***
На другом конце большого, украшенного яркими огнями всевозможных ночных заведений города, Льюис все никак не мог оторвать взгляд от мальчика, стоящего у окна. Ветер играл с его волосами, а он все смотрел вдаль, словно в глубине души был дикой птицей, жаждащей полётов. Лью так и застыл у подъезда минут на семь, не в силах оторвать взгляд от юного Серпанта. Но вот ему на нос упал лепесток герани с подоконника и мальчик негромко окликнул мужчину. — Эй, Лью, уже все ушли по домам.***
Джек принёс Остина в постель на руках, старательно уложил и накрыл тонким одеялом, тот протяжно зевнул и поморгал сонными глазами, а потом с лёгким отвращением посмотрел на горсть таблеток на тарелочке в руках любовника и вымученно отвернул голову. — Всё никак не сдохну. Я уже устал пить столько таблеток. Мне двадцать семь и я эпилептик, у меня хронический плеврит, отрезанные яйца, вечные мигрени, хуй знает откуда постоянно появляющийся авитаминоз и селезенка по звезде пошла! Да злоебучие синдром хронической усталости и синдром беспокойных ног хотя-бы взять! Про кукушку я вообще молчу. Я уже устал от этого. Остин ругался, но послушно пил таблетку за таблеткой. — подуй на меня и меня унесёт в Вестфалию! Это просто невыносимо, Джек, это не жизнь, я просто жду тот момент, когда закончится моё бренное существование! Джек старательно давал запивать каждую таблетку водой. — Какие глупости, Ты непотопляем, Остин. Оглянись назад, такая тяга к жизни! Ты пошёл по головам и выцарапал себе место, а сейчас мы с тобой убиваем достаточно плохих людей, чтобы это можно было считать местью. Сейчас выполним ещё пару заказов, отвезем тебя в какой нибудь санаторий, может лёгкие восстановим. Жить тебе ещё хоть сто лет. — И что, все сто лет ты будешь со мной? — с насмешкой спросил Остин. — Да, буду. Я уже давно это решил. Я решил, что я хочу провести с тобой каждую секунду этой жизни. Это любовь, Остин. Я правда готов, просто разреши… Джек распустил хвост розовых волос и аккуратно вылез на своего господина сверху, мягко обнял его и тот, к удивлению Вагнера, был совсем не против таких проявлений чувств. Наоборот, Остин внезапно крепко обвил руками спину Джека и полушепотом произнес. — Это так… Славно. Морт зевал все чаще, сонные глаза уже начинали слезиться, многие из выпитых таблеток всегда сильно рубили несчастного Морта, зато отлично справлялись с бессонницей, которая иногда была настолько тяжёлой, что Остин мог сходить с ума от усталости и жажды сна, но все равно быть не в силах отключиться, но учитывая сегодняшний результат, Джек внутренне тихо радовался. Он снял с мужчины очки и сложил их на тумбочку. Он гнал от себя мысли о том, что в последнее время любимому было хуже и надо бы хоть раз побыть мужиком и взять его в ежовые рукавицы и отправить его куда-то на длительный курс лечения со всеми обследованиями, только вот сам Остин лишь жаловался и отказывался, да и с Юлией ситуация опасная, нельзя ему туда, все же, как минимум сейчас. Вот затихнет все и можно будет думать, а пока… Джек лишь устроился удобнее, укрыл одеялом и себя, с пульта выключил свет и прошептал. — Спокойной ночи, моя любовь. — иди на хер, мелодрамщик. Ласково ответил Остин и улыбнулся как Чеширский Кот, он ведь не мог не испортить излишне слащавый момент.***
Ванесса долго стояла над кроватью сына с подушкой в руках, в её широко распахнутых глазах читались разочарование и холод. С необычной ранее тяжестью на её плечо легла пятерня. Виктор в полумраке смотрел на неё с холодной яростью. — Ванесса, ты заигралась. Я знаю, что ты творишь с другими людьми, но даже не думай прикасаться к Стефану. — Да я его пальцем не трону — язвительно шепнула женщина и выкинула подушку. — К твоему сведению, вчера я разговаривал с полицейским, так что, можешь бежать как крыса с тонущего судна, Дама из Берлина. — Мужчина на секунду скосил половину лица в злобной улыбке. — А ты ничего не докажешь. Кто поверит мужу, который развёлся с женой и обвиняет её во всех грехах? — Это ты развелась