Массажист-супернатурал

Сэм

Итак, это свершилось. Я наконец-то признался в своих чувствах Габриэлю и, к своему удивлению, узнал, что они взаимны. По идее, это должно было значительно облегчить мне жизнь. Но это далеко не так. Еще много вопросов нужно было решить, и как можно скорее. Например, как мне жить дальше со всеми этими переменами? То, что моя жизнь уже никогда не станет прежней, было ясно с самого начала. Стоит ли скрывать мой новый образ жизни? С одной стороны – да. Неизвестно, как отреагирует общество на смену моей ориентации, особенно это касается Дина. Уж он-то точно меня за это по головке не погладит. С другой стороны, какое ему вообще дело до моей личной жизни?! Личная жизнь на то и личная жизнь - я имею право распоряжаться ею, как хочу. Я уже не маленький двенадцатилетний мальчик, который должен отчитываться перед взрослыми о каждом своем поступке. Что может быть плохого в том, что я действительно люблю кого-то (даже если это человек моего пола)?! Хотя, как мне кажется, пока что это чистой биологической любовью назвать нельзя. Может быть, это просто сексуальная привязанность, так сказать, мимолетное увлечение? Тоже немало важный вопрос, требующий ответа в срочном порядке. Не знаю, как мне лучше поступить. Может, стоит поговорить с Дином на эту тему? Нет, он точно меня не поймет. Просто не пожелает понять. Но и молчать обо всем этом я тоже не могу… Решено. Я все же поговорю со старшим братом, какими бы ни были последствия нашего разговора. Я расскажу ему обо всем. Представляю его реакцию: сначала резко замрет, глядя в пустоту, затем медленно повернется ко мне и посмотрит ошарашенным взглядом. Может, еще нижняя челюсть сама собой отвиснет, или глаз нервно задергается. Но такое состояние у него продлится всего несколько минут. Потом Дин мало-помалу оклемается, усадит меня на стул и начнет читать лекции о том, как это нехорошо – любить человека своего пола. Или достанет из своего шкафа целую стопку журналов Playboy и заставит детально их рассмотреть, желая привить у меня любовь к женскому полу. Ну, а что? Вполне в его духе. А может быть, при каждом удобном случае будет называть меня «супернатуралом», абсолютно никого не стесняясь. Господи, ну когда он уже забудет про это?! Я усмехнулся, представив себе всю эту картину. Но от судьбы не убежишь, рано или поздно Дин обо всем узнает. Так что сейчас – или никогда. Время – 19:32. Брат уже должен был вернуться с работы. Я коротко вздохнул, собрался с мыслями и вошел в квартиру. - Я дома! – крикнул я, и стал вслушиваться. Ответом мне послужила гробовая тишина. Странно, даже телевизор из гостиной не орет. И из моей комнаты не слышно клацания клавиш ноутбука. Наверное, Дин просто задержался на работе. Или он дома, но просто спит. Надо это проверить. Я снял куртку и повесил ее на вешалку в коридоре. Разувшись, я на цыпочках прошел к двери комнаты брата и прислушался. Ни храпа, ни сладкого сопения изнутри не доносилось. На всякий случай я постучал костяшками пальцев по дверному косяку. Никто не отозвался. Тогда я легонько толкнул дверь и заглянул внутрь. Как я и предполагал, внутри было пусто. Тогда я вошел в комнату и огляделся. Все вроде бы как обычно: письменный стол, заваленный кучей каких-то ненужных скомканных бумажек, открытое на форточку окно, не застеленная с утра кровать, а на кровати… Кстати, а что это на кровати? Я подошел ближе, желая рассмотреть предмет, лежащий на подушке. Им оказался темно-синий галстук с наколотым на него шевроном, на котором изображен школьный герб. Интересно, откуда он здесь?! Я повертел галстук в руках, зачем-то тщательно его рассматривая. Аккуратный, глаженый галстук, почти не мятый. Только вот одна черная нитка выбилась. Так вот о ком говорил вчера Дин! Надо же… он встречается со школьницей! Вот чего, оказывается, он стыдился. Как я