***
Она знает, что это плохая идея. Однако ноги всё равно несут её в противоположную от замка сторону. Прогулка в Запретном лесу тёмной ночью явно не самая лучшая её идея. Но возвращаться уже слишком поздно. Что ж, может, и не совсем поздно, но с каждым шагом её наполняет уверенность. Гермиона не знает, уместно ли это. Шум, исходящий от лагеря отвлекает её от собственных мыслей. Ученики устроили вечеринку в последний день перед рождественскими каникулами. Мысль странная, но она с нетерпением ждёт возможности провести время вместе с Энди, Нимф и Теддом и отдохнуть несколько недель. Гарри предложил ей зайти к нему в гости, Гермиона знает, что Лили будет не против, а Джеймс редко появляется дома, поэтому вряд ли ему будет дело до её визита. Подходя всё ближе, Гермиона пытается перебороть собственные сомнения. Она хочет увидеть его снова. Ей нужно снова увидеть его, нужно объяснение того, почему дракон не убил её. Возможно, всё из-за препарата, который ему ввели, но это не объясняет связи, которую она почувствовала. Обычно она ругала Гарри за то, что тот бывал идиотом и следовал зову своего сердца, а теперь она прекрасно его понимает. Жажда знаний скорее её проклятие, нежели дар. Сегодня в лесу на удивление тихо, и это вызывает у неё сомнения: возможно, существо уже отослали обратно? Вероятно, они не хотели оставлять его тут на долгий срок, ведь это опасно для всех, включая самого дракона. Её опасения развеиваются, когда она замечает дым, исходящий от места, где лежит дракон, скрытый за досками и деревьями. Гермионе кажется, что тот спит. Ему нужно сено или кости в качестве гнезда? Она не знает. Единственные свои знания о драконах Гермиона почерпнула из книг в библиотеке, но теперь ей кажется, что они устарели. — Мисс Грейнджер? — раздаётся голос, заставляя её подпрыгнуть. — Что вы здесь делаете? Да ещё и в такое время? — Лорд Риддл… Эм-м, я просто кое-что искала, — мямлит она, не готовая к тому, чтобы быть пойманной. Проходя мимо Гермионы, Риддл останавливается в нескольких шагах от неё, внимательно изучая её взглядом, прежде чем оглянуться вокруг. Поглощённый собственными мыслями, он кивает сам себе и улыбается, глядя на дракона. — Вы пришли за ответами, — догадывается Риддл. — Меня предупреждали. Разве вас не позвали на вечеринку? — Скорее, это не моё, — улыбаясь, отвечает Гермиона, бросая взгляд на дракона. — Можно мне увидеться с ним? — Если вы действительно считаете это необходимым, то не вижу причин отказать вам. Должен сказать, что ваши действия на чемпионате очень впечатляют. — Спасибо. — Нет, это вам спасибо. Вы стали своего рода тёмной лошадкой, но вы не знаете, какой эффект производите на людей. — Мне говорили, что я вызываю много проблем. — Когда мы бросаем камушек в воду, разве мы не ожидаем увидеть волны? Это чемпионат, и он предполагает наличие проблем. Здорово, когда появляется такой талант. — Так вы не злитесь? — А на что я должен быть зол? Мисс Грейнджер, Волшебный мир стоит на одном месте, традиции это, конечно, хорошо, но иногда перемены намного лучше. Знаете, очень сложно привнести нечто новое в мир, который боится всего неизведанного. Вот почему я создал чемпионат. Чтобы люди признали, что ты чего-то стоишь и у тебя есть талант, ты должен доказать это. Белла разрушила стереотипы, став первой женщиной-мракоборцем, а затем и их главой. Джеймс последовал её примеру и так далее. Нам нужны чемпионы, которые не боятся разрушать традиции и создавать что-то новое. — Так вы и создали чемпионат? — Я хотел объединить Волшебный мир, но это было почти невозможно. Разные страны друг друга недолюбливали. Поэтому я создал кубок Риддла, чтобы каждые пять лет участники с разных стран доказывали, кто из них лучше. Но также чемпионат показывает, что неважно, откуда ты пришел, у тебя всё равно есть шанс на победу. Союзы