со мной и бросила сына — рявкнул мужчина, ощутив как открываются старые раны. — А доказать сможешь? Это ты странный художник, который живёт на улицах по неделе каждый месяц, а у меня репутация прекрасного хирурга, который спасает жизни. Ты знаешь, что я могу дёргать нити и делаю это крайне искусно. — Она старательно зводила мужа, вытаскивала эмоции. — в любом случае, тебя поймают. Если не полиция, то ДАЭАП точно. — А с чего ты вообще так уверен, что я имею отношения к делу дамы? — Потому что я тебя знаю. И знаю, что то, что ты делаешь с евгеникой или ещё чем-то — просто ужасно, это безумие в чистом виде. — История богата безумцами, друг мой. Женщина развернулась и как подбитая ворона, врезаясь в стены и столы, двинулась к двери ведущей из комнаты в коридор. Она издала сиплый смех как у классических киношных злодеев. Стефан, понятное дело, проснулся и зажался в угол кровати. Виктор наклонился к нему, присел на край кровати и крепко прижал сынишку к себе. — Стефан, ты главное не переживай. Мы уйдём и больше не вернёмся сюда, никогда. Мы больше не дадим себя в обиду и забудем о том, что эту женщину Земля носит. Мальчик прильнул к отцовской груди и начал тихо всхлипывать.***
Корби проснулся в своей кровати от аромата свежих булочек с кунжутом, травяного чая, дивного аромата ветчины, варенья и крепкого кофе. Он повернул голову в сторону тумбочки и к своему удивлению увидел поднос с готовым завтраком, небольшую розу в маленькой вазе и красиво задекорированный конверт с письмом, который выглядел так, словно его писал джентльмен даме сердца в веке, наверное, восемнадцатом-девятнадцатом. Маленький сухоцвет алой розы изящным бутоном был прилемплен сургучем к конверту. В письме была одна лишь короткая фраза «Приятного аппетита, молодой человек». Корби сначала порозовел щеками, потом побелел, быстро засунул кусок ветчины в рот и побежал в одних шортах в кабинет близнецов. Клодия не была дома, но её брат сидел в кресле и он ласково улыбнулся Корби. — Как спалось? — Ты из ума выжил?! Совсем больной?! Корби подлетел к мужчине и начал тараторить. — А если Клоди узнает?! Ты помнишь, что это все незаконно? Ты помнишь, чем лично меня пугал?! Лью… Нет, даже Льюис! Нельзя так безбожно палиться! — Корби, Клодетта ушла до того как я решил это сделать, она следит за какой-то парой мужчин, так что волноваться нет смысла. Мальчик вновь моментально успокоился и стал тихим как штиль над океаном. — Лью, я просто очень волнуюсь за хранение этой тайны. Я знаю, что ты любишь проявлять внимание к людям, которые тебе важны и я правда ценю это. Льюис поднялся и подошёл к мальчишке. — В тот вечер тебя это не так пугало. Мужчина мягко взял его за подбородок и наклонил к нему голову. Снова ощущение этих мягких пальцев. Корби поддался его руке и чуть прикрыл глаза, чувствуя его едва заметное дыхание на своём лице, он даже прикрыл глаза. Это так чертовски странно, раньше он был холоден к такого рода вещам, очень холоден, он смотрел в пустоту, каждый раз, когда соблазнял педофилов, ожидая близнецов, он считал секунды. Он помнил нескольких своих любовников, но едва что-то наклевывалось, мальчику дурнело от воспоминаний, но Льюиса он видел чистым, безгрешным, поэтому сам начал немного «прилипать» к его груди от дикой жажды объятий и Лью позволил ему это. Он мягко провел руками по спине Корби, мягко очертил его талию и чуть наклонился к его шее, провел кончиком носа и уголком верхней губы от его ключицы почти за ухо и удовлетворённо улыбнулся, услышав очень тихий, но все-таки глубокий и шумный вздох. Корби же ощущал эйфорию. Наконец-то он не ощущал отвращения или безразличия. Он чувствовал себя так, как думал никогда не ощутит, настолько киношны были эти чувства. Ему нравилась такая опасная близость, нравились эмоции, нравился сам Лью в конце концов. Но было ещё рано идти дальше, Корби решил, что хочет ощущать особенность каждого касания, поэтому пока он просто чмокнул его в уголок губы и улыбнулся, мягко отстраняясь. — Лью, мне нравятся лёгкие знаки внимания, но пусть это будет тайно. Рыжий сразу кивнул и мягко взял юношу за руку, осторожно коснулся губами разбитых где-то костяжек пальцев.***