считаю, напрасно. В наше время многие девушки предпочитают взрослых мужчин, которые значительно старше их самих. Не настолько, конечно, но все же… Получается, что она была у нас дома, раз эта вещица лежит здесь (не мог же Дин взять себе на память школьный галстук). Надеюсь, эту девушку не постигла та же участь, что и других «избранниц» моего брата, и слова Дина были правдой. Вот только ее возраст немного меня напрягает. Хотя, ладно. У меня предпочтения ничуть не лучше. Я отложил галстук на стоящий рядом комод и принялся заправлять постель. Взбивая подушку, я вдруг заметил, что под ней что-то лежит. Сначала решил не смотреть (все-таки мой брат тоже имеет право на личную жизнь), но потом любопытство все же взяло верх. Я засунул руку под подушку, нашарил там заинтересовавший меня предмет и вытащил наружу. На этот раз это оказалась фотография. На ней – двое мужчин, один из которых - мой брат. Само фото сделано не очень хорошо, сразу видно, что кто-то фотографировал сам, наводя камеру на свое лицо и своего собеседника. Фото было сделано в городском парке. На этой фотографии Дин счастливо улыбался, приобнимая второго мужчину за плечи. Я перевел взгляд на того, кто был рядом с моим братом. Парень, изображающий на своем лице некое подобие улыбки, что свидетельствует о его стеснительности, но восторженный блеск в глазах говорит об обратном. На нем был бежевый плащ поверх белоснежной рубашки, шею обвивал тот самый галстук, который я нашел несколько секунд назад на кровати Дина. Вот черт… Я тут же узнал этого парня. Кастиэль. Кастиэль Новак. Младший брат Габриэля. И это и есть та самая девушка?.. Я должен был в тот же миг стать серьезным, но вместо этого я расхохотался на всю квартиру. Мне стала смешна сама эта ситуация. Надо же… А я еще боялся признаваться брату в своей нетрадиционной ориентации… Как оказалось, он сам такой же. Я тут же почувствовал облегчение. Значит, не один я такой. Значит, нам будет намного легче понять друг друга. Что ж… Послышался скрип открывающейся двери. Я тут же вздрогнул и перестал смеяться. Дин застыл в дверном проеме, держа в руке мобильный телефон. Он смотрел на меня охреневшим взглядом, явно не понимая, что вообще происходит. - Ты что здесь делаешь?! – тихо, но твердо спросил брат. Я отошел на пару шагов назад и выставил руки вперед. - Постой, Дин, прошу тебя, не спеши с выводами… Но было уже слишком поздно. Брат заметил у меня в руке ту самую злосчастную фотографию. Не сводя с меня глаз, Дин снова поднес телефонный аппарат к уху: - Я тебе перезвоню. Он нажал на кнопку отбоя, медленно положил мобильник на полку и, пересекая комнату в несколько шагов, приблизился ко мне. Я хотел было отстраниться, но было уже поздно – Дин схватил меня двумя руками за воротник рубашки. - Кто просил тебя копаться в моих вещах?! – прошипел он, стискивая зубы. От одного его взгляда мне тут же сделалось страшно. - Стой стой стой! Дин, прошу тебя, успокойся! Я хочу просто поговорить с тобой. Брат нехотя отпустил меня, но тут же резко начал метаться по комнате. Я молча наблюдал за ним, опасаясь в данную секунду даже не так посмотреть на него. В конце концов Дин остановился, вздохнул полной грудью и выдохнул. Затем он снова развернулся ко мне. - Ну давай, – сложив руки на груди, сказал он. - Что? – с недоумением спросил я. - Начинай меня учить. Давай, приводи все свои заумные аргументы, касающиеся этой ситуации. Ведь не просто так ты свои книжки целыми днями читаешь?! Расскажи мне, как аморально мое поведение в простом социальном обществе. Можешь еще к психологу меня сводить. Ну, чего ты стоишь?! Я жду. Я удивленно поднял бровь. Надо же, как интересно все выходит… - Дин, я и не собирался тебя отчитывать, – честно сказал я, устало закрывая глаза. Брат подошел на шаг ближе. В его глазах читалось немое облегчение и искорка надежды. - Правда? Я