Любовь раз в тысячу лет

Большая любовь, которая повторяется только один раз в тысячу лет ©Куприн "Гранатовый браслет"

      Только родившись, она уже знает, что искать. Знает чувство, которое может как возродить, так и убить. И каждые сто лет, она как в неведении, как в замкнутом пространстве мечется, в попытке отыскать. Но лишь через десять веков, через тысячу лет, найдет того, кто ее сердце зажжет, позволит гореть ярко, светить. А может изорвет так, что следующая тысяча лет пролетит незаметно, лишь в попытках зализать раны, устранить ту боль, что изнутри сжирает, как стая обезумевшая, с катушек слетевшая.       Это лишь проклятие, сотни лет назад наложенное. Одна за другой жизни проходят, она бессмысленно их тратит. Но лишь одна, так долго желанная, заставляет ее терпеть, принимать пустые жизни, хотя сердце стремится, отчаянно бьется, в попытке путь найти к чувству особенному.       Но тысяча лет тоже тянется медленно, словно съемка замедленная. Снова и снова, как пленка заевшая. Когда кажется, что предыдущий раз последним был, не будет больше счастья истинного, любви всепоглощающей.       И этот город огромный, но родным ставший, за сотни лет прожитых. Когда раз за разом вновь возрождается, как феникс из пепла восставший. И раз за разом убеждается, что город этот мал по сравнению с миром, но ее снова обратно закидывает, куда бы сбежать не пыталась.       Но она возродилась снова в этом же городе. Еще малышкой бежала по давно знакомым улицам, пряталась в давно местах знакомых. На новое имя отзывалась, с новым именем свыкалась, снова к людям привыкала.       Но эта жизнь не была похожа на прежние. В ней было что-то необычное, предвещающее новое, доселе неведанное, непознанное. И она рвалась, с новым именем свыкнушись, научившись называться коротко, приняв людей ее окружающих.       И когда этот мир перевернулся с ног на голову, показав ей грань, доселе неизведанную, показав мир, в легендах спрятанный, вымышленный и от глаз скрытый, она приняла его как подарок долгожданный, но уже любимый.       И вновь новые люди, новые правила, которые до этого были лишь пустыми звуками. И будто жизнь новая, но еще не закончилась прежняя.       Но эта жизнь и так особенная. Она в новом тысячелетии, а значит любовь ее близко, где-то рядом прячется. И сердце вновь в предвкушении бьется, надеясь на встречу с душой родственной.       Но мир словно против нее обращается, одно за другим испытания подкидывая. И сердце медленно обращается к ненависти, к человеку, что лишает ее мира.       Встреча с ним все внутри уничтожила. Брат по крови - разрушитель мира. А сердце внутри трепещет, словно птица к свободе стремящаяся. И греет чувство особенное, теплое и такое прекрасное. Такое знакомое.       И слезы по щекам катятся, кажется, выжигают следы на коже, так горят, что лишь пепел остается. Но рука сама поднимается, нож над его сердцем занося.       Взглядом с ним встречается, улыбку видит, за пару секунд любимой ставшую, а в груди так больно становится. Словно копьем проткнули и поворачивают, все внутри разрывая, уничтожая окончательно.       И пальцы дрожат, едва рукоять не отпуская, когда она к полу его прижимает, подняться не позволяя. Коленями плечи его сжимает, остается лишь руки опустить.       Но слезы снова бегут, обзор закрывая, и она на секунду дает слабину, наклоняется ниже, сползает, брата отпускает. Он в недоумении на нее смотрит, понять пытается, хотя она и сама не понимает. Лишь имя его как в бреду шепчет, словно мантру заучить пытается.       Еще ниже склоняется. Холодных губ своими касается. Пожар внутри взрывается, искрами все засыпая, донося, что вот перед ней любовь.       Но едва от него оторвавшись, заветное "прости" прошептав едва слышно, она клинок ему в грудь вгоняет, изгоняя душу во мрака обитель.       Вместе с его жизнью внутри все ломается. Как огромная трещина, на кусочки ее разбившая. А она в эту трещину падает, утопая в собственных чувствах и фантазиях.       Как огромное облако, знание ее окутывает, почти наглядно показывает: он был самым настоящим. его любовь была самой искренней, самой ИСТИННОЙ. Так больше не будет, хоть через тысячу лет, хоть сотни тысяч. Теперь остается лишь бледный отголосок, напоминающий о когда-то чувстве испытанном.       Она ухом к его груди прижалась, не слыша больше вдохов и выдохов. Лицом попыталась в ткани футболки спрятаться, от боли утраты укрыться.       И она шатаясь, его тело оставила. Ушла, все еще кинжал в руке сжимая. Надеясь лишь, что следующей жизни не будет. Что не будет возрождения, а лишь тьма и пустота. Пусть даже Ад.       Но это лучше, чем постоянно вспоминать его взгляд, вкус его губ, когда он на последнем издыхании ей в любви признавался. Лучше умереть, чем из раза в раз осознавать: она своими руками любовь уничтожила.       Но смерть лишь иллюзия. Она как феникс из пепла восстанет. А пепел не исчезнет. Он внутри останется, все толстым слоем покрывая, напоминая, что лучше уже не будет.       А ей лишь дальше существовать останется. В пустоте, словно в вакууме. И лишь то мгновение ей снится будет, когда она свою любовь уничтожила.