Джек подскочил рано утром, у него были большие планы на сегодня. Любовнику было плохо и он решил, что отправит его лечить лёгкие в санаторий, а сам займётся работой и содержанием дома, но решил, что перед расставанием на условный месяц, он покажет ему свой профессионализм, а ещё подарит эмоции. Джек зашёл в домашнюю мастерскую, переписал данные трех запланированных жертв, взял с полки парфюмерный сборник, проверил масла и даже совершил заказ на масла, которые заканчивались, после выгулял собаку и старательно искупал шампунем. Он сбегал в магазин: купил свечи, красное сухое вино, позвонил в ресторан и заказал еду, купил букет с белыми каллами, две пачки сигарет Winston, сходил за всевозможной бижутерией в виде готических крестов, разной символики и ещё красивые белые перчатки с чёрными кружевами и ещё запонки с черепами. Дома он разбудил Остина и порядком насторожил его такой утренней активностью, а это он ещё не знал про покупки. С утра у него только немного подрожали руки, но очень кратковременно, поэтому в целом парфюмер был доволен. Остин был удивлён тем, что Джек аккуратно протёр пыль в мастерской, но не коснулся «творческого беспорядка». Морт даже не удержался и спросил. — Ты что задумал, дурень? Мне уже паниковать? — Не нужно паниковать! Просто я решил, что сегодня тебе лучше отдохнуть от всего. Поэтому, пожалуйста, просто дай мне тебя побаловать. — Что за самовольничество?! Я отдаю приказы, а ты исполняешь! Прекрати переступать границы! Едва я позволил тебе звать меня по имени — ты сразу оборз… Договорить парфюмер не успел. Джек упал на колени перед ним и низко поклонился. — Господин, мой драгоценный господин. Мой хозяин, мой… Правитель моей души, я умоляю вас, позвольте мне сегодня сделать то, что я задумал. Пожалуйста, не спрашивайте, вы узнаете все буквально к вечеру, поверьте мне, своему инструменту, который не давал осечек и я обещаю, я сделаю все, чтобы вы были довольны. Остин был ошарашен несколько секунд, но праведный гнев быстро испарился. Он видел как Джек старается. Он что-то задумал, но это явно не очередная собака в квартире, это что-то другое и сейчас ему стоит все-таки просто подождать. Он улыбнулся и поставил ногу на его плечо, наклонился к нему сам и поднял голову за подбородок, прошептал на ухо. — Тогда не прыгай в глаза, пока это не будет нужно по настоящему. Последовал крепкий укус в ушную раковину и Джек передернулся от боли, но практически сразу блаженно закусил губу, ощущая как боль волнами растекается от уха к мозгу, как каждая клетка тела ощущает фактор присутствия боли. Скоро обязательно Джек ощутит лёгкий всплеск адреналина. Только вот Остин прервал его кайф и язвительно улыбнувшись отпустил, удаляясь в комнату.***
На гладеньком тёмном столе в кабинете лежал рисунок мальчишки, досье, школьные справки от врачей, даже записи из школы. Шуппе тяжело вздыхал, читая его историю и понимая, что мальчик является жертвой двух взрослых людей, которые обрекли его на жизнь вечной жертвы домагательств. Его сестра бесследно пропала, ему явно была нужна психологическая помощь, но в данный момент все упиралось в недостаток доказательств. Можно позвонить родителям и провести с мальчиком беседу — это максимум. Если Корби Серпант и является членом детективного агентства, то он очень скрытный. Не было ни одного свидетеля, ни одной камеры, которая могла доказать его причастность. Ну мальчик, ну блондин, как и заявляли все бездомные, ну плохо учится в школе, ну не обязан же он быть Ангелом в самом деле. Со спутником Джонатана Вагнера было ещё сложнее. Вот вроде бы и внешность запоминающаяся, яркая, но ни одного похожего человека не было ни в базе с фотографиями, ни в друзьях у Джонатана на фейсбуке, да и опять же, ни единого повода, чтобы наведаться к Вагнеру. Генрих старался не отчаиваться, все-таки хоть какие-то