кивнул. Дин шумно выдохнул и улыбнулся. - Я думал, что это ты будешь меня отчитывать. Брат снова посмотрел на меня заинтересованным взглядом. - В каком смысле? – непонимающе спросил он. Я рассказал ему обо всем, что происходило за последнюю неделю, стараясь не умолчать ни об одной важной детали, начиная со встречи с Кастиэлем и заканчивая моей привязанностью к его старшему брату, Габриэлю. Дин слушал меня внимательно, изредка устало потирая глаза пальцами. С каждым моим новым словом брат становился мрачнее тучи, и под конец моего рассказа стал очень серьезным и сосредоточенным. Редко когда можно было увидеть его таким, но сейчас, по моему мнению, как раз тот самый случай. - И что мы будем со всем этим делать? – плюхнувшись на кровать, поинтересовался Дин. - Не знаю, - аккуратно садясь рядом с ним на край кровати, честно ответил я. – Но одно я знаю точно – просто так этого оставлять нельзя. Думаю, лучше будет спросить мнение обоих братьев Новаков, что они думают по этому поводу. Вот у вас с Кастиэлем какие отношения? Брат опустил взгляд в пол и задумался. Сначала я решил, что он не собирается мне отвечать, потому что он молчал достаточно долго, почти две минуты. Но потом он все же сказал: - Кас – хороший человек. Хороший собеседник. С ним я чувствую себя самим собой. Уже много лет у меня не было такого человека. Он понимает все с полуслова, он… Короче, наверное, это прозвучит глупо, но… Я люблю его. Не как друга, а именно… Дин махнул рукой и отвернулся от меня. Я с сожалением посмотрел на него. Уж я-то понимаю, каково ему сейчас. Не каждый день влюбляешься в парня, особенно в такого молодого. Еще совсем школьник… - Ладно, это все неважно. Давай закроем эту тему. Хотя бы на время. Я согласно кивнул. Самому хотелось поскорее свернуть эту дискуссию. Мда… а я думал, что все переговоры пройдут намного легче. На душе у меня было неспокойно. Ох, не знаю, смогу ли я все это пережить?! - Похоже, не один ты теперь супернатурал, правда, Сэмми? – улыбнувшись, подмигнул Дин. Безумно захотелось швырнуть в него чем-то тяжелым. Хотя, я не мог не признать, что он прав. Господи, ну не в такой же форме преподносить эту фразочку?! Когда же уже он, наконец, забудет тот случай?.. *** На следующий день все, как всегда, шло по маслу. Естественно, до того момента, как приходил Габриэль. Вот уж когда точно весь рабочий день шел под откос. Пока не было Гейба, я мог сосредоточиться на своей работе, делать только то, что должен делать. Но стоит мне только понять, что через каких-то несколько минут объявится мой «любимый» пациент… Сразу становилось как-то неудобно. А должно быть как раз наоборот. Как у Дина с Кастиэлем – поодиночке они ходят вечно загруженные своими мыслями, хмурые и тоскливые, но стоит только им встретиться… Как будто их кем-то подменяют. Открытые, радостные… счастливые… У меня же все с точностью до наоборот: в присутствии Новака-старшего замыкаюсь в себе, стараюсь сделать так, чтобы лишние эмоции наружу не вырывались (хотя у меня это не очень-то получается), а когда его нет, то тут же раскрываюсь и становлюсь более расслабленным. Кто знает, может, я такой от природы? На часах – почти половина шестого вечера. Первое, что я чувствую – легкое волнение. Затем начинает нарастать паника. Боюсь сделать что-то не так, что-то не так сказать, боюсь все испортить… Так, все, хватит! Сэм, возьми себя в руки! Как будто в чем-то провинившийся ребенок! Ты уже мужчина, ты должен нести ответственность за свои поступки, а не трястись, как заяц перед волком, опасаясь быть съеденным! Спокойствие, только спокойствие… Ты же не деловые переговоры собрался вести. Обычная, дружеская беседа. Ну, может быть, чуть больше дружеской. Просто представь, что разговариваешь с девушкой. Представив Габриэля в юбке, я прыснул со смеху. Так, уже лучше… По крайней мере, напряжение