распадаются, на следующий год создаются новые… Наши торговые отношения с другими странами с момента начала чемпионата только улучшились. — Значит, миру нужна чужая боль, чтобы быть счастливым? — скептически спрашивает Гермиона. — Никто не говорил, что Волшебный мир милое местечко. Наш любимый спорт — это Квиддич, где главной задачей является сбить кого-то с метлы. Чем больше крови, тем громче аплодисменты, — грустно улыбается Риддл. — Я восхищаюсь вами, мисс Грейнджер, я знаю, что ваш жизненный путь сложно назвать лёгким, мне неизвестны никакие детали, но и этого мне достаточно. Я вижу вызов в ваших глазах. Белла очень высоко отзывалась о вас до начала чемпионата, но теперь она понимает, что все эти годы вы лишь сдерживали себя… Что ж, Белла редко знает, как правильно изложить свои мысли. — Вы ведь близки, не так ли? — спрашивает Гермиона. — Её история далека от идеала… Мы сблизились во время чемпионата. Белла — моя первая и единственная протеже. У каждого есть своя история, Мисс Грейнджер; вы знали, что я вырос в детском доме? — Я думала, что вас растил отец, — отвечает Гермиона. — В течение какого-то периода времени… Он тоже был магглом. Моя мать заколдовала его и заставила поверить в то, что он влюблён в неё, но однажды он освободился от заклинания и узнал правду. Отец не мог оставить меня с матерью, она была не в своём уме, поэтому он взял меня с собой. Мне было четырнадцать, когда его не стало. Он не был самым лучшим отцом, но старался изо всех сил. Папа никогда не понимал наш мир и не доверял таким, как я, после того, что сделала моя мать, поэтому он решил показать мне маггловский мир. — Отсюда ваша любовь к технологиям, — заключает Гермиона. — Я тяжело воспринял кончину отца, потерял фокус, стал довольно унылым. Когда Дамблдор записал меня на курс изучения магических существ без моего ведома, я был вынужден уехать на год после окончания Хогвартса. Я был зол на мир, был зол на Дамблдора за то, что он заставил меня сделать что-то против моей воли. Позже я понял, что всё было к лучшему… Вдали от мира я исцелился, научился справляться со своей потерей. После я путешествовал по миру, а затем вернулся в Англию совершенно другим человеком, который, проложив свой путь через министерство, посвятил себя работе по изменению мира. — Тогда вы и создали чемпионат, — улыбается Гермиона. — Быть может, чемпионат для вас — ужасная вещь, но посмотрите туда, Мисс Грейнджер, в те палатки, в которых люди из разных уголков мира танцуют вместе. Среди них нет никакого осуждения. Чемпионат может показать как худшие, так и лучшие стороны человека, но это не важно. Главное, что на арене ты найдешь настоящего себя, свою сущность, которая останется с тобой на всю оставшуюся жизнь. — Вы когда-нибудь сожалели о том, что создали чемпионат? — спрашивает Гермиона. — Никогда, — уверенно отвечает Риддл. — Это известно немногим, но перед каждым уровнем я выхожу на арену и прохожу каждый раунд сам. Если тот оказывается слишком сложным, мы создаём новый. Я прекрасно знаю каждый уровень, Мисс Грейнджер, потому что прошёл его сам. Что вы об этом думаете? — Вы сумасшедший, — выдыхает Гермиона. — Зачем вы это делаете? — Как я могу просить участников сделать то, чего не сделал бы сам? Ни один лидер не может считаться таковым, не делая добровольно то, о чём просит своих последователей, — Риддл хлопает в ладоши и запахивает мантию. — А сейчас, пожалуй, стоит вас познакомить? — Пожалуйста, — кивает Гермиона. — Знаешь, он ведь был одурманен… Его поведение в отношении тебя меня озадачило. — Он дикий? — Боже, нет, он живёт в поместье Беллы, где они охотятся вместе. Я считаю, что они довольно близкие друзья. — Он принадлежит ей? — шокированно спрашивает Гермиона. — Дракон не может никому принадлежать, но с ним можно построить взаимное уважение. Он жил в поместье её семьи на