Голубые акулы и случайные акты доброты

В «Тако Белл» на восьмидесятой автостраде Маркос отсчитывает семнадцать баксов за мексиканскую пиццу и опускает мелочь в коробку пожертвований для церковного кружка, оглядываясь на полупустой зал с липким полом из линолеума и кучкой дальнобойщиков в очереди на раздачу. Лорна ждет его снаружи, подтянув ноги к груди на капоте их запыленного внедорожника и вертя в воздухе армейский ножик. Маркос перехватывает ее руки. - Не здесь, ладно, детка? - он кивает на подростка в сетевом комбинезоне, торгующего тако навынос. Лорна закатывает глаза. - Буду паинькой, ты же этого хочешь, - раздраженно говорит она и спрыгивает с капота, проскользнув под его рукой. От нее пахнет тыквенным соком и шалфеем, и это наводит Маркоса на мысли о доме с лимонадной стойкой у бордюра и американским флагом над белой верандой - доме, который нередко служит картинкой для семейного пазла на тысячу элементов. - Лорна... - Маркос останавливает ее за запястье. - Я пошел на сделку с картелем, чтобы спасти тебя. - Ты уже говорил, - она хлопает его по груди и забирается в машину. Рука скользит на еще плоский живот - Маркос замечает это в лобовом стекле и сжимает губы. - Просто не ври мне больше, - просит она, когда он садится рядом. - Насчет себя. Насчет подполья. Мы не сможем растить ребенка, если перестанем друг другу доверять, - Лорна облизывает нижнюю губу. Маркос находит ее ладонь на животе и накрывает своей, пока Сенатор в радиовещании Эй-Би-Си Ньюс требует, чтобы «мы докопались до сути инцидента пятнадцатого июля», а тем временем надо твердо дать русским понять, что все мы решительно за президента. «Трагедия, разумеется, но подобные трагедии неизбежны, пока толпа невинных людей позволяет манипулировать собой горстке склонных к насилию и ненавидящих полицию мутантов». Лорна вырывает магнитолу и достает кусок пиццы из коробки. - Радиосопровождение - единственное, что дает копам ощущение уверенности и контроля над ситуацией. И они правы, пока не происходит сбой, - она щелкает пальцами, и радиосигнал в машинах прерывается. У кого на чем: на детских песнях, ответах комментаторов с матча НБА Филадельфия-Мельбурн и проповедях хиллбилли по WSB. Лорна гладит живот. - С ним я становлюсь сильнее. Позднее Маркус решает, что уже тогда все началось. Через три месяца на ручной автомойке в Нэшвилле он закуривает «Свишер Свитс» и смотрит на насос, где служащий дает сдачу с тридцатки за протирку стекол и смену масла строителю в оранжевом комбинезоне. У облупившейся зеленой двери спят два сторожевых пса, цепи от ошейников обмотаны вокруг автомата с жвачкой. - Не волнуйся, еще ночь не кончится, как кое-кому тут придется гораздо хуже. Маркос бросает банку вишневой газировки под сиденье и игнорирует любопытные взгляды, сминая под подошвой «Мартинсов» бумажные пакеты в красно-белую полоску и картонные стаканчики с эмблемой местной заправки. Он потирает запястьем мазутные разводы на щеках, глядя, как девочка лет пяти вертит в липких ладошках драже M&M’s перед голубоглазым малышом в коляске. Маркос хотел стать отцом. Не то чтобы они это планировали, но он был не против маленькой армии их детей, которых они носили бы в рюкзаках-кенгуру и которые поднимали бы в воздух игрушечную железную дорогу, плавили городки из «Лего» и делали бог знает что еще. Маркос определенно завел бы семью в том будущем, где они с Лорной обвенчались бы в сельской церкви где-нибудь в Теннеси и ссорились из-за того, что к появлению ребенка не успели закончить ремонт в детской, а не из-за спасения всего человечества. - Еще пива, мужик? В Вашингтоне Джон досыпает картофельные чипсы в миску и между делом поглаживает Кларис по бедру. Маркос думает, что родится мальчик, и днем позже покупает голубую резиновую акулу в детском отделе, добавляя ее к семейству осьминогов и книжкам для купания в коробке из магазина оружия возле его матраса. В худшие дни Маркос представляет, как ходит ходуном живот Лорны, когда он целует его, или каким большим стал его малыш. Тогда он забрасывает сигаретные пачки в свой «корветт» и выгоняет машину на пустую трассу до Рокуэй-Бич, закладывая пару-тройку крутых виражей, чтобы проветрить голову. Иногда он находит на пассажирском сиденье Кейтлин, они едут до ближайшей ночной забегаловки, и она до утра говорит ему о первых туфлях Лорен для танцев или деталях самолетных моделей Энди. - А потом ангелочки, которых вы много лет укладывали в кроватки, становятся подростками и обращаются с вами так, будто вы растеряли все мозги, - Кейтлин отрывает тесто от жареной лепешки и макает его в соус. Спустя несколько импровизированных поездок и стандартного американо с сахаром в МакАвто Маркос все-таки говорит ей о том, как он скучает по Лорне, которая надевала его рубашки в осенние вечера и рассуждала о полярных ночах и Большой медведице. Он говорит ей о Лорне, которую, как он думал, он знал. - Помолитесь за душу своих близких. Церковь настолько маленькая, что не вмещает в себя весь воскресный приход. Маркос вспоминает слова Лорны о новом мире и думает, что променял бы веру на закусочную.