел ударить. И, я бы даже ударил если бы не большие по-детски смотрящие на меня глаза Рона, которого от чего-то я все ещё по-глупому жалел хотя ему уже давно не было одиннадцать. -Открой сраные глаза Рон! – Мой кулак оказался на удачно подвернувшемся столе, на котором остался след от моего кулака, а чертовы костяшки обдало огнем, ведь я не часто бил по дереву. – Что это за дружба такая? Ты хоть понимаешь, что ты натворил? Дело даже не в Малфое, дело в нас с тобой, и нашей так называемой дружбе. – Мой горло сдавливало, не смотря на боль и огонь в костяшках мне снова хотелось что-то, или точнее кого-то ударить, но снова же Снейпа и отработок мне уже и так было предостаточно. Уже не говоря о всех тех грядущих беседах со старым магом и его сраные лимонные дольки, от которых у меня постоянный диатез. – Я хочу, чтобы ты сейчас меня послушал, мне больше нет до тебя дела. Я не хочу с тобой дружить. Я даже видеть тебя не хочу. – Не было криков как бы сильно я при этом не был зол, мой голос оставался пугающе спокойным, хотя и отдавал ядом, но криков не было, а значит и всплеском магии быть не могло. Вновь облизнув губы, запустив пятерню волосы, пришлось, вновь поднять свои глаза на Рона, он был бледным и расстроенным, но в его глазах горел огонь ярости. – Но, я бы никогда так с тобой не поступил… Я бы никогда так не сделал. Ты знал о моих чувствах к нему, знал обо всем, черт, тебя раздери Уизли! -Можешь и дальше вести себя как так, но, я правда хочу тебе помочь. Мы с тобой так или иначе дружили с одиннадцати лет, и, мне казалось, это будет что-то значить. – Рон упер руки в боки глядя при этом на меня, но я знал, ему так же, как и мне хотелось впустить в ход свои кулаки, ведь так мы бы могли выплеснуть нашу злость друг на друга, как иногда с нами, бывало. Но на вряд ли пару синяков могли бы решить те реальные проблемы, которые нахлынули из-за предательства Рона. – И я уже извинился, много раз извинился пред тобой Гарри. Но черт, Драко мой Альфа, я ничего не мог поделать с нашей судьбой, но прости что увел парня, которому у тебя никогда бы не хватило смелости признаться, если бы не длинный язык Полуны. – У меня хрустнула от злости челюсть, и только каким-то по истине волшебным способом я остался стоять на месте, а не кинулся на Рона со всей своей чертовой яростью. И не важно, что передо мной бы со сто процентной вероятностью встал бы Малфой, ему бы тоже пришлось бы не сладко даже с его греческим алфавитом. – Я здесь только для того, чтобы помочь и по поручению профессора, ты чертова обуза Поттер, и никому нахер не сдалось, чтобы в твою следующую течку тебя изнасиловали! И знай, если такое случится, можешь не рассчитывать на мою поддержку, потому что с такой тупостью, это будет не удивительно! -Этого не будет, Рон. – Четыре слова. И, все что на придумывал себе Рональд он тут же забыл стушевавшись, глаза Уизли проблеснули, но он словно понял смысл сказанных им слов, от чего прикусил губу в сожаление, но слова не воробей вылетят не поймаешь.– А если и случится, как только мне удастся встать на ноги, я найду тех умников и отрежу им их яйца, вырву их член, и сделаю так, что всю оставшуюся жизнь они будут привязаны к калоприёмнику.- От моих слов Рон содрогнулся ведь он прекрасно знал о чём шла речь, ведь я уже кое кого доводил до такого состояния когда им приходилось жить с пакетом на брюхе в котором было их дерьмо. - Пойми уже Рон, я не сахарная девочка, не хрупкое создание, в моей жизни уже было столько дерьма что ты бы под его весом просто бы сдох, и не надо думать, что мне понадобится твоя, так называемая, «чертова помощь». Изнасилуют, окей, это будут уже мои проблемы, но никак не твои. -Гарри, я…это…боже прости, я ведь. – Взмахнув рукой я захлопнул рот Рона вновь накладывая на него заклятье немоты, чтобы он не мог разболтать очередной мой секрет Малфою. Мне уж точно не хотелось, чтобы парень, который мне вроде бы как нравился узнал о том, что в четырнадцать меня кто-то изнасиловал, но я даже ничего не мог вспомнить. Кинув на Рона уничижительный взгляд, парень лишь как провинившийся щенок опустил голову. Двинувшись к двери во мне, плескалось желание не просто уйти, а черт возьми сбежать, и желательно куда-нибудь в сторону Канады, или даже Аляски. Я бы надеялся на то, что там было бы для английских заднец этих греческих ублюдков слишком холодно и меня бы даже не нашли. И возможно, у меня бы это даже вышло если бы не одно, но Забини. Стоило мне только открыть дверь как я наткнулся на альфу который самодовольно улыбался, а на его щеках виднелись ямочки, он явно слышал весь наш разговор от «а» до «я». От чего я задался лишь одним вопросом, а на сколько долго Забини стоял под дверью, когда зашел Рон, или даже раньше после того, как меня нашел Малфой. Но я был так вымотан эмоционально, что я бы даже не стал пытаться играть с альфой в шарады, все на что меня хватило это грубо толкнуть парня в грудь. Но тот даже не шелохнулся. -Забини, хочешь лестницу на прочность своим копчиком проверить? – Мой вопрос был таким тихим и пугающем, что даже и я сам не сразу сообразил, что тот гневный голос вообще принадлежал мне. Но на мой гнев парень отреагировал смехом, от которого я не остался равнодушным, желание убивать проснулось. -Ох, какой же у меня, однако гневный омега, что такое страшилка? Тебя обидели, твои чувства ранили? Ну не раздваивайся ты так, у тебя есть я, и мой член поможет утереть тебе слезки по ночам. – Не задумываясь я замахнулся, во мне было уже не просто желание убивать, оно стало мной двигать, и я в отличие от Рона был уверен в своих словах, а главное действиях, и если что был готов на то, что придется прятать три трупа в лесу, ведь если нет тела не было и дела. И все было прекрасно, и даже удовлетворительно, пока мне в нос не ударил отвратительный аромат горячих специй от чего скрутило живот. -Блейз! – Рычал где-то за моей спиной Малфой, в то время как меня уже начинало потряхивать от боли и тошноты что все выше скреблась по моему горлу. – Ты чем вообще думаешь, предстовляешь как больно будет Рону?! – Но видимо никто не подумал о том, как больно было мне, ведь пока «Солнышко» как ласкательно назвал Забини, Уизли, последний утыкался носиком в сильную мятную грудь Малфоя пока меня ломало. – Ты не чувствуешь возбуждения? – Мурча интересовался Забини, наверное, предполагая, раз меня сложило пополам от его запаха, и я хватал ртом воздух, то это от невообразимого возбуждения, а не от обычной тошноты. -Не хочу травмировать твое «эго», Забини, но единственное что я ощущаю это рвоту. Ты мне омерзителен, весь ваш сраный греческий род мне омерзителен. – Выпрямившись и надев на себя маску безразличия, вздернув подбородок я смотрел на Забини с вызовом, словно это не у меня во рту был вкус жёлчи на языке. – Уйти с моего пути, иначе, твоя жизнь оборвется в шестнадцать Забини, и я даже не пожалею о твоей смерти.