люди появились, доказательства появятся и дело сдвинется с мёртвой точки. За дверьми послышался грохот, брань и выкрики коллег Генриха. Шуппе сразу же выскочил и увидел как четверо полицейских ведут вырывающегося мужчину к комнате допроса. Он орал что-то вроде «ублюдки, я убью эту лживую суку-изменщицу!». Мод словно телепортировалась к Генриху, он аж дёрнулся, услышав её голос рядом с собой. — Киллера нанять хотел. Хотел убить свою жену. — Осуждающе сказала женщина. — Ого, очередной «хакер»? А как узнали? Что за киллер? — Дарквебовский. Парфюмер какой-то. — Ну и клички у них. Не Гренуй ли часом? — Нет, Генрих. Мы уже давно получаем заметки о каком-то парфюмере из даркнета. — В смысле? — Широко распахнул глаза детектив. — А я почему не знаю? — Потому что «Дама из Берлина» главное дело жизни. — Закатила глаза Фрау Шенау. — С первого взгляда — обычная парфюмерия. Непонятно только почему на даркнете. Может на запрещённых химикатах, хотя почему-то люди обращаются к Парфюмеру за киллерскими услугами. Ну, понятное дело, что это прикрытие киллерских услуг. Но только вот почему парфюмерия? — Мод задумалась и прикусила свой указательный палец. — Может он парфюмерию из людей делает? — Черно пошутил Генрих. — Бредятина. Киллером быть опасно, убийца первым делом прячет тело и заметает следы, кто будет возиться с парфюмерией? — Ну почему? Может он как та итальянка Леонарда, которая готовила кексы и мыло? Ну или как эта технология выращивания кристаллов из праха умерших? Информатики вообще отслеживали его? — Пытались. Он так искусно прячется, что его трудно поймать, а киберполицию он словно за версту чует, один раз они докопались до страны подключения и это была Германия, но тогда разом послетали системы, а он как в песок закопался, полгода мы его не видели, только месяц назад снова нашли. Ну и продолжаем ловить. Единственное, он обладает такими хакерскими навыками, что трудно сказать, что он где-то учился, словно это одаренный самоучка, который сам пришёл к своему стилю, поэтому его действия трудно угадать. Очень уж нестандартный хакер. — Жесть. Ну пусть ловят. На любую рыбу свой крючок. — Ага, каждой сосиске свое пиво. — Улыбнулась Мод, вспоминая фразу подвыпившего Генриха с их тимбилдинга в лесу. — Очень смешно, Фрау Шенау. Ты лучше попроси Хильду позвонить семье Корби Серпанта. — Он вручил женщине папку по делу мальчика. — Есть подозрение, что он Белокурый Ангел…***
— Да, да, хорошо. Нет, ничего не случилось. Нет, он ничем таким не занимается. Фрау Серпант, мальчик просто не хочет возвращаться в дом, в котором нет его сестры. Пожалуйста, не кричите, я уверена, это недоразумение, сегодня он придёт к вам и все объяснит. Ну вы понимаете, он же подросток! Это юношеский максимализм. Ну не хочет он быть дома и все, ну если не у нас так на улице ночевать будет! Он ходит в школу, можете даже журнал попросить у класного руководителя! Вы правы, я не представляю как вам больно, но мы тоже ждём возвращения Эстер и он ждёт! Ну да, ну не отвечает на звонки, это ужасно, так нельзя, но голову даю на отсечение и свою и брата, с ним все в порядке и он придёт сегодня домой. Только не ругайте его сильно, он же не со зла, он просто так переживает горе от её пропажи! Да, да, вы прекрасный человек, Фрау Серпант, он придёт домой, вы поговорите, только без криков. Ну он же подросток, вы знаете какие у них сейчас интересы? Эмо, панки, неонацисты, что там ещё… Вы ему ремня, а он, дурачок малолетний, в петлю полезет! И курить начнёт! Поэтому давайте без криков, на коленях умоляю! Да, да, да! Один час и мальчик у вас дома. Клодия повесила трубку и шумно выдохнула. Плохи дела, полиция вышла на Корби, сейчас его ждёт скандал дома, а это даже хуже, чем допрос, зная взрывной характер Герра Серпанта. Она вздохнула и позвала. — Корби, можно тебя на минутку?..***