протяжении поколений. Белла росла вместе с ним. Поэтому он владеет этой землёй в той же степени, что и сама Беллатрикс. — Тогда почему он здесь? — Белла попросила его принять участие, он был несколько не уверен, но всё же присоединился. Мы дали ему успокаивающее зелье, чтобы помочь справиться с шумом толпы. Он должен был проспать большую часть раунда, но что-то его разбудило. Гермиона кивает, позволяя лорду Риддлу идти впереди. Под ногами шелестит трава и хрустят ветки. Они передвигаются далеко не бесшумно, и Гермиона понимает, что так задумано, чтобы дракон не подумал, что они хотят подкрасться к нему. Неподалёку в воздухе поднимается дым, и они подходят к вольеру с драконом рядом с которым горит небольшой костёр. Дракон медленно просыпается. На Гермиону устремляются два фиолетовых глаза; земля начинает трястись, когда разбуженный дракон опирается на свои лапы, выдыхая дым через нос. Он принюхивается, а Гермиона и Риддл останавливаются в нескольких метрах от металлических решёток. Гермиона чувствует укол жалости. Дракон опускает голову и изучает их обоих. — Решётки здесь для того, чтобы защитить его от любителей адреналина, — говорит Риддл, подходя к вольеру. — Как его зовут? — спрашивает Гермиона, не желая приближаться к существу. — Гамолитевс, — с обожанием отвечает Риддл, и дракон дёргается в ответ. — Оно что-то значит? — спрашивает Гермиона, не уверенная в происхождении имени. — Да, однажды Белла сказала мне, что это значит «страж». К сожалению, я забыл язык оригинала, — поправляя мантии, Риддл смотрит в сторону палаток. — Мне нужно закончить кое-какие дела. Желаете, чтобы я проводил вас в замок или предпочтёте подождать меня здесь вместе с Гамолитевсом? — Вы оставите меня наедине с ним? — неуверенно спрашивает Гермиона. — Мисс Грейнджер, учитывая любовь дракона к вам, сомневаюсь, что он будет расстроен. Я знаю, что вы разумная девушка и не будете его расстраивать. В свою очередь Гамолитевс сможет защитить вас, если кто-то захочет причинить вам вред. — Я бы хотела остаться, — отвечает Гермиона. — Отлично, я скоро вернусь. Будьте осторожны, Мисс Грейнджер, не злите его. — Не буду, — обещает Гермиона, и Риддл уходит. Дрожа, Гермиона наблюдает, как Риддл исчезает во тьме, оставляя её в лесу вместе с Гамолитевсом, который с любопытством наблюдает за ней. Встревоженная странными звуками леса, она плотно запахивает мантию и подходит ближе к огню, нервно шаркая под пристальным взглядом. Огромные глаза следят за каждым движением Гермионы; чешуя дракона сверкает в свете огня. Почему я здесь? Гермиона задаёт себе этот вопрос снова и снова. Быть может, она должна оставить дракона в покое? Лорд Риддл разозлится, если она уйдет, не дождавшись его прихода? Если Гермиона вернётся в замок и её поймают, последует ли за этим наказание? Грейнджер вздыхает, задаваясь вопросом, почему именно она постоянно попадает в такие ситуации. У ног потрескивает огонь, и Гермиона потирает глаза. Дракон рычит, ворочаясь и оттопыривая левую ногу, которой нужно больше места. Что-то упирается в ботинок Гермионы, и она смотрит вниз, замечая металлический шар. Грейнджер с любопытством поднимает взгляд на Гамолитевса, наблюдающего за ней. Она осторожно подталкивает шар обратно за решётку, с удивлением наблюдая, как дракон подталкивает его к ней. В замешательстве Гермиона медленно наклоняется и поднимает шар с земли, изучая металл в руках. Поверхность предмета украшают древние руны, и Гермиона перекатывает шар в руках, не зная, что с ним делать. Внезапно дракон низко рычит, и у лица Грейнджер возникает облако дыма. Обернувшись, она находит дракона на одном уровне со своими глазами. Гермиона сглатывает. Как он так бесшумно поднялся? — Почему ты последовал за мной? — со вздохом спрашивает Гермиона. Он поворачивает голову, сглатывая и снова принюхиваясь. Его взгляд