потихоньку спадает. Короткий стук – и дверь моего кабинета со скрипом открывается. Я закусываю губу, морально готовясь к предстоящей встрече. И вот Габриэль заходит в кабинет, тяжело дыша. Бронзовые волосы взлохматились, бордовая рубашка слегка прилипла к телу. Это выглядело так… ну не знаю… Привлекательно? - Добрый день, Сэмми, – улыбнувшись, сказал мне Гейб. Каждое слово из-за одышки давалось ему с трудом, но это абсолютно не мешало его радостному настрою. - Привет, Габриэль, – кивнул я, чувствуя, как мои губы расплываются в ответной улыбке. Ну вот, опять я не могу себя контролировать. Чувствую себя идиотом. Он подошел к моему рабочему столу, положил на него шоколадку и слегка придвинул ее ко мне, не сводя с меня хитрого взгляда. - Зачем это? – смутившись, спросил я. - Моя скромненькая плата за вчерашнее. Но, поверь мне, это еще не все. Гейб обошел стол и сел ко мне на колени, раздвинув ноги в стороны, так, чтобы быть лицом ко мне. Для меня такое действие было неожиданностью, но я не спешил сопротивляться. Даже наоборот… кажется, это именно то, что мне сейчас нужно. Я облизнулся в предвкушении. К черту все запреты, к черту стереотипы… Мне снова снесло крышу. - А… как же массаж? – для приличия спросил я, с жадностью вдыхая едва слышимый запах мужского одеколона, исходящий от Габриэля. - К черту массаж! – воскликнул Гейб и впился в мои губы поцелуем, препятствуя любым моим возражениям. Недолго думая, я начал отвечать. Выходило очень неумело, потому что у меня раньше не было опыта в поцелуях, но я старался повторять все то, что делал Новак-старший, и вскоре я забылся. Для меня существовали теперь эти мягкие, сладкие губы, вкусом слегка напоминающие карамель. Сначала мы целовались медленно, не принуждая друг друга, но потом Габриэль вдруг нагло проник в мой рот своим языком. Он «исследовал» его, проводя кончиком языка по моим зубам, проникая чуть глубже. Между тем я чувствовал, что возбуждаюсь все больше и больше. Мне становится невыносимо жарко, но я не желаю прерываться. Нет, только не сейчас… Похоже, Габриэль думал точно также. Он чуть отстранился, все еще тяжело дыша, одну руку положил мне на бедро, а другой принялся расстегивать пуговицы на моей рубашке. Я притянулся к нему, не желая прерывать поцелуй, и Гейб снова ответил. Пока наши губы соприкасались, рука Новака-старшего гладила мою грудь, пальцами изредка докасываясь до затвердевших сосков. Я тут же почувствовал эрекцию в своем теле. Ничего… - Гейб… я хочу тебя… - Взаимно… Только его руки потянулись к моей ширинке на джинсах, как тут же послышался резкий и настойчивый стук в дверь. Этот звук мгновенно отрезвил нас обоих, и мы одновременно устремили наши взгляды на дверь кабинета. Переглянувшись, мы тут же начали приводить себя в порядок. Габриэль слез с меня и принялся приглаживать волосы. Дрожащими пальцами я застегивал пуговицы, разочарованно вздыхая. Ну, кого там принесло… Дверь открылась, скрипнув, словно предостерегающий знак. На пороге появилась достаточно полная пожилая женщина, одетая в белый халат поверх строгого костюма. Седые волосы были собраны в пучок на затылке, на носу расположились громадные очки. В руке, под мышкой, женщина держала несколько толстых папок со справками. При виде ее, мне сразу же поплохело. «Миссис Хадсон…» - невольно пронеслось у меня в голове. Вот это я влип… Попасться на глаза собственной директрисы, да еще и в таком виде… При виде такой сцены глаза миссис Хадсон вмиг округлились. Она несколько секунд стояла неподвижно, видимо, переваривая увиденное. В то время как я был готов провалиться сквозь землю со стыда. - Мисс Хадсон, вы… - начал было я оправдываться, но меня прервали. - Сэм Винчестер! Немедленно в мой кабинет! – рявкнула директриса и, не сказав больше ни слова, молча удалилась, громко постукивая каблуками по выложенному кафелем полу. Я посмотрел на Габриэля. Губы у того слегка покраснели, что, собственно и послужило причиной нашего «палева». Я резко встал из-за стола и подошел к Гейбу. Тот сочувственно и беспомощно посмотрел на меня, не произнося ни слова. - Уходи отсюда. Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы, – сказал ему я, положив руки ему на плечи. - Нет, Сэм, я не уйду! Я останусь… - Я сказал: иди! Новак-старший хотел было снова возразить, но я сердито посмотрел на него, так, что ему пришлось подчиниться. Он вышел из кабинета, на прощание посмотрев на меня виноватым взглядом. Я и вправду не хотел впутывать его в это. Пусть идет. Между тем я пошел в кабинет к миссис Хадсон. Я знал, что меня теперь уволят. Я потеряю работу. Но, как ни странно, все это было неважным. Пусть будет, что будет. Сейчас кто-то будет очень сильно на меня кричать, вымещая на мне всю свою ярость… Ну и ладно. Главное, чтобы у Габриэля не хватило ума вернуться. *** - Сэм, а теперь рассказывай мне, что все это значит?! Не успел я войти внутрь, как этот вопрос тут же прогремел на весь кабинет, и я был его адресатом. Я сел на край черного кожаного диванчика напротив миссис Хадсон. Рядом со мной на полу стояло любимое растение директрисы – фикус. Напротив меня, как я уже сказал, за столом из красного лакированного дерева сидела миссис Хадсон. Взгляд ее не предвещал ничего хорошего. Но, к моему удивлению, я был абсолютно спокоен. Меня не пугали последствия моего недавнего поступка. Наоборот, я даже хотел, чтобы все произошло именно так. - Понимаете, мэм, - начал я непринужденно, глядя ей прямо в глаза, - это вышло чисто случайно, и… - Довольно! – выкрикнула миссис Хадсон, делая мне знак остановиться. – А теперь слушай, что скажу тебе я. «Ты уволен!» - вот что я сейчас хотел услышать. Тогда я просто развернусь и уйду, ничего не сказав, даже не попрощавшись. Пусть уж лучше так, чем я позволю кому-то собой манипулировать. Но то, что я услышал в следующие секунды, заставило меня не то что войти в ступор, а просто оцепенеть! Взгляд моей директрисы в то же мгновение смягчился, с серьезного он сменился на снисходительный, и она расслабилась, устало вздохнув. Я поневоле заинтересовался таким поворотом событий. Интересно, с чего бы это? - Я все понимаю, Сэм. Меня абсолютно не пугает твоя ориентация. Мало того, я сама - лесбиянка, только это между нами, хорошо? – директриса весело мне подмигнула, и у меня отвисла челюсть. Что за… - Проблема совсем в другом. Прошу тебя, занимайся всем этим за пределами поликлиники. Нам ведь не нужно, чтобы о нас ходили дурные слухи, верно? – я согласно кивнул. – Ну вот и отлично. Уволить я тебя не могу, потому что ты один из наших лучших сотрудников. Пока что с тебя хватит предупреждения и нерушимого обещания. Можешь идти, Сэм. Я встал и на ватных ногах прошел к выходу, когда миссис Хадсон снова окликнула меня: - Да, и еще… Пока не поздно, Сэм, задумайся о том, что ты делаешь. Сейчас ты можешь отрицать мои слова, но когда твоя природа возьмет над тобой верх, ты ничего не сможешь с этим поделать. Хорошо? -Да, мэм. Приму к сведению, – кивнул я и вышел из кабинета. Мир сошел с ума. Нет, ну правда! Что здесь происходит?! Нет, я, конечно, не жалуюсь, что так легко отделался, но все же… Как она из меня всю душу не вытрясла?! Миссис Хадсон, известная на всю больницу, как человек жестокий и беспощадный, просто сделала мне выговор! Кому рассказать – не поверят… Все же, что-то здесь не так. Я прошел в свой кабинет, снял халат, повесил его на вешалку и засобирался домой. Нужно было многое обдумать. Заперев дверь кабинета на ключ, я пошел к регистратуре. Но, как только я вышел в фойе, я тут же увидел за колонной Габриэля. Он смотрел прямо на меня и хитро улыбался. Затем он подмигнул мне, щелкнул пальцами и растворился в воздухе. Или мне показалось?..