— Ушлепок малолетний! Результат порванной резинки! Да как ты додумался вообще так позорить мою фамилию?! Серпант младший ублажает пристарелых мужиков! Это в голове не укладывается! Позор! Эстер пропала, да лучше бы ты под землю провалился! — Кричал светловолосый армеец крепкого телосложения на своего отпрыска. — Дорогой, только без рук! — Выла женщина, понимая, что муж в таком состоянии, может ненароком и поколечить сына. — Бред собачий! Ангел не ублажает, а только приманивает маргиналов в лапы полиции! И я не он! Я не Ангел! Лучше бы я пропал из дома?! О, отец, именно это я и делал, ты сильно себе противоречишь! АаХ! — под конец фразы взвизгнул белокурый мальчик, ощутив сильную, болючую и громкую пощёчину. Он аж замолчал и лишь приложил руку к щеке. — Ты как со мной говорил только что? Ты вообще нюх потерял? Да я в твоём возрасте со старшими пацанами дрался за твою мать, да я в твоём возрасте уже работал где мог, а ты только шароебишься со своими мужиками! — Хайнц! Я тебя умоляю! — Женщина схватила мужа за руки, но тот её просто отпихнул. — Допрыгался, придурок? Завтра с тобой мозгоправы из полиции говорить будут. В ангела он вырядился. Уж поверь, Корби, отправлю в кадетский лагерь, там из тебя эту дурь напрочь вышибут! — Во что же ты превратился? Отец! Да никогда бы в жизни ты на меня руку не поднял раньше! Это же просто недоразумение! Я ничего не сделал! Мужчина ударил ладонью по губам мальчишки, чуть задел нос и кровь хлынула из ноздрей по белой коже. Мальчик посмотрел на отца со смесью ужаса и обиды и ринулся к двери. — Стоять, сучонок! — Крикнул мужчина и вырвал антенну из радио, следуя за мальчиком. — Хайнц! Не надо! Только не бей! — сорвалась с места жена озлобленного Серпанта старшего. Корби возился с ключами, он нервничал и никак не мог попасть в замочную скважину. Внезапно спину пронзила сильнейшая боль, которая прокатилась по всему телу, Корби аж упал на колени и взвыл. Затем последовал ещё один удар. Он схватился за ручку и поднялся, уворачиваясь от следующего удара. Чудом попал ключом в скважину замка и повернул, открывая дверь. Мужчина схватил мальчика за шиворот, но тот как щенок вывернулся и укусил за руку. Мужчина зарычал от боли, и Корби хватило времени выскочить из квартиры. — Беги нахер из дома, истерик! Попробуй завтра не явиться, полиция тебя из-под земли достанет! Корби летел со всех ног, перепрыгивать ступени и завывая. Сначала он врезался в подъездную дверь, потом, едва он сделал пару шагов по вечерней улице, едва ощутил запах нагретой за день листвы на деревьях, он врезался в машину, буквально перекатился через гладкий капот стоящего автомобиля и побежал дальше. Он слышал догоняющие его шаги отца и голос. — Стой! Корби, стой! Пожалуйста! Остановись! Но мальчик не оборачивался, в какой-то момент мужская рука схватила его за плечо и мальчик заверещал, начав вырваться и пытаться укусить, но догнавший его человек развернул его лицом к себе. — Корби, это я, успокойся. Это был мужчина с рыжими кудрями и пронзительными голубыми глазами, руки держали крепко, но не сжимали до боли. Он остановил мальчика перед тёмным парком, в котором тот легко бы убился об дерево. Это был Льюис — Лью? Ты вообще как тут оказался?.. — Спросил запыхавшийся мальчик, утирая слезы и кровь, а ещё поджимая ударенную об машину ногу, боли в которой он не ощущал в адреналине. — Хайнц хороший человек, но учитывая обстоятельства и черты характера, я знал, что он будет в бешенстве. И я приехал тебя спасать. Мог бы, конечно, раньше, но я застрял в пробке, ты уж прости. Корби крепко вжался в мужчину и спрятал окровавленную мордашку в рубашку мужчины. — Всё, все, все, малыш, все будет хорошо, будешь жить с нами сколько пожелаешь, а в участок я завтра тебя отвезу сам, докажешь полиции свое алиби, Клодия уже занимается текстом. Поехали домой, посмотрим сильную ли ты вмятину на борту оставил. Лью улыбнулся, он пытался снизить накал ситуации и успокоить юного друга. Корби был сильно напуган, когда спал адреналин — пришла боль. И поэтому Лью просто взял юношу на руки и понёс к машине. Льюис посадил мальчика на пассажирское сиденье и сел за руль. Корби смотрел на мелькающие огни