медленно опускается на шар в её руках, и Гермиона протягивает его обратно, ожидая, что он возьмёт его с её рук зубами. Из пасти дракона вырывается огненная струя, опаляя шар, и Гермиона вскрикивает от боли. Раскалённый металл врезается в кожу, она роняет шар, отходя от вольера. Гермиона смотрит на свои ладони: плотные шрамы ярко-красного цвета в точности повторяют очертания рун с шара. Грейнджер отслеживает контур одной из меток пальцем, вздрагивая от боли. Коготь дракона сжимает прутья решётки, и существо поднимается на лапы, в очередной раз принюхиваясь. — Зачем ты это сделал? — обиженно спрашивает Гермиона. — Боже, я разговариваю с драконом… Эпискеи. Заклинание согревает ладони, снимая большую часть боли, но шрамы никуда не уходят. Она поворачивает, глядя на шар, который оставил метки и на мокрой траве. Гермиона больше не хочет приближаться к дракону, в страхе, что её снова одурачат. — Гамолитевс, — раздаётся рычание в темноте. Гермиона моргает и смотрит на дракона. Она готова поклясться, что он только что с ней заговорил. Грейнджер делает шаг назад; существо внимательно за ней наблюдает. — Я схожу с ума, — шепчет Гермиона, проводя рукой по волосам. Дракон фыркает и снова переминается с лапы на лапу; его глаза на мгновение задерживаются на густой чаще леса, а затем снова возвращаются к Гермионе. — Я думал, ты будешь поумнее. — Этого не может быть, — шепчет Гермиона, глядя на дракона. — Магия, дитя, — шепчет Гамолитевс; его коготь пробирается сквозь решётку и тянет шар обратно в вольер. — Драконья магия. Из его пасти вырывается сгусток огня, окутывая металлический шар и заставляя руны на нём вспыхнуть. Гермиона смотрит на шар, прежде чем повернуть собственные ладони, изучая их. Она проводит пальцами правой руки по левой ладони: руны вспыхивают в ответ на её магию. — Руны… Они переводят? — В твоей голове, дитя, — отвечает дракон. — Это невероятно, — отвечает Гермиона. — У меня так много вопросов… Сколько вам лет? Откуда вы? Насколько быстро вы можете летать? В её голове звучит глубокий гортанный звук, и Гермиона вздрагивает. Дракон смеётся, раскачивая землю под ногами Грейнджер. Он снова шевелится, ведёт своим когтем вниз по решётке, прячет шар обратно в вольер и переводит взгляд на Гермиону. — Ты никогда не изменишься, — шепчет он. — Простите? — с любопытством переспрашивает Гермиона. — Мы знакомы всего пару часов. — Дитя, я знаю тебя уже много лет… — дракон снова смеётся. — Моргана... Гермиона вздрагивает и отступает назад; глаза дракона сверкают в свете огня. — Меня зовут Гермиона. — Я узнаю тебя где угодно… Королева восстаёт… Моргана. — Вы ошибаетесь, — шепчет Гермиона, качая головой. — Я магглорождённая, а мои родители стоматологи… — Один умер, а другая сошла с ума… Милое дитя, это проклятие Морганы. Ни один маггл не может пережить восхождение дитя войны. Оцепеневшая Гермиона делает шаг назад. «Sensō no ko*», — слова эхом отдаются в голове. Грейнджер сглатывает, а дракон снова смеётся и переводит взгляд на её руки. — Они исцелятся с помощью огня, дитя, но мы всегда сможем понимать друг друга. — Зачем? Зачем нам это делать? — спрашивает Гермиона. — Ты не сможешь управлять без понимания. — Я никем не управляю, — настаивает Гермиона, приближаясь к решётке. — Я всего лишь Гермиона Грейнджер. — Разве? Дитя, думаю, пришло время узнать свою историю… Королева восстаёт. Тебе нужно сделать выбор. — Вы ошибаетесь, — спорит Гермиона, отступая от дракона. — Я докажу это. — Уверен, ты попытаешься. — Почему вы не убили меня? — спрашивает Гермиона. — Твоя магия… Я не могу навредить тому, что принадлежит Моргане. Я чувствовал, что ты где-то поблизости. Скоро ты станешь сильнее, и они заметят. — Кто? — Те, что дали клятву… Поклялись, что история больше не повторится. Грядёт смерть, дитя… Грядёт война… И они придут за тобой. Ошарашенная