города за стеклом. Папа больно бил по спине, наверное, под оливковой рубашкой рассеченная кожа, но поступок Лью мальчик действительно оценил на глубоком уровне. Льюис оказался ангелом хранителем, даже идти завтра в участок он уже не боялся, ведь за Лью он был как за каменной стеной, поэтому едва он заглушил машину под домом, Корби сразу схватил его за плечи и впился в его губы. Он крепко обнял его и продолжил, он не оставлял мужчину ни на секунду, а Лью в этот раз даже отвечал взаимностью, но вскоре он прервал мальчика. — Нам пора подниматься домой, Клодия заказала пиццу, твою любимую, с ананасами. Дома Клодия все причетала и причетала, обрабатывая мальчику спину и ссадину на голени. Пиццу Корби ел с удовольствием, а Лью с удовольствием пожирал взглядом обнажённый торс мальчика. Нет, он ничего не воображал, просто в целом Корби выглядел очень красиво без одежды. У него была красивая персиковая кожа, волосы были практически в тон, выделялись только необычно тёмные к таким волосам ресницы и глубокие темно-зелёные глаза. Лью был удивлён тому, что заметил милые веснушки на плечах мальчика, но только на них, на лице не было ни единого пятнышка. После пиццы мальчик взялся за травяной чай, а уставшая за день Клодия заварила себе кофе и пошла дописывать легенду для Корби. Лью стоял у окна и пил свою порцию чая, внезапно Корби поднялся и подошёл к мужчине. — Эй, Лью. — Да, Корби? Когда мужчина развернулся, мальчик приблизил голову к его лицу и задрал низ его рубашки, он коснулся пальцами его живота и улыбнулся. — Я не ожидал, что у тебя есть прес. — Это из-за сухости. У меня такая кондиция тела. Но что ты вытворяешь? Корби опустился на колени перед невысоким мужчиной и коснулся губами местечка, которое только что гладил, а Лью отставил чашку и посмотрел на мальчика с широко распахнутыми глазами. — Корби?.. Блондинистый юноша провел языком вдоль его живота снизу вверх, постепенно вставая на ноги, а Лью чуть закусил губу и чуть царапнул ногтями подоконник. Юноша стоял перед мужчиной и смотрел в его глаза. Лью уже понимал, что ему не нравятся постоянные сомнения, поэтому он чуть наклонил голову и коснулся губами шеи своего юного любовника. Корби слегка откинул голову и дал мужчине себя приобнять, ему страшно нравилась нежность Лью, как ласково он действовал, а ещё угадал с движениями. Лью целовал его шею снижу вверх под самое ушко, а потом впервые, взвесив все «за» и «против» легонько прихватил зубами мочку его уха. Мальчик шумно выдохнул и улыбнулся. Он поднялся на носочки и легонько поцеловал мужчину в губы, игриво вывернулся и подхватил свою чашку чая, удаляясь в комнату. Он остановился в дверном проёме и игриво помахал Лью. Но расстались они ненадолго: едва Клодия убедилась, что Корби все выучил, смыл макияж и подготовил одежду, которая так и кричала «я обычный подросток, повернутый на какой-то неведомой рок группе, а ещё у меня юношеский максимализм и поэтому я сбежал из дома», едва рыжая девушка ушла спать и её брат тоже ушёл в свою комнату, Корби тихонько шмыгнул по коридору и зашёл в комнату Лью. Тот сразу открыл глаза и шёпотом, в котором читалось сильное удивление спросил. — Корби? Ты чего тут забыл? — Что я тут забыл? — Он сделал шаг в сторону Лью. — Что я тут забыл? Мальчик все надвигался. — Я забыл здесь тепло, ласку и нежность, у меня буквально в крови резкий недостаток этого тепла, боюсь от горя одиночества и сердце встать может. Сказав это, мальчик буквально запрыгнул в кровать мужчины и крепко обнял. Льюис аж дрогнул. — Корби, что такое? — Хуево все! Надоело! Школьная жизнь, родители непонятные, отсутствие друзей. Только с тобой близость. И эта близость как мороженое на палочке — вкусно, но мало. Льюис тяжело вздохнул и спросил полушепотом. — И чего ты хочешь? — Догадайся! Мальчик аж вспенился на секунду и глубоко поцеловал мужчину в губы, но тот быстро оторвался. — Корби, Корби! Да успокойся же ты. Не нужно делать это так! Ты же знаешь, что если ты сделаешь это как что-то, чем ты перекроешь свои душевные муки — ты лишь сломаешь себя сильнее. Да и я не совсем тот человек, который сделает это так хорошо, как ты бы этого хотел. — Ты хоть представляешь сколько членов было в этой заднице? Лью, я сам! Мужчина подскочил на кровати и прижал мальчика к себе вновь. — Корби. Так многозначительно звучало это «Корби», что юноша аж успокоился и начал вслушиваться. — Корби, тебе нужно лечь спать и приготовиться к завтрашнему допросу. — я не хочу спать один! Пискнул мальчик и Льюис снова замер в удивлении. — Каждую ночь на меня давит невыносимый груз одиночества с той самой секунды, когда пропала Эстер. На меня давит одиночество и дикое ощущение того, что я живу быстро. Я не знаю почему, но у меня есть чёткое осознание того, что скоро, совсем скоро, Лью, меня больше не будет. Что-то случится. Мне снятся кошмары о том как меня застреливают или душат, топят. И только когда ты рядом мне не страшно. Лью чуть помолчал и взял юношу за подбородок. Он погладил его по пушистым волосам и улыбнулся, ловя его взгляд даже в темноте. — Корби, ты можешь спать хоть со мной в обнимку, но как бы близко ты не ощущал дыхание смерти — я приложу максимум усилий, чтобы заткнуть её за пояс. Он завалился на кровать вместе с юношей и тот уже будучи более расслабленным прошептал. — Тогда сегодня мы попробуем лишь самую малость… Он вылез мужчине на бедра и удивился смущению на его лице. — Лью, не смотри на меня так, словно нам по четырнадцать и я твой первый партнёр. Лью в этот раз посмотрел на него скорее со скепсисом и лёгкой обидой, мол «второй раз уже не смешно» — Нет, ну серьёзно. Сколько? — Две женщины. Смущенно ответил рыжий. — Да ладно, всего две? Лью отвёл взгляд. — Ладно, ладно, я тоже соврал. Всего трое парней и одна девушка. Но я жалел о каждом из них, может быть с тобой я наконец-то, пойму что это такое. Но сегодня мы далеко не зайдём. Мальчик шустро нырнул под одеяло и шокированный Лью аж подскочил. — Корби, что за фокусы? — Ловкость рта и никакого мошенничества. Только Лью осознал все, что ему сказал мальчик, как ощутил что-то влажное и горячее у себя в паху, коротко, быстро. Он ощущал как головка его члена погрузилась полость рта мальчика, затем немного глубже, а потом почти покинула её, только ради того чтобы опять погрузиться глубже. Уже через пару секунд чувства обернулись разноцветными узорами перед глазами Лью, сначала он прикрыл рот рукой и опустил ресницы. Его свободная кисть сжала в пальцах простыню и он чуть свел ноги вместе, но мальчик недовольно мурлыкнул из-под одеяла, сам подогнул его ноги в коленях, развёл их в стороны и провел одну свою руку над бедром так, чтобы обездвижить хотя бы одну его ногу, а затем продолжил. Лью лежал и не мог поверить своим ощущениям. Никто раньше не использовал рот таким образом в его жизни. Он старался не думать о возрасте юноши под одеялом, но о нем самом перестать думать он не мог, все-таки это сближает, сильно сближает. Буря эмоций захлестнула его сознание, а ощущения лишь усиливали эффект, он хотел подглянуть под одеяло, но пока не был готов посмотреть прямо на обворожительное личико своего чудовищного, даже бесчеловечного, поступка. В какой-то момент рыжий ощутил как член полностью утонул в горле юноши и чуть не издал громкий стон, удержался. Вырвался лишь тонкий, но тихий писк и почти сразу послышался смешок из-под одеяла. Во второй раз, когда член оказался внутри весь, он уже сдержался, лишь шумно вздохнул, а затем на какое-то время провалился в мир абстрактных блаженств. Он вернулся к реальности, когда мальчик облизываясь высунул голову из-под одеяла. — Быстро ты. — С видом победителя сказал юноша. — Ну все, давай на боковую. — Подожди, Корби! А как же ты?.. — С неловкостью и недоумением спросил рыжий. — Да ладно тебе, обойдусь. — Нет, так нельзя. Оба партнёра должны получать разрядку. — Лью, все немного не так как в АаХ! — Секундно простонал юноша, а потом нервно продолжил — В сказках! Лью слегка навис над ним и обхватил рукой член мальчишки…