Гермиона отступает от клетки: дальше от пурпурных глаз дракона, ближе к цивилизации. Она сходит с ума, вот и всё. Возможно, её опять отравили… Или, быть может, она спит? Гермиона выжидает мгновение, надеясь, наконец, проснуться, но ничего не происходит, Гамолитевс по-прежнему смотрит на неё своими огромными глазами. Гермиона оборачивается и врезается в кого-то. Она ожидает увидеть лорда Риддла, который вернулся, чтобы отвести её обратно в замок. К удивлению Гермионы, напротив стоит профессор Блэк, в недоумении изучающая её. Очевидно, она не ожидала увидеть Грейнджер здесь. Рука профессора, которой та пыталась предотвратить столкновение, покоится на руке Гермионы. — Грейнджер? Что, ради всего святого, ты здесь делаешь? — спрашивает Блэк, оглядываясь по сторонам в поисках какого-нибудь профессора. — Ты здесь одна? Гермиона вырывается из хватки ведьмы и снова поворачивается к Гамолитевсу, который свернулся в клубок, готовый ко сну. Сердце Гермионы колотится с удвоенной силой, и она отходит от Блэк, не желая повторения того, что случилось на днях. — Грейнджер? — снова спрашивает Блэк, глядя на спящего дракона. — Что-то случилось? — Нет, — пищит Гермиона, морщась от собственного голоса. Прежде чем она сможет сделать всё ещё хуже, Грейнджер оборачивается и направляется обратно в замок. Когда ведьма убеждается, что Блэк её больше не видит, она переходит на бег. Гермиона бежит прямо в общую комнату, желая обдумать новую информацию. «Я схожу с ума, вот и всё. Я просто схожу с ума...»***
Пар проносится мимо окна Гермионы, и она вздыхает, глядя на спящую Луну напротив. Пейзажи сменяются перед глазами с невероятной скоростью, пока они направляются в Лондон. Гермионе придётся заглянуть в Косой переулок перед встречей с Тонкс, чтобы создать впечатление, что она до сих пор ведёт нормальную жизнь, а её семья всё ещё дома, и с ними всё хорошо. Джинни зевает, листая какой-то журнал, а Невилл дремлет в углу, его голова размеренно стучит о деревянную поверхность, издавая характерный звук. Заскучавшая Джинни встаёт и выходит в купе, отправляясь на поиски своих братьев или Дина. Воздух кипит от волнения. Рождество не за горами. Предвкушение радости от получения подарков и встречи с семьёй поднимает настроение. Гермиона потирает руки и откидывается на спинку дивана, желая поскорее провести время с семьёй Тонкс и выбраться куда-нибудь с Нимф. На столе что-то шевелится, и Гермиона смотрит вниз на оставленный Джинни журнал. Ведьма берёт его в руки и открывает первую страницу, вздыхая от понимания того, что новости про чемпионат занимают всю первую полосу. Переворачивая страницу, она останавливается на своей фотографии. Рука Гермионы, из которой исходит волна магии, направлена прямо на камеру. Позади уверенно стоит Невилл. «Тёмные лошадки…» Гермиона в последний раз читает заголовок и переворачивает страницу, восхищаясь снимками других команд. Русские выглядят по-настоящему пугающе. Они единственные, с кем Гермионе ещё только придётся встретиться. Японцы выглядят как очень сплочённая команда. «Нерушимы…» Гермиона согласна с заголовком. «Если вы хотите рассказать своим читателям что-нибудь стоящее, скажите им, что неважно, где они родились, что делают, и на что способны. Важно быть честным с самим собой…» Гермиона задаётся вопросом, обратит ли кто-нибудь внимание на её слова. Она надеется, что они вдохновят хотя бы одного человека не позволять кому-то унижать других только из-за статуса их крови. Она всегда будет честна сама с собой, и чемпионат не изменит этого. Моргана… Гермиона вздрагивает от мысли. Вчера она не спала всю ночь, и мешки под глазами тому доказательство. Гермиона переворачивает ладони и снимает заклинание, прячущее шрамы, чтобы убедиться, что это был не сон. Сглатывая, она рассматривает руны и вспоминает слова дракона. Огонь исцелит шрамы… Инсидио. На ладонях Гермионы вспыхивают небольшие очаги огня, но ничего не происходит. Грейнджер вздыхает и собирается потушить пламя, однако внезапно в воздухе появляется пурпурная дымка и шрамы начинают исчезать. Гермиона трёт гладкие ладони друг о друга, пытаясь избавиться от неприятного ощущения. Откидываясь на спинку дивана, она замечает, что Луна внимательно за ней наблюдает из-под ресниц. Неуверенная Гермиона почти начинает разговор, но Луна закрывает глаза и, кажется, снова проваливается в сон. Гермиона решает последовать её примеру и прислоняется к окну, кутаясь в мантию, и дремлет до конца пути. Её будит бормотание Невилла и Луны, которые обсуждают планы на Рождество. Гермиона потягивается и встаёт с сиденья, наблюдая за приближающейся станцией. Луна обнимает их обоих, желает счастливых праздников и исчезает среди толпы людей, спешащих на различные платформы. Гермиона машет семье Уизли, избегая Рона и Гарри, и направляется к выходу. Невилл плетётся за ней, желая сделать несколько покупок перед отъездом домой. Улицы немноголюдны, когда они идут по Лондону, а затем проникают в скрытый мир, оставляя шум маггловской Британии позади. Гермиона точно знает, какой магазин хочет посетить Невилл, учитывая его любовь к сладкому, которая может посоперничать с её любовью к книгам. Невилл останавливается почти у каждой витрины, захваченный разнообразием предложений. Здание министерства Магии напоминает Гермионе о задании, которое ей предстоит выполнить в это Рождество. — Ладно, мне пора. Бабушка будет волноваться… Мы должны что-нибудь придумать в это Рождество. Жди мою сову, — говорит Невилл, засовывая руки в карманы. — Звучит отлично. Доберешься домой в целости и сохранности? — спрашивает Гермиона. — Я должен спросить тебя об этом, — усмехается Невилл, отступая. — Если услышишь девчачий крик, знай, это я! Гермиона улыбается, наблюдая за уходящим Невиллом, и решает, что самое время отправиться на поиски новых книг. Ведьма заходит в книжный магазин, над головой звенит маленький колокольчик, а в воздухе приятно пахнет бумагой. Она направляется в свою любимую секцию, проводя пальцем по обложкам книг, гадая, какая из них заинтересует её сегодня. Колокольчик снова звенит, и в магазин входит ещё один покупатель. Продавец не отрывает взгляда от пергамента, продолжая записывать свои мысли. Гермиона снимает книгу с полки и открывает первую страницу, пытаясь понять, сможет ли эта история её заинтересовать. Нежная рука касается её плеча, и Гермиона вздрагивает, захлопывая книгу и прижимая её к груди. Грейнджер оборачивается, и её сердце замирает. Она сглатывает, ставит книгу на полку, а затем пытается обойти человека, вставшего у неё на пути. — Мне нечего тебе сказать, — тихо произносит Гермиона. — Пожалуйста. Я просто хочу поговорить. — Слишком поздно. — Mon ami**, — шепчет Флёр, хватая Гермиону за руку. — Есть вещи, которые тебе необходимо узнать. — Например? — Кто стоял за поступком моей сестры. Пожалуйста, произошло кое-что, о чём ты не знаешь. — Что? — Я хочу кофе и шанс всё объяснить. Ты сказала, что мы можем дружить. Позволь мне доказать это. — В прошлый раз, когда я доверилась Делакур, мне вонзили нож в спину, — отвечает Гермиона. — В прошлый раз, когда я доверилась тебе, ты вонзила нож мне в сердце, — парирует Флёр, отпуская руку Гермионы. — Как ты узнала, что я здесь? — спрашивает Гермиона. — Я следила за тобой с вокзала, надеясь, что мы сможем поговорить. Я поставила на кон собственного мужа. Моей личной жизни ради возможности поговорить достаточно, чтобы убедить тебя? — Почему на кону стоит твой муж? — Десять минут это всё, чего я прошу. Дай мне десять минут, чтобы всё объяснить, и я оставлю тебя в покое. — Хорошо, у тебя есть десять минут. Надеюсь, это того стоит, — вздыхает Гермиона, позволяя бывшей вывести себя из магазина.